"Друг" по переписке моего брата

Это было странное ощущение, если слово «странное» вообще может описать хоть что-нибудь из происходящего в моей голове. Сначала на лестничном пролете было так тихо, как будто каждый ждал, что вот-вот Никита подскочит и с озорной (правда, чуть подбитой) ухмылкой всех уверит, что все с ним в полном порядке, и снимет это угнетающее напряжение; каждый надеялся вздохнуть с облегчением. Но этого так и не случилось. Зато стянулись преподаватели и начали разгонять нас по аудиториям, мол, не на что тут больше глазеть. И правда, уже не на что… Я сидел в кабинете, все еще до конца не понимая или отказываясь понимать, что произошло, когда двор заполнил вой и кряканье сирены скорой помощи. И действительно, скорая… Университет стал угрюмым и молчаливым — весть о смерти одного из студентов (да не просто «одного из студентов», а самого Никиты Гресева) вмиг облетела все кафедры. Умер! Просто взял и умер! Упал с лестницы — и в лепешку. Глупо и уму непостижимо… И что теперь?.. Я раньше и вообразить не мог, насколько успел втянуться в происходящее, будто вся эта месть, сайт, Илья, интрига стали частью моего настоящего. Меня целиком, с головы до пят, увлекло само чувство ненависти к Гресеву, и незаметно для меня самого я стал от этого чувства зависим. Сейчас, когда все так резко и бестолково завершилось, я осознавал, что этот мерзавец привносил в мою жизнь… да именно жизнь он и привносил, как бы несуразно это не звучало! Он заставлял меня переживать такие бурные эмоции, что они полностью затмевали мой разум, пусть и была эта не самая приятная ненависть; чувство омерзения и отвращения, которые он ворошил, не оставляли меня равнодушным, они приводили в движение то живое во мне, что, кажется, до этого момента мирно дремало; все переживания, мысли, проклятия в его адрес поглощали меня, полностью мною владели. Я ощущал себя как никогда живым, раз мог так остро реагировать на внешний раздражитель… «Благодаря» Никите мир показался совсем другим, ярче, разнообразнее что ли… И что теперь?.. А теперь этого человека просто нет, бац (причем, в самом прямом смысле), и не стало, как будто его вычеркнул прагматичный сценарист-садист, работающий над историей мира, в котором не оказалось больше места Никите Гресеву. И это значит, что пора поприветствовать вновь возвратившиеся рутинные и довольно скучные, однообразные учебные деньки. Вряд ли я буду сокрушаться из-за ухода из моей жизни столь гадкой персоны, но стоит признаться, хотя бы тихонечко и лишь самому себе, что его в каком-то плане будет не хватать… И что теперь делать с Ильей? Ведь общение с этим человеком потеряло всякую практическую значимость, потому что причина, по которой я вообще писал столь странному парню, находившемуся в странных связях с моим братом, с которым он общался через портал знакомств для геев (который сам по себе бьет все рекорды по странности!), отбросила коньки час назад. Надо завязывать с перепиской, пока Илья не стал мне еще интереснее. Ха, если, конечно, «интересом» можно назвать раздражение, всякий раз появляющееся из-за манеры его общения. Стоп, так-то оно так, но что если взглянуть на все под другим углом? Изначально вся эта кухня затевалась ради мести, но кто сказал, что я не могу ход событий повернуть в другое русло, раз тут я встретил тупик? Илья — давнишний, насколько я понимаю, недруг Макса, правильно? Правильно. Недруг, отношения с котором просто пылают взаимной непримиримой ненавистью, правильно? Правильно. Так почему же я не могу сделать ему гадость, почему не могу подсунуть подлянку, подмешать в его бочку меда ложку дегтя? Я все с легкостью смогу провернуть, смогу провести осторожную игру, аккуратно заводя парня в дебри, когда как сам буду оставаться за пределами темного леса… Да, я останусь в стороне, и тогда уже никто меня не обведет вокруг пальца. Ну, а если все неожиданно обернется против меня, у меня будет возможность раз и навсегда