Версия мужская, версия женская

Буйное воображение Жеки активно рисовало картины, на подобии сцен из сериалов «Декстер», «Ганнибал» и «Настоящий детектив», заставляя с каждым шагом набирать скорость. Биярслан и Валера уже согласились помочь и теперь обходили близлежащие скверы и дворы, держа телефоны наготове, чтобы в случае чего вызвать друзей в качестве подкрепления. Парни до двух часов ночи ходили по городу, обследовав его вдоль и поперек, связываясь каждые пятнадцать минут, но так Женьку и не нашли. Конечно, если она находилась где-нибудь в помещении или машине, толку обшаривать улицы не было, но и особых альтернатив у ребят тоже не имелось. Напомню, что городок был маленьким, а в провинции все друг друга через десятых знакомых знают, поэтому особенно не спрячешься. Бабушка Жени звонила Евгену раз в полчаса, плача просила вернуться его домой, потом благодарила, потом снова умоляла вернуться. - Да, что бы я без тебя делала, внучок… Я уж эту егозу высеку, ей Богу, отлуплю, когда найдется… Женечка, иди домой, родненький, иди, мама с папой твои если бы знали… - причитала старушка. Тамару Степановну Жека знал столько же, сколько Женьку, поэтому срывающийся от рыданий голос резал ему ножом по сердцу. Ее маленькая внучка была для старой женщины единственной отрадой, а кроме Жеки, собственно, ей и не к кому бы обратиться за помощью, что парень отлично понимал. В каждой семье бывают моменты, когда горе стучится в дом. Исключений нет: бессмертия не существует, и траур носили все. Этот закон нельзя переписать, вот невозможно и точка. Но иногда дело не только в том, что старуха с косой нажала на звонок, переминаясь с одной костлявой ноги на другую, стоя перед дверью в благоустроенную квартиру. Бывают случаи страшнее по своей сути, так как противоестественны. Женю Кеслер воспитывала бабушка не потому, что девочка была сиротой, нет. Мама Жени – молодая красивая женщина, в какой-то момент поняла, что ребенок ей просто не нужен. Он лишний. Он пятая нога для собаки – портит вид и неудобна в использовании. Папа Жени – молодой преуспевающий мужчина. Он осознал, что ребенок есть обуза еще раньше, оставив беременную жену. Женька никогда не нуждалась в деньгах, потому что они всегда приходили на счет, но родителей как таковых у нее не было. Те жили вполне себе счастливо где-то далеко-далеко, не утруждая себя посещениями собственного чада. Тамаре Степановне было стыдно за свою дочь, больше чем за зятя. Ей было неимоверно больно и обидно, что она воспитала ребенка ТАК. Виновата ли она была, что не привила любви и ответственности? А это можно привить? У меня нет на это ответа. Эта позорная ситуация хуже, чем потеря от болезни или несчастного случая. Это предательство самых близких людей. Жека, каким бы грубоватым и неотесанным порой не казался, уважал и любил Тамару Степановну, а ее волнение принимал как свое собственное. Где-то в глубине души Евген чувствовал, что девчонка просто взбунтовалась и отправилась в клуб (парни прошарили все подобные заведения, но Женьку там не нашли), а потом засела с той же Юлей Гагариной где-нибудь в подъезде, пробуя первый в жизни план (наркотик, если кто не осведомлен). Одна половина Жеки, решив, что Евгения просто дура, готовилась задать девчонке трепку, дабы бабушку больше не беспокоила, другая дрожала от страха за бедную беззащитную девушку. В общем, Евгена разрывало на части. - Ничего, - угрюмо сказал Биярслан, приближаясь к Жеке. Иссиня-черные волосы Арсланбекова казались все-таки синими, а густая щетина, с коей, кажется, кавказские мальчишки уже рождаются, придавала сходства с дяденькой. У