Они шли все вместе, мягко ступая по цементному полу. Их вела Виктория, которая пообещала, что расскажет Видстуонам и Чену все, если они пойдут с ними и спрячутся от любопытных ушей остальных учеников. Их ждал важный разговор, и для этого дела Вик выбрала одно из самых укромных мест школы — подвал. Он был холодным и темным, большим, с влажными и некрашеными стенами, состоящим из целого лабиринта комнат. Какие-то из них были отведены под прачечную, другие — под подсобки, одна из них являлась тайным местом для курения среди учеников, остальные же помещения являлись хранилищем старых вещей и мебели. Одну из таких комнат и выбрала Вик.
— Заходим, — властно сказала она, пнув ногой старую железную дверь, которая с трудом, скрипя, отворилась. Вся «золотая десятка» вместе с Ченом, Джулией и Этной покорно зашла в комнату, после чего Виктория уселась на пыльный диван и, закинув ногу на ногу, начала свой рассказ:
— Цепочка этих событий началась в начале года, в сентябре, когда еще шли выборы президента школы. На меня начала покушаться некая персона, старательно запугивающая и величающая себя анонимом. Сначала все было безоблачно — записки. Первую записку я нашла в своей сумке, куда мне ее кто-то подкинул. Да, сегодня, очевидно, он решил повторить свое дело, но на этот раз промазал и кинул записку не в ту сумку, но об этом позже. Так вот, после первой записки вскоре последовала и вторая, третья, и все они были похожи друг на друга: напечатанный текст с обращением ко мне, вроде «дорогая» или «горячо любимая Вик» с холодящей кровь угрозой, приправленной жуткой фразой в конце. Потом этот аноним стал терроризировать и мой телефон — мне начали приходить смс очень странного характера, и о, что же я только не делала, чтобы прекратить! Я дважды меняла сим-карту, но каким-то образом этот подонок узнавал мой новый номер. Спустя некоторое время, он перестал ограничивать себя бумажками и сообщениями, а приступил к более решительным действиям... — начала свой рассказ девушка. Она вспомнила все, что произошло с ней и ее друзьями за все это время, не упуская ни единой детали и не забывая как можно красочнее описать каждое послание. Она также рассказала про повешенного кота, про тело свиньи, про посланные для них фотографии в конверте, словом, про все, чем шутил убийца. Виктория также не скупилась на слова в адрес полиции, о том, как они проводили расследование, но единственной вещью, о которой она предпочла умолчать, было то, кого она лично подозревает и кому не желает больше доверять. Шли секунды, минуты, и лишь только через полчаса блондинка закончила свой монолог, но даже после этого никто из присутствующих кроме некоторых из «десятки» так и не решался заговорить. Они просто стояли в немом ужасе, спрашивая себя, верно ли они сделали, что настояли на этом рассказе.
— Только учтите, что теперь вы тоже в курсе всех событий, а значит, тоже являетесь мишенью, — предупредила Вайолетт, сказав это с таким отвращением, будто ей приходится говорить с лужей грязи. Она испытывала искреннюю неприязнь к Чену и сестрам-близнецам и даже не пыталась это скрывать.
— Чужие тайны бывают опасны, — загадочно молвила Фиби, сузив глаза и посмотрев на Кайлу, якобы намекая на то, что ее тайна все еще во власти Фиби и она может в любой момент рассказать всем о том, что Кайла, дочь богатых людей, вынуждена работать няней у ее кузины. Увидев этот хищный и опасный взгляд, Кайла поджала колени и нервно закусила губу.
Сестры испуганно переглянулись и хотели уже что-то сказать, как вдруг их перебил голос Чена:
— Ваши родители знают об этих посланиях?
— Пока что об этом знают только мои родители и родители Арта. Но скоро об этом узнает весь городок, так как полиция всерьез взялась за это дело. Кстати, она скоро приедет сюда для допроса, — отозвалась Виктория.
— Что будет, когда настоящего преступника найдут?
— Ничего хорошего, суда ему не избежать.
— Думаешь, его посадят?
