Двоедушие

Голова гудела. Грей проснулся с ощущением обожженных легких и застонал, поворачиваясь на бок. Пол был жесткий и холодный, а необработанные ссадины напоминали о себе уколами. Руки были тяжелыми, голова не поднималась, и общее состояние напоминало магическое истощение, с которым он провалялся пару дней в госпитале. Грей приоткрыл глаз, сосредоточил внимание на пальцах и щелкнул. Ничего, ни единой ледяной искры. Он не мог колдовать. Проклятье. Он ощупал пространство вокруг и попытался привстать, борясь с тошнотой. Волосы покрывал слой пыли и грязи, а про язык и говорить нечего. Кто бы его не тащил, о теле заботился мало. Собственное сердцебиение толчками отдавалось во всему телу, и Грей с трудом сосредоточился на внешнем мире. Сумеречно, прохладно, влажно. Пещера? Грей разлепил глаза, окружение воспринималось маленькими кусками. Серый камень. Деревянный ящик. Кирка. Перекладины, вбитые в стену и образующие лестницу. Грей поднял голову. Открытый люк и очертания строения. Значит, на другом конце прохода был такой же подвал. Ну и дела. Зачем Нацу понадобилось его строить? «Надо выбираться отсюда». Грей встал на пошатывающиеся ноги, сделал шаг к перекладинам, еще один, дрожь сердцебиения не утихала. Тук-тук. Шаг. Тук-тук. Еще один. Тук-тук-тук… что? Ритм сбился. Грей замер, прислушиваясь. Что-то не то. Шум в ушах мешал различить, но… это было не сердцебиение. Звук был посторонним. Тук-тук. Звон металла. Тук. Очень медленно Грей обернулся. Цепи. Кандалы. Тело. Нога в судороге отбивающая ритм. Тихое завывание, почти неотличимое от шума ветра. С закрытыми глазами Нейт сидел у противоположный стены, закованный и содрогающийся. Грей сглотнул. Что за чертовщина? Адреналин очистил голову, и по лестнице Грей поднимался куда живее. Он высунул голову из люка и огляделся. Небольшая сторожка. Деревянная передняя дверь, плита с чайником, крошечный столик в другом углу. И еще одна приоткрытая дверца, где, Грей полагал, стояла кровать. Очень странно. Где он? И, куда более важно, где Андерс? Словно услышав его мысли, взявшаяся из ниоткуда рука заткнула ему рот и вытащила из подвала прежде, чем он понял, что происходит. Руки висели плетьми, не желая отбиваться, и Грей возненавидел собственную слабость. Андерс оттащил его к столу, что-то сделал с руками, и после раздавшегося металлического щелчка, вышел из-за спины и сел напротив на колени. Грей дернулся, но наручники, приделанные к насмерть прибитому столику, не дали ему задеть самодовольную рожу ублюдка. Андерс приложил палец к губами. — Т-с-с, ледяной маг, не дергайся. Извини за скрытность, но мы ведь не хотим разбудить Нейта, не так ли? От его вежливого тона сводило зубы. Но Грей не спешил кричать, потому что Андерс сидел вполоборота в люку, прислушиваясь и время от времени посматривая туда своими жуткими глазами, почти не уделяя внимания Грею. А противника ради показухи не игнорируют. Грей послушно замер и начал разрабатывать стратегию, как выбраться отсюда. С его истощением не было и шансов, но Грей не был дураком. Вдобавок, Андерс был достаточно странным, чтобы попробовать элементарное — поговорить. — Он спит? — спросил Грей шепотом. — Скажем так, дремлет, — прищурился Андерс. Взгляд в глаза Грей все еще избегал. — О, не волнуйся, второй раз тебя так не приложит. Обычно очки помогают сдерживать сияние, но ненадолго. Ты впитал в себя слишком много эфира. — Сияние? — Сияние, — не повелся Андерс. — Не думай, что сможешь допросить меня. Пока твоей жизни ничего не угрожает, но будешь шуметь — Нейт проснется и прибьет нас обоих, — милая улыбка. — Так что в твоих интересах подчиняться. Боги, он и Фриду никогда не хотел врезать так сильно. — Что ты сделал с ним? — не сдавался Грей. Скопировал прищур: — В твоих интересах отвечать, чтобы я не закричал, и мы оба не сдохли посреди лесов. Судя по ставшей еще более приторной улыбке, он попал в точку. Да и с лесом не прогадал — запах хвои пропитал каждую доску этого дома. — Хорошо, я отвечу, — уступил Андерс, — но не