Эта глава появилась благодаря двум людям, которым я говорю спасибо, и кто наверняка догадывается, кого именно я подразумеваю. Большое вам спасибо) Так держать! И… спонсор этой главы — главный хэдканонный слэшер всея канон. Главный хэдканноный слэшер — прочти, и ты его узнаешь!
В больнице выясняется, что Квон оказался прав — длительная искусственная кома не прошла для тела Билли даром, и хотя его жизнь была вне опасности, его здоровьем стоило заняться. Благо, влияния Влада хватило на то, чтобы предоставить ему наилучшие условия, и уже тем же вечером после осмотра начался процесс выведения из комы и очищения организма от медикаментов. Позвонивший родителям Спенсер чуть ли не орал в трубку, доказывая, что никуда не уедет, пока Билли не придёт в себя. В итоге, так и не дождавшись ответа, он уснул прямо на соседней койке в вип-палате — снова спасибо Владу и снотворному в кофе. Ему хватало одного подростка с расшатанными нервами. Кван тоже был здесь, как и все они (и снова фамилия Мастерс творит чудеса!), тихонько беседовал с Эмбер и Джо Коброй, попутно взламывая несколько сайтов в поисках улик против Даблвью. Оказывается, одним похищением и удержанием в неволи не обошлось — тот же аппарат ИВЛ она просто-напросто списала как бракованный с собственной работы, подстроив смерть ещё одного пациента. И с каждым часом список только пополнялся, благо, он теперь знал, что искать. Влад в который раз порадовался своей находке — мальчик далеко пойдёт, и уж Мастерс позаботится, чтобы он шёл в нужную сторону. А к утру мир узнал о том, что Билли Джо Кобра жив. Больницу начали осаждать поклонники вместе с журналистами, почуявшими запах наживы. Полиция, конечно, делала всё возможное, да и крыло, в котором находилась палата Билли, оцепили, но крики пробивались даже сквозь стеклопакеты. Влад делал всё, чтобы хоть как-то угомонить толпу, но ближе к полудню позвонила Валери и все стало ещё хуже. Нет, она, к счастью, не оказалась фанаткой Билли — его песни любил её отец. И ещё она дулась на них за то, что её не позвали на новое приключение. Квон, услышавший это, чуть ноутбук не уронил — вот он-то как раз пожалел о том, что влез со своим упрямством. Нет, он не жалел о том, что им удалось спасти Кобру, но… Он в самом прямом смысле ощущал себя пятым колесом, точнее, шестым — Спенсер не отходил от тела Билли, самого Билли успокаивала Эмбер, вселяя надежду на то, что у него получится ожить, а Влад и Дэнни… Вот как раз Мастерсы и беспокоили его больше всего. Потому что мозг у Сэкиля, хоть и отбитый футболом, но был, и он уже устал «не замечать» того, что между ними происходит. Ему пятнадцать лет, а рейтинг разворачивающейся вокруг драмы как минимум R (хотя, скорее, даже выше)! Убийства, похищения, старый любовный треугольник, запретная любовь… То, что они одного пола, Квона нисколько не смущало — ему, всё-таки, пятнадцать, а школьные душевые и раздевалки уединения не предполагали. Да и в шкафчиках прятали не только мальчика, но и девочку*, хоть последнее и случалось реже. Да и после того, как Дэш ещё год назад при нём вышел из шкафа, причём, во всех смыслах, в обнимку с их ресивером Вэсом** (внешне чем-то напоминавшего Дэнни), его таким было не удивить. Скорее, всё это его пугало. Между этими двумя вечно что-то было, не искры, так кошки, не кошки — так плазменные шары. В какой бы ипостаси они ни находились, разойтись миром не получалось. Ну, а после гибели Фэнтонов и Такера с Сэм… и говорить нечего. У Дэнни остался один близкий человек — его враг. Но он быстро перестал им быть, и сейчас Дэнни враждовал только с одним человеком — самим собой. Мистер Влад