Век Разрывов

Фенрис потёр метку в основании шеи и досадливо выругался. Ничего не выходило. Ни-че-го. Уже второй день он бился над совмещением эмоциональной системы с системой быстрого реагирования, и ни демона у него не получалось. Собственная программа, казалось, мерзенько, лириумно и злобно над ним хихикала, и от этого очень хотелось запульнуть процессором в стену. Останавливало Фенриса только то, что процессор этот находился внутри его головы. Биться головой о стену он пока не желал. Пока. Да и смысла никакого не было. Киберлириум в него вкачали на Тевинтерском Острове, довольно-таки давно, года три назад, но получилось что-то не то: эльф, накачанный веществом и лириумной же техникой, по задумкам должен был получиться послушным, как тряпка и не умеющим за себя отвечать. Но в процессе вживления лириума однозначно что-то пошло не так, и контроль над процессором и программой умудрился достаться непосредственно подопытному. Иными словами, Фенрис на данный момент был единственным в Тедасе, в чьём организме присутствовал киберлириум, и кто контролировал и калибровал себя самостоятельно. Раз в месяц наведывался к местному бастионскому технику по кибернетике, чтоб тот проверил, насколько у него всё в норме, и всё. Сам киберлириум был изобретён в его окончательном варианте незадолго до непосредственно Затенения, когда веками бившиеся над проблемой красного лириума учёные Тедаса смогли таки удачно и безопасно для всех синтезировать сплав красного с обычным, с древних времён знакомым всем голубым. Химии там, разумеется, было ещё больше: чистая смесь двух видов лириума обладала силой куда более убийственной, чем просто красный, без «добавок», но Фенрис не вникал. Разумеется, поговаривали, что в результате этого открытия Тень с Завесой и взбесились. Разумеется, нашлись люди, в чьи руки разработка попала не самым честным путём, и использовавшие эту разработку так, чтобы творить из групп невольных граждан послушных кукол. В руки таких почти век спустя угодил и Фенрис. Это уже потом разработку отобрали у тевинтерских подпольников и попытались использовать повсеместно, но удачные случая вживления лириума были довольно редки, и то — если представитель разумных рас, добровольно согласившийся на участие в эксперименте, и выживал, то контроля над собой, эмоций и относительной разумности в нём оставались какие-то крохи. Процессор делу почти не помогал. Фенрис всё ещё был такой один. Сбежать с Тевинтера, едва до Фенриса дошло, что больше притворяться куклой он не сможет ни дня, было просто. Правда, сначала он пришёл не на Киркволл, а на Ферелден, и вот там растерялся, передал управление собой программе, а когда спохватился, было уже поздно что-либо менять и показывать, что он умеет с собой управляться: приняли бы за «слетевшего» и в два счёта пристрелили. Так что пришлось бежать и с Ферелдена и преодолевать гиблые места лишь с лёгкими намёками на остатки цивилизации уже между ним и Киркволлом. В конце концов, лириум давал значительные преимущества в вопросах выживания. На Киркволле он заявился в Первый Бастион, прямо заявив, что собой представляет, и уже там его взяли в оборот, прикрепили к одной из боевых групп, совершавших вылазки за Стену, на Разрывы, донеся до него, что вляпался он в самый опасный из всех Бастионов. Он, в общем-то, и так это знал: Бастионы нумеровались соответственно опасности, и в Десятом, например, был вообще курорт, он считался «студенческим» — туда вывозили на Испытания магов и рекрутов ХСБ из Крепости. Впрочем, что уж там: подобное всегда притягивало подобное, а Фенрис и сам по себе был опасен. «Настройка эмоциональной системы завершена. Система задействована на 74%. Настройка системы быстрого реагирования прервана. Система задействована на 19%. Возобновить настройку?» — поинтересовалась программа. Фенрис иногда, в минуты включения «эмоционалки» на сто процентов, обзывал программу «внутренним голосом» и потом очень на себя за это злился, потому что голос программы хоть и был механически изменён, а всё равно принадлежал тому, кто курировал ещё на Тевинтере конкретно Фенрисов эксперимент. Мерзко. «Отменить существующую калибровку эмоциональной системы, — безнадёжно подумал Фенрис. — Включить автонастройку системы быстрого реагирования. Ситуация "стабильность"». Эмоционалку придётся контролировать самостоятельно. Или вовсе полагаться на эмоции, связанные не с программой, а с чем-то иным, чему названия Фенрис дать не мог. «Начинаю настройку», — равнодушно вякнул внутренний Данариус. Сука. Фенрис, выругавшись, поднялся с дивана, на котором сидел, и вышел из бастионской общей комнаты отдыха на третьем этаже. Вообще-то у него был выходной. Если можно так выразиться, учитывая специфику... работы. И заниматься какой бы то ни было самонастройкой он был совершенно не обязан. «Снизить степень эмоциональной реакции до допустимого при нахождении в социуме минимума», — мысленно рыкнул Фенрис. «Прервать автонастройку системы быстрого реагирования?» — ехидно вопросила программа. «Не будь муднём, Данариус, — зачем-то Фенрис обозвал её по не-её имени. — Два. Одновременных. Процесса. Блядь». «Запрос принят». Ладно, ладно. От самокалибровки ещё никто не умирал. Впрочем, справедливости ради стоило отметить, что самокалибровкой до Фенриса никто и не занимался. Стало немного жарко: одновременные процессы жрали побольше энергии. А уж сколько их таких, одновременных, Фенрис запустил за последние сутки, было не сосчитать. Он подошёл к кулеру в коридоре, нацедил себе стакан ледяной воды и опрокинул его за шиворот. Полегчало. — У нас водопровод накрылся? Фенрис, скорчив рожу, обернулся на голос. От лифта, сверкая ухмылкой во все двадцать девять, к нему шёл Хоук — командир группы номер два, самой разношёрстной и, по личному мнению Фенриса, долбоклюйной и идиотической. Однако с самим Хоуком у него отношения были... ну, ничего так. Жить и сосуществовать было можно, а иногда и пива выпить. — Чего тебе? — привычно игнорируя вопрос и хмурясь, поинтересовался Фенрис. Хоук кивнул в сторону бокового коридора, Фенрис закатил глаза, нацедил себе ещё воды и пошёл за ним. — Вылазка у меня, — без предисловий начал Хоук, оперевшись ладонью о стену неподалёку от Фенрисова уха. Ухом Фенрис недовольно дёрнул. Расстояние между ними вроде бы оставалось приличным, но та часть процессора, которая отвечала за «восприятие иных лиц и объектов вне/внутри личного пространства», явно напряглась и самонастроилась на «возможную, необязательную опасность». Процессор, ты долбоёб. Какая тут опасность? За ухо схватит? — Ну что, желаю не сдохнуть, — автоматически отрубил Фенрис. Пожелание это было абсолютно стандартным, если адресовалось члену другой боевой группы. Со «своими», которые никак не могли стать ему своими, Фенрис так не разговаривал. Язык не поворачивался. Хоук, хохотнув, отлепился от стены и помотал головой: — Это-то спасибо, конечно, но вообще-то я к тебе по делу. Со мной пойдёшь? «Настройка эмоциональной системы завершена. Система задействована на 10%. Продолжаю настройку системы быстрого реагирования». Если бы калибровка не завершилась, Фенрис бы вытаращил глаза. — Двумя группами, ты имеешь в виду? — почти отрубленная эмоционалка давала побочный плюс к осторожности, в том числе и в интонациях. Хоук не очень весело фыркнул: — Нет. Просто — ты один. С нами. Фенрис тщательно обдумал предложение. В принципе, по всем правилам Бастионов, подобные «перебежки» были очень нежелательны. Но, тем не менее, возможны, если как следует их согласовать. Интуитивное восприятие во время всех настроек Фенрис не трогал, и сейчас оно замигало на внутренней кибер-карте сиреневым. Под цвет лириума. — Мередит в курсе? — эмоции ушли из