Биярслана никогда не спрашивали паспорт, чем старшеклассники активно пользовались, закупаясь к очередной вылазке на природу. - Никто не видел, не слышал, не нюхал, - вздохнул Валера, задумчиво просматривая в телефоне списки друзей, зависших онлайн. – Юлька дома. Олька дома. Ирка, видимо, уже спит. Не, она не с нашими. Бэшки все спят, задроты, бля… Жека устало растер и без того красные глаза. Ночка выдалась не из жарких, и хотя под курткой парень весь был взмылен, пальцы были ледяными. Мимо ребят, стоящих возле школы, прошла пятерка сильно подвыпивших молодых людей, непрезентабельно выглядящих, от чего десятиклассников аж передернуло. Если эти кадры напорются на Евгению, хорошего будет мало. - Ладно, парни. Половина третьего, пора по домам. Спасиб… - осекся Жека. – Ебать… На мотоцикле марки Suzuki к ученикам школы №1 подъехал никто иной как учитель математики этой самой школы Игорь Александрович Корчагин. Его семнадцатилетние ребятки хотели увидеть меньше, чем полицейских в комендантский час. Бежать было некуда, так что замершие на месте школяры смиренно опустили головы, готовясь принять заслуженную кару. И это учитывая, что и Биярслана, и Валеру родители отпускали бродить по ночам без вопросов. Себе дороже связываться с собственными детьми-подростками. - Кеслер, Арсланбеков, Сычов. Что, заранее пришли к школе, дабы не опоздать? Или только уходите? - Эм… - замычала троица. - А какой час вы в курсе? – насмешливо спросил учитель, снимая шлем. Он явно не был настроен скандалить и звать к директору (тот еще бесхребетный тип, нет смысла). Жаловаться родителям он тоже не собирался – мальчики уже не мальчики. Эти здоровяки скорее сами опасность ночью, чем потенциальные жертвы. – Ладно, попробуйте сообразить на троих хоть одну весомую причину, по которой мне не стоит связываться с вашими родителями, и я оставлю вас в покое, при условии, что не увижу вас в столь поздний час до тех пор, пока вам не исполнится по восемнадцать. Ребята молчали, чувствуя, как почва снова вырастает под ногами. Этому «мудаку» даже параши простили, понимая, что будь хоть кто угодно из преподов другой, им бы наступила крышка. Ну не крышка, может, а скандал. А это мамины слезы и причитания, все же остальное можно и стерпеть в конечном итоге… - Где ваша фантазия, господа? Или вы обкурились и боитесь выдать свою маленькую тайну? Вы, десятый «А», всегда такие невежливые? А-а-а, ну вас. Сами дойдете или мне и вас лично доставить к дому? - Дойдем… Сами… - уныло зазвучали голоса ребят. - Ладно, вас-то точно никто не обидит, - надевая шлем, сказал Корчагин. - А кого могли обидеть? Кого вы домой возили? – быстро встрепенулся Жека. - А кого-то должен был? – ухмыльнулся Игорь Александрович, явно не желая выдавать чье-то имя, чтобы не компрометировать. – Вы кого-то искали что ли, а? - Д-да.. – начал было Арсанбеков, но осекся – Жека толкнул друга в плечо, и тот замялся. – Да, знакомого одного. Совершеннолетнего. - Точно? – строго посмотрел Корчагин. - Ага, - подтвердил Валера. Учитель кивнул ребятам и умчался дальше в ночную тьму. - Мне кажется, или он был… Бухой? Или обдолбанный? – спросил Биярслан. - Или он просто по жизни мудак, - в очередной раз нехорошо отозвался об учителе Валера. Евген же со всей силы пнул ворота школы, железные, между прочим. Жека взвыл от боли, но на деле это принесло пользу, отрезвляя. – Жека? - Сука… Всё, по домам, - уже развернувшись к друзьям спиной, бросил Кеслер, так и не определившись, кого именно он решил обозначить столь нелестно. То ли совратителя малолетних, то ли саму малолетнюю. Пусть фактов перед глазами