разорвать все связи между нами и вряд ли он меня уже найдет. Будет знать. Единственное, что напрягало в моих мини-наполеоновских планах, это схожесть моих мыслей с образом мышления так мною ненавидимого Гресева. Погода была как на подбор мерзкая: холодный, влажный ветер задувал за шиворот мелкие капли противно моросящего дождя; если на пути встречались лужи (а учитывая особенности русских дорог, можно предположить, что это случалось до безобразия часто), то они непременно были мне по колено, а обходного пути в радиусе километра не наблюдалось. Еще и люди были злые, как черти на последнем кругу ада: кутались, толкались и бухтели, испепеляюще поглядывали на остальных прохожих, и, видно, все из-за той же злости, тыкали краями своих зонтов прямо в лицо другим. Я же, промокший, в полных воды кроссовках, негодовал, казалось, больше всех: мало того, погода не располагала на отличное настроение, душевную доброту и альтруизм, так еще и эти полузвери выводили. Нет, тут все, конечно, предельно ясно — каждый хотел домой, «каждый сам за себя», своя рубашка ближе, но не настолько же, товарищи! Что ж, обожаю позднюю осень — именно в этот дивный период зарождается зимняя апатия, которую придется терпеть аж до самого потепления. Только весеннее равноденствие смоет унылые гримасы с лиц людей, растопит их перемороженные за три месяца сердца и вернет в мир дружбу, любовь и печенье, а до этого получай зонтом в глаз, каблуком на мизинец, мат в свой адрес. И после всех этих испытаний, когда я мысленно подверг геноциду всех окружающих меня людей, прийти домой оказалось сущим счастьем: тепло, уютно и мухи не кусают, а еще можно чем-нибудь вкусным поживиться. Но только я разделся и разулся, возле меня нарисовалась фигура слишком уж слащаво улыбающегося брата. Ох, как мне это не понравилось! — Будь другом и хорошим, послушным мальчиком — вынеси-ка мусор, — и с этими словами мне с подозрительным напором всучили мусорное ведро и чуть ли не вытолкали на лестничную площадку. Еле тапочки успел схватить… Ведро даже до половины не было заполнено, и что-то мне подсказывало, что от меня сейчас просто-напросто поспешно избавились, в чем я уверился, как только с силой захлопнулась дверь и послышался щелчок закрывающегося замка. Эм. Меня оставили в одних тапочках в подъезде, да еще и практически зимой?! Они что, издеваться надо мной изволили?! Лисицы! Выполнив свое грязное поручение как можно быстрее, я вернулся к запертой двери. Даже вдоль спинного мозга не укладывалось, странность на странности по странностям сегодня скачет и странностью погоняет! Я и стучал, и звонил, и ногой колотил, но из-за двери доносились лишь топот, громыхание и какое-то возбужденное неразборчивое бормотание. Только я понадеялся забраться в теплую кровать, приняв горячий душ, как тут такой сюрприз… И что больше всего мне не нравилось, так это неизбежный результат всех тех мероприятий, что сейчас проводились у нас в квартире. К слову сказать, я и звонить им пытался как на телефоны, так и на домашний. Савы не было дома, поэтому он ничем мне не мог помочь, а эти массовики-затейники не брали трубки. Чудесный расклад. К тому времени, когда все по ту сторону подъездной стены устаканилось и угомонилось, прошло всего лишь двадцать минут, хоть я уже порядком и продрог. Я начал скучать и думал найти себе какое-нибудь развлечение в телефоне, когда дверь распахнулась настежь. — А ты чего тут сидишь? — самым удивленным тоном, который только можно представить, спросил Макс, смотря на меня не менее шокированным взглядом, будто это не он захлопнул дверь. — Дверь что ли захлопнулась? А постучать не судьба было? — И сидишь на холодном бетоне что ли? Здоровый слишком? — принялся возмущаться Денис, как и положено любой заботливой мамочке. — А ну марш в дом, не хватало еще лечить тебя. Дом был цел. И стоило выгонять меня, когда последствия их действий можно было так ловко и быстро замести? Ноги почему-то направили меня