"Друг" по переписке моего брата

Ни одно из прилагательных языков мира не могло описать, насколько ужасна была эта ночь для Вити. Мальчик редко запоминал свои сны, но то, что он видел тогда, обещало преследовать нашего героя еще долго. В голову лезли какие-то совершенно не связанные между собой образы и сцены: вот Витя бежит от чего-то настолько страшного, что даже во сне сердце билось, как бешеное, а лоб и ладони покрывались холодным потом; через секунду он уже шел по слабоосвещенному коридору, из потайных дверей которого постоянно выпрыгивали то ли люди, то ли животные; а вот уже эти нелюди окружали, тяжело, нагоняя страх, подступая все ближе и ближе… И все это настолько реалистично, настолько было легко поверить в правдивость происходящего, что мальчик боялся сделать лишний шаг, боялся завернуть за угол, боялся всего и хотел… Но он не мог выбраться, сон клешнями держал нашего героя. — Мы тебя найдем, мы найдем, мы найдем… — напевали странные тени, кружа вокруг места, где пытался спрятаться Витя. Мальчик уже практически ничего не видел из-за слез, да и видеть он ничего не хотел. Зажимая уши руками, он сорвался с места и постарался убежать подальше, все равно, куда, лишь бы подальше от этих пусть нереальных, но не менее устрашающих существ. Без разбору, с закрытыми глазами, ничего не слыша, но все еще чувствуя спиной дыхание своих преследователей. Слезы страха превращались в истерику, и ни о чем, кроме «Выпустите меня отсюда…», Витя думать не мог. — Ты не сможешь убежать, нет, не сможешь убежать, да-да-да, да-да-да… — Я не хочу вас слышать! — выжимая из себя последние силы и пытаясь бежать быстрее, выкрикнул мальчик и плотнее зажал уши. — Уходите! Казалось, он бежал уже целую вечность, казалось, что он давно скрылся от всех монстров, когда уткнулся носом во что-то высокое и мягкое. От столкновения Витю на несколько шагов откинуло назад, от чего он запутался в собственных ногах и плюхнулся назад. Пришлось открыть глаза, чтобы рассмотреть препятствие получше и по возможности его оббежать… Но оббегать было нечего, точнее, нечего было убегать от того, кто стоял перед мальчиком. — И ты тут? — удивился Витя, смотря на своего друга. Тот стал как-то выше, сильнее и… страшнее? — Тебе надо спасаться. — От чего? — не понял мальчик. Что за жестокий взгляд, что за холодный тон и отсутствие улыбки, которая была главным атрибутом гостя из ниоткуда? Неужели, это тот же самый человек, с которым он все время разговаривал? Нет, с парнем было явно что-то не то, а что именно, Витя понятия не имел. — От своих родителей, — ответил парень, говоря таким тоном, будто это было чем-то очевидным. — Или ты хочешь, чтобы они тебя сдали в психбольницу? — Не хочу… — как завороженный, отвечал мальчик, не в состоянии оторвать взгляда от темно-синих глаз. Мир вокруг был как будто соткан из самой темноты, даже силуэты двух собеседников были нечеткими, как на фотографии старых времен, и на этом общем фоне два синих глаза были единственными яркими проблесками. — Тогда беги! — Куда? — Куда-нибудь! — с каждым его словом, русые волосы начинали вставать дыбом, как у раздраженной кошки. Наверное, такое бывает только во сне. — Мне некуда бежать. — Качал головой мальчик. — Если я буду вести себя тихо, делая вид, что ты больше ко мне не приходишь, от меня не избавятся. — Ты не хочешь сбежать из этого ужасного мира? Освободиться наконец от дурацких правил, всего этого дурацкого «идеального» мира, что создали твои родители? — повышал тон парень, и его руки начали подрагивать. — Не хочу. — Кивнул Витя. — Тогда я тебя заставлю. Витя вздрогнул, настолько жутко прозвучало это обещание. Но он все равно не придавал значения словам друга: тот никогда не сделал бы мальчику больно… Так наш герой считал ровно до тех пор, пока парень не начал изменяться. Челюсть вытянулась вперед, превращаясь в волчий оскал, все тело стало покрываться синей шерстью, руки и ноги — выгибаться