голоса, воспринимать происходящее на их уровне не удавалось, и Фенрис мельком подумал, что удачно его самокалибровка совпала с Хоуковой просьбой. Тот мрачно мотнул головой: — Она не должна быть в курсе. Орсино, собственно говоря, тоже. В чём херня, Фенрис, — Хоук зашагал вперёд, Фенрис следом, — нас шлют к Пику. А у меня на прошлой вылазке Авелин ранили, и Бет слегла с температурой, так что опасаюсь я. А если идти на поклон к вышестоящим, то, во-первых, мы сильно сдадим как группа — сам знаешь, насколько косо могут начать смотреть на тех, кто не способен справиться, временно лишившись всего двоих, а во-вторых, потеряем время на то, чтоб договориться, на подписывание бумажек и на подмазывание Мередит, само собой. Так что лучше мы тихо и своими силами. Ну как? Фенрис быстро проанализировал ситуацию. Правила Хоуку не были писаны никогда. Помимо Валлен и сестры в его группе оставалось ещё четверо, считая его самого, а Бетани, ко всему, была у них хилером, и идти в таком составе, да ещё на Пик — самоубийство. Ибо Пиком называли наиболее сложный застенный Разрыв, наиболее аномальный, где демоницы Желания по неведомой никому причине могли за секунду обернуться Ужасами и заобнимать любого бастионца намертво. А самому Фенрису, положа руку на сердце, сидеть в четырёх стенах вторые сутки уже порядком надоело. Лириум, образно выражаясь, ржавел. — О болезни Бетани и ранении Авелин ты, конечно, тоже не донёс, куда надо? — официально поинтересовался он. Хоук только рукой махнул: — Андерса позвал. Там пустяки. Отчёты только в конце недели сдавать, ничего экстренного. И вообще, серьёзно: это всё проволочки. А разведка с картами донесли грядущий явный пиздец. Кому время тратить надо, мне? Мередит? Фенрис подумал ещё, привычно отмахиваясь от внутренних огоньков, призывавших немедленно скрутить Хоука и сдать его Командору Станнард, или хотя бы сдать Хоука Командору Станнард после этого кулуарного разговора. В конце концов, любовь к соблюдению правил в Фенриса вложить так и не смогли. — Как только будет пора — ищи меня... у меня, — оттарабанил Фенрис. И ушёл. Внутри радостно пружинило предвкушение. Не имевшее никакого отношения ни к процессору, ни к программам, ни к киберлириуму. * — На выход. У дверей, с автоматом наперевес и вообще в полной экипировке, стоял Хоуков младший. Как всегда, решительный и убийственно спокойный, словно это ему вживляли лириум и настраивали эмоционалку на минимум. Он был и официальным, и неофициальным заместителем брата в группе, и все знали: не можешь найти Гаррета — смело иди к Карверу. Фенрис, давно уже одевшийся для вылазки, стёк с кровати и ухватил собственный автомат. Проверил магазины: здесь пули замораживающие, здесь — огненно-разрывные, здесь — те, что на общепринятом сленге обзывались «молниями», всё в порядке. Закинув автомат за плечо, Фенрис хмуро взглянул на Карвера: — Почему так рано? — А стратегию обсуждать ты где собираешься? — мрачно, в тон ему, отозвался тот. — По дороге? Отмахиваясь по пути от привидений-призраков? Фенрис скривился. Эмоциональную систему он отключил вообще, и работал сейчас с эмоциями собственными, не контролируя их программой. Досада на себя была очень некстати. «Краткий отчёт о состоянии систем». «Система эмоциональных реакций отключена. Система быстрого реагирования автонастроена на ситуацию "опасность среднего уровня". Система "Призрак" в боевой готовности. Система контроля воздуха включена. Режим быстрой активации меток на максимуме. Режим ночного видения в боевой готовности. Режим отсутствия чувствительности к ранениям в боевой готовности». Значит, всё в порядке. Ничего не сбилось. Вторая группа в неполном составе заседала в личной комнате Хоука. Фенрис едва не выругался, поняв, куда ведёт его Карвер: конспираторы херовы! А с другой стороны, проверять, не является ли личная комната лидера группы