точно знал, от чего его воспитанник становится настолько на него похожим — беловолосым, ехидным, злым… захлебывающимся в ярости. Даблвью говорила, что это он убил Фэнтонов из-за ревности. Правда это или нет, Тхуан не знает (хотя, судя по отчётам и состоянию самого Влада, — всё-таки нет), но Дэнни, кажется, с каждым днём всё сильнее хочет сделать нечто подобное. Потому что это не просто привязанность к единственному оставшемуся в живых близкому человеку, и не своеобразное проявление зарождающейся родственной связи, и даже не шизофреническая влюблённость, а… Судорожно отдёрнутые (протянутые) пальцы при любом прикосновении. Взгляды, слишком наполненные смысла для того, чтобы подтверждать их словами. Одни мысли, идеи и планы, высказанные на два голоса. Выверенная, но внезапная печаль пополам с заботой и упрямый выдох сквозь зубы в ответ. Необходимая для выживания и сохранения остатков сущности одержимость, яд, ставший лекарством от потерь, психоз, заменивший рассудок. Квону даже жалко мистера Мастерса — тот понимает даже больше самого хакера, чувствует больше и сильнее состояние Дэнни, буквально на себе, но… он ещё и борется с этим. Потому что один псих в их семье с давней, болезенной манией любви у них уже есть. Вот он и балансирует на грани чужого восприятия — не приближая, не давая дать болезненному подростковому влечению хода, но и не пресекая его на корню, ибо знает — так он убьёт Дэнни вернее всего, уничтожит изнутри и снаружи. Взращивает в стазисе, как бонсай, не позволяя укорениться, а только помогая самому Дэни взрастить его до той степени, чтобы было удобнее выдрать с корнем. Да только бесполезно это и поздно — если вырывать придётся, то вместе с сердцем, душу наизнанку выворачивая. И Дэнни, и Влади, и даже Тхуан отлично это понимают, да только глупый Мастерс ещё на что-то надеется… Не-а, не выйдет, Квон отлично знает тот взгляд, каким на него постоянно смотрит Дэнни — не жадный, но сдержанно-голодный, ещё управляемый, но ненасытно-исконный, ждущий и упрямый. Так Такер постоянно смотрел на мясо, даже будучи сытым, так сам Сэкиль изучает код новенького программного обновления. Так смотрят на то, что даже если без этого можно жить (хотя в это и не верится), то жизнью это не назовёшь. Тхуану хочется подойти к Дэнни, спросить, рассказать, пояснить… Но он отлично понимает, что не будет этого делать. Страшно. Нет, не оттого, что он может что-то испортить (куда уж дальше-то?), а оттого, что даже его вмешательство ничего не изменит. Дэнни все так же будет смотреть на Влада. Влад — всё так же сдерживать их обоих. Это нельзя назвать ни правильным, ни неправильным, это просто есть, и понять, каждого из них, можно. Просто… Такер погиб из-за своей любви к мясу, невовремя оказавшись в Тошниловке. Самому Тхуану несладко приходилось, когда кто-либо узнавал о его технофилии (Валери и Мастерсы — редкое исключение). Что же будет с этими двумя дальше, он боится представлять. И ясно только одно — ничего хорошего.***
Валери злится на этих оболтусов всего три минты, а после даёт обоим (Квону и Дэнни, ибо до Влада не дотянуться) по шее и начинает знакомиться с остальными (с Эмбер — просто заново, в предыдущие разы у них как-то не задалось). Удивительно, но кажется, она единственная из них, кто раньше ничего не знал о Билли Джо Кобре, но сейчас это даже хорошо, потому что у того появляется новый собеседник, и тем самым общий настрой улучшается. Влад некоторое время смотрит на всё это, а после тихо выходит из палаты, и, получив от шатавшегося под дверью врача стопку с результатами, вчитывается в них. Чтобы разобраться в состоянии Билли, врачом