***
Билли Джо Кобра поправил темный галстук, берясь за микрофон и смаргивая влагу с ресниц, не разобрать, слёзы это или дождь, вздохнул и запел: — Я жалею, что не смог написать Счастливую песнь. Но счастье испарилось в миг, Когда ты исчез…****
Праздник по случаю окончания всех судебных разбирательств и юридического возвращения Билли Джо Кобры в мир живых праздновали всем Амити-Парком и не только. Фанаты, приехавшие к рок-звезде, были в бешеном восторге от концерта (хотя некоторые поддерживали точку зрения Влада и сожалели, что суд над Даблвью произошел здесь, а не в соседнем Иллинойсе**), хотя всё ещё волновались, наблюдая за Коброй, полностью ещё не оправившимся — врачи сказали, что реабилитация займёт ещё как минимум год, но проводить её музыкант решил дома, вместе с семьёй и под присмотром Спенсера. Однако он всё равно нашел в себе силы, чтобы выступить перед фанатами. К тому моменту, как приходит время прощаться, Дэнни становится прежним — улыбчивым, добрым, веселым, даже черных волос в пестрой голове становится как будто больше, что не может не радовать. Всех, кроме Влада и Тхуана — полукореец в который раз про себя проклинает свою же внимательность: может, прическа у друга и стала темнее, но и голубые глаза налились подозрительной фосфоресцирующей зеленью. Благо, подступившие за всеми приключениями экзамены избавляют его от необходимости парить голову чем-то кроме учебы… Грант, что бы там ни говорил Влад, нужно отрабатывать отметками.***
… На последнем слоге его голос дрожит, но Кобра сжимает микрофон крепче и продолжает: — И не думал, и не верил, Что этот день придёт. И чувствую сейчас лишь Горе и лёд…***
Клинки мелькали белёсыми молниями в полутьме, пока Дэнни сосредоточенно рубил очередное тренировочное чучело. Движения, связки, удары — всё на автомате, как Влад и учил, пока мозг… «Это была моя цена» Перенести вес на правую ногу, сделать упор, оттолкнуться… прыжок! И ещё один удар, на этот раз — левой рукой, с зажатым кханджарли — Влад ему сразу сказал, что полного двурукого (как он сам, амбидекстр чертов) из него не получится, но попытаться стоит, и натаскивал знатно. Правда, вместо классической пары шапага-дага он предпочитал более нестандартные варианты, из которых самому Дэнни полюбился этот — волнистый шамшир и лунный кинжал***. Наверное, потому что они чем-то напоминали ему Влада — драгоценное оружие, чья красота, как обрамление клинков, создано на смерти. Только у мечей это кости, пошедшие на рукояти, да загубленные души рабов, добывавших самоцветы, а Влад… Влад за всё платил собой. Всегда. «Не знаю, зачем Клокворк назначил такую…» Очередной прыжок получился недостаточно высоким, и ногу задело опасным противовесом, отчего следующий шаг вышел болезненным, а выпад — яростным. Сам виноват, не просчитал движение, и сам за него же поплатился. Как и Влад. Даже когда он заставлял других делать работу за себя — платил. Не меньше, а может даже больше нужного — временем, деньгами, силой… Найти и воспитать хорошую пешку дорого стоит, уж кому, как не Дэнни это знать — самой дорогой, можно сказать бесценной Мастерсовой пешке, единственной и неповторимой. Потому что ни у него, ни у Влада не осталось ничего после его неожиданного перехода в дамки. «… но я её заплатил. Вот и всё» Поворот и удар вслепую, за спину, и тут же — перекат в бок, с линии атаки. А в голове, будто наяву, звучит его голос, произносящий, что сейчас Дэниел пропустил отличную возможность нанести ещё один удар, а значит — ещё один шаг к победе. Дэнни знает, Дэнни это отлично понимает, как и другое — что-то с ним не