Дикие времена

  Первое, о чем я могу думать, когда просыпаюсь, это «черт, ну и похмелье».   Второе, о чем я могу думать (около десяти минут спустя), это «черт, ну и похмелье».   Через пять минут после этого моему мозгу удается выдавить: «боже, ну и запах».   Момент связать этот запах с собой приходит сразу же вслед за этой мыслью.   Медленно, ох-как-мучительно медленно я выползаю из своего футона, чтобы бросить взгляд на будильник. Полдень. Хорошо. Теперь нужно лишь раздобыть часы с датой, чтобы узнать, какой сегодня день. Ну, судя по отсутствию волнения, я вряд ли проспала что-то важное. Со стоном падаю обратно в постель.   Это все вина этих чертовых юпитерианцев. Их и их чертовых наркотиков.   Стоп. Начнем с начала. Возможно, мне стоит немного рассказать о себе, прежде чем все станет гораздо интереснее.   Привет. Меня зовут Мейо Сецуна. Не смейтесь, или я надеру вам зад. Я практик стиля Мейо боевых искусств Где-угодно-когда-угодно. Может быть даже его мастер. Мне семнадцать. Как я стала мастером с такими ставками или в таком юном возрасте? Ответ прост. Последние двенадцать из этих семнадцати лет я была в тренировочном путешествии. Мы с моим стариком побывали почти везде. Мы тренировались и спарринговали на Нептуне, Сатурне, Юпитере, Марсе, куче лун и астероидов, повсюду. Много где бываешь, когда путешествуешь. Наконец, когда я стала достаточно хороша, батя притащил меня сюда. На старый добрый Плутон. Мою родную планету. А затем он обрушил на меня новость. Помолвка. Оказывается, единственная причина нашего возвращения в том, что я должна была жениться на какой-то его старого кореша «дочери».   Да, дочери. Одной из трех.   Ну, некоторые из более центральных читателей (тех из вас, кто все еще неподалеку от Земли и Луны) могут заинтересоваться: «Секундочку! Девушка с девушкой?» Ну, дело в том, что здесь, где населения гораздо меньше, во многих темах стоит быть более открытыми. Все время попадаются однополые браки. Потомки тех, кто получен путем клонирования и еще целая куча всякого другого научного дерьма. Что приводит меня к моей нынешней ситуации. Помолвка.   Но после этого все стало только хуже. Помните тренировочное путешествие? Ну, по-видимому, так же произошло и со всеми остальными. Батя, кажется, поставил своей личной целью в жизни разозлить всех, у кого есть хоть капля способностей в боевых искусствах. Ему это блестяще удалось. И похоже, что вторая цель, это обвинить во всем этом свою дочь, меня. В этом он тоже преуспел.   Ну а теперь, когда я осела на месте и готовлюсь к «семейной жизни», все обиженные на меня сумасшедшие системы, кажется, нагоняют меня.   И это объясняет мою нынешнюю ситуацию. С похмельем и ароматом. Вернемся к истории.   Какое бы вещество не удалось подлить мне этим юпитерианцам, оно начало смягчаться, и теперь я это чувствую. Хм. Лучший способ справиться с похмельем это старое доброе долгое купание в ванной. И с этой мыслью я начинаю тяжкий путь в землю чистоты.   Продвигаюсь по коридору между своей комнатой и ванной как личинка слизня. К тому моменту, как я добираюсь до двери, пульсирующая боль в голове начинает немного отступать. Открываю дверь и просачиваюсь в помещение. В пару движений я быстро сбрасываю с себя одежду, морща нос от ее вони, и сдвигаю дверь между раздевалкой и самой ванной. Звучно плюхнувшись, начинаю намыливаться.   Уже почти закончив мыться и смыв пену, я чувствую это. Похожее на низкую пульсацию тепло, как греющая за спиной лампа. О нет. Я знаю это чувство. Медленно разворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с моей точно так же обнаженной и намыленной невестой. Аканэ. Испытываемое мною теплое чувство это ее пылающая боевая аура.   – Х-х-х!.. – начинает она заикаться, приподнимаясь в смертельной ярости. Ну отлично. Сейчас она обзовет меня этим глупым прозвищем и отправит меня в полет. Быстро хватаю оставленную возле двери кучку чистой одежды. Не слишком-то это поможет моему похмелью.   – ХАНЖА! – кричит она, после чего отправляет меня в полет.   Не знаю. Может, дело во мне, не росшей на Плутоне и странствующей по всему миру, но я склонна думать, что избивать кого-то, потому что они не смотрят на тебя голой, это довольно глупая причина. Но дело в том, что на Плутоне нормально будет проявить вежливость, столкнувшись с кем-то в такой ситуации. Черт, то что я только что ее даже не заметила, уже крупный социальный промах. Конечно, причина в том, что почти все на этой планете одержимы чем-нибудь озорным.   