***
Нацу, тот кто появляется так неожиданно словно гром среди ясного неба. Озаряет улыбкой, говорит со мной своим бархатным голосом. Пообещал, что поможет вспомнить, а сам пропал. Я уже и счет времени потеряла, но знаю, что прошло около двух месяцев. В течении них я только и занималась, что помогала людям. Выпал снег, люди одели шапки, теплые куртки и сапоги. На покрасневших от холода лицах светились радостные улыбки и глаза. Белоснежные хлопья, чьи рисунки никогда не повторятся, падали на землю, дома, деревья, людей… Как странно наблюдать за людьми проходящими мимо и не быть частичкой их мира. Странно видеть влюбленную пару, которые, смеясь, отряхивают друг с друга снег, а затем видеть, как, пробурчав что-то, парень надел на девушку свою шапку и смущенный пошел вперед под смех девушки. Мило, аж тошно. Нет, я не имею ввиду, что любить и быть счастливыми - плохо, просто меня действительно затошнило. Какая-то я не такая. Сколько уже здесь, а ни разу не встретила ангела. Я лишь знаю, что моя миссия в том, чтобы спасать души. Ради этого и живу. Но ощущение, будто я виновна в чем-то, от этого хочется завыть, словно волк одиночка, выбившийся из стаи, а затем горько зарыдать. - Не хмурься, морщины будут, - я фыркнула и сказала, что поздно уже, мертва, морщины не страшны. Он на это лишь хмыкнул. Я без зазрения совести рассматривала его. Одето на нем было черное пальто, зауженные коричневые штаны и светло-коричневые броги. На нежно-розовые торчащие локоны нападали белоснежные снежинки. Красивое лицо светилось от счастья. Он протянул мне руку, я недоуменно взглянула сначала на пустую раскрытую ладонь, а затем - в глаза Нацу. - Не пойдешь же ты в этом доставать свои воспоминания, слишком выделяться будешь, – я аккуратно взяла Нацу за руку, и он ее сжал. Какой он теплый. И вправду, не пойду же я босая и в каком-то подобии бело-серой мешковатой ночнушки. – Ледяная… - протянул Нацу и стал, отпустив мою руку. Я уже хотела было сказать, что все нормально, но Нацу быстро расстегнул черные пуговицы пальто и, натянув его на меня, принялся застегивать их обратно. Я упоенно наблюдала за его ловкими длинными пальцами. Закончив, Нацу пошел вперед. Я все еще ощущала его тепло на своей руке и грустно взглянула на широкую спину, одетую в темно-серый джемпер. Я подошла ближе к Нацу и коснулась пальцами его ладони. Он, не оборачиваясь, крепко, но нежно взял мою ладонь. Я легонько улыбнулась. - Где же ты так долго пропадал? – прошептала я. Нацу слегка повернул голову ко мне, так же прошептав: - Искал ходы в ААП, – я недоуменно взглянула на него, Нацу отмахнулся. – Потом сама увидишь. Мы вышли из заснеженного парка окруженного голыми стволами деревьев, и зашли в магазин женской одежды. Я не успела прочитать в этой спешке вывеску, ну и ладно. В магазине было много полок и вешалок заполненных вещами, разнообразно стоящие безликие манекены были украшены красивыми нарядами, шляпками, украшениями. Я заворожено глядела по сторонам. Нацу отпустил мою руку. Что-то сказав симпатичной женщине, он повел меня к комнаткам, вход которых был завешен красной тканью, примерочная. Я зашла туда и сняла одежду, как и сказал Нацу. Легко отдернув ткань Нацу коротко на меня взглянул и передал пять вешалок с разнообразной одеждой. Его взгляд заставил выступить на моих щеках румянец. - Если что понадобиться, зови. Его помощь не понадобилась. Перемеряв всю принесенную мне одежду, мы остановились на теплом бежевом свитере с подкатывающейся горловиной и темных джинсах. Еще светло-коричневые полусапожки где-то на восьмисантиметровом каблуке.. Так же светло-серое пальто. От шапки я отказалась. Вот так мы и пошли. Сев в черную машину, Нацу нас куда-то повез. Всю дорогу я смотрела в окно на расчищенные дороги, людей, облепленные инеем деревья. Иногда я украдкой поглядывала на Нацу. Его лицо такое мужественное и красивое было нахмуренно и выражало глубокую задумчивость. Ни разу он так и не взглянул на меня… Машина легко и тихо затормозила. Быстро Нацу вышел и открыл