у парня и не было, но паззлы складывались весьма точно. – Вот сука… Женьку он нашел в подъезде. Девушка сидела на ступеньках между девятым и десятым этажами, не решаясь зайти в квартиру. Волосы ее растрепались, видимо, от быстрой езды, а глаза уставились в одну точку, бессмысленно как-то, тупо. - Ты знаешь, как это называется?! – вне себя от гнева громким шепотом произнес Евген. Акустика в подъезде отличная, так что орать посреди ночи не стоило. Если, конечно, не в случае пожара. - Что? – безучастно произнесла девочка. - Твой поступок? Ты знаешь, ЧТО мы себе насочиняли? Какие ужасы? А бабушка?! Ты о ней хоть иногда вообще думаешь? Эгоистка, вот кто ты. Это… безответственно. Как можно быть такой самолюбивой, скажи мне? Нет, ну скажи, какая причина тебя вызвала ночью, не предупредив никого… - Жень, - слабо ответила Евгения. – Не надо, Жень. Не надо морали мне тут читать. Она казалась в тусклом свете лампочек такой хрупкой, разбитой, изможденной, что все гневные слова у Жеки застряли в горле. Красивая она. Красивая и странно обесцветившаяся вдруг настолько, что зубы сводит от беспомощности и жалости – ее использовали, иначе и быть не может. А потом вдруг вспомнилось приглушенное рыдание Тамары Степановны в трубке. Никто ведь Женю не заставлял идти в ночь. Никто. Она не подумала о последствиях, не захотела. Из-за глупой девчачьей влюбленности три школьника рыскали по городу, лишь бы успокоить старую женщину. - Ты дура, Женя. Просто дура. Иди домой, бабушка вся извелась. Хоть бы ты себя научилась на ее место ставить… - устало выдавил Кеслер. Разочарование наполняло его до краев. Такая же, как и все, ничем не лучше. А он уже думал, что влюбился. Такая же дура. - Да пошел ты. Друг называется, - огрызнулась девушка. - Что? Это я-то не друг? Это я-то шалава, может?.. - Что?! – вскрикнула Женя, и ее вопрос эхом отозвался со всех этажей, будя мирно посапывающих обитателей дома. Дальше кричали исключительно шепотом. – Как ты меня назвал? - Шалавой. А что, неправда?! С этим… этим… - Ну, давай, с кем?! Да не с тобой же, маменькин сыночек! Правильный тут весь такой нарисовался. Не ходи туда, не делай этого… Да кто ты, блять, такой, чтоб мне указывать, а?! Брат, отец? - Женя, иди домой, - делая глубокий вдох, сказал Евген. На самом деле это был идеальный совет: ночью нужно спать и больше ничего. Все остальное действительно может подождать до утра. Практика показывает. - Иди ты на хер, Жека, - ответила Кеслер, зло так и со всей серьезностью, будто клеймо навесила. - Я обещал Тамаре Степановне, что… - На хер! Срать мне, что ты там и кому обещал! И на тебя, и на твои обещания! Надо сказать, что крепкое словцо девушка вставляла периодически в тот или иной разговор по мере необходимости и раньше, но подобная грубость была проявлена ею впервые. Евгена прямо перекосило: такая милая образцовая Женя превратилась за пару минут в дешевку, не уважающую даже саму себя. - Я сказал, что приведу, значит, приведу, - хватая сопротивляющуюся всеми силами девицу и волоча ее по ступенькам (благо идти два пролета, потому как лифт не работал). - Ублюдок, отпусти, - молотила Женька его кулачками по спине. Сильный, с ним не справиться. И упертый, как баран. Не найдя ничего лучше, девчонка укусила парня за щеку до крови. - Твою ж мать, - роняя подругу(?) прохрипел Женя, хватаясь за место укуса. Девушка пулей заскочила в квартиру, закрывая дверь на замок. Бабушку чуть удар не хватил при виде окровавленного рта внучки, гневно пнувшей ни в чем не повинную дверь. Я вам говорила, что это история о любви? Ну, так у нее тернистый путь был. С зигзагами.