И с этой мыслью я снова оказываюсь в стратосфере, едва прикрывшаяся одеждой, как запустивший лайн-драйв Чарли Браун.   Быстро собрав одежду, прежде чем начался спуск, смахиваю остатки пены и одеваюсь в воздухе. Немного пугает, насколько рутинным становится этот неспешный конец. Как я уже упоминала, похоже, все на Плутоне по какой-то причине одержимы сексом. Не знаю, может, это как-то связано с поиском занятия в холодные ночи. Все, что я знаю, это ходящая по системе поговорка. «Распутен как плутонец».   Ну что ж. Семью не выбирают.   После приземления в три касания (первое лицом в куст шиповника) обращаю мысли на свои сегодняшние планы. Так как сегодня суббота (следовательно: никакой школы) у меня почти весь день для себя. Остается надеяться, что так и выйдет. Давненько у меня не было времени просто поваляться и расслабиться. В моей жизни слишком много стресса.   Так что вскоре я вдруг оказываюсь на улицах Токио (названного в честь какого-то старого города на Земле). Улицы вокруг полны толпящихся масс. Стада людей, спешащих в ту или иную сторону. Здания вокруг ярки и праздничны, люди веселы и нетребовательны. Знаете, думаю, сегодняшний день закончится весьма неплохо. Ну, держу пари…   РРУМ.   Мой живот напоминает о себе самым звучным образом. Люди вокруг замедляются и на секунду бросают на меня взгляд, и я, несмотря ни на что, краснею.   У меня нет денег на еду.   Отстойный сегодня денек.   – Так есть хочется, – ною я, мысленно падая на каждом шагу по пути к зданию. Живот снова стонет, и я вторю ему. – Я бы сейчас что угодно сделала за бургер. – Склоняю набок голову, ожидая ответа. Я ни к кому не обращалась, но со своей удачей не удивилась бы, появись тут какой-нибудь разыскивающий души демон, чтобы попробовать принять мое предложение. Когда ничего не происходит, я снова вздыхаю и смотрю, где я сижу. Довольно стандартные ступеньки. Бетонные, около метра в поперечнике и четверть в глубину. Их всего четыре, и они ведут к скучной и обыденной двери. Здесь никакой еды. Нужно двигаться дальше.   Когда я встаю, я немного наклоняюсь, и кое-что бросается в глаза. Рядом со ступеньками перила, не позволяющие людям оступиться на вторую лестницу. Она чуть длиннее, спускается примерно на три метра ниже уровня улицы и подводит к двери прямо под лестницей, на которой я сутулилась секунду назад. Знак над дверью гласит «Клиника и хиропрактика».   Хм. Может, у них в приемной есть какие-нибудь печеньки. Не потеряю ничего, кроме времени. Перепрыгиваю через перила, легко приземлившись, и вхожу.   Меня ударяет волна приятно теплого воздуха, и я на мгновение щурю глаза, приноравливаясь к освещению в здании. Дверь открывается к еще одной двери (стандартный вариант, чтобы не пустить дождь или снег). За этой дверью обнаруживается довольно небольшая приемная. Комната уютно обставлена плюшевыми креслами для тех, кто ждет своего назначения, как я понимаю. Телевизор в углу демонстрирует сцену какой-то мыльной оперы, громкость установлена на минимум, чтобы не мешать никаким разговорам.   Делаю еще пару шагов внутрь, заметив в маленькой огороженной зоне стол. Перегибаюсь через стойку, высматривая какую-нибудь корзинку конфет или еще чего-нибудь, но ничего не бросается в глаза.   – Чем могу помочь? – спрашивает прямо у меня из-за спины мягкий голос.   – АААХ! – удивленно вскрикиваю я. Теряю равновесие и падаю за стойку, врезавшись лицом в небольшой вращающийся стул. – ММФ! – заявляю я, когда мои ноги взмывают в воздух, и я пытаюсь восстановиться. Крепкая пара рук хватает меня за ноги и толкает. Я как на качелях возвращаюсь в вертикальное положение.   – Вы в порядке? – снова спрашивает голос на грани между озабоченностью и развлечением. Вдыхаю еще пару раз, прежде чем развернуться.   – К-кто вы? – удается выдавить мне. Кто бы он ни был, он хорош. Если бы он вслед за мной вошел с улицы, я бы услышала открывшуюся дверь. Если бы он уже был в клинике, я бы заметила его, когда осматривалась. Но я все равно ничего не услышала и не почувствовала.   – Кто я? – удивленно спрашивает он. – Это моя клиника. Это мне стоит задать вам этот вопрос. – Я внимательно смотрю на него, сумев взять себя в руки. Среднего роста, черные волосы увязаны в какую-то косичку или что-то вроде того. Он одет в черно-красную форму, шелковую или похожую на это. И он красив. Ну у него и тело.   – Я Мейо Сецуна из Где-угодно-когда-угодно школы боевых искусств, – представляюсь я, вставая в позу.   Что-то из мною сказанного, кажется, забавляет мужчину, потому что он слегка улыбается, когда кланяется мне.   – Рад с вами познакомиться, Мейо-сан. Я Саотоме Ранма, хиропрактик. Добро пожаловать в мою клинику.   Киваю и улыбаюсь ему.   – Неплохое у вас здесь местечко. Хотя довольно пустовато. Разве не должен здесь кто-то ждать, или работать в приемной, или что-то еще?   Его улыбка не меняется, когда он отвечает.   – Это… – он успевает сказать лишь одно слово, прежде чем мой живот напоминает мне, что ему нужна еда.   РРРУУУУММММ!   – Хе-хе-хе, – застенчиво посмеиваюсь я, слегка покраснев. Он на мгновение смотрит на мой живот, удивленно распахнув глаза от произведенной им громкости, после чего возвращает улыбку.   – На этот вопрос лучше ответить за тарелкой печенья и чашкой чая. Если вы подождете всего секунду, не съев при этом мою мебель, я с ними вернусь.   Он выходит из комнаты, чтобы принести немного перекусить, и я снова ухмыляюсь. Что за классный парень.   Этот Ранма возвращается через минуту и видит меня удобно устроившейся на одном из уютных кресел. Телевизор теперь показывает то, что стоит посмотреть: турнир боевых искусств. Хотя громкость я не трогала. Не хочу терпеть вставляемые каждые тридцать секунд глупости комментатора. В тот момент, когда тарелка опускается на столик рядом с креслами, я хватаю стопку печенья. К тому времени, как он наливает чай, я хватаю вторую.   – Итак, док, – начинаю я, демонстрируя свое восхитительное мастерство, не просыпав ни крошки, несмотря на пять печенек во рту. – Что за история?   Странно взглянув на меня, он отпивает чай.   – Во-первых, пожалуйста. Просто называй меня Ранмой, – начинает он.   – Конечно, док, – говорю я ему.   Он сухо смотрит на меня, прежде чем продолжить, как будто я его и не прерывала.   – А что касается отсутствия посетителей… Ну, в этом можно обвинить моего последнего регистратора.   – Как? – спрашиваю я. – Вы ее уволили? – Он кивает на мой вопрос, берет печенье и неспешно его кусает. – Как это повлияло на ваших посетителей?   – Мне пришлось забрать журналы и перенести все посещения, пока я не найду нового регистратора. Я как раз разговаривал с претенденткой, когда ты заглянула.   – Ну, так почему вы ее уволили? – спрашиваю я.   – Она нарушила правило, – говорит мне Ранма.   – Какое правило? – В ответ он постукивает по знаку за его плечом, которого я раньше не заметила. Знак гласит «Абсолютно никакого секса в клинике». – О. – Он продолжает есть печенье в медленной и спокойной манере. – Должно быть, у вас тогда немного клиентов. – Серьезно. Соблазнение докторов и стоматологов это почти как спорт. Есть даже журналы по этой теме, стоят рядом с фигурным катанием и охотой.   – Были некоторые проблемы с созданием клиентуры, – признает он. – Но те, кто возвращаются, как правило, довольно интересные люди, или те, на кого нужно быстро взглянуть. Я достаточно зарабатываю, чтобы жить.   Похоже, мне немного жаль этого парня. То есть, он кажется довольно неплохим парнем. Тихий, вежливый, восхитительный. Не знаю, хороший ли он хиропрактик, или как он там это назвал, но если он хоть вполовину так же хорош, как он подкрадывается к людям, когда мне будет больно в следующий раз, загляну к нему. Интересно, как он вообще так подобрался.   – Эй, – начинаю я, вытягивая еще одну печеньку и проглатывая сразу полкружки чая. – Вы занимаетесь какими-то боевыми искусствами?   Ранма немного нервничает, но отвечает.   – Ну, да, когда-то. Но немного, и только своим стилем.   Ну что ж. Спаррингов хватает.   – Так что ты делаешь в тихой клинике в этот прекрасный субботний день? – продолжает он. Должно быть он заметил, как я при этом вздрогнула. – Что-то не так?   – Неа, – говорю я ему. – Просто это довольно странная история. И довольно безумная, честно говоря.   – Ну, – улыбается он мне. – Раз уж ты съела все мое печенье, будет справедливо, если ты мне расскажешь. – Смотрю на тарелку, где моя рука нащупывала еду, и обнаруживаю ее пустой. О боже, я их все съела. Как неловко.   – Ну, все началось примерно так…