— Надеюсь.
— Но у полиции будет недостаточно улик для того, чтобы его посадили. Для этого нужно как минимум убийство.
— Ты плохо знаком с законами, как я вижу.
Теперь была очередь Этны говорить и она, сделав несколько шагов вперед и очутившись из угла комнаты прямо возле дивана, кротко спросила:
— Но почему записка, адресованная тебе, попала ко мне в сумку?
Виктория, уже устав от расспросов, ответила быстро и небрежно:
— Потому что у нас одинаковые модели, Этна. Можно было уже догадаться! Аноним просто не знал этого факта. Получилось так, что вчера мы обе купили одинаковые сумки — о моей сумке он знал, так как следил за мной и знает обо мне абсолютно все, а про твою сумку — не знал, так как ты ему неинтересна. Вот и вышла такая путаница, хотя, возможно, это к лучшему: мы заставили его запутаться и совершить первую ошибку.
— Одинаковые модели, — повторила Вайолетт, усмехнувшись. — Только сумка Виктории была куплена в настоящем брендовом магазине, в то время как у тебя — всего лишь жалка копия с распродажи. Нечего и удивляться: королевская сумка для королев, подделка — для... сама понимаешь, да? — Она предпочла промолчать о том, что на самом деле сумка была подарком Фиби и Вик не покупала ее самостоятельно. Вайолетт изо всех сил пыталась доказать Вик, что достойна быть ее свитой и защищать ее интересы, но сейчас, когда теперь не только Вик, но и все ее друзья были под прицелом, ее чрезмерная возвышенность была не к месту.
Джулия до этого момента стояла в полном молчании и с каждой секундой ей становилось все хуже: она страдала клаустрофобией и вид закрытого темного помещения действительно пугал ее и давил на психику. Она шепнула Этне, что больше не может здесь находиться, но сестра просто покачала головой в ответ, мол они не могут уйти, пока не разберутся со всем до конца.
— И что мы будем делать дальше? — взволновано пролепетала Лилли, взмахнув пышными ресницами.
Все молчали, давая слово Виктории. Сначала она опустила голову и зарыла свое лицо в золотые локоны, чтобы сосредоточиться на ответе, а потом, гордо выпрямив шею, сказала:
— Сейчас все, кто знаком с деталями нашей тайны, должны держаться вместе. Никто не имеет права обсуждать ее с кем-либо или уходить из моего поля зрения: теперь вы все, включая Джулию, Этну, Чена и Картера — на моей ладони. Последняя четверка попала в эту паутину событий совершенно случайно, но теперь я вынуждена принять их в нашу команду, так как если они стали хранителями тайны, то они должны, нет, обречены дойти до конца и помочь мне распутать этот клубок. И пусть один из наших воинов — Джиа, не может сейчас быть с нами, нам все равно следует не отчаиваться и держаться вместе.
— Мы с тобой, — хором воскликнула вся «десятка», подтверждая свое согласие, но тут раздались недовольные испуганные голоса Видстоунов:
— Что?! Нет, мы на такое не соглашались, — прошептала Джулия и прижалась к стене, боясь, будто ее сейчас разорвут на части.
— Мне это все не нравится, — запротестовала Этна и схватилась за Джулию и Чена, дав знак, что уже согласна уходить. — Нам просто было интересно, кто и зачем писал вам эти... этот... ужас, — сказала она, не в силах даже подобрать слов. Сейчас она была невероятно злой, но не могла показать свою злость, так как не отличилась силой характера и стойкостью духа, а тем более ей всегда приходилось потакать чьим-то капризам и говорить «да».
Виктория деловито встала с дивана и впритык подошла к ним — она была настолько близко, что сестры чувствовали дыхание блондинки.
— Вы думали, что прикажете мне раскрыть вам все мои секреты, а потом, покрутив носиком, уйдете? Раз уж судьба сделала так, что вы узнали столько вещей из моей жизни, то, будьте добры, отвечайте благосклонностью на благосклонность.