в неестественные для человека стороны, а вместо слов послышался грозный рык… Никакого сходства между зверьком, с которым Витя привык засыпать, и этим монстром не было. Лязгнув острыми зубами, зверь, царапая загнутыми когтями пол, пошел в сторону Вити. Мальчик не сразу сообразил, что сейчас перед ним уже не друг, а такой же монстр, что гнались за ним все это время, а когда он это понял, было поздно: зверь держал нашего героя зубами за край одежды. — Отпусти… — сдавленно попросил мальчик, замерев на месте. Витя все еще не понимал, почему тот, кому он доверял, кого считал другом, обернулся против него? Хоть гость и превратился в монстра, наш герой не мог от него бежать. В ответ послышался лишь рык. Зубы разжались, но не для того, чтобы отпустить маленького друга… Пасть начала раззеваться все больше и больше, клыки доходили до немыслимых размеров, и когда казалось, что хуже уже не будет, огромная махина полностью поглотила мальчика… Грудную клетку сдавливало настолько, что дышать становилось трудно, чуть ли и вовсе невозможно. Хватая ртом воздух, Витя пытался понять, находился он все еще во сне или вернулся в реальность. По лицу стекали капли пота, но самого мальчика наоборот бросало в дрожь от увиденного. Витя задержал дыхание и резко обернулся к окну… Нет, всего лишь ветер, все монстры остались во сне, они никогда не проберутся сюда… Облегченно вздохнув, наш герой перевернулся на бок и попытался уснуть, ведь на улице было все еще темно, и вставать слишком рано. Но ничего не получалось — каждый раз Витя ловил себя на том, что просто пялился в стену. Засыпать не выходило, да и, если честно, было страшно возвращаться туда, откуда так хотелось сбежать… Наш герой промучился еще долго, прежде чем дрема сморила его окончательно. Это была темная комната. Черные стены, потолок, пол — все… Единственным источником света являлась лампочка, но было непонятно, то ли она крепилась к потолку, то ли к самой темноте. К тому же, не известно, была ли это лампочка вообще, поэтому проще считать источником света неопознанный светящийся объект. И все, что выхватывал свет, был Витя. Казалось бы, стены и стены, ничего не видно, ну и ладно, но что-то мальчика настораживало в кромешном мраке, что-то пугало в абсолютной тишине… Неизвестность того, где был край темноты, и был ли он вообще, заставляла озираться, будто с секунды на секунду должен выскочить монстр и ударить в спину. Витя из-за страха уже не мог четко соображать, что происходило, что ему делать и куда все-таки бежать, поэтому каждый его поворот наводил еще большую неразбериху в мыслях, превращая простую осторожность в панику, если не в паранойю. Сколько бы наш герой не вертелся вокруг своей оси, теплая рука на плече все равно оказалась неожиданностью, от которой Витя вздрогнул. Мальчик поспешил отойти подальше от незнакомца, а когда обернулся и увидел, кто это был, сделал еще один шаг назад. — Что ж, на чем мы остановились в прошлый раз? — задумался парень, скрещивая руки на груди. Теперь он был спокоен, теперь он издевался. — Ах, да! Ты предпочел ждать, пока тебя отвезут к сумасшедшим. И что, тебя прельщает эта перспектива? — Просто так меня в больницу не отправили бы… — неуверенно начал мальчик, смотря в пол. — Значит, со мной что-то действительно не так. — Может, это с этими людьми что-то не так?.. — Нет! — тут же выкрикнул Витя, зло взглянув на гостя, но через мгновение, пожалев о таком выпаде, вновь опустил взгляд. Эти странные дети. Когда пытаются забрать ребенка у матери-алкоголички, у которой сын или дочь в десять лет еще читать не умеет, которая бьет каждый день своего дитя, обвиняя его во всех своих проблемах, самой большой загадкой остается то, почему этот сын или дочь яростно цепляется за шею матери, не желая уходить с работниками опеки и попечительства. Что бы родители не сделали своему ребенку, он все равно будет считать их самыми близкими людьми, центром своей жизни… Детский