Выйти замуж за капитана

— Севка, видел? — Похоже на неудачный старт, — медленно ответил Всеволод, не отрываясь от окна. — Странно, что врата не использует. — Очень странно. Думаешь, Третий вывел их из строя? Ким посмотрел на друга, потом сквозь стекло на поле, где стояла пиратская посудина. — Похоже на то. — Так значит, пора? Всеволод покачал головой, напряженно вглядываясь в накренившийся силуэт корабля. — Если бы точно знать… — начал он и не договорил, но Ким его и так понял. Если бы они только были уверены, что Третий в безопасности вместе с Алисой, если бы он подал обещанный знак… Вот только какой можно подать знак, будучи запертым внутри вражеской железной ловушки? — Световой? — спросил он у Всеволода. — Не было. — Может быть, мы его пропустили? — Не могли, — ответил Всеволод. — Громозека контролирует фон вокруг корабля на наноуровне. Ни одного смыслового сигнала. Если вмешаемся не вовремя… — Парни, внимание, — гаркнул Громозека. — Тишина на борту! Ким и Всеволод замолчали, глядя, как из откидной секции у Громозеки вышел экран и по нему побежали волны. — Звук! — почти умоляюще попросил Ким. — Мы не читаем волны как ты. Громозека что-то сделал и на весь вестибюль мужской голос пропел: — «И в руках моих сабля и в зубах моих нож, мы садимся в кораблик, отправляемся в путь. Ну что ж, мой ангел!» Всеволод недоуменно посмотрел на Громозеку, но Пашка яростно дернул его за рукав. — Я знаю, что это. Я слушал недавно, старинная группа. И Алиске в плеер загрузил, думал, понравится. — Мы садимся в кораблик, — повторил Ким. — Отправляемся в путь… Севка, корабль готовится к старту! Они улетают! Всеволод хлопнул его по плечу, и, не говоря ни слова, развернулся и скрылся в дверях. Пашка посмотрел на Громозеку, потом подошел к стеклу и понаблюдал за тем, как вскипает воздух вокруг двигателей пиратского корабля. Корабль подпрыгнул и завис в воздухе, маршевые двигатели включились и уже начали придавать ему ускорение, как случилось что-то странное. Корпус корабля совершил странный рывок в сторону, потом накренился и описал над стартовой площадкой дугу. Потом еще одну. И еще одну. Скорость его становилась все больше и больше, наклон все страшнее, и в какой-то момент корабль Крыса начал болтаться, словно маятник, а потом понесся по кругу. Сначала он еще дергался, но постепенно превратился в соринку, которую крутит невидимым ветром. Вместе с кораблем на воздух поднялись багажные контейнеры, погрузчики и несколько роботов, детали которых начали вываливаться от центробежной силы и вращаться отдельно от них. Звук был ужасен. — На пол! — рявкнул Ким. — Громозека, прикрой Пашку! Громозека повалил Пашку на пол за стойкой и закрыл его голову манипуляторами, но Пашка все равно умудрился сквозь рев неистового ветра и плохую видимость одним глазом наблюдать за происходящим. Это было похоже на фантастические фильмы прошлого, когда кинозлодеи на летающих тарелках втягивали в себя коров и вагончики строителей, только тут масштаб был совершенно другим. Целый космический корабль болтался в воздухе, подтягиваясь все выше в невидимой центрифуге вместе с другим имуществом космопорта прямо в небо, и как Пашка ни старался понять причину происходящего, он ее не видел. Может, ураган какой-то налетел? — Что происходит? — перекрикивая вой ветра, спросил Пашка. — Буран, — ответил Громозека. Пашка посмотрел на небо, где не было ни одного облачка, и не поверил. Со звоном вынесло стекло в вестибюле, и один за другим огромные окна космопорта посыпались осколками на пол и унеслись в воющий провал шлюза. Туда же унесло вогнутую железную дверь, и держаться стало труднее. — Закрой лицо руками, — сказал Громозека Пашке. — Дыши в ладони. Пашка повиновался, и страх задохнуться в плотном потоке воздуха отступил. Корабль Крыса потерял сначала один двигатель, и тот словно колобок, подпрыгивая и переворачиваясь, рухнул в эпицентр воронки, потом второй, третий и четвертый. Многотонные махины поднялись в воздух и помчались по кругу, догоняя корабль. — Сейчас он их разгонит и припаркует, — сказал Громозека. — Тогда все кончится. Но Пашка уже не жаловался. Его глазам предстала фантастическая картина, как из ничего, из прозрачной пустоты неба, проступают контуры огромного боевого корабля с ломаным очерком на борту, маскировка стекала с него словно вода. «Эверест». Он открыл рот. Никогда раньше ему не доводилось видеть корабль Первого капитана в действии, хотя о прозвище капитана «Буран» он, конечно, знал. «Эверест» раскрыл в днище провал, поглотил корабль Крыса, и тут же наступила тишина, разрываемая только падающими с неба остатками мусора. Ким метнулся к шлюзу, дожидаясь, пока опасный дождь закончится. Громозека тоже встал, поднял Пашку на ноги. — Беги отсюда, — сказал он. Пашка отчаянно замотал головой. — Я с тобой, — непреклонно ответил он. Громозека махнул манипулятором, сегменты его корпуса разошлись, сошлись заново, и Пашка увидел, что он значительно изменился в размерах, стал больше и выглядел по-другому. Из корпуса