My personal psychologist

– Луи, Элисон, Господи, кто-нибудь включите свет! – в панике закричал Найл, и справа от меня послышался грохот. – Чёрт. Включите свет, мне нужно поговорить с Рози. Я лежала на полу. Меня трясло от восторга и от того, что я наконец смогла перебороть в себе что-то. Мысли путались в один большой комок, и я не могла разобраться в своих желаниях. Хотелось плакать и кричать от восторга одновременно. Сконцентрироваться на чём-то одном не получалось. До ушей доходили лишь приглушенное звяканье и тихие ругательства - это Найл пытался добраться до меня, но из-за темноты ничего не получалось. – Я не знаю, что делать со светом, - неподалёку прозвучал голос Элисон. Я поднялась с пола, направляясь к большому тёмноту силуэту, надеясь, что это диван. – У тебя просто пробки вышибло, Луи должен был изолировать провода, прежде чем подключаться к току. Просто включи автомат, - по хриплому голосу обладателя можно было узнать Гарри. Они с Элисон стояли рядом друг с другом, как мне показалось. – Я боюсь одна. Гарри, пошли со мной. Я с облегчением опустилась на диван и потёрла лицо руками. Щёки пылали от перенесённых эмоций, а руки тряслись, словно их беспрерывно било током. Нужно было сосредоточиться на том, что я буду делать и что говорить, когда включится свет, однако мне совершенно не хотелось этого. Хотелось сидеть с выключенным светом всю ночь и разговаривать. Разговаривать без этой дурацкой доски или листочка. Я так устала от этих ограничений, мне надоело отписываться короткими фразами и хранить все эмоции в себе. – Роза, ты здесь? Скажи хоть что-нибудь, я в восторге от твоего голоса, - в конце предложения голос Томлинсона перешёл на крик, и я тяжело вздохнула, собираясь ответить. – Здесь, - решительно ответила я, и по комнате прошлись вздохи и радостные смешки. Я и сама была рада, страх нагоняло только одно: мысль, как я буду разговаривать с включенным светом при зрительном контакте. – Рози, не двигайся, стой где стоишь… ау… чёрт, я не могу найти тебя, - в тщетных попытках найти меня блондин метался по комнате и каждую секунду опрокидывал что-то. Пару разу я даже слышала звон разбившего стекла. – Ай, нехорошая коробка, - меня всегда смешило то, как ругается Найл. – Боже, хоть бы ёлку не завалить… Все засмеялись от очередного высказывания парня, и вдруг по дому пронёсся тот же щелчок, что был до того, как вырубился свет. Комната вновь озарилась светом, и я прикрыла глаза рукой от яркой вспышки светильников. – С ума сойти, я шёл совершенно в противоположную сторону от тебя. И правда. Около противоположной стены стоял Найл, весь красный и взъерошенный. По разбросанным вещам можно было проследить путь, по которому он шёл. В это же мгновение от бросился ко мне, перепрыгивая через многочисленные коробки, и схватил меня за руку. – Идём, нас ждёт очень серьёзный разговор. Он потянул меня к выходу из кухни, даже не оборачиваясь на меня. Прежде чем мы покинули гостиную, я обернулась, встречаясь с удивлёнными лицами друзей. «Я шокирована не меньше вас», - подумала я, поднимаясь за парнем по лестнице. Как только мы зашли в чью-то спальню, Найл захлопнул дверь и повернул ключ несколько раз. На секунду я представила, как он пытает меня, пытаясь выдавить из меня хоть слово, и мне стало страшно. – Нет, нет, я знаю это выражение лица, - поспешно сказал Найл и взял меня за плечи, чтобы поставить около кровати. – Не смотри на меня такими глазами, я не отстану от тебя. Пока я, как вкопанная, стояла около кровати, блондин метался по комнате, обыскивая все полки. В горле застрял ком от одного ощущения, что мы с Найлом находимся наедине в замкнутом помещении. Нет, сама я ему точно ничего не скажу. – Нашёл, - в его руках оказался небольшой блокнот и ручка, когда он встал напротив меня и чуть присел на подоконник. – Итак, Розетт, ты готова со мной разговаривать? – он посмотрел мне прямо в глаза, но я отвела взгляд, складывая руки на груди. Было такое чувство, будто он просит меня раздеться, а не ответить на вопрос. Я долго колебалась, прежде чем ответить тихое: – Да. Как только с моих губ сорвались эти звуки, Найл с радостным воплем бросил блокнот на