Чен взглянул на сестер так, мол «Что вы делаете?» Он тоже был напуган, но понимал серьезность положения и в глубине души даже желал помочь Вик: возможно, она и стерва, возможно, она и есть само зло, возможно, она совершила много глупостей, возможно, она со своей компанией сломала десятки жизней других учеников, но все же она — человек, а любой человек достоин жизни.
— Какая благосклонность? Ты просто хочешь посадить нас в клетку, как каких-то лабораторных мышей, и заставить следовать твоим правилам и указаниям. С нас хватило твоей власти за эти одиннадцать лет! Оставь нам хоть самый минимум — воздух! — поддержала сестру Джулия: она тоже боялась Виктории, как огня, но еще больше она боялась ее гнева. Но сейчас, в этот страшный миг, она поняла, что нужно срочно брать ситуацию в свои руки, иначе их слабохарактерность их же и погубит.
С этими словам рыжеволосая повернулась спиной и, держа за руки друзей, хотела потянуть их к двери, как вдруг Виктория обошла ее и снова встала впереди, недовольно скрестив руки.
— Вы должны быть под моим контролем, потому что я не могу допустить, чтобы детали моей жизни расползлись по школе на следующий же день. Либо храните молчание и будьте со мной, либо не будьте никем. Я доверилась вам, так докажите же, что я сделала это не зря.
— Мы никому не скажем... — протянула Этна, молясь, чтобы их отпустили. Неожиданно к ней подошел Чен и погладил по плечу, сказав, что так все и должно быть.
Джулия же не стала подчиняться: рывком плеча она сбросила с себя руку Чена и оттолкнула Викторию, направившись к выходу. Сейчас она чувствовала себя фурией, а прежняя неуверенность и неопределенность вдруг отступили. Наверное, так поступает каждый человек, когда чувствует приближение опасности.
— Как хотите, но меня в свои интриги вы не втягивайте. Мне не нужны чужие проблемы! — закричала от страха рыжеволосая, как вдруг ее прервала полицейская сирена. Она сразу замолчала и подбежала вместе с остальными к крошечному круглому окну с видом на проезжую часть возле школы — единственному источнику света и связи с внешним миром в подвале. Окно располагалось достаточно высоко, и поэтому им пришлось привстать на носочки, чтобы достать до него. Каждый по очереди подходил к окну и видел, как к школе подъезжают три полицейские машины, что означало то, что полиция уже сегодня собирается устроить опрос для всех учеников старших классов.
Этот день запомнился каждому.
***
Ситуация в школе была накалена: для полиции отвели отдельный кабинет, куда те приглашали каждого старшеклассника. За всем происходящим наблюдал директор школы.
Ученикам задавали лишь общие вопросы типа «Что вы видели?», «Что вы слышали?», «Что вы знаете?» «Десятка» тоже подверглась бесконечным расспросам со стороны полиции: их вызывали отдельно и с каждым из них разговаривали дольше, чем с остальными. Они отвечали честно, так как страстно желали помочь следствию и найти виновника. В этот раз они не скрывали от полиции ничего... почти ничего.
Когда полицейский сказал Арту, что тот может быть свободен, он пулей выбежал из кабинета. Он настолько перенервничал, что совсем не мог совладать с собой: его руки и ноги тряслись, дыхание стало неровным, а со лба стекал холодный пот. «Мы обязательно допросим каждого из вашей компании», — проносились в голове слова сурового полицейского. Как думаете, о чем подумал в этот момент Арт? О Джие...
Арт ужасно переживал за Джию с тех пор, как ее закрыли в наркологическом диспансере: он чувствовал вину за то, что не смог защитить ее от этого ужасного мира. Хоть она и старалась вести себя дерзко и высокомерно, он знал, какая Джиа внутри: хрупкая и слабая. Джиа сломалась, разбилась, как фарфоровая кукла, о... Как ему было тяжело от этих мыслей. Ему сказали, что вскоре Джию выпишут из диспансера и переведут в исправительную школу, да, ей там будет лучше, но эта новость все равно не радовала парня, ведь он жаждал ее возвращения. Он беспокоился также о том, что рано или поздно полиция нагрянет и к Джие, что причинит ей еще больший стресс и еще больше переживаний, а ведь сейчас это будет очень некстати для ее пока еще неокрепшей после лечения психики. Во время размышлений, пред Артом снова предстал образ Джии: черные волосы, белоснежная кожа, холодные, пустые, но такие чарующие глаза. Безусловно, вся компания переживала и вспоминала Джию, но Арт страдал сильнее всех, а запрет его деда общаться с Джией принес Арту еще больше боли.
