***
На следующий день Альфреду кое-как удалось сбежать от строгого взора своего беспокойного опекуна. — Я скоро вернусь, обещаю, — сказал он, в спешке накидывая на себя куртку, а Арни радостно кружил возле хозяина, виляя пушистым хвостом. — У меня уже кончаются дрова, нужно бы собрать новые. Эта ночь была ужасно холодной, согласись? Артур недоверчиво смотрел на подозрительно счастливое лицо своего пасынка. Потом лизнул палец и выставил его перед собой, проверяя температуру. — Ты уверен, что это необходимо сделать прямо сейчас? Я скоро отплываю, мы могли бы… — он замешкался. Какая-то сильная тревога охватила его сердце. Англия никак не мог понять, откуда могло взяться это чувство. — Впрочем, почему бы и нет? Я очень счастлив, что ты берешь на себя такую большую ответственность. Может, тебе нужна помощь? — Нет, я сам справлюсь! Спасибо! — Артур не успел опомниться, а мальчик уже быстро пересекал ограду, и пёс, громко лая, бежал следом за ним. — Мы можем проследить за ним, сэр, — сказал солдат, стоявший позади обеспокоенного Артура, но англичанин не удостоил того внятным ответом. Мэттью хоть и был чересчур скромным мальчиком (порой он даже заикался), но Альфреду всё равно было приятно иметь с ним дело. Не удивительно, ведь раньше-то у него никогда не было друзей. Единственные человек, с которым он хорошо общался, очень часто пропадал в океане, а местные жители… ну, с ними, мягко говоря, было непросто. Оставался лишь Арни, но он не разговаривал на человеческом языке, а его преданность иногда сильно утомляла. Альфреду не хватало обычного общения, не хватало ярких споров, рассуждений о мире, о войнах, о том, что скрывалось за морем, в конце концов. Иногда Альфреду казалось, что никто больше на планете не ощущал настолько глубокой и ледяной пустоты, какая обитала у него в душе. Но теперь пустота начала исчезать — Альфред чувствовал это, чувствовал так хорошо, что не мог даже скрыть счастливой улыбки. Он видел горящие глаза Мэттью, и думал — вот оно. То, чего он так долго ждал, по чему так страшно тосковал, из-за чего не гнушался лить слёзы, утыкаясь лицом в жёсткую подушку. Мэттью слушал своего нового друга с нескрываемым интересом. Казалось, что он и сам слишком долго тосковал по живому общению. Вскоре, вдоволь нагулявшись по лесу, они решили немного передохнуть и разместились на небольшим камнях, на которых росли дикий мох и грибы. Пока Канада пытался усесться поудобнее, Альфред не удержался и прикоснулся к светлым кудрям своего друга. Поняв, что Канада не был против этих прикосновений, он также с любопытством пощупал лёгкую куртёнку, в которую был одет Мэттью, а также его шерстяные брюки, которые оказались раза в три больше самого мальчика, как будто ему приходилось донашивать одежду старших братьев. — Что такое? — удивился Мэттью. — А… извини, — опомнившись, Альфред резко отнял руку и густо покраснел. — Просто ты… интересный. Мэттью ещё долгое время пристально следил за своим соседом, но затем, словно потеряв интерес, отвернулся и посмотрел на пышные голубые ели, которые росли неподалёку от их холма. Чуть позже он вздохнул. — Мой опекун говорит, что, если человек трогает твои волосы, то это значит, что у него на тебя есть какие-то особые намерения. — Какие же? — спросил Альфред. — Ну, не знаю, — мальчик пожал плечами. — Он считает, что это слишком интимно. Альфред не сдержался и хохотнул. Слова мальчика показались ему очень забавными. — А кто твой опекун? — М-м, — Мэттью смущённо задрыгал ногами. — Его зовут Франциск. Франциск Бонфуа. Но я его называю Францем. Ну, вернее, это он просит так его называть. Вдруг Альфред замер. Ему показалось, что его сердце сорвалось с груди и с грохотом рухнуло в пятки, оросив пол своими кровавыми осколками. К своему великому горю, Альфред знал Франциска Бонфуа. Англия очень много рассказывал ему об этом человеке, об этой стране. И, честно говоря, реплики англичанина, обращённые к Франциску, были совсем нелестными. Откровенно говоря, Артур ненавидел Франциска. Ненавидел так сильно, что однажды нарисовал его портрет на бумаге, повесил его на дверь в свой кабинет, а потом кидал в него ножи. — Ты уверен? — спросил настороженно Альфред, приходя в себя от оцепенения и от волны нахлынувших