могу обещать, что не совру. — Зачем ты мне это говоришь? — Лицо у тебя, как и говорил Нейт, забавное. Увы, даже если он приложит все усилия и вытянет ногу, этого не хватит, чтобы попасть паршивцу по морде. — Так что с ним? — Он перегрелся, — Андерс хмыкнул. — Я серьезно. Его память зациклилась на недостающем фрагменте и раз за разом проигрывает его воспоминания, пытаясь восстановить его. Первое время он повторял имена, пока не вырубился здесь и начал выть, расцарапывая себя, — пожатие плечами. — Пришлось заковать его. — И у тебя, совершенно случайно, оказались кандалы? Андерс улыбнулся шире. — Я целитель. А Нейт чрезвычайно буйный пациент. — Из-за той дряни, которую ты в него вкачал? — Грей сплюнул под ноги Андерсу. — О, — белые глаза зажглись, буквально. — Так ты догадался. Хороший мальчик. Только ты малость ошибаешься: Нейт и так был переполнен эфиром, я лишь помогал ему контролировать его. — Это ложь? — прямо спросил Грей. — Кто знает, — усмехнулся Андерс, и ярость вскипела в венах, разгоняя кровь. — Теперь я вижу, от кого Нейт перенял эту манеру. Андерс сложил руки и вздохнул в умилении: — Он быстро учится. Быстрее, чем кто бы то ни было. Настоящий неограненный алмаз. Грея затрясло. И этому человеку Нейт верил. «Беру свои слова обратно, я понимаю Люси». Будь все проклято, он не оставит Нейта в руках монстра, который искренне восхищается им как декоративной статуэтке на полке. Отвратительно. — Он тебе не вещь. Андерс фальшиво рассмеялся. — Конечно, нет. Вещи можно заменить, а Нейт такой один. Он истинное сокровище. — И что же в нем такого особенного? — попытался подобраться Грей. — Что он Нацу? — Что он был Нацу, — поправил Андерс и мечтательно закатил глаза: — Редчайший феномен. Как пытающийся встать на ноги олененок, растерянный, ранимый… его личность настолько пластична, что при желании из нее можно слепить, что угодно. — Что ты и сделал, — этот плевок достиг своей цели, но Андерс даже не моргнул, пока слюна стекала с щеки на подбородок. Он наклонился ближе и с удовольствием, по слогам произнес: — Я ничего не делал. Я не трогал его. Я не влиял на него. Я следил, вот и все. А вот вы, — длинный бледный палец уткнулся ему в грудь. — Вы изменили его. Своим враньем, манипуляциями… Нейт хотел вам верить. Грей замотал головой. — Это ложь. — Такая же ложь, как и дружеская тренировка, — Андерс рассмеялся, и этот смех был другим, он скрежетал как старая пленка. Казалось, что вот-вот, и он зайдется в старческом кашле. — Удобно жить с такой верой. Цель оправдывает средства, не так ли? — Кто бы говорил, — огрызнулся Грей. — Я не настроен выслушивать нотации от безумца. — Как хочешь, — пожал плечами Андерс, — но помни, все что произошло — это ваша вина. — Ублюдок. — Поублюдостее многих, — согласился Андерс и, тихо смеясь, скрылся в спальне. Потекли минуты. Грей пытался сообразить, что может сказать, чтобы получить какую-то свободу. Хитрости и игры с Андерсом не работали: он был как Фрид, но гораздо, гораздо хуже. Фрид был вспыльчивым и гадким, но старался помочь, его ум работал на людей. Ум Андерса работал только на него, и от таких людей можно было ожидать чего угодно. И эта манера, словно он был спасителем, который несет помощь тем, кто в ней нуждается… кто еще здесь лицемер. Грей задумался. А если воспользоваться этим? Нейт представлял для Андерса ценность. Если что-то произойдет, он сразу бросится к нему, и у Грея будет время сбежать. Он осмотрелся. Две щеколды на окнах, приличный замок на входной двери. Остается только подвал, но он все еще был прицеплен к столу. Паршиво. Он мог только продолжать говорить. Если что, к тому времени как ребята доберутся досюда, у них будет информация. Или его труп. — Эй, убийца, — повысил голос Грей, и дверь отворилась. В проеме показался прищуренный глаз. Грей не видел лица полностью, но ставил, что Андерс раздражен. На что, учитывая его образ мессии, расчет и был. — Какое громкое заявление. Заяви это потише, будь добр. — Скажешь, что неправда? — Почему же? — подозрительно