ум редко может понять, что человек, которого он знал с самого рождения, способен сделать что-то плохое, поэтому все доводы в пользу того, что родители поступают неверно или во вред, воспринимаются, как ложные. Дети. Этой же логики придерживался и Витя, не сговариваясь с другими детьми из сложных семей. Неужели, у каждого молодого организма такая привязанность к своей матери и отцу? Или это всего лишь детская глупость и неспособность отличить добро от зла?.. Все это прекрасно понимал гость, но еще раз решил убедиться: — Я тут проанализировал нашу прошлую встречу и решил, что пугать тебя бесполезно — ты меня не боишься. — Заговорил он, намереваясь заинтересовать мальчика. Что ж, у парня это получилось: мальчик нахмурился, пытаясь понять, что имел в виду его друг. — Я заставлю твоих родителей поверить, что я настоящий. — Но как ты это сделаешь? — не поверил Витя. — Тебя же никто, кроме меня, не видит. Правильно? — Правильно, — согласился гость, кивая. — Но в моих силах шевелить предметы, да и все меня могут прекрасно услышать… — Ты будешь пугать маму с папой? — сам испугался Витя. — Да, — улыбнулся парень не самой приятной из своих улыбок. О таких обычно пишут что-то вроде «хищный оскал», «недобрая ухмылка» или «улыбка, не предвещающая ничего хорошего», но сложно было описать каким-то конкретным словосочетанием смесь всего того, что сейчас было на лице у загадочного гостя. — Они же ничего плохого тебе не сделали, их незачем пугать! — тут же начал отговаривать друга мальчик, но, судя по лицу парня, тот не собирался отказываться от своего плана, а, наоборот, желал уже поскорее претворить его в жизнь. — Знаешь, кто такие друзья? — с довольной улыбкой заговорил гость. Не дождавшись ответа мальчика, парень продолжил. — Когда тебе плохо, эти люди всегда приходят на выручку и стараются хоть как-то облегчить положение, сделать так, чтобы тебе было хорошо, сделать тебя счастливым. Присутствием, разговорами, советами… или действиями. — Но я не хочу, чтобы ты помогал мне так! — не соглашался маленький собеседник. Парень вздохнул и, подойдя к другу, положил ладонь ему на голову. — Когда вырастешь, обязательно все поймешь… — мягко возразил гость. Хоть на сей раз сон и не был страшным, Витя проснулся, тяжело дыша. Вся кровать была смята, будто все это время мальчик не переставал ворочаться, а подушка с волосами — мокрыми от пота. За окном уже светало, по полу поползли тени от стола и тумбочки, а по потолку — от люстры… Теперь уже точно не хотелось спать. Наш герой перевернулся на живот и, передвинувшись поближе к краю кровати, свесил руку. Поводив пальцами по ковру, перебирая ворсинки, мальчик зевнул. Только Витя подумал, что воскресенье ничего нового в жизнь не привнесет, как что-то холодное коснулось его руки. Как только наш герой отдернул руку, резко садясь, юркая тень скользнула под стол, спасаясь от утреннего света. У Вити глаза уже и так были на лбу от удивления, когда из-под кровати стали выскальзывать все новые и новые тени, кучкуясь под столом. Скоро всем стало не хватать места, и из общей образовавшейся тени стали высовываться клыкастые головы, кусая друг друга и борясь за территорию без солнца. А тени все сбегали из-под кровати и сбегали, и вот огромная тень, в которую они все в конечном итоге сбивались, разрослась настолько, что начала ползти по полу, ближе к двери, щелкая вылезшими челюстями. Витя, не представляя, что неизвестные существа могут с ним сделать, поспешил спрыгнуть с кровати и, выбежав из комнаты, подпереть дверь снаружи. Но вот первые темные пятна показались из щели… Мальчик, больше не оглядываясь, кинулся в родительскую. — Мам, пап! — запрыгнул на кровать наш герой, от чего Анна с Арсением тут же, переполошившись, сели. Мальчик никогда раньше не прибегал к ним спасаться от ночных кошмаров, поэтому они не совсем понимали, что произошло: пожар, наводнение или залезли воры. Родители ждали объяснения от