***
Сознание возвращается быстро, даже слишком быстро, осознать переход он не успевает. По ощущением это походит на прыжок в воду с разбега — только что был здесь, а уже там. И последствия у него такие же, как у прыжка в воду, точнее в ледяную прорубь — зубы стучат, едва не прикусив язык, тело дрожит в ознобе, и ничего, кроме холода, не чувствуешь. Дэнни уже начал скучать по пламени, хотя и не настолько сильно, чтобы добровольно вернуться к кошмару наяву. Узкая, с длинными пальцами, и такая приятно-горячая рука ложится на лоб, прогоняя холод. Парень с усилием разлепляет веки, будто скованные толстыми слоем льда, и, рывком вскакивая на кровати, осматривается. Первое, на что натыкается взгляд, — это лицо. Светлая кожа, изящные, но неуловимо жёсткие и упрямые черты, тонкие губы изогнуты в насмешливой улыбке. Женщина, очень красивая, но внешне кажущаяся очень скованной, будто ледяной. И вместе с тем, чувствуется в ней нечто… пылающее. То ли в блеске сапфиров в длинных, явно очень дорогих серьгах в аккуратных маленьких круглых ушках, то ли в твёрдой хватке длинных пальцев, удерживающих ткань платья, то ли в тёмных, в противовес каштановым со светлой прядью волосам, грозно сдвинутых бровях. А глаза… яркие-яркие, куда там сапфирам! Не синие, а тёмно-тёмно-голубые, полночные, будто небо в преддверии темноты, такие захватывающие и неуловимо знакомые. — Как ты себя чувствуешь, Дэниел? — Дэнни поворачивается на звук и снова видит те же самые полночно-голубые глаза. Ну, почти такие же — нет той жестокой насмешки, только беспокойство, разрез немного другой, и лицо, с которого они смотрят — это лицо Влада. Да и принадлежат они живому полупризраку, а не портрету. Подросток впервые видит портрет, точнее впервые видит в замке портрет, на котором изображён НЕ Влад. Хотя… Дэнни несколько раз поворачивает голову, проверяя догадку. Да, действительно — сходство между опекуном и женщиной на картинке просто поразительное. Владу только и нужно, что сбрить бородку, подкрасить волосы и надеть платье, чтобы стать почти полной копией. — А-а-а это кто? — не отвечая на вопрос и показывая на картину пальцем, спрашивает парень. — Твоя мать? Влад поворачивается к картине, стараясь как можно незаметнее убрать свою руку со лба воспитанника, что впрочем не слишком ему удаётся — последний из Фентонов смотрит за ним пристально, а потому успевает заметить не только это, но и быстро промелькнувшее во взгляде мужчины чувство. Какое именно, разобрать не получается, слишком оно сложное. Есть в нём и горечь, и грусть, и яркая злоба, и даже гордость… — Нет, это моя сестра. Дэнни фыркает, сильнее кутаясь в одеяло. Основной холод уже прошёл, спасибо Владу, однако его ещё знобит. — Правда? Ты производишь впечатление единственного ребёнка в семье — такой эгоистичный, наглый, высокомерный негодяй… Ой… то есть, я имел в виду, что никогда бы не подумал, что у тебя есть сестра, — быстро исправляет свою оплошность подросток. Мужчина приподнимает уголок губ в усмешке, сдвинув брови делая такое же выражение, как у портрета. — Эгоизм и высокомерие, можно сказать, наша семейная черта. Однако, ты прав — у меня нет сестры. Уже нет. Голос его явно говорит о том, что лучше дальше не спрашивать, однако Дэнни уже раздирает любопытство, и он продолжает допрос. — Что с нею стало? На секунду мужчина замолкает, раздумывая, а после начинает рассказ. — Ты же помнишь историю о том, как я стал полупризраком? Так вот, долгое время после этого я провёл в больнице, на реабилитации. Сестра периодически меня навещала и вот, в один такой день, она