мою дверь протянув руку. Я взялась за нее и вышла из машины. Среди заснеженных голых кустарников возвышалось огромное бело-серебристое здание. С двух сторон огромные шпилистые башни. Множество окон-арок украшенных колоннами и изображениями цветов. Вход представлял сбой огромную массивную дверь с изображениями витиеватых рисунков. Собор прямо-таки сверкал под лучами яркого солнца и голубого безоблачного неба из которого беспрерывно продолжали падать белые с замысловатым рисунком хлопья. И только опустив взгляд ниже, я заметила охрану. Четыре внушительных мужчины стояли по боках от двери по двое. Темная одежда и устрашающие лица. Нацу сильнее сжал мою руку, а затем отпустил ее, бесстрашно идя вперед. - Я так понимаю, ты Люси? – я резко повернула голову вправо к представительному мужчине в леопардовой шубе. Его грубоватое лицо исполосовал шрам в виде молнии на правом глазу. Серые глаза нахально рассматривали меня. Я кивнула и пошла за Нацу. Спиной я чувствовала его взгляд. Резко он схватил меня за руку заставляя притормозить, - стой здесь пока я не кивну. Поняла? – прошептал он, я кивнула. Подойдя к уже разговаривающему с охраной Нацу, мужчина сказал пару слов, показал им что-то и кивнул мне. Пройдя около двух метров, я остановилась рядом с ними. Двери с грохотом отворились, и мы вошли на светлый деревянный пол. Внутри оказалось менее роскошно и светло. Большие окна оказались завешены плотными шторами и лишь свечи освещали помещение. Как странно, что здесь не было нормального освещения. Вдали у алтаря стояло около десяти человек одетых в темные рясы. - Как ты посмел, демон, зайти в это священное место, – Нацу не сказал ничего, в его руке появился белый меч и он, раскрыв крылья, последовал к стоящим у алтаря. Меня резко развернул мужчина со шрамом и закрыл широкой ладонью мне глаза. Я пыталась убрать его руки, но вскоре поняла, что Нацу не хотел, чтобы я видела его таким. Я слышала приглушенные рыки и хрипы, противное хлюпанье крови и звуки разрезающейся плоти, все это сопровождалось звоном мечей и шумом колыхавшегося огня в свечах. Запах крови заполнил священное место, у меня закружилась голова, и я чуть не упала, благо меня подхватили сильные руки открыв глаза. Тяжело дыша к нам приближался кто-то, кого я слабо могла разглядеть. Друг или враг? Затем я заметила, что он не один и ведет вырывающегося человека впереди закрыв рот рукой. Нацу, покрытый черными витиеватыми полосами на открытых участках тела и светящимися алыми глазами, и какая-то девушка подошли к нам. Нацу кинул девушку на пол, та злобно засопела и взглянула на меня, всем телом опирающуюся на мужчину со шрамом, имя которого я так и не узнала. Она была красива. Копна волнистых русых волос спутана и слегка перепачкана кровью. Ясные зеленые миндалевидные глаза яростно осматривали всех нас. Ровный нос слегка вздернутый на кончике. На слегка выступающих от худобы скулах и спинке носа негусто высыпаны легкие веснушки. Пухловатые губы с четким контуром. Миниатюрная, с фигурой песочные часы. Одета была в длинное синее платье, оголяющее шею, руки и слегка грудь. - Лаксус, держи ее! Она покажет нам путь, – Нацу как-то недобро улыбнулся, ну зато я узнала имя того, кто меня удержал. Лаксус недовольно скривился, а потом за руки поднял девушку и, приставив блестящий серебром нож к ее горлу, последовал за Нацу. Он потащил меня схватив за запястье в темный широкий проход рядом с которым лежали окровавленные тела. Внутри него я ничего не видела и поэтому часто спотыкалась о гвозди торчащие из скрипящих половиц. Мне оставалось держаться за руку Нацу, чтобы не упасть. Ему, кажется, вообще было плевать на все и всех - он напролом шел вперед и, как я поняла, прекрасно все видел. Пыльный воздух щекотал в носу, заставляя морщиться от неприятных ощущений и запаха старости. Наконец, Нацу остановился. Резко меня толкнули, и я отлетела к следующей стене коридора. Послышалась возня, затем визг, хлюпанье и резко включился свет. Быстро привыкнув к тусклому свету, я