Долгий путь к себе

На обратной дороге погода начала портиться. Небо кружилось темными быстрыми тучами, ветер бросал в лицо прохожим сорванные листья, пыль и разный мусор. Парижане попрятались по домам и кафе, где было так уютно попивать горячий шоколад или чай и смотреть на бунтующую погоду сквозь надежные стекла окон. Гарри спал на переднем сиденье, пристегнутый ремнем безопасности. Он постоянно ерзал, пытаясь устроиться поудобнее, на некоторое время замирал, а потом снова начинал искать более подходящую позу. Дадли, конечно, жалел брата, но не мог не понимать, чем вызвано это временно неудобство. При мысли о проведенной ночи и последующем дне, внизу живота сладко ухало, словно в детстве, когда летишь на качелях. Он улыбался своим мыслям, непроизвольно сжимая руль руками. Тихое посапывание Гарри умиротворяло, и Дадли позволил себе помечтать. Он представлял, как съедет от родителей, и они с Гарри будут снимать какую-нибудь квартирку в Лондоне. Он, Дадли, будет работать в школе, а Гарри там, где должен работать волшебник. И ничего, что у них разные миры — магов и магглов, подумаешь! Есть одна-единственная вещь, которая была сильнее всех различий и несоответствий. У них есть свой собственный мир. Один на двоих, но такой огромный! Дадли довольно вздохнул и взглянул на Гарри. Тот во сне хмурился, и по его лицу в этот миг пробежала судорога. Стараясь не упускать из поля зрения дорогу, Дадли все чаще и дольше поглядывал на кузена. И поймал момент, когда того начало знобить. Гарри, не открывая глаз, начал дрожать и жалобно морщиться. Он обхватил себя руками и забился поглубже в кресло. Дадли включил на полную мощность печку. Гарри не просыпался. Его сон стал походить на легкое забытье, обморок. Дадли припарковался на обочине и потряс брата за плечо. — Гарри, Гарри, очнись! Что с тобой? — встревожено звал он. Но Поттер только что-то простонал и сжался в клубочек, насколько позволяло кресло и ремни. Дадли опрокинул спинку кресла, выскочил из машины и достал из багажника одеяло для пикника. Укутал Гарри, тревожась все больше и больше. Хотел было тронуться с места, как впереди припарковалась машина полиции. — В чем дело, сэр? У вас проблемы? — осведомился полисмен, подойдя к «Хонде» Дадли. — Мой друг заболел, я хочу как можно скорее отвести его в больницу. Мы что-то нарушили? — Нет, сэр, я остановился узнать, не нужна ли помощь. — Спасибо, офицер, но я бы предпочел ехать и побыстрее — ему становится хуже. В этот момент Гарри застонал и повернулся к ним. Полисмен взглянул на его бледное лицо с лихорадочным румянцем, на запавшие глаза в обводке синяков. Дадли испуганно всматривался в брата. Краше в гроб кладут. — Следуйте за мной. Я проведу вас без задержек. — Спасибо, сэр! Дадли резко рванул за полицейской машиной в крайний правый ряд — для карет скорой помощи и полиции. Они с бешеной скоростью мчались мимо остальных автомобилей. Мигалка и сирена нервировали Дадли, заставляя еще сильнее выжимать газ. Они влетели в ближайший город, и полисмен проводил их через все пробки до госпиталя. Пока Гарри перекладывали на носилки, Дадли искренне крепко пожал руку полицейскому и, едва заперев машину, ворвался в приемный покой больницы. Гарри уже занималось двое врачей. Один — благообразный седой доктор — осматривал его суставы. Его помощница — дородная и высокая женщина — снимала с Гарри одежду. Дадли смотрел на них через стеклянную дверь и чувствовал себя абсолютно беспомощно. Он прильнул к стеклу, с отчаянием следя за действиями врачей. Когда Гарри поставили капельницу, из палаты вышел доктор. — Вы привезли этого молодого человека? — Да, доктор, что с ним? — Вы можете пригласить его родственников? Я должен обсудить его состояние с родными. — У него