прямиком… нет, не в теплый и такой желанный душ и даже не в кровать, а на кухню, где я раздобыл себе ведерко с мороженым, которое так трепетно хранил брат на случай скучных вечеров. Из крайности в крайность, я поздравляю вас, Виктор. — Куда это ты с моим пломбиром направился? — ревностно спросил Макс, не успел я и порога кухни перешагнуть. Вот ведь зрение: с дивана увидеть у меня в руках несчастное ведерко! Отелло недобитый… — Я чуть-чуть, — нагло соврал я в ответ, планируя уничтожить все содержимое ведерка, и направился наверх к себе в комнату. Мой грандиозный план должен пойти на ура под Максимов пломбир. Смачно и громко хрустнув суставами пальцев, я открыл крышку ноутбука, но замер в нерешительности, так и не нажимая кнопку питания. Нельзя же с головой кидаться в омут всей той лапши, которую я собираюсь скормить Илье, не позволю же я себя поймать на незначительной мелочи и разрушить все мною задуманное… Для фиксирования неправд и наглого вранья пришлось вооружиться старым, но неиспользованным блокнотом и черной гелевой ручкой. Но пока мой старик времен первых динозавров загружался, я так не вовремя вспомнил про нечто, называемое совестью. Несколько кратких мгновений я даже презирал себя за все свои бесчеловечные идеи, не мог поверить, что допустил мысль, будто я имею право издеваться над другими. И где мое, в конце концов, воспитание? Любой, кто смог бы прочесть мои мысли, не усомнился, что меня воспитывали жестокие дикари. Но это продолжалось лишь те несколько мгновений, пока я не вспомнил, с кем имею дело. Этот человек даже со мной, совершенной чужим человеком, общался грубо, толком не зная, он уже как будто презирал меня и даже не скрывал этого, его слова были пропитаны злым сарказмом, он не шутил, он издевался. А их переписка с Максом? Да сплошная слепая ненависть! Это не человек, это ходячая психтаблетка. И почему я вдруг не могу оказаться чем-то вроде орудия кармы? Наверняка этот человек сделал много плохо и другим людям, так почему бы мне не выступить в качестве бумеранга и не отомстить сразу за всех? От этого уж точно никому хуже не будет. Как раз комп раскочегарился. В аське было всего одно новое сообщение: «Привет», когда как сам отправитель в сети отсутствовал. Никита Привет Никита Ну что, как оно? Как зайдет, ответит, а пока я могу спокойно… Не могу — сообщение пришло. Илья Привет:) Илья Да вроде ничего, сам-то не умер? Никита Тоже живой:) Как день прошел? Илья Да как обычно, ничего интересного. Спросил, потому что у самого есть что рассказать? : Р И все-то он понимает! Но не буду же я ему рассказывать, что Гресев у нас умер — наверняка, до него уже долетела эта новость. Сделав пометку в блокноте, что ни о каких смертях мы сегодня не говорим, я ответил: Никита Да, нет, ничего сверхъестественного. Просто подумал, что у тебя жизнь бьет ключом:) Илья Падение с лестницы сочтешь за мистическое? Никита Ты умудрился навернуться с лестницы? Оо Илья Ну не настолько же я лошара: Р Кто-то с физфака сегодня так умер: Р И радостно так он мне это сообщает, будто не последнюю роль в сегодняшней сцене сыграл. Как вообще можно так спокойно говорить о чье-либо смерти (закроем глаза на то, что это был Гресев)?! Никита А ты что, прям присутствовал при этом? Оо Может, он и не умер вовсе. Звучит как сомнительная история Илья Хм, как думаешь, если человек лежит в позе морской звезды и его расплющило, как медузу об камни, он выживет? : Р Никита Как так вообще можно умудриться? Оо Илья Пока он ворон считал, его сверху столкнул какой-то торопыга. Вот тебе и результат — отбивная, бери и жарь:) Очень смешно. О таких мерзостях и так непринужденно, будто о погоде говорит. С каждой фразой Илья подтверждал все мои догадки, что он человек не от мира сего в самом плохом значении этого выражения. Никита Весело у вас, однако, в универе Илья И не поспоришь. Жаль, что мне от этого не весело: Р Никита И где же по-твоему весело? Илья Я еще не нашел такого