огляделась. Мы находились в достаточно широком и очень длинном коридоре, конца которого я не разглядела. Стены были отделаны серой шпаклевкой, а с потолка, если можно так сказать, одиноко висели лампочки на проводах с расстоянием одна от другой в метрах четырех. И когда я, наконец, посмотрела на пол из необработанной отдающей серым древесины я ужаснулась. Лаксус лежал на полу с перерезанным горлом из которого беспрерывно хлюпала ярко-алая кровь заливая половицы, рот приоткрыт из него текла кровь, когда Лаксус конвульсивно вздрагивал. Рядом с ним на коленях сидела девушка, сжимая в руках окровавленное лезвие ножа, и резала свои ладони. Глаза горели безумным блеском. Нацу яростно дышал, словно бык. Он резко ринулся к девушке и ударил кулаком в красивое лицо. Та вцепилась кровавыми руками в шею Нацу, и нож со звоном упал на пол. Далее все происходило словно в замедленной съемке. Я быстро оказалась рядом и схватив нож приставила к горлу девушки и глубоко всадила его по правую сторону чуть выше ключицы. Девушка не разомкнула руки, но видимо ослабила хватку. Изо рта хлюпнула кровь, хотя она усмехнулась. Тогда Нацу вынул из шеи нож и одним резким движением снес голову с плеч белым длинным мечом. Я взвизгнула на мое лицо и одежду хлынула кровь, как и на Нацу, и на неровные стены. Я боялась Нацу, в этот момент он был ужасен. В его глазах плескалась жестокость и бесчеловечность. Он взглянул на меня, схватил окровавленной рукой, а потом повел вперед. Мы шли безумно долго. Ноги уже гудели от долгой ходьбы, но Нацу шел вперед, не замечая ничего. Впереди, аллилуйя, стены стали сильно и резко расширяться и показалась огромная деревянная дверь, отделанная лишь начавшим ржаветь металлом. Нацу раскрыл крылья и подлетел к двери. Пламя обволокло его тело и взмах крыльев распахнул тяжелые двери. Я приоткрыла рот от восхищения. Эта комната была светлой и светилась множеством огоньков. На огромных стендах стояли прозрачные стеклянные подставки, на которых были колбочки с переливающимися перламутром… воспоминаниями? Нацу застонал и закрыл глаза руками, и осел на пол. Я удивленно взглянула на него и присела к нему. - Нацу, ты как? - Все хорошо, найди свою колбу! – приказным тоном велел мне он махнув одной рукой в сторону стендов. Я начала бродить среди них. Они были огромны, и возле каждого стояла лестница, что упиралась чуть ли не в потолок-купол с разноцветными витражами изображавших святых, ведь сами стенды становились выше к середине. Я не понимала, как найду свои воспоминания, но продолжала идти. Виски запульсировали, а в глазах начало темнеть, я оперлась о стенд, и какая-то колба начала падать. В полной тишине раздался звон битого стекла, засигналила сирена, и комната наполнилась алым светом. В последний миг я увидела серое блестящее облако у моих глаз.***
Мой чуткий слух уловил далекий звон разбитого стекла. Ох, не к добру это! Комната засияла красным светом, и меня оглушил жуткий вой сирены, что словно забиралась тебе в мозг и мешала думать. Я застонал от боли в ушах. Свет все еще слепил. Остался лишь нюх. Я уловил сладковато-терпкий ее аромат и пошел на ощупь опираясь о стенды. Запах был уже совсем близко, и я раскрыл глаза. Всем нутром я чувствовал приближение чего-то ужасного, помимо стражи, что появится с минуты на минуту. Я приоткрыл глаза и увидел Люси. Ее грудь тяжело вздымалась, а ногти до крови впивались в нежную кожу ладони. Из глаз текли слезы, а рот периодически открывался, и из груди вырывались стоны. Как ужасно видеть ее такую. Я взял ее на руки и раскрыл крылья. Руки Люси цепко и сильно сжали мои плечи. Видимо ей очень больно. Внизу я увидел стражу, только не это, ангелы. Я взлетел и гаркнул в отчаянии, чтобы открылся проход. Трещина начала медленно разрастаться. В нашу сторону полетели стрелы. Лопатку пронзила ужасная боль. Они целились в крылья, в их основание. Я летел изо всех сил. И вот, наконец, я вошел, но перед этим мне попали в мизинец на руке. Черт, как больно. Я упал на спину и слегка перевернулся на