воспоминаний. — Ты говоришь о мужчине со светлыми волосами и аккуратной тёмной бородкой… — Да, о нём, — невинно улыбаясь, ответил Мэттью. — Ты с ним знаком? — Нет… Вернее… — Альфред смущённо откашлялся. — Мой отец, то есть, мой опекун… он много рассказывал о Франциске. — Правда? Вероятно, надо было сменить тему. — Так почему ты воровал у меня овец? — припоминая их утренние проделки, лукаво спросил Альфред. Всё-таки, было интересно узнать: раз парень владел большой территорией, имел при себе такого же влиятельного, как и Артур, опекуна, то зачем он пошёл на воровство? — Понимаешь, — Мэттью прикусил губу. — Мой опекун очень редко меня навещает, а мне… мне тоже хочется общаться…я хочу себе друзей, с которыми я мог бы играть. Но кроме коренных жителей моего леса, больше здесь никто не водится. Поселенцы наотрез не хотят устанавливать со мной контакт — они просто в бешенство приходят, когда видят меня на своей территории! И я долгое время жил один и надеялся только на скорую встречу с Францем…пока не встретил её. — Её? — Альфред удивлённо скривился, подумав, что речь шла о девчонке. — Медведицу. Она стала для меня всем моим миром. Она всегда ходила за мной, иногда катала на своей спине, когда у неё было хорошее настроение. Ты не представляешь, какая у неё на самом деле мягкая и тёплая шерсть! Это издали кажется, что она колючая и жёсткая, но на самом деле это не так. Когда наступали холодные зимы, я любил забираться в её объятия и засыпать. — Стой… — Альфред развёл руками. — Я правильно понимаю, что ты говоришь о той медведице, которая едва не разорвала меня на куски? — Просто, ты подобрался слишком близко к её логову, а она этого очень не любит! Особенно, в последнее время… — Что же с ней случилось? — Я не знаю. Но однажды, она перестала приходить ко мне в гости. Сколько я не звал её, она словно была глуха к моему кличу! И так продолжалось несколько месяцев, и я уже мысленно смирился с утратой, как однажды вдруг, проходя мимо её пещеры, я увидел её! Она лежала возле входа в её логово и тяжело дышала! Я испугался, решил, что она ранена…я подбежал к ней, желая погладить, но она внезапно начала рычать на меня, как будто я был для неё чужаком. Я пытался заговорить с ней, пытался быть ласковым, но она всё равно упрямо не подпускала меня к себе. Я решил, что она болеет. Она практически не сходила с места, лежала либо у входа в пещеру, либо в самой пещере, и делала вид, что не знает меня, хотя мы с ней были, как брат и сестра… — Мэттью уныло шмыгнул носом. — Она лежала так неделями. А я сжалился над ней и решил приносить ей еду сам. Но как добыть еду в лесу без навыков охотника? К сожалению, Франц не учил меня этому, да и сам я, честно говоря, парень проблемный — что ни возьму в руки, всё сразу рушится. — И поэтому ты решил стать вором. Глаза мальчика заполнились слезами. — Прости меня. Вместо ответа Альфред накрыл бледную и хрупкую руку Мэттью своей рукой и аккуратно сжал её пальцами. — Ну ничего страшного. Я не в обиде. Альфред не мог вспомнить, как добрался до дома — всё это происходило как будто во сне и не с ним. Незаметно прошмыгнув мимо армии англичан, он зашёл на кухню, взял с полки кусок хлеба и ломоть сыра, после чего тайком ушёл в свою спальню. Тихий голос Артура раздавался где-то внизу, очевидно, в кабинете. Опекун был слишком увлечён своими политическими проблемами, чтобы волноваться за судьбу пасынка. Но Альфред не печалился. Ему это было даже на руку. Все его мысли всё равно вились вокруг Мэттью. «Странный он, — думал он, лежа на кровати и глядя в обрамленное лунным светом окно. — Но мне он нравится… Да, очень нравится».***