легко сдался Андерс. Его руки что-то делали, но в комнате было слишком темно, чтобы увидеть. — Я убивал, как и ты. Тезки убийцы. — Ты понимаешь, о чем я. — Допустим. И что хочешь? — Объяснений. Андерс хмыкнул и вышел из комнаты. Грею показалось, что на кровати у дальней стены кто-то лежал. — Не знал, что Грей Фуллбастер подался в советские ищейки. Тебе не надоело быть под гнетом друзей, а, ледяной? — Не увиливай. И не копируй Нейта… того, что сидит в нем, — Грей пересилил себя и посмотрел Андерсу в глаза. — Что это? Что его захватило? — Я же сказал, собственная память. Маги, — Андерс закатил глаза, — им даешь ответ, а они его не слышат. То, как он произнес «маги» было… «Он не волшебник», — догадался Грей и искренне удивился. Как человек, вырубивший его одним взглядом, мог не пользоваться магией? Даже чтобы принимать эфол, организм должен привыкнуть к потоку эфира и расширить магические сосуды, иначе их просто разорвет. А значит, это не могли быть наркотики, либо он явно чего-то не знает. Черт, следовало лучше слушать Фрида, когда он рассказывал мерзости про подполье. Грей вернулся в разговору. — Нацу не было год, — начал он с очевидного. — И если Нейт ничего не помнит, где он был? Я не верю в случайности. — Qui aurait pensé, — прыснул Андерс. — С тобой приятно говорить, зришь в суть. Есть идеи? Он выглядел отвратительно воодушевленным. Его глаза горели фанатичным блеском. И, понял вдруг Грей, он знал этот блеск. — Есть идея для сделки, — решился он, и Андерс с издевкой наклонил голову: — О. И о чем же она? Я не вижу ничего, что может меня заинтересовать. — Имя, — сказал Грей, и улыбка медленно сползла с лица Андерса. Серьезное бледное лицо с белыми глазами откровенно пугало. — Ты не хочешь, чтобы Нейт проснулся, иначе сразу выпытал бы у меня имя. Но он не тронул тебя тогда. Почему ты считаешь, что он нападет на тебя теперь? — Умный мальчишка, — прошептал Андерс. Прищурился и положил пальцы на косяк двери спальни, невольно загораживая дверь. Там точно было нечто важное. — Ты готов рискнуть своей жизнью, сказав его? Не так умно, я могу выбить имя дракона в любое время у любого члена гильдии. Сомневаюсь, что они знают меня в лицо. — Да? Так что же ты его не узнал? — Долгая история, — уклонился Андерс. — И я все еще не услышал условия сделки. С чего бы мне на нее соглашаться? — С того, что этот Нейт умнее, — ответил Грей, и все встало на свои места. То, с каким издевательством Нейт произнес «ледяной»… — Может, ты и не слышал, но тоже знаешь. Ты обдурил Нейта с сопровождением, но при прошлом разговоре он угрожал мне вырвать хребет, если я совру. Сомневаюсь, что твои манипуляции сработают. — Хм, интересные аргументы. И что ты хочешь в обмен? Свободу? — Да, но не свою. Ты отпустишь Нейта. — Vraiment? Отпустить подозреваемого в убийстве? Мой гражданский долг держать его в цепях как можно дольше. — И допустить, чтобы его арестовали. — А с чего бы мне этого не допускать? Он будет жив и здоров, Icy. — И он будет вне зоны твой досягаемости и вне твоего контроля. Андерс рассмеялся и сел на пол. Наклонился близко-близко, изучая его лицо. — Неужели заделался в психологи, друг? Думаешь, достаточно знаком со мной? — Я знаком с твоим акцентом и диалектом королевства Вероники. Андерс не впечатлился и усмехнулся. — Что довольно удивительно для необразованного деревенского мальчишки. Ему словно кто-то дал пощечину. Грей замер в ступоре. Андерс знал его прошлое. Откуда? Вопрос читался его в глазах, Андерс хмыкнул. — Хочешь знать? Имя, и я расскажу. Это был обман, Грей знал. Но интуиция вопила, и он сдался. — Хорошо, но одно условие. — Encore, ледяной? Хорошо, что тебя интересует? — Ты скажешь, что произошло с похищенной девочкой. — М-м-м, и с чего бы мне это знать? — С того, что вора убил Нейт, я уверен, но для него не было никакого проку похищать спасенного ребенка, — Грей победно улыбнулся. — Знает ли Нейт, какой ценой ты спасал его шкуру? Эта пощечина была настоящей. Холод обрушился на его щеку, пальцы как иглы