* * *
- Ух, словно в зоопарк попали! – выдохнул Гленн, задрав голову к самому потолку. Следующим пунктом компании оказался Национальный Музей естественной истории – в котором, по словам Юджина, раньше находилось «одно из богатейших в мире собраний бесценных артефактов по ботанике, зоологии, антропологии и геологии». Начало выставки и впрямь было мощным – уже на входе героев встретило огромное чучело африканского слона, поднявшего хобот и словно бы трубящего в честь первых посетителей за последние месяцы. - Интересно, в мире еще остались живые слоны? – прошептала завороженная Мэгги. – Обидно, если нет… - Может, в других частях света дела обстоят получше, чем здесь, - предположила Андреа. - Нет, если там тоже бьют из пушек и сжигают все вокруг, - мрачно вымолвила Мишонн, глядя на дыру в стене музея почти у потолка диаметром около фута. - Юджин, сможешь провести обзорную экскурсию? Времени у нас немного, учти, - обратился к товарищу Рик. - Эмм… конечно, - внезапно побледнев от такой чести, отозвался умник. – Прошу, следуйте за мной – надеюсь, вам понравится… Поход по залам и впрямь вышел захватывающим: огромные скелеты динозавров сменялись коренастыми фигурами неандертальцев, обитатели морских глубин – существами африканской саванны, крошечные бабочки – массивными саркофагами египетских фараонов. Одним словом, было на что и здесь посмотреть! Пожалуй, самое большое оживление вызвал зал минералов. Сердца многих забились учащенно, когда люди увидели под стеклянным колпаком чудесный камень – огромный, переливающийся под лучами солнца синий бриллиант с тысячью граней, оправленный золотой цепью. - Украшение, достойное короля… - наконец вымолвил потрясенный Гленн. - В какой-то мере ты прав, - согласился с ним Юджин, продолжая экскурсию. – Это алмаз «Хоуп», диаметром примерно два с половиной сантиметра и ценностью почти в пятьдесят карат. По легенде, один из французских авантюристов семнадцатого века добыл его в Индии из статуи какого-то божества, после чего преподнес камень королю Франции Людовику XIV-му… - Черт, опять бесполезный треп, - сокрушенно вздохнул Абрахам – но остальные, похоже, всерьез были увлечены новой историей. - Бриллиант был главным украшением французских королей вплоть до самой революции, - как ни в чем не бывало продолжал Юджин. - Потом он на какое-то время исчез, объявившись среди реликвий английских аристократов. Но в начале прошлого века его владелец разорился и продал алмаз; спустя еще полвека, пройдя через десятки рук, он попал сюда, в Штаты, и был подарен музею. - Здорово. Просто здорово, - прошептала Мэгги, не отрывая взгляда от сверкающего бриллианта. - Заявляю, что он мой, - вдруг решительно сообщила всем Розита, большие глаза которой сверкали не хуже алмаза. Остальные недоуменно посмотрели на девушку – та лишь пожала плечами: - Что?! Я же ничего не сказала, когда вы грабили выставки предыдущего музея! Большая часть группы отвела свои взгляды – кто-то согласился с доводами мексиканки, кто-то уже стыдился мимолетной слабости, а кто-то втайне сожалел, что не заявил о своих притязаниях на камень раньше Розиты. Но не Юджин – толстяк, которому вообще был не по душе грабеж музейных экспонатов (тем более такой ценности для человечества!) принял высокомерный вид и выступил вперед: - Как хочешь. Но знай, что с этим камнем связано загадочное проклятие – оно касалось почти всех владельцев алмаза. Людовик XVI и королева Мария Антуанетта были казнены на гильотине, английские лорды погибали в молодости от заразных болезней, а ювелирные мастера и торговцы умирали в нищете, коснувшись камня. Я просто хочу тебя предупредить, Розита, - делая особый акцент на судьбах несчастных, спокойно сообщил Юджин. Девушка, уже приподнявшая стеклянный колпак, мигом оставила его в покое и отступила на пару шагов – на лице ее были написаны страх и неуверенность. Рик здорово сомневался в истинности слов Юджина (да и не очень верил в подобную чушь), но возражать не стал. Впрочем, и без него хватало тех, кто пытался переубедить мексиканку. - Да ладно тебе, Розита – бери, пока охрана не подъехала! – беззлобно пошутил Гленн. - В самом деле, это всего лишь легенда, - подбодрила девушку Мишонн. - Если сомневаешься, тогда камень возьму я, - прямо сообщила Розите Мэгги. – Хоть я и была не лучшей дочерью, но кое-что уяснила от папы – не стоит слушать