так. Незнакомец. Противник. Враг. Приёмыш. Наследник. «Сын» — должно было быть следующей стадией его изменений, знаменуя окончательную победу Влада. Пиррову весьма, но всё-таки… Однако, Дэнни, как и должно герою, в который раз разрушил его планы… в него же влюбившись. Да так, что уже самому страшно. Дэнни не идиот — то, что с ним что-то не так, он заметил давно. И нет, это даже не то, что он втюрился во Влада, и не то, что его подводят силы… А то, как эти два фактора влияют друг на друга. И влияют… Скверно. Как скверна — сумасшествие растекается по венам, черня их ядом, заволакивая глаза и голову жгучим маревом, отравляя изнутри. Он болен-болен-болен, но самое страшное не это, о нет! А то, что и исцеляться он не хочет. «И всё! Это ничего не значит!» Он ломает ритм, ступая вперед, и ломает себя, вспоминая это. Ничего не значит? Ничего не значит?! Ничего-ничего-ничего? Ха! Если бы это действительно ничего не значило для него, то и оправдываться Влад не стал бы. Влад — да оправдываться? Это уже звучит как шутка! А раз это действительно произошло, то… Значит. И много. Влад — тот ещё подлец и гад, и его можно ещё много кем обозвать, но… Как и в том случае, когда Дабблвью обвиняла его в убийстве, не все эти слова являются правдой. Точнее, с той же честностью, Влада можно назвать почти что рыцарем, ибо он всегда даёт каждому своему врагу шанс убить себя в ответ. У него есть принципы, не менее странные и заковыристые, чем он сам, но тем не менее есть, и вот кем ещё точно Влад не является, так это педофилом. Дэнни знает, Дэнни проверял — как по бумагам, изучая его прошлое (пришлось повозиться, вскрывая знакомый сейф, но это того стоило — компромат Мастерс собирал на всех, включая себя!), так и на себе. А ведь именно ребёнком, своим сыном, Влад его и считает. Считал даже тогда, когда ни один из них и не догадывался, чем обернется желание мужчины иметь семью. Всякое желание имеет свою цену, как всякий удар — свою цель. Дэнни останавливается, выдыхая и равнодушно-изучающе смотря на расчленённого его последним ударом робота, после чего оскаливается, заставляя отражение лица на клинках идти хищной, злой рябью. Ну что ж, если время — та цена, которую ему нужно заплатить, чтобы получить Влада — он её выплатит, сполна, да так, что даже вездесущий Клокворк не сможет обвинить его в скупости. Он подождёт.***
— И я знаю, что обещал, что не буду плакать… Тхуан часто-часто моргает, а после не выдерживает, снимает очки вовсе, убирая их в карман, закрывает лицо рукавом, пряча в нем слёзы и оскал, сжимает до белых костяшек ручку зонта. Он тоже, тоже обещал…***
Сэкиль протирает сначала глаза, а после и новоприобретённые очки (наследственная близорукость решила устроить сюрприз, меньше чем за два месяца снизив зрение до минус трёх), не веря тому, что видит: Дэнни и Валери, они, они… Вместе? Встречаются?! — Быть того не может! — Все-таки произносит он вслух. Влад, сидящий на соседнем кресле, закатывает глаза, произнося: — И всё-таки, оно есть. Сам видишь. Всё к лучшему. — Но… это неправильно! — В полной растерянности замечает Тхуан. Влад только пожимает плечами, полуобреченно-полуоблегченно, встаёт и идёт к двери, у которой подросток всё-таки не выдерживает и выкрикивает ему вслед: — Но он же вас любит! — Я знаю! — А вы — его! — Все ещё продолжает кричать Квон, но тут же себя обрывает, затыкая рот ладонью. Влад смотрит холодно, незнакомо, опасно, но секунду спустя выдыхает, прикрывает глаза, кивает мелко, но явно соглашаясь. — Да. Но не так, как хотел бы сам, и как того хочет он. Точнее, хотел, раз он теперь с Валери, так что… — Он на секунду замирает, но продолжает: — Я всё равно сделал всё, что мог, теперь дело за тобой. Присмотри за ними, Сэкиль, чтобы у них все было хорошо. — Я обещаю, я сделаю это. — Шепчет себе под нос Тхуан, когда дверь за ним закрывается.***