вцепились в его подбородок и сжали челюсть до боли. — И как такой самородок избежал детективной карьеры? — зашипел Андерс ему в лицо. — Будь ты чуть тупее, как старина Фрид Джастин, ты бы мне понравился. Бегал бы за собственным хвостом, но не… Не могу понять, мальчишка, что тебе надо? Комплекс героя? Не похоже. Ты ничего не получишь, рискуя собой. Жалко ребенка? Нейта? Себя? — Заделался в психологи? Ты бесишься на все, что не понимаешь? — скопировал Грей и поморщился: ноготь поцарапал кожу до крови. — Я обещал подруге, что сделаю все возможно. У нас сделка, — напомнил он, когда сжатие начало становится опасным. Андерс в последний раз всмотрелся в его лицо и отпустил. — Ребенок в порядке, — ошарашил он без перехода. — Более того, я спас ее от смерти. Девочка находится в состоянии летаргического сна, и как только Нейт придет в норму, я отпущу ее. — Причем тут Нейт? Андерс улыбнулся. — Ты не замечал медальон у него на шее? Великолепная вещь, крайне остроумная. Работает как накопитель личной магией, но может еще тянуть магию из других. Отпечаток Марты Уэйн был слишком силен, так что амулет тянет из нее все силы, поддерживая жизнь в Нейте. Тебе нужны еще уточнения, почему не стоит будить его раньше времени? Грей открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Что это было? Он в самом просто все выложил? Но откуда он… Взгляд Грея метнулся к спальне. Так ему не показалось, что на кровати кто-то лежал! Андерс одобрительно кивнул. — Повторяю: ребенок в порядке. А о тебе я узнал из архивных документов, там есть информация на вас всех. А теперь имя, пока я добрый и не пошел выпытывать это из твоих дружков. Грей вздохнул. Положение было безвыходным. — А что потом? — Потом? — Андерс потрепал его по голове, как пса, выбешивая этим еще больше. — А ничего. Мы тут все убийцы, но какой мне прок убивать умного мальчишку? Я спас ребенка, детектив. Расслабься. — Расслаблюсь, когда ты уберешь лапу с моей шеи, — огрызнулся Грей. Вздохнул и, чтобы Нейт не услышал, прошептал на ухо имя. — Доволен? — Вполне, — Андерс не внял предостережению и взлохматил волосы. Грей не сдержался и подскочил, целясь головой в подбородок, но ублюдок увернулся. Андерс, насвистывая под нос, сел на стул в другом конце комнаты, удобно устроился и закрыл глаза, словно ничего не произошло. Грей облизнулся, подмечая порез на щеке, и задумался. Он остался без карт в рукаве, то, что он выторговал у Андерс ни черта не стоило, потому что он мог врать, а мотивы его так и остались невыяснеными. Грей сомневался, что с таким отношением к людям у Андерса в принципе были мотивы. Больной ублюдок. Андерс не был волшебником и что-то сделал с Нейтом и его магией. И еще беспрепятственно проник в Совет, несколько раз. Как — вопрос второстепенный. Зато это давало ответ, кто в погоне за очищением имени своей жертвы подменил стихийные карты. Грею оставалось только ждать подмоги, но снова, Андерс был слишком расслаблен. Он нервничал до того как получил имя, причем оно нужно ему было именно сейчас. Его даже не беспокоили признания, за которые его уже можно было упечь за решетку. Что-то другое. Как он сказал? «Я не вмешиваюсь, а наблюдаю»? Как то, что он сотворил вообще можно было назвать невмешательством?! Грей подтянул к себе ноги и облакотился на ножку стола. Тело ныло, истощение требовало спать, а не изображать детектива. Что ж, он сделал все что мог. Есть шанс, что его последний туз сработает. Грей прислонился к стене и провалился в сон. Спать хотелось нещадно. Фрид закинулся еще одной таблеткой с весело-мрачной мыслью о том, сколько проспит потом, мучаясь от ужасных болей. Эфир и адреналин плясали по венам, сознание было ясным, а его светящиеся глаза отпугивали всех, кто попадался по пути. Сердоболия и Рэдфокс отправились на перехват, и оставалось еще примерно минут пятнадцать, прежде чем команда дойдет до пункта назначения и выяснит, жив ли Грей и потерялись ли хвосты от беглецов. Фрид осмотрел низкое песчаное здание, насквозь просыревшее и очень старое, и