местом обсуждения боевой вылазки, будут в последнюю очередь. Непосредственно сидящие под Мередит храмовники особым умом почему-то не отличались. Войдя в комнату, Карвер шагнул в сторону, пропуская идущего за ним Фенриса, и у того вырвалось крайне некуртуазное шипение. Изабелла, заряжавшая в углу свои пистолеты, радостно ими отсалютовала, Мерриль, явно проверявшая, всё ли в порядке с посохом, чуть поморщилась. — Фенрис, здесь же дамы! — возмутились со стула. — Я вижу, — буркнул Фенрис, плюхнувшись в кресло у двери. — А ещё здесь ты. Андерс лишь невинно улыбнулся. Ну и нафига он тут, а? — Не шуми, — Хоук, стоявший посреди комнаты, потянулся и похлопал Фенриса по плечу. Тот раздражённо вывернулся, но Хоук только хмыкнул. — Мы идём на Пик. Ты предлагаешь вообще без целителя обойтись? Нет, мать вашу, разумеется, он не предлагал. Но ему было бы куда спокойнее, останься эта белобрысая скотина в своём лазарете. — Я надеюсь, — Фенрис скрипнул зубами, — ты сегодня хотя бы не дежурный. «Выражение лица собеседника распознано как "крайняя степень оскорбления"». «Сам вижу! Заткнись!» — Я бы его и не позвал, будь он дежурным, — Хоук нахмурился. — Мне не нужны проблемы. — До завтра я совершенно свободен! — запальчивым тоном подтвердил и сам Андерс. Фенрис вздохнул: — Ладно уж. Погорячился. Андерс смерил его насмешливым взглядом, и за одно это Фенрису захотелось прописать ему в челюсть. — Ну всё? — ворчливо поинтересовался вставший рядом с Мерриль Карвер. — Все угомонились? Мы можем начать, наконец, думать? — А ты заканчивал? — делано удивилась Изабелла. — У тебя же на лице всегда такая печать интелл... — Кхм, — тяжело уронил Гаррет, и Изабелла осеклась. В молчании прошли несколько не самых приятных секунд, после чего старший Хоук повернулся к висевшему на стене замызганному экрану, где во всей сомнительной красе зеленела интерактивная карта Разрыва Пик и окрестностей. — В первую очередь нам предстоит максимально зачистить сектора А6-А8, — он ткнул пальцем в условную юго-западную часть, наиболее близкую к самому Разрыву. Судя по количеству копошащихся там точек, зачищать им придётся долго, усиленно и почти наверняка травмоопасно. Хуже, чем всегда, в общем. — Сами видите, какой там пиздец, так что надо постараться, — он ухмыльнулся, и Фенрису стало чуть полегче. Не то, чтобы он боялся: когда-то, около года назад, умудрился отдать всё, что отвечало за страх, на откуп программе, и сейчас, при выключенной эмоционалке, оно его не трогало. Но напряжение, невесть откуда взявшееся, едва он углядел тут Андерса, слегка ослабло. — Потом — B7, — юго-западный сектор поуже и подальше, где было куда меньше точек, особенно если сравнивать, — Возвращаемся югом, на стыке С6 и С5, — эти условные сектора располагались куда как ближе к Стене и дальше от Разрыва, и точек там почти не виднелось, разве что одна-две. — Иными словами, в этот раз начинаем с головы. — Подступаем через юго-восток, — включился Карвер, — четвёртыми-пятыми. У них там сейчас затишье, так что пройдём наверняка без потерь. И в самом деле: на юго-восточных подходах можно было разглядеть лишь микроскопические точки-пылинки, означавшие на интерактивных картах будничных привидений и призраков, вырубаемых одной пулей или парой магических атак. — Ну, значит, так, — Гаррет кивнул брату, Изабелле и Мерриль, — вам ничего объяснять не буду, всё как всегда. Фенрис, ты у нас... — Я всегда в самой гуще, — равнодушно сообщил Фенрис. — Я не собираюсь изменять этому правилу, если на то не будет объективных причин. Но сейчас, полагаю, имеет смысл прикрывать тебя и Мерриль? Вообще-то, всегда и в первую очередь прикрывали хилеров. Это правило было первым в списке негласных, и не нарушалось практически никогда. И, что бы там Фенрис ни говорил, изменять он не собирался именно этому правилу. Гаррет смерил его странным взглядом, который