места И вот он, ответ, ну никак не располагающий к продолжению разговора. Если быть точнее, это я не знал, что ответить. Начать задавать вопросы об этом самом «веселом месте»? Больно оно надо, да и вообще, не мое это дело. Подкинуть другую тему для разговора? Пфф, будет смотреться, будто я цепляюсь за наш разговор, а это уж слишком подозрительно. Где-то я читал, что девушки, дабы обратить на себя еще больше внимания, специально игнорируют некоторых людей. Что ж, можно и в «непреступную железную «леди» сыграть. Но молчание надолго не затянулось. Илья Скинь своих фоток Приехали. С какой это стати я должен высылать ему свои фотографии? Не слишком ли он разошелся на третий день знакомства? А с другой стороны, именно на это мне стоит с легкостью согласиться, ибо если я буду все время вредничать и от всего отказываться, Илье это вскоре надоест и он покинет мою игру. Так будет уж совсем неинтересно. А с третьей стороны? Какие фотографии ему слать? Уж точно не покойного Никиты, и уж точно не свою. И не детские Макса или Дениса, или кого-нибудь еще из родственников — никого сверх меры я подставлять не буду. Фотки знакомых тоже не подойдут. Найти что-нибудь в интернете? И где гарантия, что это «что-нибудь» не будет знакомо Илье и он не раскроет мое вранье? Нужно все тщательно выверить, а для этого мне нужно время. Илья Что, детское время вышло и ты лег баиньки? : Р И ведь этот человек прекрасно знает, что «я» на два курса его старше, а все равно обращается со мной, как с маленьким ребенком. Издевается, он все время издевается. Что за скверная манера. Но мы (конечно, не «мы, Николай второй», а «я и Никита») не будем обращать на это внимание, как будто смирились, приняв за данность. Никита Почему бы тебе для начала не прислать свою? Илья С условием, что ты отправляешь следом Никита Пфф, без проблем Все прошло без лишних уговоров с моей стороны, и препираний — с его, Илья не заставлял себя ждать; видимо, скрывать или стесняться ему было нечего. А мне вот как-то боязно стало нажимать на ссылку, как будто я находился у порога великой тайны, раскрытие которой перевернет весь мой мир. Что-то вроде кота Шредингера. Хорошо, что оно еще долго грузилось — силы и мощи вайфая хватало для переписки, но явно не доставало для скачивания. С первого взгляда я понял, почему Илья не стал ломаться, когда я попросил его начать эстафету фотографий первым — ему было, чем похвастаться, и, кажется, именно это он и сделал. Если он прислал свою фотку, то выглядел мой собеседник очень даже ничего — Илья как будто с постера по бодибилдингу сошел: вся его высокость и широкплечесть обросла внушительным массивом мышц; лицо, пусть частично и скрывалось за отросшей осветленной челкой, смотрелось каким-то чересчур суровым и злым для девятнадцатилетнего парня. Илья выглядел намного, намного старше своего возраста. Если, опять же, это была фотография Ильи. Удивительно, его образ сочетался с манерой общения как нельзя лучше. Илья Ну? Баранки гну. Теперь предстоит решить, что мне ему слать. И фотографии эти должны быть совершенно незнакомого ему человека, и фотографий должно быть много — так, на все случаи жизни и его запросы. Никогда не думал, что опущусь до такого, но пора завести Инстаграм. Где, как не в нем, можно найти неимоверное количество фоток во всевозможных позах и разных местах одного и того же человека? И нужен был мне именно тот, кто бы страдал той крайней степенью нарциссизма, которая заставляет людей фотографировать, к примеру, еду перед тем, как ее съесть, или даже толчок, на котором им придется восседать. И я вскоре нашел такого человека — на мое счастье, зацикленных на себе кадров в интернете хватает. Я много размышлял, что двигает людей фотографироваться каждый день от одного и того же зеркала или с вытянутой руки, много раз пытался вникнуть, зачем вести хронологию похожих друг на друга как две капли воды фотографий, в чем прелесть оценок незнакомцев. И не