Гарри - Хранитель запретного леса

      Тридцатого июля погода была на редкость мерзкой. Солнце не появлялось, тёмные обвисшие тучи заволокли небосвод, весь день накрапывал мелкий холодный дождик, не позволяющий выйти на улицу. Даже Гарри, любившему дождь, хотелось сидеть в своей комнате, отгородившись от остального мира. Нет, у него было хорошее настроение, и он с удовольствием побегал бы на улице, если бы не волнение, охватывающее его последнюю неделю. Завтра ему исполнится четырнадцать лет и он вступит во вторую стадию наследия. Что именно случится он и понятия не имел. Флоренц, его наставник-кентавр, только хитро ухмылялся на все попытки Поттера разузнать что-либо, поэтому Гарри оставалось только ждать, но ничего, уж это он умеет.       Белоснежная Хедвиг заметно выделялась на фоне почерневшего неба. Гарри резко вскочил с кровати и кинулся к окну. Сова влетела в комнату и взмахами крыльев начала стряхивать с себя дождевые капли, попутно обрызгивая хозяина с головы до ног.       «Эй, хватит!» — Поттер рассмеялся и подставил руку. Цепкие коготки тут же впились в неё, сова перебралась поближе и прильнула к теплому телу. — «Я тоже скучал по тебе, дорогая!»       Гарри гладил свободной рукой пёрышки, магией хранителя согревая сову. Пальцы медленно провели по белому покрову, перебирая перья. С тех пор как она улетела к Сириусу прошло больше недели. Все это время Гарри не мог ни вести переписку с друзьями, ни общаться с совой. Сейчас же его переполняло такое тепло, какое бывает только после встречи с близким другом.Он аккуратно отцепил маленький свёрток с лапки и отложил на тумбочку, чтобы накормить и устроить сову отдыхать.       Гарри тихонько закрыл дверцу на клетке, наблюдая за тем, как сова зажмурила глаза, погружаясь в сон. Он сел на кровать и схватился за голову, стискивая зубы от внезапно пронзившей его боли. Он не удивился этому, так как знал, что после принятия наследия, точнее какое-то время после второй стадии и вплоть до третьей, его не побеспокоят никакие «неприятные ощущения». Спустя некоторое время он дотянулся до записки, лежащей на тумбочке, и, взяв её, подошёл к окну. Стекающие по стеклу капли создавали нужную атмосферу для прочтения письма от крёстного, которого он очень давно не видел.        Гарри развернул пергамент и слегка улыбнулся, увидев знакомый аккуратный почерк.       «Гарри,       у меня сейчас всё спокойно. Я наконец-то осел на довольно долгое время в одном месте. Сразу скажу, ты правильно сделал, что сказал мне о проблеме. Не думаю что Он близко, но всё же не теряй бдительности. Скоро увидимся. Я дам тебе знать о встрече. Сообщай мне обо всём.       Сириус»       Он перечитал письмо несколько раз, пока не убедился, что ничего не выдаёт Сириуса. Всё-таки, несмотря на то, что письмо было целым, Гарри боялся, что его кто-нибудь прочитает, и тогда бы им пришлось несладко. Положив пергамент на тумбочку, Гарри присел на кровать, расслабленно прислонившись к стене, и закрыл глаза. В его голове роились мысли, не давая покоя хозяину. Все, что его беспокоило так долго, стало совсем невыносимым, поэтому он всё-таки решил разобраться хоть с чем-то и начал с его вечной «головной боли» — Альбуса Дамблдора и его приспешников.       С самого первого курса Гарри Поттера волновало положение, в котором он оказался после событий 1992 года. Как только он узнал от Хагрида правду о смерти родителей, он начал много размышлять об этом и постепенно количество накопившихся вопросов превысило уже имеющиеся ответы. Когда не осталось людей, которые могли бы ответить на вопросы он решил обратиться за помощью к силам, не поддающимся людскому контролю — к тем, к кому относился и сам.       Но сделать это можно было только в Хогвартсе, а возвращения туда еще ждать и ждать, но ничего, уж этому он хорошо научился за все годы жизни у родственничков. Научился днями ждать, когда же ему разрешат отдохнуть и покушать; ждать, когда взгляд тети Петуньи станет хоть капельку похожим на тот, которым она одаривала Дадли; ждать, когда дядя Вернон перестанет бить его, вымещая всю злость на «гадком мальчишке»; ждать, когда он наконец-то не проснётся от очередных побоев и где-то там встретится со своими родителями, и плевать на то, что они были кончеными наркоманами и алкоголиками, они были его мамой и папой. Он несколько лет засыпал с этой мыслью, пока не узнал правду о себе и мире, к которому должен был принадлежать с самого рождения, но которого лишился после трагедии.       