бок из-за стрелы, а Люси на меня. Холод пронизывал до костей, но встать не было сил. Мы лежали на сырой подмерзшей земле в моем саду. Сухие ветви голых деревьев затрещали от ветра, бросая разные грозные мистические тени под молодой яркой луной. До дворца рукой подать, а я даже сдвинуться не могу. Я еле вытащил из мизинца уже где-то уполовиненную стрелу и, о ужас, мизинец рассыпался прахом. У Люси выступила испарина, золотые локоны прилипли ко лбу, лицо покраснело, а дыхание стало тяжелым и частым. Нужно добраться, нужно позвать на помощь. Прошу, помощь… Это гадостное ощущение слабости. Когда ты знаешь, что нужно пошевелиться и открыть глаза, но не можешь. Обморок, это то же самое, что отходить от анестезии. Те же чувства. Я все же пересилил себя и открыл глаза. Взгляд был устремлен в светлую обивку дивана. Они не придумали ничего лучше, чем притащить меня в зал? Я сначала оперся непослушными онемевшими пальцами о ткань дивана, затем подогнул ноги и приподнялся на локтях. Когда я понял, что голова не кружится, нормально сел и свесил ноги. Я был в одних штанах, а широкие бинты исполосовали всю мою грудь. Боли я не чувствовал. - Быстро лег на живот и постарайся не двигаться, идиот! – недовольный возглас полуголого Грея. Я чувствовал легкую тошноту и постепенно слабая головная боль начала нарастать. Именно поэтому я послушался и все же лег. На животе не удобно, но вспомнив стрелу в лопатке и мизинец… - Нет! – я резко сел и посмотрел на левую руку. Вместо мизинца красовался легкий гладенький горбик у основания. Теперь я калека… - Они всегда целятся в крылья. – мрачно изрек Грей улаживая меня на бок. И тут эгоизм отошел на второй план, и я вспомнил про Люси. Я взглянул обеспокоено на Грея, что отвел взгляд. - Она в твоей спальне и в ужасном состоянии. Ее лихорадит. Странно, что тебя не разбудили ее крики… Словно по велению раздался отчаянный и какой-то нечеловеческий крик. Мы с Греем одновременно заткнули уши руками. Мне казалось, что этот ужас длиться вечность. Когда все прекратилось, в ушах все еще звенело. Я встал и, опираясь за стену, пошел к темной деревянной лестнице. Шел я медленно и долго, цепляясь за перила, словно за якорь спасения. Возможно, так и было. Наконец, я увидел солидную темную дверь и вошел туда. Комната была привычно светлой, в стиле хай тек. Я подошел к расстеленной кровати, застеленной желтым, постельными покрывалами. Люси словно тонула среди множества мягких подушек и большего одеяла. Ее лицо осунулось и приобрело синеватый оттенок. Волосы так же липли к потному лбу. Она тяжело дышала и хмурилась. Я склонился над красивым личиком и чмокнул Люси в кончик носа. Я засунул руку под одеяло и нашел тоненькую ручку. Люси приоткрыла губы, и ее тело выгнулось. Вновь раздался ужасающий крик. Я собрав все силы придерживал Люси, из ее глаз потекли слезы. И вот держать ее сил не осталось, крик начал стихать. В последний момент она отдернула одеяло. Прожженные лоскуты одежды лежали по бокам, а идеально красивое тело исполосовали черновато-алые ранки, что представляли собой странные полосы, заостряющиеся на концах. Кровь текла по бархатной бледной, цвета слоновой кости, коже. Я коснулся еще не тронутой шеи. Люси замычала от боли, и я резко отдернул руку. Люси медленно раскрыла глаза. Они были полностью алыми, даже белок. Голова Люси повернулась ко мне и, как я понял, алые глаза смотрели на меня. Я испугался, нет, не за себя. Мне было страшно за эту чудесную добрую девушку. Ангел, она мне так нравилась. Во что же я ее превратил? В чудовище. Вновь крик и за спиной раскрылись крылья, черные с белыми кончиками перышки легонько колыхались. Люси резко повела вниз пальцем. Боль пронзила мою кожу. Я посмотрел на отчасти перебинтованный живот и не заметил крови там, где жгло от боли. Я поднял взгляд и встретился с изумленными карими глазами, из которых стекали дорожки слез. Люси присела ко мне и приобняла. Она извинялась, но я лишь говорил что все в порядке. Все в порядке Люси, я всего лишь начал бояться тебя…