— Но я скучаю по тебе, Тоска сжигает изнутри. Я так скучаю по тебе Ты будь с моей стороны… Валери, с самого утра еле сдерживающая слезы, наконец-то всхлипнула, и заплакала, пряча лицо на груди у Дэнни. Тот тихо охнул, обнимая её, но так и не отвёл от рамки с черной лентой взгляда совершенно сухих, темно-голубых, полночных глаз…***
— Так и знал, что найду тебя здесь. — Прошипел, влетая в Акрополь, Плазмиус. Лиловолосая Пандора тут же убрала за спину все четыре руки, а не менее лиловый от смущения (хотя изначально вообще-то голубой) призрак только и смог, что неловко улыбнуться, пытаясь застегнуть рубашку. — Уолтер, успокойся. — Поморщился Плазмиус, приземляясь. — Никому ты не изменяешь. Помнится, в брачной клятве слова «пока смерть не разлучит вас» предусмотрены как раз для подобного случая. Вестон только улыбнулся ещё смущённее, стараясь завязать галстук, отчего чуть сам себя не задушил (третья и четвертая рука Пандоры ему не позволили). Хотя, конечно, призраку так умереть трудно, ведь дышать не обязательно. Чем и пользовались целуясь чуть ли не часами призрачные парочки. Такие, как Пандора и, с недавнего времени, покойный Уолтер Вестон. Мистер Вестон был своего рода знаменитостью — первой и единственной жертвой призраков в Анима Парке, да и то косвенной: его приложило осколком разнесенного Дэнни и Дезире фонтана, пробив висок. Влад ещё не полностью разобрался в механизме появления призраков, так что тщательно разбирал каждый подобный случай. А после знакомства с Вестоном это стало делать ещё легче — историк по образованию, он не мог упустить возможности узнать ещё больше о прошлом, с рьяностью фанатика взявшись за изучение всего и вся в Призрачной Зоне. Ну, а влюбленность в Пандору шла приятным плюсом — как ему, так и Владу, ибо знала Хранительница Невзгод многое из того, что было им неведомо. — У меня к тебе дело, историк. Нужно кое-что изучить и подобрать аналоги из современного мира. — Мистер Мастерс (поскольку он был наслышан о мужчине ещё при жизни, то предпочитал называть его именно так), я, конечно, понимаю, но… — Вестон, я отлично знаю, что соблазнить тебя чем-либо, особенно когда ты устроился под крылышком этой очаровательной богини (он многозначительно посмотрел на Пандору, от чего та только фыркнула, отвернувшись) я не в силах. Но это если лично тебя. А так… помнится, получить деньги для колледжа Вэса от Дезире тебе так и не удалось? Призрак вздрогнул, но кивнул. Да, так и было дело — желание обернулось против него, и загаданный миллион превратился в выплаты по его страховке. Да и то, все ушли на оплату дома и обучения Вэса в школе, а вот на следующую ступень уже не хватало. Мадам Вэстон зарабатывала достаточно, чтобы они продолжали жить нормально, но вот для накоплений этого было мало. А ещё Вестон скучал, очень скучал по сыну. А поскольку Плазмиус был владельцем единственного на множество миль стабильного портала в мир живых… Плазмиус улыбнулся во все клыки, доверчиво сообщая: — Я собираюсь открыть фонд помощи жертвам призраков. Первым (и единственным — про себя добавил мужчина), кому он поможет, я собираюсь сделать твоего сына но… Ещё не принял окончательного решения. Ты можешь мне в этом помочь, если согласишься. Уолтер не мог ему отказать. Просто не мог — Влад, вот уж действительно, мастерски расставил ловушку на него. Пандора, тоже далеко не невинная овечка (о, дитя Эллады!), только тихо сидела, ожидая решения возлюбленного. Единственно возможного решения. Вэстон кивнул, и довольный Плазмиус протянул ему Рукопись.***