сына, который в свою очередь, насторожившись, ожидал, когда же покажутся, лязгая зубами, клыкастые тени. Но на пороге спальни все было тихо, и тишина потихоньку становилась неловкой. — Что случилось, Виктор? — решил все-таки спросить отец. — Чего ты так испугался? Витя не хотел больше говорить о том, что он что-то видел. Он уже однажды сказал про своего друга, и во второй раз мальчику к тому психологу не хотелось. Зря он, конечно, пришел к родителям. — Просто ночной кошмар, — вздохнул наш герой, спуская ноги с кровати. Уж лучше к тем монстрам, которые повылазили откуда-то из-под кровати, чем пугать родителей своими… виденьями? Нет, тени выглядели слишком реалистичными для простых видений. — Простите, что так рано разбудил, я к себе. Анна с Арсением настолько были удивлены таким ранним визитом своего чада, что больше ни о чем и не спросили, поэтому мальчик, как ни в чем не бывало, спокойно вышел из спальни, но, только оказавшись в коридоре, начал пристально осматривать ковер и водить перед собой ногами: где эти монстры могли спрятаться-то? Осторожно приоткрыв дверь своей комнаты, мальчик с удивлением отметил, что никаких зубастых теней там также не было. Нет, не могло же ему это все померещиться! И вид, и звук — все давало понять, что те монстры не были плодом фантазии. Но и куда они тогда делись, не понятно… Погода испортилась окончательно, ни о каком солнце и речи идти не могло: дождь лил как из ведра. В этот день Витя был очень напряжен: он постоянно оглядывался, ему мерещились какие-то звуки, но каждый раз, когда он оборачивался, тени или очень быстро и хорошо прятались, или их и не было вовсе. Как всегда, мальчик читал у себя в комнате, время шло, Витя, увлекаемый посторонними мыслями, все меньше вникал в текст, из-за чего ему приходилось по многу раз перечитывать одни и те же отрывки… и его друг так и не появился. Бросил? Наступали сумерки — время, когда сгущались тени, когда было еще не темно, но уже и не светло, время, когда может показаться все, что угодно. Витя не заметил, как в комнате стало не хватать света. Только когда пришлось щуриться, чтобы разглядеть слова, мальчик поднял взгляд на окно, пытаясь понять причину резкой темноты. И нашел ее. На подоконнике сидело нечто. И сложно было понять, что это «нечто» из себя представляло. И нечто не двигалось, не мигая смотря на мальчика прищуренными желтыми глазами. Оно не издавало ни звука, и могло на секунду показаться, что это всего лишь так причудливо сложились ветки за окном… Светящиеся глаза превращали в пепел все эти жалкие надежды. Существо спрыгнуло и так же замерло под подоконником. Новый гость Вите не нравился, поэтому мальчик, приподнявшись, начал понемногу отползать ближе к двери, поближе хоть к каким-то людям, на глаза которым, как хотел думать наш герой, монстры боялись показаться. Витю всего передернуло, когда он пальцами ноги уткнулся в что-то мягкое и покрытое густой, свалявшейся шерстью… Это всего лишь ворсинки ковра, ворсинки, ничего страшного… Сглотнув, наш герой, стараясь не сводить взгляда с первого незнакомца, осторожно оглянулся, чтобы хотя бы одним глазком глянуть на второго. Такой же желтоглазый, от которого мальчик поспешил отползти на середину комнаты. Они выглядели уродливо: нескладные тела, не похожие ни на человеческие, ни на звериные, были покрыты грязной шерстью; кривые клыки торчали во все стороны даже тогда, когда челюсти были плотно сжаты, а поросячьи носы, начавшие издавать просто отвратительные звуки, завершали омерзительную картину. Но не их вид пугал, а то, что они могли сделать. — Ты от нас не убежишь… — начали лающим голосом напевать гости, сокращая расстояние до Вити. Мальчику ничего не оставалось, кроме как забраться на кровать и прижаться к стенке. Монстры не стали запрыгивать за своей жертвой, уселись возле кровати, поставив передние лапы на ее край, и начали пристально вглядываться в нашего героя, который просто не