The Rich and The Poor

В гей-сексе Квон полный профан, но это не мешает ему просто офигенно целоваться. СынХён бы оценил, если бы это был НЕ ЧжиЁн, но это он, поэтому брюнет просто отталкивает его от себя, сдерживаясь, чтобы не намять ему бока. ГаХо поскуливает, забравшись под кофейный столик, не понимая, почему оба его родителя так злы. Блондин шипит от боли в вывихнутом запястье на правой руке, только он мог так неудачно упасть. В прошлый раз, проверяя микрофон, чтобы толкнуть по нему речь, он сломал себе зуб, а теперь вот это… СынХён, бубня себе под нос о всяких поцелуйных монстрах, которые теперь от него заразятся (он действительно простудился), вызывает водителя и отвозит Квона в больницу. Там ему делают рентген, на случай если это не просто вывих, и накладывают эластичную повязку. Чхве начинает понимать, насколько он попал, только тогда, когда они возвращаются домой и ЧжиЁн приказывает идти с ним в ванную. - Не смотри на меня так! У меня вывихнута рука, а я хочу искупаться. Или ты считаешь, что я снова нападу на тебя? – СынХён не “считает” – он в этом на 99% уверен. А какой-то один жалкий процент не_нападения его не устраивает. – Я не совсем самоубийца, знаешь ли… Квон не такая уж недотрога, как думал СынХён, он запросто начинает раздеваться перед ним, почти устраивает стриптиз, но такой неуклюжий из-за вывиха, что брюнету просто смешно. Сначала он просто тихо хихикает в кулак, а потом начинает откровенно ржать – ЧжиЁн застопоривается с ширинкой. - Помоги мне, чего ржешь?! – и вот тут становится действительно не смешно. Сначала он пытается расстегнуть молнию на джинсах стоя, но это неудобно, потому что Квон ниже него, потом он усаживает его на бортик наполненной ванны, а сам садится на корточки между его разведенных ног. В этот раз все получается на раз-два, но случается непредвиденное – на «раз-два» расстегивается не только ширинка, но и встает член. И не чей-то там, а СынХёна. Это жутко, это до омерзения противно, что у него встает в такой момент, и на кого – на Квона, мать его, ЧжиЁна. Что тут вообще творится?! - Не думал же ты, что я тебя так просто отпущу, - шепчет ЧжиЁн с коварными нотками в голосе и притягивает его лицо к себе ближе правой совершенно здоровой рукой, а дверь автоматически защелкивается. – Тебе никто не говорил, что брать из чужих рук еду и напитки – опасно? «Чертова медсестра!» - мысленно кричит он, вспоминая пухлогубую молодую девушку – Минзи, вроде бы. - О, я вижу ты, наконец, понял, что вляпался по-крупному. Я всегда добиваюсь того, чего хочу, запомни, - он впивается поцелуем в его губы, а СынХён настолько слаб от афродизиака (а это явно он), что не в силах его оттолкнуть. ЧжиЁн толкает его на пол и забирается сверху, потираясь своим пахом в расстегнутых джинсах о его, связывая руки поясом от халата. СынХёну плохо, ему отвратительно, но настолько больно от стоящего колом члена, что ему плевать на то, кто с ним и что сейчас делает. Кожа невероятно чувствительна и подлый Квон, пользуясь его беспомощностью, покрывает его шею, плечи и грудь поцелуями-засосами. Хоть СынХёну это не нравится, он не может запретить своему телу получать удовольствие, находясь под наркотиком. Он млеет от возбуждения и стонет, поддаваясь бедрами вверх, желая поскорее получить разрядку, но ЧжиЁн не настолько милосерден, чтобы позволить ему этого. Он сползает с его бедер вверх на его грудь и властным голосом приказывает: - Отсоси мне, СынХёнчик, - он пародирует милый голос Бом, тыкаясь членом ему в губы. СынХён слишком слаб, чтобы ему отказывать, да и вообще он не в том положении, чтобы говорить «нет», но он все равно мотает головой, чувствуя, что выступившая смазка размазывается по его плотно сжатым губам. – Не будь таким непослушным мальчиком, ну же! – в глазах ЧжиЁна горит дьявольский огонь, обещая скорую расправу, если кое-кто не возьмет в рот, что СынХёну внезапно становится настолько страшно, что он подчиняется. Противно, Господи, насколько же ему противно в этот момент, а блондин, закусывая нижнюю губу и закатывая глаза, стонет от наслаждения. Не то чтобы СынХён был мастером минета, но ЧжиЁн так долго этого ждал (ни одна девушка не ломалась ДВА грёбаных месяца, чтобы ему отсосать и тем более поцеловаться), что просто тает в экстазе. Кончать быстро? Нет, это не про ЧжиЁна, именно поэтому девушки и задерживались с ним на месяц, хотя могли бросить в первую неделю. В постели он бог и скорострелом его никак не назовешь. У СынХёна уже челюсть отваливается, а собственный член готов взорваться, когда Квон наконец-то к нему прикасается, продолжая вдалбливаться в рот, удерживая все той же правой рукой за волосы. Он приплатил врачу, чтобы тот наложил ему повязку, а медсестре, чтобы она отнесла ему бутылочку воды с подмешенным наркотиком, о котором она, конечно же, не знала. Минзи и за бесплатно бы отнесла её безумно красивому, но грустному брюнету, взяв у очаровательного блондина, но лишние деньги не помешают, ведь так? СынХён благодарно стонет, проходясь вибрацией голоса по члену ЧжиЁна. Ему приходится вытащить член, чтобы не кончить от этого – сегодня «мачеха Квон» будет мучить свою «Золушку» очень и очень долго. И тут вдруг возникает