пришел к ответу. Наверное, когда-то давным-давно этот ресурс был создан для того, чтобы люди со всех уголков Земли могли поделиться прекрасными видами, необычными явлениями, да и просто чем-то действительно важным, поделиться моментами своего счастья… Кто же мог подумать, что Инстаграм превратится в свалку однотипного мусора. Но я нашел, что мне нужно, и не приходилось жаловаться. Никита теперь был среднего роста парнем, с темными, практически черными волосами, у него были болотного цвета глаза и загорелая кожа. Не перезагорелая и не городской, кусковой загар, не отвратительная желтизна, а именно приятный, смугловатый цвет кожи. И взгляд у него был добрый, дружелюбный, даже немного доверчивый, наивный, он (Никита, конечно) задорно улыбался в камеру, обнажая ровные белые зубы. Он выглядит потенциальной жертвой обмана, он чуть ли сам на него не проситься. Отобрав самые приличные фотографии, где «Никита» больше всего походил на нормального, но чуть простоватого парня, я вернулся в переписку с Ильей, который больше не писал, видно, покорно ожидая, когда я сдержу слово. И я сдержу, лишь с некоторыми изменениями. Никиты Ты еще тут? Я хотел было оправдаться за свое длительное отсутствие, мол, брат отвлек со своей физикой, и поплакаться, зачем он, неумеха такой, вообще за физику вцепился… Да я бы многое ему написал, у меня достаточно отговорок, но я вовремя одернул себя — зачем это вдруг мне перед ним оправдываться? У меня, между прочим, жизнь течет за пределами интернета. Илья Тут Чудно. Я тут же отправил ему самую скромную и невинную фотографию — он должен клюнуть, я должен его привлечь всеми правдами и неправдами, я должен ему понравится, чтобы в конце концов растоптать, унизить, отвергнуть, сокрушить его морально… Мне действительно хотелось причинить ему всю эту боль. Илья Впрочем, теперь я не удивлен, что встретил тебя на гейском сайте: Р И это было оскорбление. Если бы оно было напрямую адресовано мне, я бы непременно вскипел и натворил глупостей из-за злости, но какая мне была разница, что думает этот странный парень об этом незнакомце? Я уже хотел ответить как-нибудь так, чтобы он счел меня слишком не просвещенным, чтобы понять его тонкий юмор, когда пришло следующее сообщение, заставляющее каждый раз меня начинать паниковать: Илья Давай встретимся. Спокойно. У меня есть время подумать, взвесить все «за» и «против», четко продумать стратегию, предположить все возможные исходы всех возможных предприятий… Всегда можно сослаться на медленное соединение или срочные хозяйственные дела, если долго не буду отвечать — вот, в чем преимущество переписки перед живым общением. Но тянуть уже хватит — пора понемногу начинать претворять задуманное в жизнь. Никита Такое ощущение, что тебя в детстве не учили, что с незнакомцами нельзя общаться:) И все же я струсил. Я мог рассуждать на самый храбрый манер, но, как только дело дошло до непосредственных действий, охватила паника — что, если он в самом деле убедит меня встретиться?.. Илья Так ничего плохого я не собираюсь тебе делать: Р Никита Почему я в этом должен быть уверен? Илья И то верно, недолжен. Я даже не знаю, как тебе доказать, что мне можно доверять, кроме как через общение. А для этого нужно встретиться: Р Все так и началось, именно данную «страницу» можно считать за старт моего запутанного вранья, точкой отсчета пополнения старого блокнота. Наверное, за этот период я наврался на всю жизнь вперед, я уже сам начал всерьез подумывать, что правды в мире не существует, обо «мне» — так точно. Я стал жить какой-то странной, выдуманной жизнью, лишь бы разукрасить ее в сообщениях. Писал я исключительно о самых интересных моментах пусть и не своей жизни, когда будни шли своим чередом: не тусил я с друзьями, ни с кем не заключал пари, ни над кем зло не подшучивал, не было у меня грандиозных терок с преподавателями, ни с кем не дрался, не был душой компании, не был тем интересным и умным весельчаком, коим