не нужно быть — в данном случае знания о строении тела человеческого только мешают. Но в том-то и дело, что человеческого, а Мастерс сейчас изучает показания, имеющие отношение к призракам. В стандартных тестах есть только некоторые из них, но он заказал полный список необходимых услуг, добавив ещё парочку разработанных собой и для себя, так что сейчас проблема перед ним встала яснее. Сэкиль действительно гений, потому что, не будучи ни врачом, ни специалистом по призракам (хоть и зная о них больше многих), смог найти брешь, которая могла сломать всю плотину. А именно — тот нюанс, что Билли Джо Кобра — человек. Человек, а не наполовину призрак. Точнее, его истощённое тело соответствует человеческому, в то время как сущность имеет призрачные черты, так что вернуть «душу» на место будет проблематично… Да, призраки и полупризраки могут вселяться в людей, однако в основном это процесс весьма и весьма недолгий — даже не зная о захвате контроля, тело инстинктивно противится вторжению, причём очень бурно. Побочным эффектом является то, что после выселения мало у кого остаются воспоминания о времени, проведённом под захватом, а если они и есть, то весьма расплывчатые и мутные. Влад же по праву мог считаться мастером по одержимости — он даже малой своей частью мог держать под контролем человека даже с высоким коэффициентом воли, и к тому же очень длительное время — несколько месяцев, вплоть до года, да ещё и перекраивать чужие воспоминания, как ему заблагорассудится. По призрачным меркам это было существенно, поскольку обычно призраки не могли продержаться долго, потому что их довольно быстро «вытуривали» обратно… или занятое тело начинало разрушаться. Так что, если бы Билли попытался вернуться в своё тело, отвыкшее от присутствия души, оно начало бы борьбу, что в свою очередь неизбежно привело бы к уничтожению и тела, и духа, и это было бы только вопросом времени… Как и то, сколько ещё продержится тело без души. Влад вздохнул, сморщился, но он отлично знал, что иного выбора нет. Если речь идет о времени, то без Клокворка не обойтись…***
— Ну? — Ну? — В ответ уставился на Мастерса дух. — Ты скажешь мне, что мне нужно сделать, чтобы ты помог? — С чего ты взял, что я стану тебе помогать? — Отозвался Клокворк, подлетая ближе. — Ну, во-первых, не мне, а Дэнн… Дэниелу, к которому ты явно неровно дышишь — раз, во-вторых — я же всё видел, Хранитель. — Пояснять, что именно, не требовалось — они оба знали, что именно и когда видел Влад. Точнее, Клокворк знал наверняка, а вот Мастерсу приходилось догадываться, да и то, получалось только тогда, когда реальность начинала совпадать с «образами». Хранитель Времени хмыкнул, скрестив руки на груди. — Быть может, я помогу тебе, но… Скажи, зачем это тебе, Плазмиус? Не слишком ли много усилий для какого-то музыканта? Если бы это произнес кто угодно другой, Влад посчитал бы это насмешкой. Да моцарелла его дери, он сам, внутри своей головы, произносли подобное пару раз! Ибо, как бы это ни выглядело со стороны, он, Влад Дэниел Мастерс, был и остаётся махровым эгоистом, и никакой выгоды от того, что он влез в эту авантюру, для него нет. Скорее, наоборот — пожертвование в больницу делай, адвокатам, аж облизнувшимся после его звонка в предвкушении новых гонораров за проникновение в чужую квартиру с причинением физического вреда владельцу (а то, что сама владелица — психопатка, державшая в заложниках полутруп пару лет, для закона о собственности ничего не значит), плати, показания полиции за всех присутствующих (ибо единственный из них является совершеннолетним и бюрократически живым) давай… И ведь это ещё