вопрос, а как собственно трахаться?.. ЧжиЁн смотрит на свой член, а потом на член СынХёна, вспоминая об извращениях, о которых ему говорил СынРи, об АНАЛЬНЫХ извращениях. Возникает второй вопрос, кто же снизу? Как бы по идее должен быть он, но как-то, знаете ли, не особо хочется… Он переворачивает СынХёна на живот, внимательно смотрит на его задницу и понимает, что так еще хуже. Как же, однако, трудно трахаться с мужиками. - Да сделай же ты уже хоть что-нибудь!!! – почти рычит Чхве, прикасаясь, наконец, к своему члену. Не особо удобно орудовать связанными руками, но это лучше, чем ничего. ЧжиЁн все еще прикидывает и решает, а потом снова переворачивает СынХёна на спину. - Ты так и будешь просто катать меня по полу и смотреть, а?! – внизу все ужасно ноет. А он так ни разу и не кончил. – Если ты, чёрт возьми, довел меня до такого состояния, то будь добр – исправляй! - Ладно-ладно, не ори, кто тут у нас хозяин, а? – СынХён скрипит зубами, отворачиваясь от него. Он никогда и ни за что не признает его своим хозяином, он просто его начальник с извращенными запросами и точка. В это же время ЧжиЁн встает с колен и направляется к небольшой тумбочке с полотенцами, шампунями и всякой прочей банной ерундой. - Смазка… Она должна быть где-то тут… - бормочет он себе под нос, роясь в тюбиках и флаконах, половина из которых принадлежит его бывшим, а другая - ДэСону. Тот вечно остается у него ночевать, делая всякие маски для лица, протирая лосьонами и намазывая разнообразными кремами, когда ХёРи выгоняет его из дома. ЧжиЁна иногда пугала эта милая на первый взгляд, но такая жутко странная на самом деле нуна. Он до сих пор помнит полные слез глаза ЧжэСока, когда та тыкнула его шваброй в зад, столкнув в бассейн. Она хотела просто пошутить, но тот неудачно упал и сломал себе ногу. Смазка, наконец, найдена и СынХёну откровенно страшно от решимости в глазах Квона. - Ты же не собираешься… - лепечет он, сдвигая ноги вместе и выпрямляя их. - Трахнуть тебя? О да, собираюсь, - и, насладившись ужасом в глазах брюнета, добавляет, - собой. Не дав тому с облегчением вздохнуть ЧжиЁн сует ему в руки смазку и развязывает пояс на его руках. СынХён непонимающе таращится на тюбик у себя в ладонях, пока блондин не снимает с себя всю оставшуюся одежду и поворачивается к нему задом, стоя на четвереньках. - И скоро ты там? Чего застыл? – бросает он через плечо, уверенным голосом, хотя у самого поджилки трясутся только от одной мысли. СынХён, наконец, понимает, чего он него хотят, и наносит смазку на свой член. Он тупо тыкается членом между его ягодиц, а ЧжиЁн ойкает и вздрагивает. - Не входит, - по-детски ноет Чхве и пытается снова. - Придурок, нужно растянуть там!.. – кривится ЧжиЁн, чувствуя, как по позвоночнику скатывается капля пота. - Что растянуть? Как? – ему уже невыносимо хочется кончить, он почти решает плюнуть на затею с сексом и просто подрочить, как блондин переворачивается на спину, отбирает у него тюбик и, смазав его пальцы, пытается пропихнуть их ТУДА. – Ты чего это делаешь?! – наивно возмущается СынХён, пытаясь отобрать свою руку, а ЧжиЁн только судорожно вдыхает, хмуря брови. Он отпускает его запястье и говорит, криво ухмыляясь: - Теперь понял «что и как», мальчик-одуванчик? – даже он, ЧжиЁн, такой далекий раньше от анального секса парень, знал, что нужно делать. СынРи все-таки отличный источник информации. Чхве обижается на «мальчика-одуванчика» и резко двигает пальцем внутрь, а ЧжиЁн почему-то не кричит от боли, а только сладко стонет, закусывая губу и впиваясь ногтями в резиновый коврик. - Сде… сделай так ещё раз, - просит он, смотря на СынХёна помутневшим взглядом, и тот подчиняется, он просто не может не подчиниться этим глазам и этому голосу. Такому изнывающему, просящему и соблазнительному... Через пару минут брюнет не выдерживает и входит уже сам, и тут-то жертва первого анального раза начинает верещать не хуже девчонки. - Вытащи, мать твою, вытащи! – он пытается отползти, но хозяин положения теперь СынХён, и он никуда не отпускает его, крепко удерживая за бедра. ЧжиЁну приходится смириться и постанывать от боли, надрачивая свой упавший член, надеясь, что все скорее кончится. Если бы он только знал, каково это, то никогда бы не лег под СынХёна. Трахать его он бы тоже не стал, хотя бы из мужской солидарности. Но, как говорится, надо было думать раньше и головой, а не побрякушкой в штанах… СынХён и не думал кончать из-за наркотика, вернее он уже сделал это пару раз, а член все так же стоял. Задница Квона потихоньку привыкала к размеренным толчкам, хотя внутри все еще саднило и жгло, но было достаточно терпимо. В какой-то момент ЧжиЁн почувствовал, что на него наваливаются – этот бесполезный в сексе «мужик/мужик» парень просто вырубился! Ха, кончил в него, хотя до этого старался на пол или ему на ягодицы, а теперь даже не успел вытащить! Конченый мудак!.. ЧжиЁн, кряхтя и матерясь, еле выползает из-под этой туши и лезет в холодную уже ванну, пытаясь отмыться. Он оставляет брюнета лежать на коврике, в наказание, а сам голый и мокрый, кое-как волоча ноги, доползает до кровати и утыкается носом в складочки сонного ГаХо, засыпая рядом с ним беспокойным сном.