сам Фенрис распознать не сумел, а системе запретил. — У меня в напарниках — и прикроет, если что — Карвер. А Мерриль — Иза. Фенрис едва не дёрнулся, но всё-таки сдержался. Или система сдержала. — Так что, Андерс, — Хоук круто повернулся к целителю и широко ему улыбнулся, — не высовывайся почём зря. Твоё дело — лечить, а не калечиться. Иначе я не постесняюсь тебе напомнить прям в пылу боя, каков твой уровень в боевой магии. Андерс фыркнул, но промолчал. И на том спасибо. Хоук оглядел смирно молчавшую команду, азартно кивнул и шагнул к выходу, поудобнее ухватывая посох: — Вперёд! И как всё закончится, я проставляюсь! * Отчаяние беспорядочно всплескивал подобием рук и беспомощно горел пламенем из Хоукова посоха. Фенрис всадил в него ещё и огненно-разрывную пулю — для верности — и, услышав звук справа-сзади, выстрелил в развороте в прыгавший на него Ужас. Запахло палёно-Теневым, и Фенрис в который раз пожалел, что во время боя крайне нежелательно отключать систему распознавания запахов. При накоплении этой вони — а она накопится — и блевануть можно. Даже он сумеет. От ощущения глубочайшего омерзения никакой лириум не спасал. Мерриль с Изабеллой, стоя плечом к плечу, одна лицом к северо-западу, вторая — к северо-востоку, старательно пускали пули и волны силы каждая в свою сторону. Мерриль лупила электричеством, Фенрис кое-как распознал эверит в навершии посоха. На пули Изабеллы, как она сама ему хвасталась по пути, пошли сильверит с рассветником. У самого Фенриса тоже был магазин сильверитовых пуль, но на эту вылазку он его с собой не взял. И, как показывала ситуация, правильно сделал: демоны как один шли стихийные, обычный, ничем не зачарованный сильверит тут был бы почти равнозначен плевку против ветра. Но Иза отстреливалась в большинстве своём от Ужасов, а если в их неровный строй вдруг вклинивался какой-нибудь Гнев, тут выпускал Ледяную хватку Хоук. А разбить замороженное тело рассветниковой пулей было делом пары секунд. Сами Хоуки вообще, казалось, танцевали, прикипев друг к другу спинами: вроде бы этот боевой стиль на бастионском языке назывался «синхронизированной инверсией», когда один собирается сделать шаг назад и направо, а второй уже делает вперёд и налево, и двигаются они как одно целое. И если бы у Фенриса было на это время, силы и мысли, он бы Хоукам даже позавидовал. Кожу щекотнуло ощущение вернувшегося магического барьера, и разгорячённое боем сознание царапнуло едва заметное облегчение. Обернуться на Андерса, который отвечал сейчас и за барьеры, и за развеяние микро-прорывов, и за целительство, Фенрис себе позволить не мог. «Получен духовный удар в область левого плеча. Реакция системы "Призрак" замедлена». Твою же мать. Привидение маячило на границе с А8. Значит, уже скоро... Фенрис выстрелил, и в этот же момент сзади раздался режущий барабанные перепонки вопль Ужаса. За которым был очень хорошо различим вскрик Андерса. «Ослабить режим отсутствия чувствительности к ранениям! Усилить реакцию системы "Призрак"! Активировать режим "Биение духа"!» «Режим "Биение духа" включён...» Дальнейший отчёт Фенрис не слушал. Он просто развернулся в прыжке, выпуская автомат — тот повис на плече — и вытягивая руку. Вспыхнули сиреневым метки, Фенрис сгрёб Ужас за шею сзади и с силой дёрнул, одновременно впечатывая в него духовный удар. Заныло бедро, Фенрис скосил глаза, разглядел тускло блестевшую на форменной штанине кровь и отвернулся. «Выключить режим "Биение духа". Ослабить реакцию системы "Призрак". Усилить режим отсутствия чувствительности к ранениям». Не глядя на Андерса, он двинулся к условной границе между А7 и А8, пристрелив по пути Желание и увидев, как бедро окутывает облако исцеляющего заклятия. Как бы он ни относился к этой заразе с хвостиком, сейчас он был своим. У границы уже отстреливался Карвер, прикрывая брата, собиравшего