На утро его разбудило ржание лошадей. Артур и его верная свита стояли у крыльца и о чём-то живо разговаривали. Судя по всему, случилось что-то серьёзное, ибо их лица казались посуровевшими и красными. Однако, как только на крыльце появился Альфред, Англия смягчился и даже попытался одарить пасынка улыбкой. — Надо же! Я и не помню, когда ты вернулся домой, — сказал он. — Ну что, много дров вчера наколол? Альфред неуверенно кивнул. — Это хорошо. Тёплый дом — это хорошо. Залог долгой и здоровой жизни. — Что происходит? — Альфред указал на лошадей, которых в спешке запрягали англичане. — Ты уезжаешь? — К сожалению, королева нуждается в моём присутствии, — ответил Артур. Он наклонился к Альфреду и утешительно потрепал того по лохматой голове. — Надеюсь, ты не в обиде? Ты же знаешь, что это необходимо. — Знаю. Я не в обиде. — Отлично. Тогда я поехал, а ты, — мужчина указал пальцем на пасынка, — не забрасывай хозяйство. Следи за собакой и скотиной. Скоро я напишу тебе. — Да, сэр, — в шутку отдал честь мальчик. — Может, мы хотя бы позавтракаем вместе на прощанье? — Сожалею, малыш, но не могу, — мужчина ловко запрыгнул на подведенную к нему бурую кобылу. Та недовольно фыркнула и потопталась на месте. — Корабль отплывает меньше чем через час. Капитан и без того уже посматривает на меня искоса, как будто я задолжал ему шиллинг. Не хочу лишний раз провоцировать его. — Окей, — пожал плечами Альфред. Можно сказать, что отъезд Артура не вызывал в его душе прежней бури негодования. — Тогда я буду ждать от тебя письма. Вскоре пыль, поднявшаяся от лошадиных подков, осела, и во дворе остался стоять лишь задумчивый Альфред. Встреча с Мэттью состоялась почти сразу же, как только корабль Артура покинул гавань и расплавился в желтом горизонте. Альфред изо всех сил пытался придумать им новое дело. Нужно было чем-то заняться. Чем-то таким, чтобы это отложилось в их памяти, как что-то волшебное. И тут, Альфред вспомнил про озеро, откуда он частенько черпал воду для питья, пока Англия не проявил милость к своему пасынку и не прорыл возле его дома колодец. — Пошли купаться! — предложил он. Канада неуверенно посмотрел на парня. — Альфред, я не думаю… — он хотел что-то сказать, но Джонс резко перебил его. — Да ладно тебе, хватит стесняться! Погода замечательная! Побежали! — он с нетерпением схватил канадца за руку и поволок его сквозь лес. В нём играл адреналин, и он не собирался останавливаться. Ему хотелось, чтобы их с Мэттью дружба закрепилась, и купание в озере было, как он думал, идеальным способом для этого закрепления. Его даже не интересовало, хотел ли этого канадец. Ему хватало и того, что мальчик просто бежал следом за ним, как послушный цыплёнок. Вскоре они добрались до берега чёрного озера, где не ощущалось даже ветра, а само озеро напоминало зеркало — на нём не было даже ряби. — Раздевайся-раздевайся! — кричал Альфред, прыгая вокруг озадаченного Канады. — Вон, я уже практически раздетый! — Я вижу, — тихо ответил Мэттью, медленно стягивая с себя кофту. Его кожа была вся гусиная от свежести здешних лесов. — Альфред, мне нужно тебе кое-что сказать… — Чур никаких лягушатников! — снова перебил его Альфред. — С правого побережья есть скала, давай на неё заберёмся и спрыгнем? Мэттью повернул голову к той скале, на которую отчаянно тыкал парень, и когда увидел её размеры, его лицо стало ещё бледнее, чем прежде. Даже волосы на его голове взволнованно задрожали. — М-может не надо? Поздно. Альфред уже волок его к скале, продолжая кричать что-то невнятное. Канаде оставалось неуверенно плестись следом, хотел он этого или нет. К тому же, Альфред был намного сильнее и быстрее его, и его сильная рука больно впивалась в его тоненькую кисть. Оказавшись на вершине скалы, Мэттью подобрался к окраине, где виднелась ровная гладь озера, и почувствовал, как слабеет. Он захотел поскорее спуститься обратно на землю, ощутить ровную и тёплую почву под ногами, но… — А вот и я! — отозвался Альфред, отряхивая испачканные руки. Мэттью посмотрел на его ослепительную улыбку и решительный взгляд, и ему стало снова не по себе. — Ну, чего не прыгаешь? Тебе помочь? Всё-таки он слишком много перенял от Артура — раздражение, вспышки злости, стремление к лидерству. Всё это прочно закрепилось в его подсознании. Альфред этого не замечал, считая такие повадки нормой. Он не понимал, что для Мэттью они могли быть оскорбительными. — Альфред, я… Уже будучи не в силах выслушивать нытьё парня, Джонс толкнул мальчика со скалы, и Канада с диким визгом полетел вниз, несчастно размахивая тоненькими руками. Америка с игривой улыбкой смотрел, как его новый друг нырнул в воду. Не дождавшись, пока парень вынырнет, он зажал пальцами нос и прыгнул следом. Оказавшись в холодной пучине, Альфред на какое-то время расслабился, отдавшись воде, а затем, почувствовав, что