подавил брезгливость. Что ж, теперь он верил, что тут жил темный маг. Удивительно, как он раньше не обратил на дом никакого внимания. Фрид проверил дом на наличие барьеров, нашел легкий сигнальный и странный невидимый купол, который порождал срочное желание заняться другими делами и обходить здание восьмой дорогой. Что ж, тогда не удивительно, что им никто не заинтересовался. Фрид взял лежащую на дороге палку и кинул в дом — ничего. После он вытянул руку и аккуратно стал подходить шаг за шагом к тому, что чувствовалась как мощная защита. Пальцы начало колоть, сильнее и сильнее, прежде чем между ними и невидимой стеной прошел электрический разряд. Фрид изумленно присвистнул. — МакГарден, ты хоть представляешь, что это? Леви раздраженно покачала головой. — Не моя область знаний, и ты в курсе. Это снова супер запрещенная магия? Фрид улыбнулся. — Это ловушка для крыс. Леви оглядела огромный дом и подняла бровь. — Большевато для грызуна. — Для крыс из подполья, — Фрид пояснил: — Туда задаются те люди, которые могут проходить, и те, которые при проходе через барьер получают неплохой магический удар. Этот поражает враждебных зверей, — еще одно шокирующее касание, — и вооруженных магов Совета. МакГарден подошла и легко ткнула невидимую ткань ручкой. Электрический разряд, рябь, и Леви хмуро констатировала: — Ручка обнулена. Это заклинание ворует магию и жизненную энергию. Надо очень много энергии, чтобы пробиться, — она покачала головой. — Не понимаю. Чтобы даже поддерживать такую систему, нужен накопитель. Это окраина Фиора, если тут крупный источник магии, мы бы учуяли. — А значит, тут есть еще одно скрывающее заклинание, — закончил Фрид с предвкушением. — Что же этот травник сжигает в своих печах? Эфирные бомбы? — Узнаем, — Леви достала новое перо и напомнила: — Ты мне обещал взлом архивов в столице. И был очень-очень загадочным. — А, — Фрид тоже достал перо и непрофессионально почесал им затылок. — Я забыл. Там хранится самая крупная коллекция исследований Анархиста и Зерефа. — О-о-о, — восхитилась Леви, а потом вспомнила и энтузиазм потух: — Это тоже для «революции», да? — спросила она кисло. — Моралистка, — выругался Фрид. — Не переживай и сосредоточься на взламывании. Глядишь, и мне не потребуется грабить центр. — С чего бы? — А с того, что мы взламываем логово несуществующего темного мага, — Фрид усмехнулся. — А таких, я скажу тебе, даже в подполье совсем немного. Люси встретилась с Гажилом и его отрядом на полпути и кратко обрисовала ситуацию. — Это глубокий хвойных лес. Кустарников, как понимаете, нет, но есть глубокие канавы и сама почва довольно рыхлая, так что будьте внимательнее. — Тогда как там построили тоннель? — спросил Гажил. — Магия, — пожала плечами Люси и обратила внимание на четыре пары беззастенчиво рассматривающих ее глаз. Рунные рыцари бодро бежали, успевая шушукаться и поправлять сползающие посохи. — Мои ребята, — улыбнулся Гажил. — Молодняк я оставил сторожить другой край тоннеля. Если мы двигались с одинаковой скоростью, то беглецы окажутся на другой стороне на двадцать минут раньше и, вероятно, будут зализывать раны. — С чего ты взял? — Истощение, мэм, — отозвалась одна из двух девушек в отряде. — Магическая недостаточность может не влиять на силу, но выносливость сильно падает. А поддержание барьеров тоннеля тоже забирает немного магии. — Лэсли? — устало вздохнул Гажил. — Что я тебе говорил? — Никаких разговоров в строю, сэр, — понурилась девушка. — Так точно, сэр. — Нет, Лэсли, — Гажил безуспешно пытался сдержать улыбку, — я говорил, что тебе пора включить мозги и идти читать лекции на курсы. — Хороший солдат славен не знаниями, а силой, — со смехом отозвалась Лэсли. — Кто это сказал? — Инструктор Пэрри. — Вот иди и замени этого идиота! — отчаянно замахал руками Гажил. — Чего ржете, пернатые? Никаких разговоров в строю! — Смех это не разговор. — Заткнись, Лэнс, и свою сестру тоже заткни. Люси хихикнула. Гажил закатил глаза и пожаловался: — Вот за что мне это? Ребята