Гарри до сих пор помнит каждый миг той ночи, когда все узнал. Мокрый липкий холод, окутывающий маленького Гарри, сжавшегося на полу в ожидании минуты, когда ему исполнится одиннадцать лет, раскаты грома, предвестника грозы, начинающейся над маленьким островком, на котором его безумный дядя, совершенно спятив от страха, нашел «идеальное укрытие» для семьи, громкий стук в дверь, заглушивший даже гром, заставивший Вернона и Петунью в панике сбежать со второго этажа с ружьем в дрожащих руках, эффектное появление беспардонного великана, и фраза, поставившая всё на свои места: «Ты волшебник, Гарри».       Несмотря на всю нелепость ситуации это стало едва ли не первым лучшим моментом в его сознательной жизни. Почему не первым, спросите Вы, ведь жизнь Гарри до этого представляла собой кромешный ад для маленького мальчика? Потому что, даже тогда происходили события, из-за которых он продолжал верить в лучшее, не в людях, нет, в целом мире, а конкретнее в тех, кто его населял помимо них. А началось все со знакомства с тем самым паучком, нашёптывающим тихие сказки той ночью, когда Гарри начал осознавать, что с ним не всё так просто, но пока не мог понять что именно не так.        А дальше были птицы и змеи, с которыми он перешёптывался, пока не видели его вечно недовольные надзиратели, кошки миссис Фигг, которые оказались куда более интересными собеседниками, нежели их хозяйка, и многие другие звери с которыми мальчик общался, сначала думая, что потихоньку сходит с ума, а потом воспринимая это как должное, но окончательно разобравшись только ко второму курсу, с которого его жизнь наконец-то начала иметь смысл.       Вскоре, парень, все ещё предающийся размышлениям о директоре, так ни к чему не приведшим, решил покинуть комнату и спустился вниз, готовясь к неприятной встрече с дядей и тётей.       Как оказалось, он зря напрягался —кроме Дадли, уткнувшегося в телевизор, дома никого не было. Можно было вздохнуть свободно, не опасаясь нарваться на очередной скандал.       — О, наконец-то решил показаться! — Кузен обратил внимание на парня и, применив всё своё медвежье обаяние, спросил: — Есть что поесть? А то опять на завтрак одна трава.       Гарри усмехнулся, заметив отвращение Дадли при воспоминании о завтраке, но решив, что сначала его нужно немного помучать, произнёс, растягивая слова:       — Ну знааешь, с утра ещё было. Такие вкусные кексы, мягкие, шоколадные. Ну ты знаешь, ты же их пробовал когда-то, тебе еще они так понравились.       — Ну нееет. Ты же не мог так поступить со мной. Нет, не верю. —Дадли мотал головой, с жалостливым взглядом смотря на кузена, которому, видимо, такая реакция понравилась.        Гарри засмеялся, отмечая про себя, что хоть этому увальню удалось его отвлечь от тяжких мыслей.       — Да иди уже, они на прежнем месте, — замечая, как начинает светиться лицо кузена, сквозь смех сказал Гарри, усаживаясь на диван, с которого Дадли как ветром сдуло при упоминании о кексах.       Он уставился на экран, переключая каналы, пока не нашёл то, что искал. Новости, даже маггловские, волновали его, потому что это был единственный шанс узнать, что происходит во всём мире. Но сегодня ничего особенного не сообщили, поэтому Гарри, не зная, радоваться ему или нет, переключил канал на какую-то третьесортную комедию и пошёл заваривать себе чай с мятой.        Сделать это ему помешал грохот в его комнате и испуганный крик Дадли. Не раздумывая, он побежал наверх, перекидываясь на ходу в облик хранителя. Ой зря он это сделал. Забежав в комнату, первое что он увидел это кузена, развалившегося на полу, который при виде него завизжал так, что любой бы поросёнок позавидовал, но Гарри, быстро оценив ситуацию и не увидев ничего опасного, перекинулся обратно, повергая Дадли в ещё больший шок.       — Это что вообще, чёрт возьми?! — все ещё не отдышавшись, на повышенных тонах спросил он.       — Аналогичный вопрос к тебе, ты чего разорался-то? Я уж подумал, что что-то случилось, — начиная сердиться, ответил Гарри.       Но на лице Дадли появилось выражение страха, непонимания и глубочайшего удивления, увидев которое, Гарри понял, что объяснить всё кузену придётся. Или же… У него появилась отличная идея, но применять её он пока не решался. По призванию хранитель помогал существам в Запретном лесу и довольно-таки часто приходилось проводить один маленький ритуал, который помогал им забыть особо страшные воспоминания, заставляя мозг воспринимать ситуацию гораздо мягче, во избежание сильнейшего стресса, а жители этого леса каждый день сталкивались с чем-то ужасным. Попробуй пожить по соседству с арахнидами! Хотя и последним тоже не сладко приходилось, Запретный лес кишел змеями, которые не то чтобы сильно пугали, нет, просто определённый стресс испытывать заставляли. Ритуал изначально применялся к беременным особям на протяжении всего срока, но Гарри немного модифицировал его, и теперь применял ко всем желающим, потому что понимал, что сильный стресс может привести к агрессивному поведению, а этого хранитель не мог допустить.       Теперь же он пытался представить, как это может подействовать на человека, и даже не волшебника, а маггла. Но Гарри на то и Поттер, что к определённому риску всегда был готов, а поэтому, решив заодно узнать, отслеживается ли магия хранителя на уровне министерства, он приступил к ритуалу.       Для начала кузена необходимо было подготовить, потому Гарри тихо подошёл к нему, опускаясь на колени перед перепуганным парнем и протягивая к нему руки.       — Что ты творишь? — Недоумение на лице кузена грозило перерасти в страх. — Что ты?       Дадли начал было отстраняться, но Гарри крепко схватил его за плечи, сосредоточившись на внушении доверия своему «пациенту». Тело кузена, сильно напряженное, начало будто сдаваться волнам успокаивающей магии и наконец обмякло в руках Поттера. Теперь самое сложное — хранителю необходимо было проникнуть в разум парня, найти подходящее воспоминание и заменить эмоции на более приятные, а образ сам бы изменился позже. Облегчало задачу то, что нужный момент произошел только что, его не пришлось бы искать в недрах памяти. Так что Гарри казалось, что справится он быстро. Но он недооценивал своего кузена, а точнее его чувства, потому что с виду таких сильных и пугающих у него быть не могло. Проникнув в разум Дадли, он понял как ошибался.       Самое первое, что сбило его с толку — это страх. Не тот, что появился при появлении перекинувшегося Гарри, нет, этот был просто порождением испуга, а тот, что постоянно был в нём — страх перед ним, Гарри Поттером. Даже несмотря на то, что они наладили отношения Дадли боялся своего кузена, чуть меньше чем до этого, но всё же боялся. Только сейчас Гарри понял, что все истязательства кузена были ни чем иным, как порождением страха. Страха перед неподдающимися объяснению явлениями, которые Дадли связывал с ненормальным кузеном. Когда же он узнал про магию, которая объясняла всё это, страх усилился. Теперь Дадли точно знал чего боится. Дальше Гарри с головой накрыла зависть и желание быть лучше, которые были более ожидаемы от кузена. С ними он разбираться не стал, решив, что можно оставить на более подходящее время. Стараясь побыстрее закончить, Гарри сосредоточился на сегодняшних воспоминаниях и быстро справился с ними, заменив страх на лёгкое удивление и спокойствие. Пора было заканчивать, он понимал, что разум может и не справиться с такими изменениями, поэтому он аккуратно и, почти невесомо, выбрался из мыслей кузена. Дадли сидел закрыв глаза, погруженный в искусственный сон. Единственным, что его удерживало, были руки Гарри, которыми тот аккуратно уложил его на пол, ожидая чего угодно после проведения ритуала, но надеясь, конечно, на лучшее.       — Браво, молодой человек! Искусная работа для столь юного парня, хочу заметить! — из тени угла, будто сбросив с себя покров невидимости, шагнул статный человек в темно-синей мантии, медленно аплодируя Поттеру.        На его резко очерченном тенями лице появилась широкая довольная улыбка.