***
Идеальная стратегия дала трещину: любовное зелье на смертного не сработало. Зебул рассказал, что у этого любовного зелья особые условия действия, что очень огорчил девушку. Тогда она просто взорвалась от злости и отчаяния, что ангелам и не свойственно вовсе. Дальнейшие действия не сохранились в памяти Рейны чётко: гнев тогда полностью охватил её. Перевоплотиться прям на глазах у своего подопечного? Подставить под угрозу Высшие и Низшие Сферы, как и сам факт существования ангелов и демонов? А что в этом такого? В ярости человек готов на всё, а у бессмертного возможностей для этого куда больше. Как, например, возможность заходить в Портретную комнату. Кто вообще придумал, что кража изображения смертного из этой комнаты подчиняет его волю новому владельцу картины? Да ладно придумать, кто додумался рассказать об этом всем? Естественно, Рейна не могла упустить такую возможность. Раз начала грешить — надо идти до конца. Двери в эту галерею никто не закрывал и не охранял. Что вообще теперь её остановит, после всех совершенных святотатств? Она влюблена в этого смертного, в его внешность и характер, повадки и, возможно, незначительные мелочи. Вот она медленно на снимает заветный портрет со стены. Теперь то никто не разлучит Рейну с любимым. Какое бы наказание не было ей уготовано, сколько бы десятилетий или веков не пришлось ей расплачиваться за содеянное. Рейна сделала то, чего так долго желала, она добилась своей цели, чего бы ей это не стоило.***
— Малаки! — кричала закованная в цепи Рейна, сидя на своем импровизированном троне в Лимбо, — Малаки, бесполезный ты дурак! Где тебя носит? Стоило ли оно того? Стоило ли променять ангельскую жизнь на бесцельное существование в заточении? Стоило ли подчинять себе волю прекрасного смертного учёного, которого любила, чтоб потом смешивать его с грязью и использовать, как недалёкого раба? На эти вопросы даже спустя столько лет Рейна не могла дать правильный ответ. Да и точно не у неё нужно спрашивать про то, что такое «правильно». Сидя здесь, она изучает книги магии, которые Малаки приносит из другого мира по её приказу, читает различные старые манускрипты и свитки, в надежде найти способ сбежать отсюда. Казалось, что появляется какой-то проблеск надежды на побег, но всё рушится от какой-то мелкой ошибки. Виноват, конечно же, её покорный слуга, на которого так удобно сгонять всех собак и вешать все собственные проколы. — Если ты ещё раз так ошибёшься, — начала она в очередной раз отчитывать Малаки, — Я задушу тебя этими цепями, — Рейна вцепилась в металл руками и сжала его от ярости, — Ты понял меня? — Да, моя госпожа, — он стоял на коленях и не смел даже посмотреть на Рейну. — Пошёл прочь! Ей нет прощения не только за свои святотатства, но и за сломанную жизнь смертного. После суда над Рейной её даже не обязали вернуть портрет, не искали самого смертного, нет. Он был лишь пешкой. Пешкой в руках Рейны, в руках судей, в руках самой судьбы, что и так была с ним не очень то и добра: забрать жену, а теперь оставить маленькую дочь неизвестно где, как и с кем. Теперь заточенному в Лимбо нейтралу остаётся только сидеть над старыми пыльными книгами и ухватываться за малейшие возможности побега и тонкие ниточки, которые смогут привести её к свободе. Но не об одной лишь свободе мечтает Рейна. Новой целью её жизни стала месть. Месть всем, кто посмел помешать её счастью: Высшие и Низшие Сферы, правило Вето, весь мир с его глупыми запретами и предрассудками. Они все получат по заслугам, чего бы это не стоило.