умерла. — Как? Влад на выдохе хмыкает, ухмыляясь ещё сильнее и певуче произносит, отчего у юноши по спине начинают бегать мурашки: — Я её убил. Он бросает ещё один взгляд на портрет, и Дэнни кажется, будто он видит в голубых глазах багровые отблески. Холод снова проникает внутрь, вымораживая заживо. — За-зачем ты это сделал? — Чтобы выжить. — Так же просто и спокойно, не глядя на него, продолжает Влад, и поясняет. — В некотором роде, это тоже семейная черта. У меня и моей сестры разница в возрасте составляет тринадцать лет. Как раз достаточно для того, чтобы после убийства наших родителей, которое она устроила, прикрыв под несчастный случай, она не взялась за меня. Ну, а потом, когда я подрос, то уже неплохо научился притворяться идиотом, спасибо твоему отцу, так что она просто не воспринимала меня всерьёз. Однако после того случая с протопорталом всё изменилось — сестра решила убрать последнего конкурента на родительское наследство, а моё нахождение в клинике было ей только на руку. Ведь мало ли что может случится во время операции, форс-мажор, так сказать. Или же поражённый просто ужасным приступом экто-угрей эмоциональный юноша мог просто не справится со свалившейся на него бедой и наложить на себя руки… Вариантов масса. Однако кое-что заботливая сестричка не учла — мою призрачную форму. Даже когда я находился без сознания, я не был беззащитен, хотя и контролировать её, особенно тогда, не мог, просто не умел, и поэтому… — Влад прикрыл глаза и чуть быстрее закончил. — Хватило одного эктоплазменного шара. Опознание произвели по расплавленным украшениям — единственному, что поддалось узнаванию в той кучке пепла. А саму смерть объяснили тем, что сестра решила поправить какой-то отошедший провод и получила заряд тока. — А откуда ты знаешь, что она пришла тебя убить? Сам же говорил, что ты был в беспамятстве, и свидетелей нет… — Свидетелей быть может и нет, однако яд из капсулы, замаскированной под драгоценный камень, никуда не делся. — Поворачиваясь к нему, ответил блондин. — Но ты мне так и не сказал — как ты себя чувствуешь, Дэниел? Подросток мотает головой, а после за неё же хватается, чувствуя, что сумасшествие набирает обороты. — Я чувствую, что у меня скоро голова треснет! Чем больше я тебя, Владик, узнаю, тем больше у меня риск свихнуться! Сестра-психопатка, прикончившая родителей и убитая во время попытки убить тебя… Тараканы, как видно, у тебя тоже наследственные, — уже спокойнее произнёс он. Влад улыбнулся, уже иначе, как-то неуверенно, неумело и пожал плечами: — Кровь, как говорится, не вода. Твои родители были хорошими людьми, добрыми и отличным охотниками за приведениями — этим ты пошёл в них. Моя сестра… честно говоря, и она недалеко ушла от наших родителей, а я… — Мастерс снова усмехнулся, чуть наклоняя голову и прикладывая руку к груди, — всего лишь их верный сын, как ты и сказал — эгоистичный, высокомерный и хладнокровный негодяй. И вся разница между мной и сестрой в том, что даже несмотря на всё ей сделанное, она умерла человеком, а я человеком уже не являюсь. Поморщившись, Дэнни шепчет: — Знаешь, я бы не назвал того, кто убил всю свою семью, челове… — Дэнни замолкает, цепенеет на полуслове. Пламя сменяет озноб, затапливая всё изнутри жаром, перед глазами всё плывёт, буреет от удушливого дыма. Однако, так же внезапно, как ужас охватывает его, всё исчезает, а тёплые, обнимающие его руки, прогоняют последние капли жара и подступившего было холода. — Не сравнивай себя с ней, барсучонок, даже не смей. Твоей вины в произошедшем уж точно нет, так что… даже