вышли поручни, к которым он прижал Пашку, и они его зафиксировали, притянули к поверхности накрепко, словно на опасном аттракционе. Громозека подкатился к Киму, и тот сам отщелкнул и накинул на себя точно такую же пару крепежей. — Стартуй, — сказал он. Громозека выкатился из шлюза и поднялся в воздух. Пашка с восторгом увидел, как приближается к ним борт «Эвереста», как отходит в сторону стыковочный модуль, и вот они уже катятся по гладкому коридору внутрь корабля. — Этого зачем взял? — недовольно спросил Ким, откидывая крепеж и снимая с пояса бластер, чтобы перевести его в боевой режим. — Пусть посмотрит, — легкомысленно ответил Громозека. — Я всегда любил смотреть, как добро побеждает зло. — Ты другое дело, — непонятно выразился Ким. — Пашка, ни на шаг от Громозеки и ни звука. Я пошел. — Удачи, — туманно сказал Громозека. Ким скрылся в проеме бокового коридора. Корабль Крыса лежал на боку, из разбитых провалов иллюминаторов свешивались провода, под ногами Кима хрустнуло битое стекло. Он посмотрел на смятые железные борта корабля, и внутри у него все сжалось. Если Третий не нашел себе безопасного места, он найдет его труп. И Алисин тоже. Он подтянулся на руках и запрыгнул внутрь корабля, пошел по узкому неудобному коридору вперед, прислушиваясь к звукам, и несколько раз его собственное нервное напряжение, принимая шум крови в ушах за шепот, заставляло его вскидывать оружие, направляя его в пустое место, Он поднялся уровнем выше и огляделся. Можно было пойти как направо, так и налево, и Ким сделал выбор смешным образом, вспомнил поговорку «наше дело правое». Мертвый корабль был оглушительно беззвучен. — Норн! — крикнул Ким. — Алиса! Никто ему не ответил. Он толкнул тяжелую дверь в сторону, отбил ее ногами (крепление перекосило) и протиснулся внутрь. В центре помещения в рамке силового поля нарастало опасное свечение — энергия поврежденных врат накапливалась и грозила разнести корабль на части в очень скором времени. Ким метнулся к пульту, ударил по клавишам, активируя управляющую консоль, и пропустил момент, когда в спину ему уперлось дуло бластера. — Здорово, смертник, — сказал Крыс. — Давно не виделись. Ким засмеялся. — Здорово, таракан, — сказал он. — Опять театральные монологи? — Ничто не ново под луной, — томно сказал Крыс. — А ты все такой же идиот, каким был в «Синей Чайке», орешь, привлекаешь внимание. — Да и ты не поумнел, — ответил Ким, разворачиваясь к нему лицом. — Опять выскочил на меня, как карась на приманку. Ну, выстрелишь ты — что дальше? — Приму твой вид, — сказал Крыс, меняясь на глазах. — Родная мать не отличит, не то что твой тупой Первый. Спасем Третьего и вместе вернемся героями домой. Только ты этого уже не увидишь. Ким проглотил слова, которые собирался сказать, глядя в свое собственное лицо прямо перед собой. Это было необычно и даже страшно — смотреть самому себе в глаза. А еще у Кима мелькнула мысль, что давно он не стригся. Крыс угадал его мысли и засмеялся, поднял бластер, но нажать на курок не успел — к его горлу прижался и загудел лезвием в миллиметре от артерии тяжелый лазерный резак, находившийся в руках Всеволода. — Кровью захлебнешься, — тихо пообещал он Крысу. Крыс отвел в сторону свой бластер, и чьи-то руки вырвали у него оружие. Голубоватое поле контура погасло после того, как Норн выстрелил из реквизированного оружия в консоль. Алиса встала рядом, держа в руках прозрачный пистолетик, который подобрала на полу. В глазах ее была непреклонная решимость. — Весельчак! — заорал Крыс. Всеволод засмеялся. — Не старайся, Крыс, он тебе больше не подчиняется. Весельчак всегда на стороне победителей. Весельчак спрятался за спиной Алисы и оттуда показал Крысу язык, вложив в этот жест всю свою ненависть к напарнику, краем глаза поглядывая на Алису, чтобы убедиться, что она это заметила. Крыс быстро оценил обстановку, скинул человеческий облик и в виде скорпионообразного насекомого неожиданно высоко прыгнул, словно кузнечик, вверх на потолок, и затем вниз, ближе к дверям. Он подпрыгнул и третий раз, чтобы окончательно исчезнуть в проеме, но Алиса вскинула руку и уверенно разрядила в него с десяток прозрачных ампул из пистолета. Крыс рухнул на пол и судорожно заскреб конечностями по полу. В помещении повисла тишина. — Извините, — виновато сказала в этой тишине капитанам Алиса, прячась за спину Норна. — Десять лет охоты за редкими зверями. Рефлекс. В дверном проеме показались напуганные дружным капитанским гоготом Громозека и Пашка. — Это все? — удивленно спросила Мэри. — Как-то… неожиданно, что ли. — Нет, еще обычно бывает эпилог, — ответил Марти. — Там надо показать, как героям стало хорошо после того, как все закончилось. — Так пиши, — Мэри подтолкнула к нему ноутбук. — Давай поставим точку в этой истории. Марти задумчиво посмотрел на нее. — Знаешь, мне что-то не хочется так вот быстро, — пробормотал он. — Давай затянем финал? — Давай, — неожиданно согласилась Мэри. — Но ты мне его на ушко все-таки расскажи? Марти засмеялся и ничего не ответил.