пол и приблизился ко мне, поваливая на кровать. Моё сердце замерло, когда он навис надо мной, смотря прямо в глаза. – К чёрту эти вопросы, давай просто поговорим. Может, наоборот ты хочешь у меня что-то спросить? Ты так долго молчала, у тебя, должно быть, куча вопросов. Я жадно глотала ртом воздух, чувствуя его запах слишком близко рядом с собой. Он практически лежал на мне с безумным выражением лица и периодически всплёскивал руками, раскачивая матрас под нами. Его действия, улыбка, дыхание - всё сводило меня с ума, и все слова вылетели из головы. – Это цвет волос - натуральный? – эти слова вышли из моих уст прежде, чем я успела подумать. На секунду блондин озадачился, и я уже подумала, что обидела его, но вскоре рассмеялся, запрокидывая голову назад. Нет, не смейся ты больше, иначе я умру прямо здесь и сейчас. – Серьёзно? Это и есть тот самый вопрос, который мучил тебя столько времени? Не зная, что ответить, я просто киваю, и Найл снова смеётся. – Я крашеный вообще-то, - тепло парня уходит от меня, и он ложится рядом, беря мою руку в свою. Я радуюсь этому жесту, но тут же понимаю, что Найл не может иначе. Наверняка, он берёт за руку многих девушек, когда говорит, это же его привычка. И когда молчание становится слишком долго, и мои мысли становятся всё тупее и тупее, я всё же отвечаю: – Почему? Перевернувшись на бок, я заглядываю ему в глаза и жду ответа. По тому, как бегают зрачки парня, я могу определить, что он думает что ответить, а по тому, как меняется его выражение лица, - что эта тема для него не из приятных. – Ну, это долгая история, - говорит Найл, и в глубине своего подсознания я начинаю крутить сальто; наконец я смогла найти то, о чём ему грустно думать. Может, это звучит подло, но до этого момента он был для меня словно каменный робот с идеальными внутренними качествами и моральными принципами. – Если ты… Вы, эм, - я замолкаю, находясь в минутном ступоре. Мы друзья или нет? Раньше я никогда не задумывалась, как обращаться к Найлу. Мысленно просто называла его «Найл», но можно ли обращаться так в реальной жизни? – Как мне к Вам обращаться? – все же на «Вы» обращаюсь я и отвожу взгляд. – Как хочешь, - отвечает он, ставя меня в тупик. Ему действительно всё равно, или он закатит скандал, если я обращусь к нему как к обычному другу? В нашу первую встречу он сказал звать его «доктор Хоран». Доктор Хоран. Я улыбаюсь своим мыслям, и снова спрашиваю: – Ты не ответил на вопрос, доктор Найл. Парень смеётся над своим новым прозвищем, но я не собираюсь называть его иначе. Мне кажется, что я могу обращаться по именам к Гарри и Луи, но не к Найлу. Только в мыслях, в жизни он для меня не просто друг, а нечто особенное. – С самого детства я рос идеальным сыном, - начал Найл тяжело вздыхая. – Не грубил родителям, не прогуливал школу, делал уроки, учился отлично. Я даже посуду каждый день мыл. Парень невесело усмехается, и сильнее сжимает мою ладонь, проводя пальцами по тыльной стороне руки. – Я всегда делал то, чего хотят родители: хорошо сдал экзамены, получил права на вождение, поступил в университет, чтобы потом занять кабинет отца. Почему-то они всё всегда решали за меня, а я не возражал этому. Я не имею в виду, что родители всегда давили на меня, нет. Как только мой младший брат перешёл в старшую школу, он твёрдо заявил родителям, что будет сам всё решать, и они больше не трогали его. Я же не сделал такого заявления в своё время, а сейчас огорчать маму с папой не хочется. Я должен быть примерным старшим братом, тем более у меня сестра маленькая. Чем больше говорил Найл, тем чаще и громче вылетали его слова. Это был наш второй раз, когда мы вот так беззаботно лежали в тишине, а парень рассказывал мне длинные истории. Несомненно, мне нравилось это. Слушать мне всегда нравилось больше, чем говорить. – А в один день я просто не смог этого больше выносить. Я чувствовал себя паршиво оттого, насколько слабохарактерным являюсь. Я просто психанул и перекрасился в блондина. Мне было девятнадцать тогда, и до сегодняшнего дня я продолжаю краситься. Не знаю, кому и что я этим доказываю, но это действие время от времени помогает мне понять, что я