являлся мой Никита. Я был раздвоением личности. Даже закрывая глаза на то, что он до дрожи бесил меня и вызывал навязчивое, жгучее, непреодолимое желание начистить ему язык хозяйственным мылом, а позже проехаться его ликом по российским дорогам, общение (точнее, мое издевательство) приносило массу удовольствия. Если можно так выразиться, я трепетал всем телом от волнения (хотя намного чаще это походило на нервный мандраж психопата) в предвосхищении физиономии Ильи, когда я в очередной раз обману его — в моем представлении, я ранил парня до глубин души, плевал туда и терзал сердце, пронзая его остротой и холодом своих слов. Вот что мне приносило удовольствие и, когда я это осознавал, мне на мгновение становилось тошно от самого себя. «Он не был хорошим человеком и ничего хорошего не заслуживал,» — практически убедил я свою совесть. Иногда он мог развеселить меня, что изрядно поражало меня. Обычно после того, как Илья чувствовал, что я расслабился (уж не знаю, экстрасенс он там или что похуже), он задавал свой неизменный вопрос: Илья Давай встретимся? И тогда я применял всевозможные хитрости, чтобы отказаться от нежелательного контакта в реальном мире. Никита Я был бы очень рад, но нужно приглядеть за младшим братом Никита Извини, пожалуйста, но меня заставили убираться Никита Вот черт, именно на этой недели не могу — наказан за прогулы Никита Ничего не выйдет, надо готовиться к лабе\контре\зачету\приезду тетушки из Таганрога\нашествию инопланетян. Если бы от меня хоть что-нибудь зависело… Никита Как некстати, как раз меня потащат по магазинам — зима же скоро Никита Ну что я за неудачник такой — все штаны постираны Никита Ничего не получится, чего-то домашки выше крыши задали Никита Над нами определенно навис и злорадствует рок невезения! Я не смогу отменить ежегодный семейный ужин… Никита День рождения у троюродного внука подруги моей тети по папиной линии, давай в какой-нибудь другой день? И тогда он начинал перебирать другие даты, когда бы мы могли встретиться. Хорошо, что ввиду его подработки и постоянной, как выяснилось, зубрежки, в его распоряжении не было так уж много свободного времени. На некоторые счастливые дни, которые он мог посвятить встрече со мной, я придумывал отговорки, на некоторые приходилось соглашаться — фантазия порой отказывала. Но буквально за несколько часов до встречи я писал что-то вроде: Никита Прости, брат сломал палец — придется его везти в травмпункт Никита Я поскользнулся на мокром полу и приложился об край ванной — перед глазами теперь все расплывается, вряд ли я смогу добраться Никита Меня не отпустили, я сожалею, что ты потратил время на дорогу А еще мне хватало наглости не приходить безо всякого предупреждения, а после виновато-виновато, даже с ужасом писать: Никита Прости! Я думал вздремнуть всего пару часиков, а вышло… В общем, я проспал А потом началась подготовка к зимней сессии и сама эта ужасная пора, когда нам обоим было не до встреч, да и вообще не до посторонних мыслей. Нет, конечно, мы продолжили переписываться, но все реже, зато все чаще стали мелькать формально-дежурные фразы, наши разговоры обрывались за неимением что сказать, не было больше никаких полуночных философских перепалок… Да, мы часто в перерывах между предложениями и отмазками спорили на разные темы, и эти споры могли увлечь нас настолько, что пререкались мы до самого утра. Пусть я порой полностью отказывался принимать точку зрения Ильи (например, он был убежден, что над животными категорически нельзя ставить эксперименты), это нисколько не блокировало всякое мое восприятие, как это случается, когда человеку что-либо пытаются навязать. Наоборот, я не переставал поражаться этому человеку — казалось, на каждую проблему у него имелось собственное мнение, и не поверхностное, а предельно глубокое, как будто он долго шел до самой сути, чтобы выработать его… Даже взять те же самые эксперименты над животными. Дав мне