толковые, но болтают больше моей Леви. — Вы ей уже сделали предложение, сэр? — Лэсли! Люси вылупилась на него. Вот это новость. Гажил покраснел и отвернулся. — Я ей уже сегодня проговорился, так что сюрприз испорчен. — О-о-о-о. — Без комментариев, Люси. — Так точно, сэр, — ответила она, и команда рассмеялась. Но едва вдалеке показалось строение, смешливое настроение улетучилось, и напряжение появилось в поступи и мышцах. — Готовься, — шепнул Гажил, и они рассредоточились. Небольшая будка стояла среди бирюзовых хвой, сливаясь с бестравными холмами. Люси спряталась за дерево и подала сигнал Леви. Гажил запрыгнул в ближайшую канаву и настроил бинокль. — У окна чисто, — доложил он, — но есть шанс, что нас заметили при подходе. Лэнс? — Никаких следов на земле, из дома никто не выходил. — Значит вламываемся, — Гажил поправил железные наручи на руках, вытянул металл в перчатки и скомандовал: — Окружной контур, следите за окнами. Сердоболия, сразу за мной, дальнее поражение. Активируй малый щит. Люси разбила маленький кристалл. — Две минуты, — доложила она. — Отлично, — вдох-выдох. Гажил подошел к двери: — Выбиваем! Дверь открылась легко, словно ее специально отперли перед их приходом. Люси сжала ключ и замотала головой. Сбоку послышалось мычание и она вздрогнула. — Боги, Грей! Наручники заходили за ножку вмонтированного стола. Грей сидел на полу и яростно мотал головой. В его рту болтался кусок ткани на манер кляпа. Люси вынула его, Грей закашлялся. — Вы… вы… — он пытался что-то сказать, и Люси присела ближе. — Что такое? — Выбирайтесь отсюда! — вдруг рявкнул Грей, и она подскочила. Грей выглядел напуганным: — Гажил, не смей трогать люк, он сейчас все подорвет! Это мгновенно приморозило того к месту. Гажил отнял руку от ручки и внимательно посмотрел на него. — Ребенок в комнате, безопасно, — выдохнул он, и туда тут же бросился рыцарь. Хриплым голосом Грей пояснил: — Я не знаю, что он задумал, но Андерс ушел вниз к Нейту. Если он его разбудит, никто не в безопасности. — Значит, мы выкурим их, — поднял бровь Гажил. — Они взаперти. — Ты хочешь получить взрыв, как в прошлый раз? — огрызнулся Грей. На него накатывала паника: — Заберите ребенка и убирайтесь. Куда угодно, но подальше из дома! — Да какая ра- — Сэр, — раздался напряженный голос Лэсли. — Я что-то слышу. Они затихли. Из приоткрытого люка доносился голос. Гажил дал знак отступать и медленно потянул Лэсли подальше от щели. — Я слышу, — заупрямилась девушка. — Он говорит, — она нахмурилась. —… просыпайся? Люси услышала щелчок и закричала. Последним, что она увидела, прежде чем хижина загорелась, было изумление на лице Лэсли. А потом люк вылетел ей навстречу, и все погрузилось в хаос. Он любил хаос. Непредсказуемость погоды, живые эмоции, множество детенышей, играющих на поле, пока одна старейшина пытается уследить за выводком. Он наблюдал за хаосом издалека, держась на расстоянии, но тот манил свой дикой энергии, и крылья несли его дальше, выше, трюки становились опаснее, границы стирались, мир был столь огромен и!.. Первая капля крови, драконьей крови, его собственный брат, упавший к в грязь и предсмертный вздох. Границы расширялись с каждым шагом, что он делал прочь от тела, с каждым рецептором, распробовавшим драконью кровь. Он хотел остановится, но остановится было не про хаос, и границы продолжали расширяться без его воли. Они трещали, еще когда он охотился за людьми ради развлечения и истреблял их. Границы трещали, когда он ударил подругу детства и все, ради чего он жил, обернулось против него. Клинт паршиво пошутил. Но он шутку не воспринял. Ярость, труп, изгнание — конец истории. Все, что он делал, было для клана. Вся его жизнь была посвящена сохранению этого маленького дома… а потом раз, и дом больше домом не был. Он остался один, без места, без цели. Посреди войны, вынужденный выживать в одиночку. Границы трещали и расширялись, и лопнули, когда после голодной недели он увидел умирающего дракона и, не думая, вонзил зубы ему в шею. …айся. И больше