нет родных, кроме меня. Я его двоюродный брат. Что с ним? — Ну, что ж, — доктор испытующе смотрел на Дадли через круглые, почти такие же, как у Гарри, очки. Дадли захотелось встряхнуть его хорошенько. — Хорошо, я объясню все вам. У вашего брата ревматизм в запущенной стадии. Причинами могут быть переохлаждение, переутомление и инфекции: ангина, скарлатина. Ревматизм — заболевание, которое лижет сердце и кусает суставы. Больной может жаловаться на периодические боли в суставах, как крупных, так и мелких, и совершенно не придавать значения неприятным ощущениям в области сердца. Помимо внутренней оболочки сердца — эндокарда — воспаляются и клапаны, являющиеся частью этой внутренней оболочки; они набухают, становятся толстыми, на поверхности их появляются язвочки, наросты — «бородавки». Когда ревматический эндокардит проникает в глубокие слои сердца, особенно в случаях, когда не соблюдается надлежащий режим и не проводится настойчивое лечение, в клапанах развивается рубцевание. Клапаны укорачиваются, сморщиваются. Такой изуродованный, укороченный клапан уже не может преградить путь крови, он слишком для этого мал, недостаточен для закрытия соответствующего отверстия. Становится возможным обратное движение крови. Это состояние и называется пороком сердца, развивается недостаточность клапана. В случае же вашего брата клапаны, которые состоят из двух или трех отдельных створок, под влиянием воспаления спаялись между собой, срослись. В результате образовалось сплошное кольцо. Такой клапан не может полностью открыться по ходу крови. Через суженное отверстие иногда с трудом протекает кровь из одной полости сердца в другую или из сердца в артерии. Сердце расширяется. Начинаются нарушения в его работе, ритмичность его сокращений вплоть до остановки. Скажу вам откровенно, дело плохо. У вашего брата крайне запущенный случай. Сейчас его сердце изношено настолько, что, боюсь, он не проживет и месяца. Может, и дольше, но при должном уходе в амбулаторных условиях, хотя и тогда больше полугода я не дам. Доктор продолжал говорить, но Дадли едва слышал его. Как такое возможно? Гарри что — и взаправду при смерти? Его Гарри? Но как… — Молодой человек, вы слышите меня? Я спросил, как ваш брат мог в таком юном возрасте получить столь серьезные осложнения? Это может быть важно! Молодой человек! — Полгода назад он достаточно долгое время провел в сыром подвале: его взяли в заложники. Его пытали так, что потом восстанавливали кости по кусочкам, — побелевшими губами прошептал Дадли. — Я не знаю точно, когда его выписали и как долго лечили, знаю только, что переломы были множественными и очень серьезными. Он три месяца был в коме… Боже, не может быть… Гарри… — Дадли схватился за голову. — У него есть страховка? — Что? — У него есть медицинская страховка? Я мог бы поставить его в лист ожидания донора сердца. — Я не знаю… Мне можно к нему? — Он спит. Я ввел ему внутривенно сильные препараты. Но он будет без сознания не меньше суток. Постарайтесь за это время выяснить его страховые данные. Не стоит затягивать с документами! — Я только зайду к нему. Можно? — Дадли давно уже не смотрел на врача. С тех пор, как прозвучал страшный диагноз, его взгляд был прикован к Гарри. Ему казалось, что его присутствие должно придать силы брату. — Хорошо, но недолго, — посторонился врач, пропуская его в палату. Дадли зашел на цыпочках, словно звуки могли помешать Гарри, и сел возле его кровати. Он всматривался в бледное лицо любимого человека и не мог поверить, что это все — не приснившийся кошмар. Гарри был опутан какими-то трубочками, проводочками, рядом была стойка капельницы и монитор контроля сердечной деятельности. Унылые однообразные попискивания приборов сейчас казались