могу делать всё, что хочу. Его рассказ был закончен. Я не знала, что ответить на такое, я просто никогда бы не подумала, что Найл живёт с какими-то внутренними переживаниями. – Ты не слабохарактерный, - это всё, на что я была способна ответить. С одной стороны я понимаю его: мы оба изменяли что-то в своей внешности из-за каких-то душевных терзаний. – Ты тоже, - Найл снова начал улыбаться, и тёплая волна разлилась по моему телу. – Мы своеобразные, - я улыбнулась сама себе и посмотрела на наши сцепленные руки. Пальцы блондина не переставали изучать каждый дюйм моей ладошки. Это успокаивало и заводило одновременно: слишком большое значение я придавала этой привычке. – Точно, - задумчиво ответил Найл, и я подняла на него взгляд. Его глаза пристально разглядывали моё лицо. Я не хотела прерывать его, это выглядело так, будто он думает о чём-то важном или принимает решение. Знаете это чувство? Когда человек смотрит на тебя, но ты видишь, что мысли его далеко не рядом с тобой и не хочешь его отвлекать от них. Мы долго лежали в таком положение, пока лицо парня не начало меняться. Задумчивая гримаса сменилась широкой улыбкой. Вот теперь мне стало неловко. – Что? – не выдержала я, закрывая лицо ладошкой. Слишком невыносимо стало терпеть эти безумные глаза. – Ничего. Просто… ты разговариваешь. «Даже намного дольше, чем ты думаешь», - подумала я, но не сказала. – Да. Захотелось поскорее избавиться от тебя. Найл не понял моей шутки, так как я говорила с серьёзным лицом. Его брови моментально сдвинулись к переносице, что заставило меня рассмеяться. Снова в голос. Но ответного смеха не последовало. Парень наоборот почему-то задержал дыхание и восторженно распахнул глаза. – Ну и юморок у тебя, - на выдохе сказал он, и всё-таки улыбнулся. – Я не шутила. В последнее время твои тестики стали чересчур заносчивыми. – Заткнись, Рози, лучше бы ты молчала. Наша речь была полна сарказма, что не делало слова обидными. Мы оба смеялись с наших нелепых комментариев друг к другу. Первый раз я заговорила с Найлом и первый раз попыталась шутить с ним. Я была счастлива, что мой юмор не показался ему странным или глупым. Это делало наше общение простым. – Я бы хотела помолчать, но ты как заноза в… ноге, – думаю, любое ругательное слово не вписывалось бы в мою речь. Не так давно я стала говорить более распространёнными предложениями, не хотелось загрязнять свою речь. – Хочешь помолчать? – я кивнула, радуясь тому, что он не вынуждает меня говорить какие-нибудь слова. Я достаточно наговорилась сегодня, мне просто хотелось отдохнуть. – Хочешь, я спою для тебя? Мои глаза моментально загорелись от этого предложения. Найл ещё и поёт, кто может быть идеальнее, чем он? Никто. Мои мысли подтвердились, когда он достал гитару из шкафа и сел на кровать, проводя пальцами по струнам. Я не удивлена, что он умеет играть. Не может такого быть, чтобы такой парень, как Найл, не умел играть на гитаре. Он создан для этого. James Bay – Hear your heart Он ловко перебирал струны и начал петь. Его голос был прекрасен. Мягкий, приятный, с лёгкой хрипотцой. Я закрыла глаза, представляя себя где-то на краю обрыва, где подо мной бушует море и сильный ветер перебирает мои волосы, заставляя почувствовать себя свободной. Я не видела лицо Найла, когда он пел. Я просто лежала с прикрытыми глазами и наслаждалась. И если сейчас он старался меня усыпить, то эта песня была лучшей колыбельной в моей жизни. – Эй, нам тоже хочется послушать её голос, - я вздрогнула, приоткрывая глаза. Видимо, я всё же уснула, когда Найл пел мне песню. Чьи-то голоса приглушённо звучали в комнате, и я прислушалась, прикрывая глаза обратно. – Луи, она уснула. Для неё этот день был слишком тяжёлым, она устала, - тихо шептал Найл, делая несколько шагов по комнате. – Хоран, ну ты как всегда. Сегодня сочельник вообще-то. – Уже ночь, Лу. Дай ей отдохнуть. Я слышала недовольное бормотание парня, скрип двери и лёгкие шаги по комнате. Уже проваливаясь в сон, я ощутила, как меня накрывают чем-то тёплым и суют в руку что-то мягкое. Лёгкое поглаживание по волосам и глубокий вздох были последним, что я различила перед тем, как провалиться в сон.