Дэнни смотрит, не отрываясь, смотрит, когда все остальные отводят взгляд от зева ямы, холодного и тёмного, и чувствует, что он сам — как эта яма. Стылый, тёмный и пустой. Потому что… — Держась за руки гулять, Строить планы и мечтать… Чувствовать всем сердцем и душой… Что ты со мной! Хах… а он уже ничего не чувствует.***
Валери смеется, Валери улыбается, тихонько одёргивая платье, купленное по совету Полины — действительно ей очень идущее (хоть всё ещё и непривычное), в этом она профи. После того, как мистер Влад вернул её отцу должность, с деньгами стало лучше, однако привычка к экономии осталась, так что сам факт покупки шокировал её до сих пор. Правда то, что Дэнни сам позвал её погулять, да ещё и таким тоном, да и… Девушка украдкой косится на Дэнни, любуясь им. Как бы жутко это ни звучало, но Влад на него хорошо влияет — тот субтильный забитый мальчик, которым был Дэнни Фентон, совсем не похож на этого невысокого, но крепкого и стройного юношу с уверенным, пусть и хитроватым взглядом. Даже седина из волос почти исчезла, вернулся исконный, иссиня-смольный оттенок, что не может не радовать. Дэнни ловит её взгляд и улыбается в ответ, наклоняется и… Ох… О таком она даже не мечтала! Но она знает одно точно — только о таком и стоит мечтать! А иначе зачем ещё нужны эти мечты! Дэнни аккуратно прикасается к её губам напоследок, мягко-мягко, бережно-бережно, поглаживая по щеке, смотрит, чуть опустив веки. И пусть она не видит его глаз, но по улыбке Валери знает — он счастлив. Точно так же, как и она сама. Дэниел улыбается, все ещё поглаживая кожу Валери, обнимая её, прижимая к себе ближе. Он счастлив. Не полностью, но насколько вообще это возможно в данный момент, потому что знает: обжегшийся на нём несколько раз Влад и не думает снимать наблюдение, а значит, он все видит. Видит, и не понимает, что же Дэнни задумал. Потому что тот, кто полжизни провёл, безответно любя и ревнуя, и подумать не может о том, что кто-то сам же в него влюблённый, так же безнадежно, попытается намеренно заставить его ревновать. Особенно Дэнни. Особенно — к Валери. Юноша искренне ей улыбается, снова целуя, аккуратно и нежно, действительно честно. Потому что он действительно хочет этого поцелуя. И уже не важно, о поцелуях с кем он сейчас мечтает…***
Спенсер протирает сначала объектив камеры, а после собственный лоб от капель — в отличии от многих присутствующих, у него зонта нет. Над Билли, кстати, его тоже нет, он тот и не замечает, продолжая петь: — Скажи мне, что этого нет, Скажи мне, что все это бред! Скажи, что это сон дурной, И скоро я проснусь… Райт выдыхает, переводя камеру на Дэнни — да уж, эти слова точно про него — выглядит он так, как будто до сих пор не может очнуться от кошмара. Билли говорил о том, что у него, как и у Влада, проблемы со сном, но… Вообще-то, сейчас Спенсер понимает Дэнни лучше всех: тот действительно всё ещё не проснулся. Не понял, не принял, не осознал. Не допустил до себя информацию. До головы — да, а вот сердце… … сердце не принимает. Спенсер знает, он сам таким был и все помнит как это бывает — неверие, становящееся привычным настроем, боль, настолько родная, что вспоминаешь о ней только тогда, когда пытаешься вдохнуть полной грудью и понимаешь, что просто не можешь сделать вдох. Спенсер два года жил, не дыша, пока… Пока Билли не вернулся. А ведь он даже не надеялся на это, а… А Дэнни и надеяться-то не на что… — Скажи, что это обман, Скажи, что ты мне солгал, Пожалуйста, скажи, что ты живой… Я всё приму!***