уголовное разбирательство по делу Билли Джо Кобры только-только заново начинается, дальше будет хуже… Так что да, смысла для Влада было никакого… Почти. Потому что Бахус был человеком. Стопроцентным. Но некоторые показатели из его анализов Влад уже видел, в других бумагах, на другое имя — на имя Дэниела. Мастерс нутром чуял, что эти показатели связаны с тем, что Билли не мог нормально вернуться в тело, и с проблемой самого Дэниела полноценно быть призраком. А значит, если он поможет Коэну, то и своему Дэнни поможет… Однако, хотя Влад и знал ответ на вопрос, ответить он не мог. Потому что поймал себя на том, как называет Дэниела «своим Дэнни», и это… … это было даже хуже лежащего в коме Кобры. Клокворк, впрочем, отлично это понимал, а потому не стал выпытывать, и подплыл к зелёному шару ближе, сделав изящное движение посохом, открывая портал. Ещё одно движение — и на груди у Плазмиуса красуется медальон со знакомой, но всё так же нечитаемой эмблемой. — Что ж, я окажу тебе помощь, но… Как это говорится? «Услуга за услугу»? — Последнее призрак произнёс на русском, с каким-то странным, пугающе знакомым не акцентом, но… произношением. Плазмиус не выдержал, довольно хекнул, и ухмыльнувшись во все клыки, пожал протянутую руку. Ему всё ещё казалось, что сейчас заключается сделка с дьяволом. Но вот кто из них демон — это ещё вопрос.***
По возвращении Плазмиус имеет просто огромное желание набить Клокворку его призрачную морду. Даром что сначала отправил в один из самых дремучих углов Призрачной Зоны — в Земли Огня. Ещё двое суток понадобились на то, чтобы аборигены перестали пытаться его убить и/или обмануть, впрочем, Влад всё понимал и даже не обижался (вот честно, нисколько, даже мстить передумал!) — кошки, что с них можно взять? Особенно с человекоподобных (и нечеловечески разумных), в чьих жилах вместо крови — жидкий огонь, и вся популяция поголовно состоит из самок. Эрдоскретч, местное воплощение Бастет, не иначе (а точнее, Владычица Огненного Края), черношёрстная лиловоокая красавица с правой рукой из живой лавы, хохоча, под конец всех испытаний на вопрос о том, зачем это нужно было, сказала: — А чего ты ожидал, Регент? Что мы, подобно этим ледяным собакам, будем готовы рухнуть над колени от одного твоего взгляда? Не смеши… Ты же видел Предначертанное, ты знаешь, что тебе суждено, но неужели ты думал, что это будет просто? Влад уже не думал, точнее, думал, но не об этом, а о том, как бы ему избежать сопровождающей роль почетного гостя обязанности. Ну или хотя бы выжить при этом, ибо гостеприимство огненных кошек казалось куда опаснее их попыток убить. Там, на арене, куда его привели под копья и фаерболы, было хотя бы всё ясно. Здесь же, в окружении мохнатых красавиц, довольно жмурящих глаза с золотыми зрачками, тоже было ясно всё, прямо-таки кристально, но Влад и понимать-то не хотел! Его же за… зацарапают до смерти! Причём это понимал не только он, поэтому Эрдоскретч, как и подобает альфа-самке, повелительно увела его в свои покои, где и указала рукой на открытое окно. Смертоубийство среди своих на почве ревности по пришлому самцу, пусть даже он и Регент, пусть и тот, о котором твердилось в оставленных в их Священном Кратере знаках, она допускать не собиралась, а так, сделав вид, и ему поможет, и свой статус поднимет. Мастерс это тоже понимал, а потому, прихватив взятую из того же Кратера рукопись, улетел как можно быстрее и незаметнее. Впрочем, Клокворк был достаточно сообразителен для того, чтобы не попасться ему на глаза, а прямо при выходе из Огненного Края сделать ещё один портал, вернувший его домой всего спустя пару секунд после ухода. Но в морду дать духу-Хранителю все ещё хотелось, потому что… «Услуга за услугу» Беглое чтение первых страниц артефакта ясно дало понять, что это — оно, то самое недостающее звено. А значит, свою часть уговора, ему всё-таки придётся выполнять.***