не думай. Дэнни пытается сделать вдох, и невольно вместе с воздухом, внутрь проникает запах. Запах Влада. От него пахло каким-то парфюмом, лёгким, чуть горьковатым, ветром из Призрачной Зоны — нездешним, узнаваемым и незнакомым совершенно, а ещё… чем-то знакомым, чем-то очень знакомым, тёплым, тягучим… Последняя, неуловимая нота аромата заставляла сердце биться ещё сильнее, то ли от нетерпения, азарта, то ли от… страха. Дэнни вспомнил, что это был за запах — запах крови. «Теперь понятно, почему Плазмиус» — подумал Дэнни, внезапно успокаиваясь. Темнота снова начала обступать его со всех сторон, но он уже знал, что в ней нет ни абсолютного жара, ни холода, а только обычное тепло человеческого тела. Да и никакая это была не темнота. А просто тёплая, уютная глубина полночно-голубого цвета…***
Приглушённый писк приборов сменяется звоном стекла, треском пластика и звуком падающих на пол капель. Чаша гнева, выплеснувшегося волной через край, позволив ему разрушить половину лаборатории, опустела, ожидая следующих капель ярости. Руки в перчатках устало опускаются, всё ещё сжимая последний бланк с анализами. Не то, не то, опять не то! Определить, что именно вызвало у Дэниела приступ, никак не получалось, так же, как и узнать, что с ним вообще происходит, но… Мужчина выдохнул, прикрыл на мгновение глаза и тут же открыл, собираясь с силами. Ничего. То, что не удалось узнать причину сразу, означает только то, что всё гораздо серьёзнее, чем могло показаться на первый взгляд. Не просто нервный срыв или перенапряжение, а нечто большее, а значит… Тёмно-голубые глаза обвели помещение и задержались на оставшейся относительно целой половине, на которой находилось большинство приборов. Перевернув стол и поставив его на ножки, Влад подобрал с пола бумаги с результатами, вчитываясь в них, а после начал заново калибровать механизмы. Он узнает, он всё узнает и во всём разберётся, обязательно. Он поможет Дэниелу, ведь… … Ведь ему не остаётся ничего другого. Огромные шестерни сдвинулись ещё немного, вызвав улыбку на лице, от чего шрам на нём стал ещё более угловатым. Скоро, уже совсем скоро…***
Джойстик в руках вибрирует, будто готов вот-вот взорваться от нагрузки. Дэнни, сцепив зубы, нажатием нескольких кнопок проводит ударную комбинацию, к сожалению, не достигающую цели. — Как дела в школе? Задумавшись над вопросом, Дэнни замер, чем и воспользовался Влад. Экран покрыли цветные вспышки, обозначающие фаталити. — Да, есть! — Мужчина вскидывает руку в победном жесте. — Эй! Это нечестно! — возмутился Призрачный Мальчик, нажимая на паузу. — Это почему же? — Насмешливо поднял бровь Мастерс. — Ты меня отвлёк! — А разве ты не сам в этом виноват? — Захлопал глазами обвиняемый, а Дэнни в который раз поразился актёрскому таланту опекуна. Вот же… лицедей призрачный! Посмотри на него сейчас кто-либо, с ним незнакомый, то сказал бы, что это лицо принадлежит самому честному человеку на свете. Влад, что и говорить, умел создать нужное впечатление, быть тем, кого люди хотели в нём видеть. А видеть его хотели разным, хоть и несколько однобоко — миллионер-филантроп, богач, меценат, общественный деятель и кто-то там ещё. В одном из модных девичьих журналов (Дэнни им и заинтересовался только потому, что на его обложке было фото опекуна) его вообще назвали «самым завидным женихом года» — юный Мастерс смеялся после этого ещё очень и очень долго. Завидный! Жених! Вот умора! Конечно, быть может это и соответствовало действительности, если бы не несколько факторов: многолетняя одержимость Мэдди Фэнтон (хотя с тех пор, как