воздух иссекает в лёгких, вынырнул наружу. Это было здорово. Он никогда ещё не ощущал ничего подобного. От радости он не выдержал и расхохотался на весь лес. — Мэттью! Чувствуешь прилив сил?! Давай ещё… — гребя руками, он развернулся, но к его удивлению, Мэттью не было рядом. Вода, разволновавшаяся из-за их внезапного внедрения, снова разгладилась, и только от Альфреда шла небольшая рябь. — Мэттью, это не смешно! Ему очень хотелось верить в то, что Мэттью издевается над ним. Что он уже давно вынырнул и сбежал на берег… но нет, кругом было очень тихо и безлюдно. Кое-как придя в себя, Альфред решительно нырнул в воду и быстро начал грести руками и ногами, спускаясь всё ниже и ниже на дно, где вода была совсем чёрная и ледяная. Понимая, что он ничего не видит, Альфред протянул вперёд свои длинные руки и продолжил поиски ощупью. Сердце бешено вырывалось из его груди, и он не мог допустить себе мысли, что из-за его грубого поведения с Мэттью могло произойти что-то ужасное. Что он мог разбиться. Мог захлебнуться. Прошла минута… Пальцы оледенели, а лёгкие наоборот сковало жаром. Тогда Альфред вынырнул, втянул в себя воздух и с новыми силами ушёл под воду. «Я обязан найти его!» — говорил он себе, тщательно прощупывая песчаное дно. Озеро казалось бесконечным, и Альфред мог искать Мэттью целый день. Будь Джонс не в воде, а на суше, то его бы тело ударило в пот. Провозившись в поисках, Альфред не заметил, как пришло время вынырнуть. Его лёгкие сворачивались в груди, умоляя черпнуть хоть капельку кислорода. Голова отяжелела, разболелась, на висках набухли крупные жилки. И тут, видимо, боги решили больше не мучить отчаявшегося американца. Альфред заметил, что из черноты резво выплыла пара пузырьков, словно сигнал к действию. Он быстро подплыл к этому месту и нащупал оледеневшими руками чьё-то тело. Затем он увидел золотистые прядки, колеблющиеся в воде, и лицо — бледное и неподвижное, как мрамор. Обхватив обеими руками вялое тело ребёнка, Альфред ринулся на свет. Мэттью был очень тяжелым, но Альфреду всё равно удалось выбраться из воды и не потерять его. Ступая дрожащими ногами на песок, он волочил тело мальчика за собой. Как только вода осталась далеко позади, он отпустил мальчика и присел рядом с его неподвижным лицом. — Мэттью… — позвал он испуганно, как будто надеясь, что тот откликнется на его голос. Альфред запаниковал. Вся проблема заключалась в том, что Артур не учил его спасению утопающего, поэтому парень вообще не знал, что делать дальше. «Он наглотался воды… наверное, мне нужно её из него выжать…» — Альфред подскочил к ногам парня и, взяв их за икры, приподнял вверх. Тело Канады обрело новое положение — теперь его ноги висели в воздухе. Но этого было мало. Джонс потянул ещё выше, насколько ему хватало сил, и теперь тело Мэттью висело над землёй, и его волосы ползали по песку, собирая за собой маленькие камни. Из плотно стиснутых, посиневших губ потекли тоненькие струйки воды, но парень всё ещё не подавал признаков жизни. Громко постанывая от боли в суставах, Альфред затряс канадца, и вода из него потекла обильнее. Вскоре, Мэттью прокашлялся и, придя в себя, замахал удивлённо руками, не понимая, как это он оказался на суше, да ещё в таком жутком положении. — Ну, наконец-то, — выдохнул Альфред, отпуская Канаду на землю. После случившегося он уже и сам чувствовал себя плохо. Отплёвываясь, Мэтт сел поудобнее и стыдливо посмотрел на своего спасителя. — Извини. Я не умею плавать, — тихо признался он. — Почему ты мне сразу об этом не сказал? — возмутился Джонс. — Я пытался, но ты меня не слушал. Вот так дела. Америка хотел уже отругать Мэттью за то, что тот его не предупредил, но теперь…выходит, виноват был он. Если бы он только мог прислушаться к Мэтту, то всего этого не было. И Альфред бы не сидел на берегу, переживая сильный стресс. Англия не обучал пасынка таким простым, как казалось на первый взгляд, вещам. Но почему? Неужели он действительно верил в то, что Альфред никогда не найдёт себе друзей? Или же… или же ему очень не хотелось, чтобы единственная страна на свете, которая так свято верила в него, которая нуждалась в нём, в один момент начала от него отдаляться. Эти новые мысли вызывали нестерпимую тоску.