знал, куда скрыться. Только Витя подумал, что на этом все страшные вещи закончились, как тела монстров начали извиваться в разные стороны и из них повылазили лязгающие морды, те же, что и с утра — из тени. Их было не сосчитать, но они все разом уставились на мальчика. Витя больше не мог сидеть и ждать, когда его заживо съест все это несчитанное количество морд, поэтому он быстро, насколько только мог, спрыгнул с кровати и выбежал из комнаты, пока его никто не догнал. Не пытаясь задержать монстров, наш герой без оглядки кинулся прямиком к родителям. Мальчик ворвался на кухню, ища глазами, где бы можно было найти помощь. Витя подбежал к матери, которая стояла у плиты и что-то помешивала в кастрюле, и, схватившись за фартук, попытался спрятаться так, чтобы не видеть бегущих за ним странных существ. — Виктор, что ты делаешь?! — воскликнула Анна, роняя ложку на пол. — Сейчас же прекрати! В чем дело? Они шли за ним, они не испугались взрослых, они вышли из комнаты и теперь, оставляя черные следы на паркете, шли в сторону Вити. — Виктор, не цепляйся ты так! — пыталась отодрать руки сына Анна. — Что с тобой такое сегодня? Мальчик отпустил фартук матери и медленно стал пятиться к окну, не сводя пристального взгляда с монстров. Они все тем же лающим голосом смеялись над своей жертвой. — Ты от нас не убежишь… — скалились они, чуть ли не облизываясь. — Не подходите! — выкрикнул Витя, выставляя руки вперед. Ладошками он уже чувствовал их дыхание. — Виктор, что происходит? — встал из-за стола Арсений, но побоялся подходить ближе к сыну, который уже перестал обращать на родителей внимание, переключив его на своих непрошенных гостей… Монстров. Мальчик не мог ответить. Да и что значили слова, когда он вот-вот умрет?! И почему папа с мамой задают такие странные вопросы? Неужели, они не видят, что вышло из комнаты сына и теперь вышагивает к нему через кухню? Почему они не видят и не слышат этих чудовищ? — Не трогайте меня, пожалуйста, только не трогайте… — шептал он, садясь на корточки, зажмуриваясь и закрывая руками голову. Он чувствовал, как тяжело дышат полулюди-полузвери над его головой, шевеля волосы, чувствовал, как теплое дыхание касалось его кожи, когда монстры открывали все свои пасти, будто примеряясь, как лучше съесть свою добычу… И ничего этого не видели родители, они ничем помочь не могли. Хотя, они даже не пытались. Анна настолько была испугана сегодняшними выходками сына, что не могла пошевелиться. Женщину ничто так не пугало, как неизвестность. Она не знала, что происходило с Витей, поэтому боялась его поведения, боялась его самого, боялась даже смотреть на него. Отец же предпочитал и вовсе не ввязываться в воспитание ребенка: это женское дело. Да и не по-мужски это — бояться того, чего не видно. Арсению не видно. — Виктор, — наконец, взяла себя в руки Анна. Мальчик так и не обратил внимания на женщину. — Виктор! — позвала она сына еще раз. Нет, наш герой был слишком занят подготовкой к своему концу, потому что, как ему казалось, монстры со своей тысячью голов закончили все примерки. Анна не могла выдержать того, что Витя ее игнорировал, поэтому, буквально подлетев к сыну, схватила его за руку и дернула вверх, ставя на ноги. Все монстры тут же рассеялись, как дымка, оставляя нашего героя лишь удивленно хлопать ресницами и возвращаться к реальности. — Ты меня слышишь? — Д-да… Да, мама. — Выдохнул мальчик, все еще озираясь. Может, они просто куда-нибудь спрятались, ожидая подходящий момент? Но нет, нигде их не было. — Я тебя слышу. — Что это было? Что ты видел? — Большие монстры с зубастыми головами по всему телу… Они хотели меня съесть. — Вздрагивая от воспоминаний о своих гостях, ответил Витя, смотря куда-то далеко, намного дальше холодильника, куда был уставлен его взгляд. — Арсений… — сдавленно обратилась Анна к мужу, переводя на него глаза. — Это… это… — не могла она выразить свои мысли, поэтому еще раз назвала мужчину