Ещё три дня понадобилось, чтобы должным образом изучить рукопись и привести тело Кобры в нужное состояние. К тому моменту, когда Влад решил действовать, едва не стало на одного призрака больше — испереживавшийся Спенсер выглядел так, будто это он был одной ногой в могиле, отливая голубым из-за синяков под глазами не хуже Эмбер и Кобры. На их фоне зарывшийся в глубины программных кодов, «червей» и архивов Сэкиль выглядел ожившим призраком кофейного зерна-каннибала, ибо был жёлт, активен и кофе потреблял как не в себя. Но что удивительно, хуже всех дела обстояли с Дэнни — его призрачная интуиция, за столь короткое время получившая мощный рывок, говорила о том, что не всё с уходом Влада было так ясно, а когда тот вернулся, и вовсе заорала благим матом… наравне с завывшей ревностью, появившейся вместе со слабым отголоском запаха, похожего на кошачью шерсть и женские духи одновременно. Да и следы царапин, давних, уже заживших, но только-только начинающих исчезать с кожи (для чего Влад явно прикладывал недюженные призрачные усилия), были весьма красноречивым знаком. Оставаться в человеческом, хоть относительно, а не чокнуто-ревнивом режиме ему позволяло только присутствие Валери…, а также вернувшиеся в его жизнь снотворные пилюли, подаренные Владом. Что бы он делал без них в эти ночи в одной постели с мужчиной, Дэнни слишком хорошо представлял и слишком сильно желал, а потому даже сам начал себя опасаться. Сам процесс оказался прост, достаточно было ввести в тело некую смесь, весьма специфическую, а после её полного растворения в сосудах позволить Кобре вселиться в тело. Вышло это легко, и спустя всего несколько секунд чёрные ресницы дрогнули, открываясь. Эмбер закричала — радостно, как все валькирии, приветствовашие воинов-героев в Вальхале разом, — размазывая по лицу слёзы и бросаясь на шею Тхуана. Вслед за ней то же самое поспешила сделать Валери, но уже на спину, от чего чуть не свалила и не задушила хакера. Дэнни просто облегченно выдохнул, разжимая сжатые кулаки, кончиками пальцев нащупывая ладонь стоящего рядом Влада и крепко-крепко её сжимая. Спенсер, на нетвердых ногах подошедший ближе, схватил слабо улыбнувшегося Билли за руку, даже не заметив, как сам начал плакать.***
Влад и Дэнни вышли из палаты, чтобы купить что-нибудь вкусное и потенциально полезное (по крайней мере, то, что можно успешно спрятать от врачей и быстро съесть), дабы отметить свой успех. Подходящие автоматы были возле кафетерия, но, чтобы не попасться на глаза поклонницам, которым всё-таки удавалось пробираться внутрь под предлогом посещения родственников (к сожалению, были и такие), решили пойти по запасной лестнице. Едва за ними закрылась дверь, Влад выдохнул и сосредоточился, заодно нажимая подходящую кнопку на пульте и вырубая камеры. Лампочки тут же замигали, а после и вовсе погасли, сменившись тускло-алым аварийным освещением, в свете которого ещё ярче горели ставшие из полночно-голубых кроваво-красными глаза мужчины. — Влад? — Произнес Дэнни, на одних неведомых ему самому, но явно вбитых Мастерсом рефлексах прижимаясь к стене. Мужчина, будто его не слыша, подошел ближе, не отрывая взгляда и… Это не походило на предыдущие разы. Это вообще ни на что не походило. Дэнни знает, Дэнни помнит наперечёт все те случаи, когда их губы соприкасались, но… такого не было. Было разно, было безумно, солоно