Внезапно ему захотелось позвонить Джие, узнать, как ее дела, как она себя чувствует, сказали ли ей что-то насчет допроса, ну и конечно же рассказать, что у него спрашивала полиция. Он покрутил в руках свой телефон, а потом набрал знакомый номер и услышал в трубке голос робота, оповещавшего, что контакт заблокирован — это все дело рук его деда! Арт стал размышлять, как бы ему поскорее связаться с Джией: он пробежался глазами по пустому коридору, в котором не было ни единой души. Вдруг дверь кабинета для допроса хлопнула и в коридоре появилась Виктория. Арт, заметив девушку, сразу подбежал к ней и спросил, как все прошло.
— Ничего нового я им не сказала. Все, что было мне известно, я говорила уже ранее, — ответила блондинка, стуча пальцами по экрану своего телефона. — А где остальные?
— Ушли на урок, но я, пожалуй, прогуляю, — без зазрения совести ответил парень, вытирая рукавом пот со лба.
— Кстати, — начала девушка, введя пин-код гаджета, — прямо во время допроса эта тварь отправила мне сообщение со словами: «Передай сладенькому полицейскому от меня привет». Это просто издевательство! Он или она просто смеется надо мной, и мне эти шутки не по нраву.
Арт опустил голову и взглянул на ее телефон.
— Подожди, — отозвался он за секунду до того, как Виктория нажала на «вызов». — Дай мне телефон.
Блондинка пожала плечами:
— Прости, но я обещала маме, что позвоню ей сразу после того, как закончится допрос.
— Но мне нужен телефон прямо сейчас, — запротестовал он, схватившись железной хваткой в руку девушки. Она вздрогнула и разжала пальцы, отдавая ему свою вещь.
— Я ей сказала, что обязательно позвоню.
— Это очень срочно, поверь.
— Ты какой-то странный сегодня, — протянула девушка и пошла дальше по коридору, стараясь успеть на урок.
Получив то, чего он так страстно желал, брюнет набрал знакомый номер Джии и облегченно вздохнул, когда услышал знакомые заветный гудки — вызов пошел! Он отошел к окну, как можно дальше от кабинетов, чтобы иметь возможность свободно поговорить с подругой и сказать то, чего ему так хотелось, но не было возможности это выполнить. Майк, его дед, посадил Арта под домашний арест и лишил права общения с друзьями, а поскольку Майк был завучем в школе, то даже здесь Арт был лишен радости болтовни с друзьями. Когда он к кому-то подходил, Майк или другие учителя тут же подбегали к Арту и уводили его как можно дальше от толпы: вот как, король школы был лишен возможности общаться! Из-за этого Арт даже не мог ни у кого попросить телефон.
Гудки, гудки, гудки... Они шли мучительно долго, но Арт так и не отменял вызов. Он терпеливо ждал, пока Джиа ответит и скажет, что у нее все хорошо и ей стало намного лучше. Арт постоянно оглядывался по сторонам, проверяя, не проходит ли кто-то, а гудки все шли и шли... Вдруг он почувствовал, что телефон издает вибрацию — брюнет отставил его от уха и взглянул на экран, на котором было видно только что пришедшее сообщение. Гудки, гудки, гудки, все еще гудки. Арту стало интересно, что же это за сообщение — он пробежался глазами по тексту и замер.
«Ну что, Вик? Позвонила маме, чтобы пожаловаться? Жалуйся, но смотри — не сболтни лишнего.
Аноним».