они начали жить вместе, мужчина проявлял её только однажды — когда они навещали памятник), фанатизм по «Пеккерсам» (одна пожизненно выкупленная на их стадионе личная ложа чего стоит! И сколько стоит!), ядовитые высказывания, периодически срывающиеся с его губ и способные довести до белого каления кого угодно, возведённая в культ паранойя, стремление захватить мир, ну и так, по мелочи. О клыкасто-когтистой призрачной форме лучше промолчать. Хотя были и плюсы в том, что он наполовину призрак. Например, необычайная моложавость и общая подтянутость мужчины — уже пятый десяток за половину перевалил, а выглядел Влад, несмотря на полностью белые волосы, едва ли на тридцать. Рядом с матерью Дэнни тот и вовсе смотрелся чуть ли не её младшим братом, отчего вся ситуация казалась ещё смешнее и трагичнее одновременно. Наверно, это был ещё один фактор, почему она не понимала поначалу его ухаживаний и намёков — трудно воспринимать всерьёз того, кто почти не изменился с самого колледжа и выглядит ненамного старше её собственных детей. — Владик, ну ты и… жук. — Дэнни помотал головой, но всё-таки улыбнулся, кладя джойстик на стол и расслабляясь в кресле. Вспомнив о заданном вопросе, попытался вспомнить на него ответ. Как прошёл день? Да никак! Почти так же, как и остальные девять — дрожащие учителя, шепотки в спину и ставшее почти привычным социальное одиночество. Разве что бояться его всё-таки стали поменьше, Полина вместе со свитой теперь не высмеивала белые пряди (которых с того боя стало ещё больше, чуть ли не треть от общего) в тёмных волосах, а смотрела задумчиво, будто что-то подсчитывая, да Дэш сегодня набрался смелости и передал ему папку и членскую карту. Как он сказал, «Влад Мастерс настолько крут, что и ты, как его сын, становишься официально крутым. Во второй раз». Только теперь он занял вакансию из «А-списка» не Квана, а Стар — та чем-то насолила Полине и та решила, раз выдалась такая возможность, избавится от своего надоевшего «спутника». Оспорить решение Королевы Школы никто и не решился. Сидеть одному за их общим столиком всё ещё было больно, но Дэнни уже учился находить в своей новой жизни плюсы. Например, оценки, даже по нелюбимой математике, сами собой поползли вверх — в школе просто не осталось ничего другого, кроме как учиться. Да и с Валери отношения стали лучше — та даже почти забыла о своей охоте на «Призрачного Билла» — видимо, как и все другие, поверила в то, что раз его целый месяц видно не было, то и дальше не будет. — Да нормально прошёл, ничего особенного — ни призраков, ни нашествия пиратов, ни глобальных разрушений. А у тебя? Что-нибудь удалось отыскать? Мужчина аккуратно сохранился, вышел из игры, отключил экран и приставку и только после этого ответил: — Нет. Всё глухо. Понятно только одно — твои недомогания напрямую связаны с призрачной формой, а значит… — А значит и ответ нужно искать у призраков, точнее… — продолжил за него Дэнни и они уже вместе завершили мысль: — … В Призрачной Зоне.***
— Ты не пойдёшь. — Нет, пойду! — Дэнни сжимает зубы и кулаки, чтобы не кинуться на Влада. Давненько тот его так не выбешивал! А всё из-за того, что Влад запретил ему идти вместе с ним! Мужчина прикрыл глаза, выдыхая и набираясь терпения. Спор продолжался уже полчаса, а ни один из них ангельским терпением не отличался, скорее наоборот. Однако, сейчас не время и не место устраивать драку — они оба достаточно сильны для того, чтобы, начав разбираться в отношениях, просто-напросто стереть замок с лица земли, уничтожив заодно портал в Зону, а этого делать явно не