не было никаких границ, был только хаос и прожигающая вина, переходящая в ненависть всего от двух имен. …просыпайся. Как они его ненавидели. «Просыпайся, Клинт», — раздалось над ухом, и он дернулся. На него смотрели глаза Вайлет. Смотрели не так, как должны, называя его именем мертвого брата. Он посмотрел вниз. Кандалы. Человек с глазами Вайлет заковал его, чтобы удержать от неба. Через секунду глотка человека впечаталась в камень, раздался хруст, и Нейт выдохнул. Люк человеческого дома освободил простор, уже пахло жареной плотью и кровью: человеческую самку расплющило дверцой, ну и ладно. Он вытащил за собой бледного человека с отшвырнул его прочь. — Я предупреждал, — заскрежетал тот, кому дали имя Нейт. — Я сейчас очень-очень зол. Никто не посмеет мне мешать защищать мою семью, поняли, ублюдки? Тот, что пах драконом и металлом, поднял обитые железом руки. Названный Нейтом усмехнулся. — Ну раз ты настаиваешь… — алые глаза вспыхнули, и мир снова окрасился в чудесное теплое пламя. И не было ничего, что остановит его. Он изгнанник, он убийца. Он убил брата, он ранил сестру, он сошел с пути. Но любого, кто приближался к клану, он убивал, не размениваясь, с кем кто ведет войну. Его собственная война. Защита семьи. Несмотря ни на что. Названный Нейтом с поворота ударил ногой бронированного, но люди продолжали теснить его своими глупыми копьями, и он начинал злиться. В каком-то глупом теле, с кандалами на руках, загнанный в маленькое горючее пространство. Он повертел головой прикидывая, как разрушить опоры и не стать придавленным самому. Он сделал шаг, но мир вдруг начал кружиться, и он оступился. С ногами было что-то не то. Тело не слушалось, а в голове как барабаны назревала боль, сильнее-сильнее… Он схватился за голову и покачнулся. Другое воспоминание собиралось увлечь его за собой, но он не свободен, семья еще не спасена, имя, чертово имя оказалось ложным! Он тут же переключился на эту мысль, обвивая все стремления вокруг нее, как держась за канат во время бури. Надо найти лжеца и спросить почему он назвал имя брата, спросить, что он… Бледное тело, брошенное на стол там и осталось. Со столешницы стекали капли густой черной крови. Названный Нейтом дотронулся до руки, и что-то в нем перевернулась. Та была холодной. Он знал, что у этого человека холодные руки, но… это был смертельный холод. С содроганием он повернул его лицо и замер. Белые-белые глаза. Никакой разницы между белком, радужкой и зрачком. Как круглые куски стекла запихнутые под веки. Человек, давший ложное имя, был мертв. И, кричали остатки прошлого Нейта, он был семьей. Он только что своими руками, снова убил свою семью. Ноги подогнулись. Он рухнул на колени. Ярость и все мысли ушли: всплеск справился с эмоциями, но не забрал с собой воющую пустоту потери. Названный Нейтом посмотрел на покрытые кровью руки, на которые быстро защелкнули наручники. Оглядел людей, имена которых ускальзывали из памяти и остановился на еще одном, выделенным шепотом Нейта. — Люси, — позвал он. Девушка подошла к нему и нервно, но сочувствующе улыбнулась. Она была похожа на солнце. — Ты делала это раньше? — он улыбнулся. — Утешь меня, Люси, я потерян. Она почти пошла к нему, он уже был готов обернуть наручники вокруг ее тонкой шеи, как ледяной перегородил ей путь. — Тц. — Не думай, что так легко отделаешься, — человек потирал руки и смотрел на него сверху вниз с боязнью и отвращением. — Теперь я понимаю, зачем уже мертвому парню нужно было верное имя. Он дернулся, наручники звякнули. — Ты соврал. Ты знаешь имя. — Какое имя? — тут же спросила Люси. — Не отвечай, — предостерег ледяной. — Если кто-то знает имя отца Нацу, ни в коем случае не говорите ему его. Мир снова зашатался. Названный Нейтом покачнулся, зажмурился, готовый принять боль, и на выдохе уже знал, что принес ему всплеск. — Мне не нужно имя Лайнела Драгнила, — прорычал он. — Мне не нужно имя убитого брата. Мне не нужно имя покалеченной сестры. Мне нужно, — с каждой паузой изо рта выходил дым, — имя