силы для Огненной бури. Мерриль, стоя рядом, потерянно опиралась на посох вместо того, чтобы атаковать. Какого...? — Что за хрень ты творишь? — тихо спросил её Фенрис. Мерриль глянула на него зло и отчаянно, открыла было рот, но тут от А8 донёсся оглушительный щелчок электрического кнута и мерзкий хохот, который было невозможно спутать ни с чем, если слышал его хотя бы раз. Гордыня. Ну твою мать же. Фенрис хрипло выдохнул и проверил патронник. Эта тварь всегда боялась огня. И бездействие Мерриль тут же стало очевидным: электричество для Гордыни — лёгонький, приятный ветерок. А если демон ещё и нестабилен, то любая молния его и сильнее сделает. Пули ещё оставались, но было слишком ясно, что их необходимо беречь. — Блядь! — рявкнул Карвер, резко отпуская спусковой крючок и спешно меняя магазин. — Гаррет, блядь, стой! Там Гнева три штуки!.. Ссссукааа... Как всегда, вместо «морозных» пуль первыми под руку попались «молнии». Снова окутал барьер, но сейчас Фенрис этого почти не заметил. Скорость реакции зашкаливала, система потихоньку сдавала контроль дыхания ему лично, и Фенрис мельком пообещал себе завтра же забежать к кибернетику. Что-то «Данариус» совсем охуел. Он успел пристрелить одного из демонов Гнева за несколько мгновений до того, как Хоук обрушил потоки огня на Гордыню, и тут же в огонь ринулся, жадно извиваясь, ещё один Гнев — второго из этой весёлой троицы снял Карвер. — Иза! — заорал через плечо старший Хоук. — Иза, сильверитом давай!.. Фенрис, за секунду до его приказа ушедший с линии стрельбы, чтобы не мешать Изабелле, выругался и всё-таки сменил морозный магазин на «молнии». Гнев купался в огне, и его необходимо было снимать немедленно, а в магической Огненной буре ледяные пули — дождик. Когда буря опала, Фенрис малодушно всадил в патронник остатки огненного магазина и принялся методично расстреливать закопчённого Гордыню, предоставляя Карверу возможность разбираться с Гневом самостоятельно. Тут же ожила Мерриль, вычерчивая посохом в воздухе Ледяную стену, выставляя её между ними и сильно раздавшимся ввысь Гневом — и опять на них упал барьер. Гордыня, взвыв после Гарретова Огненного шара промеж глаз, выронил тут же задымившуюся зеленоватым дымком плеть и рухнул оземь. Фенрис быстро вставил в автомат ледяные пули и шагнул через условную границу, разглядев на другом конце сектора кучу призраков. На сегодня из А-секторов этот был последним. Значит, уже можно позволять себе думать: «Мы выживем». * В7 и С6 (в последнем им встретились мелкое Желание и очередной не набравший силу Гнев) после дикой пляски в А6-А8 показались всем лёгкой прогулкой. Изабелла раскраснелась и растрепалась, на её щеке неприятными ошмётками висела содранная кожа. Мерриль тяжело дышала, немного хромала на правую ногу и, едва они уселись в принадлежавшую группе бронированную машину, врывшуюся гусеницами в грунт, жадно припала к склянке с лириумным раствором. На левой руке старшего Хоука красовался нехилый ожог. Карвер, Фенрис и Андерс выглядели почти нормально, если не считать чуть мерцавших бледных синяков на Андерсовой шее — от короткой хватки Ужаса — окровавленного бедра и нывшего левого плеча Фенриса («Отключить режим отсутствия чувствительности к ранениям...»), и основательно закопчённого Карвера. — Не лечи нас, — твердил Андерсу Хоук-старший. Хилер активно рвался наложить на всех раненых и оцарапанных массовое исцеление. — До Бастиона мы точно дотянем, а если попадёмся кому на глаза без ранений — спалимся... к демонам. — Уже чуть не спалились, — фыркнул Карвер, садясь за руль. — Но серьёзно, Андерс: не надо. Может, мы пост-фактум и протащим официальную версию «с нами была Бет», а может, и не протащим. И на первый случай ты всегда сможешь нам помочь уже в Бастионе, а на второй... а на второй — тоже. Но тайно да инкогнито. — Но себе синяки сведи, — велел Гаррет, устало проводя по лбу здоровой рукой и отнимая у Мерриль пузырёк. — И Фенриса подлатай. Вас же там не было. Обоих. Фенрис чуть не вякнул было «не надо меня латать», но именно в этот момент рука повисла плетью. От духовных ударов всегда мерзко размягчались мышцы. И отключение чувствительности спасало только на время боя. Потом было нельзя. Вредно. Машина тяжело тронулась с места. Позади тихо горел Разрыв. Впереди ждал Бастион. ...