Благими намерениями...

Не переношу рабов. Чисто куклы бессловесные. Им даже в голову не приходит что-то изменить в своем жалком существовании. А этот… Мик. Все-таки у отца идиотское чувство юмора. Когда я впервые увидел этого мальчишку, старше меня всего на три года, я уже его ненавидел. Слабенького, с простыми чертами лица и встрепанной светло-русой шевелюрой. Выдающимися у него были только глаза, красивые, небесно-голубого цвета. Моего мнения не спрашивали, просто поставили в известность - раб будет жить в одном доме со мной. Так что я изначально всеми силами пытался ему насолить, пока не понял - бесполезно. По сравнению с тем, что он переживает в лабораториях, любая моя выходка будет смотреться нелепой шалостью. А потом… как-то незаметно мы стали общаться. Мне не нравятся сверстники. Когда твой отец – ученый с мировой славой, а мозги ты унаследовал от него, простые обыватели кажутся недалекими, как улитки. Мик называет это спесью. Может быть. Мне действительно хочется морально задавить собеседника и в очередной раз увериться в собственном одиночестве. Отец практически не бывает дома, с утра и до вечера пропадая на работе. Он влюблен в нее и повенчан с нею. Ладно, хоть детей у них быть не может. Мик не в счет. Мать свою я не знаю, она умерла при родах. И хоть я безмерно благодарен этой женщине, любить эфемерный и незнакомый образ не получается. В конечном итоге, единственным, с кем я мог общаться, стал Мик. Удивительно, но на него я реагировал вполне нормально, не засыпая колкостями и завуалированными оскорблениями. Он отличается от себе подобных. Он не жалуется и молча терпит боль от опытов, что бывают далеко не безвредными. Сам видел. И, что мне совсем не свойственно, пожалел. С тех пор, когда я видел, что тело Мика не справляется с нагрузкой, эксперимент откладывался на неопределенное время. И вовсе это не привязанность. Это – трезвый расчет. Кто меня развлекать будет, если он умрет? Для этого я и подкинул отцу идею об увеличении срока жизни одного конкретно взятого надоеды. За что получил от него такой понимающий и ехидный взгляд… - Не влюбись, Мышка! Дурак. Просто он крайне полезный. Он может убраться, выслушать и дать совет (дельный притом), а главное – он божественно готовит. Словно он раб только по рождению, точнее созданию. В остальном его не отличить от обычного человека. С той разницей, что Мик меня не раздражает. Тоже ценное качество. И это не привязанность. Просто… Я болел – он сидел со мной, поил противными лекарствами и читал выписки из научных статей, даром, что не понимал ни слова. Измерял температуру губами, удивляясь, что заставляет меня краснеть. Подтыкал одеяло (мне, почти взрослому!) и желал «приятных снов». Дарил подарки на День Рождения и был единственным гостем на этом празднике. Боже! Да я пять лет этот день праздником не считал! Кто же знал, что это так приятно? Ходил на родительские собрания в школу вместо отца, выдавая себя за моего брата, чтобы меня не дразнили и так не особо дружелюбно настроенные одноклассники. Однако… Лет с шестнадцати я был счастлив, что он мне не брат. Половое созревание принесло мне некоторые… неудобства. В то время, как сверстники зажимали по углам девчонок, я был поглощен учебой и мало отвлекался на раздражители подобного рода. И тут на тебе, сюрприз. Радовало только то, что объектом моего влечения стал не абстрактный образ «женщина» или «мужчина», а вполне конкретный человек. С другой стороны, то, что этим человеком оказался Мик, напрягало. Почему он? Нет, мне все равно, что мы одного пола, и все же… Почему он? Ну ладно, это был не самый главный для меня вопрос. Меня больше интересовало, как к этому отнесется сам Мик. Ведь я не замечал за ним какого-то особого отношения к одному из полов. Я не знаю, допускает ли он однополые связи, и, более того… Чертова рабская физиология! Я даже не уверен, способен ли Мик испытывать возбуждение. А для меня? Для меня это просто потребности взрослеющего организма или нечто большее? Времени разобраться мне не дали. Отец загорелся идеей определить касту Мика, прогнав его сразу через все психо-тесты. Это сотни, если не тысячи вариантов. Глобальная нагрузка на мозг. Тот может и не вынести. А если все же случится чудо… Даже если Мик переживет эксперимент и подойдет под одну из каст… Психо-коррекция изменит его. Он перестанет быть собой, полностью уйдет в свое предназначение, каким бы оно ни было. Станет тем, к кому и сам относился с брезгливостью. Станет Рабом. Я… Меня мутит от мысли, что я услышу от него «хозяин». Он перестанет звать меня по имени, перестанет меня отчитывать, когда я не прав, и больше никогда не скажет и слова поперек. Он перестанет быть моим. Я пытался отговорить отца, но он не понимал. Конечно, его открытие, если все получится, поможет предотвратить появление таких, как Мик, в будущем! К чему прислушиваться к мнению сына? В общем, у меня есть план. Я выяснил, что программа, разработанная отцом, включает в себя все известные касты рабов. И для их прохождения нужны определенные условия соответствия. Стоит упустить что-то одно, и вся программа полетит. И Мик пока подходит. Пока. Чтобы пройти тест на Любовника нужно быть девственником. Это я и собираюсь исправить. Мда. Я был оптимистом.