высказаться и защитить человеческий вид по всем пунктам (мол, над людьми не гуманно, эксперименты над животными помогают людям создавать новые лекарства, животных можно сделать много, их не так жалко, как людей, и так далее и тому подобное), парень тут же переменился — он вдруг стал непривычно серьезным и уравновешенным. Илья даже не собирался плеваться пеной и ядом, чтобы доказать свою правоту. Он просто-напросто написал небольшое эссе на тему человеческой жестокости, эгоцентризма и равнодушия, расписал, что за таким отношением к животным может последовать схожее и к людям, и, что сразило меня наповал, он предложил свое решение проблемы. Разрабатываешь лекарство от болезни печени, так и экспериментируй над пораженными клетками — им же все равно хуже не будет. Сомневаюсь, что он первый до этого додумался, и что если бы это работало, то этот метод не использовали, но радовал тот факт, что Илья, что-то критикуя, предлагал альтернативу. Я редко встречал думающих людей, парень буквально пленил меня этим. И это была самая миловидная наша перепалка. Мы могли заговорить о равенстве прав чернокожих и белых на этот мир, могли обсудить идею Гитлера, могли рассмотреть современные вариации борьбы или поощрения такой бесчеловечной политики. Права женщин тоже подверглись нашему обсуждению: хоть мы и отнеслись к слабому полу со снисхождением, все же резко осудили ситуацию, возникшую в Норвегии. Могли завести дискуссию о надобности помощи третьему миру, о вообще взаимопомощи, доброте, сочувствии, участии… Могли обсудить вечные проблемы, что есть добро и зло, что хорошо, что плохо… Объективные и субъективные закономерности хода истории, развития государств, причины современных проблем, международную политику и отношения, расстановку сил, полюса Земли. Похолодание, эпидемии, неконтролируемый рост численности населения, космические программы, круговорот денег, наркотиков и оружия, проституцию, рабство и ГМО, теории возникновения мира, перспективы на будущее, технический прогресс, книги, музыку, кинематограф… Он неожиданно оказался крайне интересным собеседником, я даже смирился с его вечными издевками, его иронией и насмешками; все чаще, когда это касалось не меня, я поддерживал и развивал его жестокие шутки. Человек ко всему привыкает, время сделало меня терпеливее и я начал жить в ожидании вечера. С сессией закончились все наши ночные перепалки. Я совершенно не желал признаваться в этом, а если подобная мысль все же проскальзывала у меня в голове, я душил ее, не давал развиваться, приравнивал к бреду, к фантастике, которой верить — глупо, и пытался запихнуть эту мысль куда подальше, если не вовсе выкинуть из головы. Независимо от моих усилий, чувство, что мне чего-то не хватало, что я что-то упустил, не уходило. Илья, как человек, сумел пробудить во мне интерес, и я ни в какую не желал его отпускать, я скучал по тому времени, когда он заставлял меня думать. Я впервые ощутил чуть ли не физическое влечение к кому-то: мне хотелось усадить парня рядом с собой и не отпускать, пока не наговорюсь с ним вдоволь. Пусть и не нравилось мне это сравнение, но он, как это сделал Гресев, шевельнул во мне интерес, превратив мое существование в жизнь; он показал наскучивший мир с совершенно другой стороны. Поистине, этот человек заслуживал внимания. Я отмел идею мести, спустя три месяца она мне казалась какой-то странной, не осталось того воинственно-враждебного настроя и желания причинить Илье боль: хоть я и сам страшился этого, но я перестал видеть в парне угрозу, я ему доверял. Такое ощущение, что со всеми нашими разговорами я знаю этого незнакомца достаточно, чтобы перестать бояться. Поэтому, когда все экзамены были позади, а я буквально лез на стену от нехватки общения (у меня, видно, началась ломка), на очередное «Давай встретимся», после долгого перерыва показавшееся мне манной небесной, я безо всяких злорадных мыслей опять начать издеваться ответил: Никита Давай