дракона, которого я не убил. Имя огня и имя, которое возненавидели. — Мы найдем твое имя, как только ты попадешь в прочный изолятор, — пообещал Гажил, резким движением опуская его голову и закрепляя ошейник. Он зарычал. — Ну-ну, дорогуша, — хватка стала сильнее. — Ты не в том положении, чтобы спорить. Все повторялось, в панике думал он, чувствуя, как металл соприкасается с кожей. Все повторялось, дышал он через раз, когда рунные цепочки активизировались, и его подняли на ноги. Точно так же. Он убил свою семью из-за недоразумения, и неважно как он сожалел, его без вопросов ведут под трибунал. «… мальчишка не может себя контролировать». Там его осудят и… все, небо схлопнется. « Убирайся и не возвращайся, предатель клана!» И ничего не будет. И он вспомнил свой самый первый страх, который преследовал его еще с первых дней этой жизни… страх клетки. Страх, что его заточат, и больше он не будет собой. Как марионетка. Кукла. Полезная красивая кукла с красивыми кукольными глазами. Но неважно, что думают они все. Он никому. Не позволит забрать. Свою свободу. Вот только ее уже забрал тот человек, его доверие, его семья. Андерс предал его, а он предал в ответ. Андерс был мертв. А он был свободен. И все это пытались у него украсить люди, которые были никем. Не семьем, не кланом, чужаками. А с ними все проблемы разрешались просто. Головная боль утихла, воспоминание выплеснулось за границы. Нейт рухнул на колени. И закричал. Девочка в руках офицера начала содрогаться. Он перехватил ребенка покрепче и побежал подальше от дома. Страшный крик волной распространился по земле, и Лэнс понадеялся, что ребята внутри справятся. Лэсли так и не вышла из дома, и по приказу командира он отправился в бегство в одиночку, без напарника, но девочка брыкалась так сильно, что он не был уверен, удержит ли ее. Черт, куда же ему бежать, в горах спрятано много всего-о-о-о-о!.. Лэнс поскользнулся, земля под ногами резко обвалилась, и он едва успел сгруппироваться, прежде чем упасть вниз. Он отряхнул голову, проверил повреждения и оглянулся. Он попал в какую-то яму. Очень-очень длинную яму. Черт, тоннель! Не зная, повезло ему или нет, Лэнс побежал по коридору в противоположную от шума сторону, надеясь, что другой отряд уже на месте охраняет первый подвал. Лэнс пробежал десяток метров, прежде чем связующая лакрима в его руках вдруг лопнула. И пока он соображал, сзади послышался странно знакомый гул… Лэнс побледнел, учуяв запах хвои и глины. Коридор обваливался! И он побежал. Девочка обмякла в его руках, но еще дышала, что было чудесным знаком. А вот грядущая смерть… Лэнс задыхался, ноги болели. Один за другим отключались артефакты, и ужас распространялся по телу от того, как сильно все напоминало тот зимний день. Умирали барьеры, растения, животные, артефакты, а затем… люди. Конца не было видно, но Лэнс уже чувствовал, как сдавливает горло, эфирные частицы перестают поступать, и магические сосуды поочередно сжимаются и перестают функционировать. Еще через десять метров он почувствовал сонливость, ноги начали заплетаться, но шел, опираясь на стену, полагаясь больше на осязание, чем зрение. И вот наконец текстура изменилась. И маленькие полоски света обозначили дверь. Лэнс закричал от счастья: — Ребята, мы здесь! Я от командира Гажила, мы здесь! В ответ — тишина. Лэнс застучал. — Ребята? — он определенно слышал дыхание за дверью. —…вы здесь? Это я, Лэнс, у меня с собой раненная девочка, открывайте! Он уже отчаялся, когда звякнула щеколда и открылась дверь Он зашел, в не себя от счастья, что выжил и протянул ребенка. — Сэр, это… — он увидел лицо стоящего перед ним человека и побледнел. — Нет, вы же… как вы можете быть зде- Из рук Лэнса забрали ребенка, он увидел невозможные глаза и… все. Тело с хлопком упало наземь подвала, а неизвестный перехватил ребенка, сделал пас руками и исчез с места преступления. Наверху в крови лежали остатки отряда. И у всех, как у одного, были вскрыты шеи, одинаковым, безумным, можно даже сказать собачьим способом.