- Миша… Мишенька, сынок…
Голос мамы звучит в моей голове уже несколько лет. Перед глазами каждодневная вечерняя сцена:
Мама умоляет заговорить с ней. А я отвожу взгляд от её пронзительно-синих глаз и вяло ковыряюсь вилкой в тарелке с макаронами. Есть не хочется уже несколько дней. Последние недели мама только и делает, что пытается заговорить со мной. А я не отвечаю, не могу. Хочу заговорить, но не могу. Это не объяснимо.
Отец бесится. Он не смотрит на нас и, кажется, хочет ещё и не слышать. Он опустошает свою тарелку и уходит, сухо произнеся:
- Спасибо…
А мама продолжает, но на этот раз ещё и хватает меня за руку. Приходится посмотреть в её глаза, которые полны слёз. Но сказать я ничего не могу, не поворачивается язык.
- Мишенька, прости меня… Миша, пожалуйста…
Виски стучат, голова раскалывается. Выпиваю ещё один стакан виски. Вроде отпускает...
Но взгляд падает на полку серванта, а точнее на книгу, что стоит на полке. «Преступление и наказание» Достоевского, самая обычная книга для большинства людей. Но не для меня…
Поднимаюсь с кресла и достаю книгу. Двести пятая страница. Почему? И сам не знаю, но ещё пятнадцать лет назад я вложил конверт именно на эту страницу. Теперь, каждый раз, когда мне плохо, я достаю его и перечитываю вновь и вновь строки, написанные ровным подчерком:
Мишенька, ты читаешь это письмо, а значит не всё потеряно.
Я хотела сказать тебе это сразу, но ты меня не слушал. Поэтому я решила тебе написать. Но собраться с мыслями получилось только год назад. Поэтому сейчас, когда тебе пятнадцать и ты в состоянии оценивать всё то, что произошло, я пишу тебе, любимому и единственному сыну.
Прости меня, сынок. Я не защитила тебя и не могу придумать себе оправдания...
Оно и не нужно. Хотя это и неправильно, Женя не должен был тебя бить, но и ты, Миша, не должен был трогать его вещи. Ведь знал, что будет что-то подобное.
А я не смогла... Не смогла остановить Женю, увести тебя в комнату, подальше от него.
Я понимаю, что боль всё ещё сильна. Возможно, ты так и не заговоришь со мной. Но я тебя всё равно люблю.
Я знаю, ты меня тоже любишь… И отца любишь.
Прости меня, Мишенька… Прости, милый.
Мне становится ещё хуже, теперь по щекам ещё и слёзы бегут. У взрослого мужчины слёзы, смешно. Хотя нет, это совершенно не смешно. Так происходит каждый раз.
Закрываю книгу и всматриваюсь в название. Я не зря выбрал эту книгу. Это моё наказание за совершённое преступление. Я украл, я поплатился вечными мучениями.
Это моё преступление и наказание…