— Какого?.. — прошептал Арт, выпучив глаза и уставившись на буквы.
Если аноним следил за ними, то почему он отправил сообщение в тот момент, когда телефон Вик был у меня, да и матери она не звонила, а лишь хотела? Арт знал, что аноним постоянно следит за ними, а особенно за Вик, и он шлет сообщения, чтобы дать знак, что сейчас видит ее. Или, быть может, все не так просто? И аноним не всегда следит за ними, а делает лишь вид? Загадок снова стало больше.
— Ты не знал, что она отдала мне телефон, — прошептал себе под нос Арт и в очередной раз обернулся, чтобы убедиться, что в коридоре никто не появился.
— Алло, — раздался в трубке женский голос.
— И сейчас ты Викторию тоже не видишь, вот значит как... — сказал Арт, сделав вывод из того,
что аноним знал лишь о намерениях Виктории, но не знал о настоящих действиях. Она хотела позвонить, но в последний момент у нее забрали телефон и она ушла без него, но, судя по сообщению, аноним утверждает, что уверен, что она сейчас разговаривает с матерью, хотя на самом деле девушка сейчас была на уроке.
— Алло, — снова повторил голос по ту сторону провода.
—
Джиа?! — восторженно воскликнул парень, прижав трубку к уху. Он так отвлекся и погрузился в раздумья, что даже не заметил того, что гудки прекратились и абонент ответил на вызов.
***
Картер почти мчался по первому этажу, держа в руках учебники, зная, что до урока осталось всего две минуты и ему вот-вот грозит опоздание. Дорогу затрудняла толпа учеников и ему приходилось активно работать руками, чтобы хоть как-то пробить себе путь.
Парень был не в очень хорошем духе: сначала его настроение испортило то, что он целый день не мог найти Фиби и не мог понять, где ее постоянно носило; потом допрос, на котором звучали вопросы, затрагивающие личные, а порой даже чересчур личные вопросы; ссора с отцом. Также Уезерса ужасно угнетало то, что сегодня кто-то разбил его ноутбук — он оставил его в чехле на парте в классной комнате, а когда вернулся, то застал гаджет лежащим на полу, без чехла и с разбитой клавиатурой. Он не мог понять, у кого и зачем поднялась рука сотворить такое с его вещью, но это еще предстояло ему выяснить.
— Здравствуй, — внезапно послышался знакомый голос. Картер повернул голову и увидел идущего возле него Джорджа. В другой раз Картер проигнорировал бы его, так как знал, что сейчас на него выльется волна насмешек и грязи, но не в этот раз: он заметил на лице Джорджа добродушную улыбку. Улыбку!
— Где ты был? Мы искали тебя утром, — сказал Джордж, все так же мило улыбаясь. Картер испуганно уставился на него, спрашивая себя, не сошел ли тот с ума. С чего бы Джорджу общаться таким образом с Картером, если они оба друг друга ненавидели?
— Вообще-то, я вас искал тоже и не мог найти, — ответил Картер. — Только искал я днем, а утром меня не было в школе: мне нужно было зайти в одно место. А у вас была тренировка, я же так понял?
— Не просто тренировка, там была целая история. В общем, Кентин и Видстоуны теперь с нами! А еще, нам пришлось полазить по школьному подвалу. В последнее время Виктории нравится бывать там и проводить тайные собрания.
— Ты шутишь? Как с вами?.. То есть с нами?
Картер был настолько сильно удивлен его словами, что даже остановился. В этот момент он услышал звонок и понял, что все-таки ему не удалось успеть на урок.
— Давай я расскажу тебе все подробности сегодня вечером. Придешь ко мне домой после уроков?
Картер снова оторопел: что же с Джорджем происходит?
— Ты точно ничего не пил? Ты слишком добр, а это непривычно. Что случилось?
— Просто я понял, что ты на самом деле неплохой чувак и я был к тебе несправедлив. Нет, серьезно, давай дружить?
В этот момент Уезерс почувствовал ужасный стыд, вспомнив, что вчера вытворял с его девушкой.