Уже на третьем, жилом этаже на них налетела бледная, с больными красными глазами и основательно распухшим носом Бетани. — Гаррет, — она явно старалась говорить твёрдо, но в голосе её всё равно слышалась дрожь, — кажется, мы всё-таки влипли. — Что случилось? — старший, забыв про ожог, взял сестру за плечи. И, как отметил Фенрис, даже не поморщился. Колкая тревога поползла по позвоночнику. Что за... «Включить систему эмоционального восприятия!» — страх, отданный программе, страхом, но с ней его точно будет проще контролировать. «Операция невозможна ввиду отсутствия необходимых внутренних ресурсов. Восполните вашу естественную энергию». Ну, мудак. Поешь, мол, и поспи, эльфик, да? — Кашель замучил, — виновато произнесла Бетани, низко опустив голову. — И температура. Я пошла в лазарет, попросить что-нибудь, у меня все таблетки кончились, мы, кстати, все — полные идиоты, что не восполнили запасы днём, н-но... в общем, туда именно в этот момент, что ж ему за книгами не сиделось, п-полуночник... — Бет, короче, — негромко оборвал её Карвер. Бетани шумно шмыгнула носом: — Именно в этот момент туда с инспекцией оставшихся медикаментов сунулся Орсино. В коридоре повисла тяжёлая тишина. — А ты что? — очень тихо поинтересовался Гаррет. Фенрис стиснул зубы. Он пару раз слышал такой Хоуков тон, и сейчас очень посочувствовал Бетани, несмотря на её безголовость. Вот потерпеть не могла?! Хотя... хотя, вероятно, если уж её «кашель замучил», она могла накашлять на пол-Бастиона, и тоже похерить всю конспирацию. — А что я? — Бетани прерывисто вздохнула. — На его вопрос, почему я не у Разрыва, ответила честно. Что заболела. И что ты намеревался пользоваться теми знаниями в области целительства, какие есть у тебя самого. А на барьеры кинул Мерриль. Кто-то рядом выдохнул, но Фенрису было не до опознания рано обрадовавшегося временного соратника. Гаррет с силой закусил губу. Помолчал. Потом отпустил, наконец, сестру и уставился в стенку: — Поверил? — Не знаю! — Бетани всхлипнула, и Карвер тут же шагнул вперёд, оттесняя от неё старшего. — Сказал, что «он меня понял» и ушёл. И, кажется, наверх. Скорее всего, всё-таки к себе. То есть, наверное, Андерса он не проверял... Я не знаю... Не стану же я дежурить у личных комнат целителей, ну! Это уже было бы... слишком... Карвер обнял её за плечи и сурово оглядел понурившуюся компанию: — Ладно, Бет. Не реви только. Может, и образуется ещё. Давайте-ка отсыпаться пойдём. В конце концов, мы сами ни на кого не нарвались. Что-нибудь придумаем. — Твой оптимизм, малыш, — промурлыкала Изабелла, — здорово экономит всем нервные клетки. Я пошла. И направилась к боковому коридору, где располагались личные комнаты бойцов второй группы. Мерриль, похлопав Бетани по руке, потянулась за ней. Гаррет тяжело молчал. Карвер, поглядев на него с полминуты, выругался под нос и повёл сестру вслед за девушками. — Я спать, — пробормотал Андерс, зевая напоказ. — И вам всем советую. Фенрис скрипнул зубами: — Без советов обойдусь. Хоук... ты б тоже шёл, а? — Идите, идите, — уронил тот, как будто всегда, а не только сегодняшней ночью, был их командиром. — И спасибо. Вы здорово помогли. ...Уткнувшись в подушку и закрыв глаза, Фенрис методично отключил все оставшиеся боевые и околобоевые системы и устало подумал, что было очень неправильно в такой ситуации оставлять Хоука одного. И что с этим можно было сделать, он не знал.