из-за крови, печально из-за забытья, жарко от похоти, больно от тоски, но… Такого ещё не было. «Поцелуй его…» Влад. Сам. Его. Целовал!!! Потянулся сам, весь, всем телом, в секунду оказываясь рядом, жёстко вывернув вверх руки, фиксируя одной ладонью оба его запястья, а другой на контрасте нежно прикоснулся к челюсти сбоку, чуть поглаживая, потянул за собой, на себя, заставляя Дэнни содрогнуться от сладких мурашек, пробежавших по нему от кончиков поджимающихся пальцев рук до пяток, и поцеловал. «Поцелуй его так, чтобы он навсегда это запомнил…» Дэнни застонал, закрывая глаза, он видел, нет, не видел, знал, что Влад так же не поступил. Он смотрел, без отрыва, без смысла, без души. Он сам эту душу и выпивал, по крайней мере, Дэнни чувствовал, как она отдаляется от него с каждым скольжением губ мужчины. «… так, словно ты действительно этого хочешь…» Было горячо, даже душно, жарко, мокро и как-то по-особенному, по земному, невыносимо хорошо. Губы у Влада были влажными, но не мягкими, а чуть шероховатыми, совершенно обычные, искусанные, хоть и принадлежали необычному мужчине, а творили и вовсе нечто невозможное: целовали в угол губ, а после растекались по ним, обхватывали, чуть оттягивали до обдаваемой выдохом розоватой плоти дёсен, спускались на шею, чуть прикусывая, поднимались к векам, прикасаясь легко и до судороги бережно, словно целуя сквозь мечущиеся под ними глаза напрямую одичавший вконец рассудок, успокаивая и исцеляя его. «… так, словно ты этого жаждешь…» Даже сейчас Влад будто пытался его чему-то научить — замедлялся, ожидая ответа, повторял движения, если нужно, обнимал, поглаживая спину, лопатки, мягко-мягко, словно боялся сломать хрупкие, но давно вырванные наживую крылья. Было тепло, было сладко, было так нежно, что это было даже больно. Нет, не губам, не снаружи, внутри, в той пустоте, что ширилась с каждым мгновением от этой неожиданной, нестерпимой ласковости. «… так, словно имеешь на это право…» Он был рядом с ним. Они были вдвоём. Так, как давно не были, и, возможно, не были никогда — ни душой, ни телом, в единстве друг с другом и сами с собой. И всё было правильно: саднящие, пухлые губы, дробный сердечный стук, затекающие руки, которые жаждут прижать к себе стоящее напротив тело — тёплое, родное, живое. Так — чтобы стать ещё ближе. Так — чтобы больше не отпускать. Так — чтобы и не нужно было отпускать… «… поцелуй его так, как поцеловал, если бы мог себе это позволить…» Влад на упоительно-долгие секунды просто прижимается к его губам, неподвижно, просто делясь теплом, позволяя прийти в себя. И только когда Дэнни открывает глаза, отстраняется, мягко, на выдохе, опуская дрожащие ресницы. А ещё секунду спустя, бьет в стену, чуть в стороне от Дэниела, от чего по той бежит трещина, поворачивается, и уходит. Куда — Дэнни не видит, его слепит внезапно вернувшийся свет. Влад больше не хочет убить Клокворка, даже за его жуткую «услугу», даже за то, что он запретил что-либо рассказывать Дэнни. Единственный, кому он хочет набить лицо, так это самому себе. Костяшки от удара содрались, и от выступившей крови шрамы на кисти от стекла кажутся ещё ярче. И за это он тоже себя ненавидит… за… «Поцелуй так, словно ты любишь его…» * — речь идёт о знаменитом Playboy и его «сестричке» Playgirl схожей тематики, только настроенном на женскую аудиторию, но популярен он, кстати, не только у женщин… ** — угу, тем самым Вэсом Вестоном, если кто знает, о ком я) Думаете, я могла пропустить этого типчика? Как бы не так! У меня планы есть даже на его отца! А ресивер — одна из позиций в американском футболе, где важнее скорость, а не мышцы.