Он всё ещё чувствует его вкус на своих губах, в Влад снова говорит что-то. Что-то верное, что-то правильное, что-то до зубового скрежета праведное! И это он-то?! Он учит его, как нужно действовавать правильно?! Тот, кто всю жизнь жил не то что не по законам, людским и божьим, а просто вопреки им, но всё равно не добился счастья?! А когда оно стало возможно, неожиданно вспомнил о том, что кроме «выгодно» есть ещё и «правильно»?! — … нельзя так! — Хорошо. — Неожиданно даже для себя соглашается Дэнни, приваливась к стене и сползая по ней на пол. Наверное, до него всё-таки дошла одна простая вещь — как бы он ни старался, сколько бы ни ждал, Влад просто не примет его любовь, даже если полюбит в ответ, мазохист чёртов. — Хорошо Влад, тогда… пообещай мне одну вещь. — Какую, Дэниел? — Не соглашаясь, с опаской уточняет Влад. Он тоже все ещё чувствует его вкус на своих губах. — Ты говорил, что сделать из меня человека можно только вытащив из меня призрака… — Вместе со всеми твоими чувствами, Дэнни, поскольку они и являются источником твоих сил. — Продолжил за него мужчина, на что Дэнни грустно улыбнулся. — Я согласен. — Что? — Я согласен. — Он протянул руки вверх, хватаясь за край рубашки Влада, смотря ему в глаза: — Я не могу прекратить тебя любить, как бы ни пытался. И не могу нормально жить, оставаясь полупризраком, так что… — Он усмехается, с улыбкой завершая: — Если я не могу перестать ощущать любовь, то лучше мне вообще ничего не чувствовать. Понимаешь? Влад, пожалуйста… я хочу этого не меньше, чем тебя. Влад с минуту молчал, не смотря на него, а после наклонился, поднял на руки. Дэнни на секунду напрягся, а после обмяк, обнял его за шею, прижимаясь, чувствуя, как всё внутри него переворачивается от этой неожиданной, горькой близости и ласки. Это и радовало и огорчало, поскольку это было последнее, кроме любви к Владу, что он почувствует в своей жизни. — Хорошо, Дэнни… Я исполню твою желание.***
— Но да, я скучаю по тебе! И рядом быть хочу! Прошу тебя, вернись ко мне, Всегда со мною будь… — Билли допел куплет, всё ещё не веря, не желая верить в то, что он поёт эту песню, поет её здесь и сейчас. На похоронах своего друга и спасителя, Влада Мастерса… — Время, стой. — Клокворк одним усилием перенёсся из Призрачной Зоны в мир живых, огляделся, положил на крышку гроба цветок водосбора****, а затем вернулся к себе, немного ускорив ход, но вернув к нормальному течению время тогда, когда Дэнни приехал после всех прощений домой, снял галстук, а после, утратив материальность, просочился сквозь пол в подземелье, где, улыбаясь, прошел в запертую изнутри и снаружи комнату, улыбнулся, провёл нежно по наручникам, тут же звякнувшим. Руки, которых он хотел коснуться, отстранились, заставив цепи кандалов звякнуть, но юношу это нисколько не опечалило, только глаза его стали кроваво-алыми, давая волю, когда он наклонился, шепча между поцелуями в упрямо сжатые губы: — Знаешь, всё прошло неплохо. действительно неплохо, правда… я соскучился, Влад. Клокворк про себя хмыкнул, возвращая время на два года назад. * — ну очень вольный перевод песни Jem — Missing you (хотя вдохновлялся автор смертью лягушачьего короля с его live and let die)) вот ссылка послушать https://www.youtube.com/watch?v=Be0ApetJdd4 ** — на тот момент в нём ещё была разрешена смертная казнь *** — изогнутый кинжал родом из Индии и в пару к нему изогнутый меч **** — на языке цветов не только обозначает некоторые присущие Владу качества, но и «ложь» — т.е. Клокворк заранее знал, что похороны… несколько преждевременны))