стоит. — Дэниел, пойми это слишком опасно, для тебя -в первую очередь. Вспомни, в последний раз, когда ты стал призраком, то не прошло и пяти минут, как начался приступ. Неужели ты хочешь снова почувствовать эту боль? Фэнтон-машины у меня нет, как-то не нужна была раньше, а ведь иначе, в человеческой форме, тебя портал не примет! Призраком тебе стать не позволю уже я — ты только посмотри на свои волосы, вылитая зебра! Наполовину белый, наполовину чёрный. — Ну, половина не половина, от силы треть, — пробурчал Дэнни, не позволяя сменить тему. — И вообще, ты же мне сам говорил, что это наоборот хорошо — чем светлее волосы, тем сильнее призрак внутри меня. Ну или моя связь с ним, я уже и не помню, как ты говорил. Тем более, если нас будет двое, то мы в два раза быстрее разберёмся с поисками лекарства для меня, а то, что будет после… — улыбка пропала с его губ, но он довершил. — Раз я смог один раз пережить приступ, значит, получится и другой. — Но пребывание в Призрачной Зоне может всё только ухудшить, — попытался опровергнуть его аргументы мужчина. — Или наоборот, улучшить. — Парировал подросток. — Ведь в Призрачной Зоне все призраки становятся уязвимы! Быть может, это только ослабит эффект моей болезни. — А может и усилит! Дэниел, у нас слишком мало данных, чтобы сказать точно. Одно ясно — тебе не стоит… — Влад, — голубые, понемногу начавшие возвращать себе яркость жизни глаза посмотрели на него не по-детски серьёзно. Да и разве можно было уже назвать его ребёнком? Нет… Влад слишком хорошо его знал, слишком хорошо его понимал и слишком много знал о том, что ему удалось пережить, чтобы считать его ещё маленьким. Его воспитанник уже стал взрослым, тогда и именно тогда, когда перестал быть в полной мере человеком, и окончательной стадии процесс достиг когда погибла его семья — нельзя испытать столько и остаться ребёнком. Так что Дэнниел, его мальчик, уже стал совсем взрослым, хотя бы умом. Взрослым, обречённым на существование в юношеском теле. Влад ещё не успел рассказать ему о том, что они не принадлежат жизни чуть больше, чем тот мог думать. Например, полупризракам не стоит бояться старости — она просто не наступит для них, замерших на тонкой грани между кратким мигом Жизни и вечностью Смерти. Не успеет наступить. — Я не могу пустить тебя одного туда — это тоже слишком опасно. Как бы ты не был силён, Влад, в Призрачной Зоне всегда найдётся тот, кто сильнее. А ещё мы не знаем, что именно может нам помочь, так что лучше работать вместе. Ты согласен? — Дэниел… — Влад. — Юноша помотал головой, отвечая на безмолвный вопрос. — Со мной ничего не случится. И я в любом случае пойду с тобой. Мужчина выдохнул, отпуская рычаг, открывающий проход. Тёмные круги на секунду закрыли его фигуру, а мгновение спустя уже Плазмиус подпрыгнул, зависая в воздухе. Последними почему-то изменились глаза, только-только переставшие быть полночно-голубыми и набравшими багрянец. Подлетев к порталу, он не оборачиваясь произнёс: — Встречаемся через четыре часа возле Акрополиса. Не опаздывай, Дэниел и… будь осторожнее. Последние слова Плазмиус произносил, уже влетая в портал и почти шёпотом, так, чтобы воспитанник не мог его услышать. Но он, видимо, совсем забыл, что у всех призраков слух гораздо лучше людского. Усмехнувшись, Дэнни перевоплотился и пролетел сквозь портал, думая: «Ох уж этот Плазмиус — ну никак не может без своих поучений! Ему действительно нужно было стать учителем, а не злодеем, пытающимся захватить мир — по любому первое удаётся ему куда лучше второго. Слишком уж он заботливый для зла».