Дадли волшебным звуком. И вдруг на него нашло озарение! Что не могут или не умеют маггловские врачи, должны уметь маги! Дадли вскочил и заметался по палате. Но как найти магов, если они упорно прячутся веками? Почему он не выспросил у Гарри, как найти эту Диагон-аллею? И тут Дадли остановился, пораженный. Кажется, маги должны регистрировать несанкционированное волшебство на глазах магглов! Он подскочил к Гарри и мысленно взмолился всем существующим и мертвым богам. Раз в жизни должно получиться! Ведь надежда — тоже волшебство! Дадли постарался сосредоточиться и мысленно позвал к себе палочку Гарри. Он представил ее теплую гладкую поверхность, искорки, которые она испускала всего десять часов назад. Мысленно вообразил, как тянется в невидимый карман и берет ее. Чуда не происходило — палочка не хотела появляться. — Гарри! Гарри! Ты должен мне помочь! Я не смогу без тебя! Пожалуйста, если ты меня слышишь! — взмолился он, схватив Гарри за руку. — Пожалуйста, услышь меня! И вдруг в ладони Гарри, в той, которую сжимал сейчас Дадли, появилась палочка. Дадли сжал руку Гарри и попросил: — Заставь ее колдовать! Гарри, сделай что-нибудь, чтобы пришли твои! Не успел он договорить, как на этаже раздались испуганные голоса. Дадли выскочил из палаты и помчался на крики. — Помогите! Краны взбесились! — кричала какая-то толстая женщина в пестром платье. — Из них посыпались змеи! В ту же минуту в туалетной комнате раздался тихий хлопок, и Дадли рванул на звук. Там стоял высокий седой человек с обширными залысинами в странной аляповатой одежде. Дадли подбежал к нему. — Вы волшебник? Пожалуйста, помогите! Гарри Поттеру нужна помощь! Срочно! — Гарри? Где он? И тут Дадли узнал этого мужчину. Несколько лет назад он и его жена забирали Гарри летом к себе, разнеся их гостиную вдребезги. — Мистер Уизли? Это вы? Я Дадли Дурсль. Вы как-то были у нас дома, помните? — Дадли схватил мистера Уизли за руку. — А вы изменились, молодой человек, — поморщился Артур от цепкого пожатия Дадли. — Вы что-то говорили о Гарри?.. — Да, конечно, скорее! Дадли отвел Артура Уизли в палату, наблюдая, как тот развил бурную деятельность. Этаж, на котором была палата, словно вымер. Некоторое время работала пожарная сигнализация, и всех пациентов эвакуировали. Через пять минут прибыли целители из волшебной больницы. Они сновали вокруг Гарри, проводили своими палочками вдоль его тела и качали головами. Дадли схватил Артура за руку и попросил: — Мистер Уизли, я хочу отправиться с вами. Я не оставлю Гарри. Он пришел ко мне домой около недели назад, и я несу за него ответственность. К тому же, — заторопился Дадли, видя, что Артур хочет что-то сказать, — я его единственный родственник и имею право находиться рядом с ним. — Вы понимаете, как это опасно? И прежде всего — для вас? Ваша психика может не выдержать информации. — Я все знаю о вашем мире. Мне Гарри рассказал. Я знаю обо всем, что с ним произошло полгода назад, — решил пойти с козырей Дадли. — Я думаю, Гарри захочет увидеть меня, когда очнется. И кровную защиту, кажется, никто не отменял? Может, она еще хоть капельку действует? — Странно, я раньше не замечал ни за ним, ни за вами такой привязанности. — Это было давно. Гарри спас меня тогда, помните, от дементоров. Когда он пришел ко мне домой, мы помирились. Пожалуйста, мистер Уизли! Я его очень люблю! — Дадли не замечал, как по его щекам потекли слезы. Что-то случилось с его глазами: окружающие предметы расплылись. Он сморгнул слезы, и с удивлением вытер их ладонью. — Ну, хорошо, мистер Дурсль. Я возьму на себя ответственность за ваше пребывание в больнице Святого Мунго, но имейте в виду, чуть что — и я применю Обливиейт. — Да хоть Аваду Кедавру, мне все равно! Я не брошу его!