по имени. — Отведи его в комнату, — кивнул Арсений, беря трубку. — Не пойду, — тут же уперся ногами Витя, повисая на руке матери. Он уже не хотел возвращаться в ту комнату. Никогда. — Виктор, не упрямься! — дернула Анна сына и потащила мальчика в сторону детской. Откуда в столь хрупкой женщине так много силы? — Всего лишь посиди тут. — Сказала она, впихивая Витю в комнату. — Тут никого нет, нечего бояться. Пока никого нет, пока нечего бояться. Дверь за ним закрылась. Витя не стал проходить вглубь детской, усевшись прямо возле двери. Мальчик закрыл глаза — даже если монстры в очередной раз появятся, он не хотел их видеть. Он бы с радостью вышел из комнаты, но ему было велено сидеть тут, и наш герой не мог ослушаться. — Здравствуйте. — Наверное, было хорошо, что звонил именно Арсений, потому что его голос было прекрасно слышно. — Сегодня принимает Кузнецов? — пауза. — Это хорошо. — Пауза. — Просто, как нам кажется, стало еще хуже. Нашему сыну стали видеться странные существа. Нет, не во сне. Да, в реальности. — Пауза. — Да, мы постараемся успеть… Витя еще никогда не слышал такого грома. Сначала ему казалось, что кто-то большой за облаками разломил гигантское печенье, от которого в ту же секунду отломился и упал здоровенный кусок, громыхнув на весь город. Этот кто-то большой, видимо, расстроившись из-за потери полдника, начал двигать мебель, переставлять ее с места на место, даже фонариком подсвечивал, но все было тщетно — он не мог найти завалившееся лакомство. Со злости этот великан кинул фонарик в стену, и тот с громким треском сломался, выдавив из себя последний луч света. На улице, не замолкая, верещали сирены. А дождь шел настолько крупный, что капли казались снежинками. Нет-нет, вряд ли снег мог идти весной, но от этого факта ощущение не уходило… Дождь лил уже так долго, что машины ездили по дрогам, как яхты по морю, оставляя за собой вспененные следы. Дворники машины Арсения работали, не переставая, но это нисколько не улучшало обзор: вода заливала так, будто кто-то из ведра поливал город. — Арсений, мы опоздаем, — нервничала Анна, перебирая сумочку в руках. Женщина явно волновалась. — Может, немного быстрее поедем? — Слишком мокро на дороге, — не собираясь следовать просьбе жены, покачал головой мужчина. — Тогда мы не успеем, — настаивала Анна. — Думаю, если мы поедем чуть быстрее, ничего не случится. Сумерки плавно перетекли в вечер, который из-за туч казался темнее обычного. Дождь по-прежнему нещадно заливал лобовое стекло. За окном, будто преследуя машину, гнались клыкастые тени, но, возможно, Вите они лишь мерещились. Дорога была пустой: никто вечером, да еще и в такую погоду не спешил садиться за руль, поэтому Арсений позволил себе прибавить скорость, но лишь немного. Но человеческая натура была таковой, что где немного, там уже и прилично, и вот серый Ситроен мчался по мокрой темной дороге со скоростью девяноста километров в час. Свет и скрежет металла. Капот всмятку. Грузовик, под чей прицеп и угодил нос Ситроена, ехал с выключенными габаритными огнями. В темноте, за пеленой дождя увидеть его вовремя, чтобы затормозить, было нереально. Наверное, если бы скорость была обычной да дорога не такой мокрой, Арсений все же смог бы успеть вывернуть на свободную полосу или смягчить столкновение. Но все случилось, как случилось. — Мам, пап… — боясь не услышать ответа, позвал родителей Витя, но на переднем сиденье была тишина. Хорошо, что Витя, пристегнутый в кресле дотошной матерью, не видел раздутых подушек безопасности, по которым стекала кровь, не видел то, что осталось от родителей. Крупные капли все еще барабанили по корпусу машины, доносились всплески луж от проезжающих мимо автомобилей, кто-то неразборчиво кричал, откуда-то доносилась музыка… и среди этих всех звуков, сливавшийся в один общий гул, мальчик смог четко различить лишь чей-то смех: — Они хотели убить тебя, а умерли сами… И тени за окном исчезли.