суеверия вроде этого. - Серьезно, Роззи – и ты еще слушаешь этого брехуна? – брякнул наконец из-за спин остальных Абрахам. - Розита Эспиноза – расхитительница музеев… - пробормотала мексиканка, совершенно запутавшись под таким напором. В итоге давление группы оказалось сильнее авторитетного мнения Юджина, и очень скоро бриллиант Хоуп с цепочкой оказался на груди Розиты, придавая и без того красивой девушки поистине королевский вид. Эйб даже присвистнул, а потом с совершенно обалдевшим видом произнес: - Роззи, я надеюсь, что ночью на тебе останется только этот алмаз, и тогда… - но на мужика дружно зашикали остальные, не дав закончить фразу при детях. Покончив с этим залом, последним в музее, компания неспешно направилась к выходу. Уже в дверях Андреа повернулась к Кэрол и Мишонн: - Я одна вспомнила «Титаник», когда Абрахам высказал свои пожелания? – и все трое негромко захихикали, вспоминая легендарную картину. Жизнь все еще продолжалась, несмотря на всеобщий хаос и развал.* * *
Уже на улице группа поняла, что не досчиталась одного члена команды – Гленна; запыхавшийся кореец появился пару минут спустя, когда за ним уже хотели отправить кого-нибудь – рюкзак парня заметно потяжелел, а на голову была водружена новенькая кепка с эмблемой музея. - Заглянул в сувенирный магазин, - виновато улыбаясь, сообщил товарищам Гленн. - Надо было и мне туда заглянуть, - вздохнул Юджин. - Ты же против мародерства в музеях, разве нет? – недоверчиво хмыкнул Абрахам. - Только когда это касается экспонатов; в приобретении литературы и магнитов преступления нет, - тихо объяснил свою позицию Юджин. - Эй, а это что такое? – Мэгги ткнула пальцем в указатель, не давая разгореться спору. – «Сад скульптур». Ребят, глянем – похоже, он прямо за углом? Сказано – сделано, и уже через пару минут отряд оказался на месте; правда, «садом» выставку можно было назвать весьма условно – парк здесь также оказался выжжен дотла, и над асфальтом возвышались лишь скульптуры весьма странных форм. - А мы точно в музее, а не на свалке? – фыркнул Диксон, озирая металлические изваяния. - Это авангард и модерн, Дэрил – весьма популярные направления в современном искусстве, - с видом знатока заметила Андреа. - Искусстве? – презрительно повторил Дэрил. – Ерунда какая-то, а не искусство – хреновина номер один, хреновина номер два, хреновина номер три… паук? В самом деле, среди непонятных простому разуму скульптур находилась также огромная, метра три высотой, фигура паука, отлитая из темной бронзы. К ней и направилась группа энтузиастов, а прочие присели на тротуаре, чтобы немного передохнуть. Гленн и тут нашел, чем повеселить товарищей: увидев, как Рик присел рядом со скульптурой, чтобы подобрать среди пепла тусклое золотое колечко, парень знаком попросил взаймы у Розиты мачете – а потом громко обратился к пауку, театрально взмахнув клинком: - Прочь! Рик, ничего не понимая, глянул снизу вверх на друга, а затем с просящим взглядом обернулся к публике – мол, что делать-то? Пока догадавшаяся о сценке Мэгги знаками объясняла Граймсу не двигаться, Гленн уже перешел в наступление на огромное изваяние: - Отпусти его, тварь! Не тронь его, поняла?! - Властелин Колец? – наконец нерешительно предложил Карл. - Точно, - усмехнувшись, согласилась с ним Розита. - Я бы лучше на роль Сэма подошел, - проворчал недовольный Юджин. Тем временем Рику, кажется, наскучила его пассивная роль – и он со смехом присоединился к Гленну, изображая яростную схватку с чудовищем; одержав победу над "Шелоб", "хоббиты" на радостях обнялись под аплодисменты большей части публики. - Спасибо, что пытаешься поднять им настроение, - шепнул парню Рик. - Просто пытаюсь помочь тебе, друг, - улыбнулся ему в ответ Гленн. Между тем Мэгги, проверяя оставленный мужем рюкзак, вдруг ахнула и продемонстрировала остальным один из трофеев корейца – фотоаппарат. - Он… работает? – тихо промолвила Кэрол в обстановке всеобщего молчания. - Да, только батарейки пришлось поставить, - сообщил ухмыляющийся Гленн. – Простите, что сразу не сказал… хотя, думаю, вы бы мне и не поверили. - Ну, теперь верим, - степенно сказал Абрахам, поглаживая усы. – Думаю, настало время общего фото?* * *
В качестве заднего фона был единодушно избран Капитолий – даже сейчас он все еще был великолепен. Гленн кое-как закрепил фотоаппарат на покрытом сажей остове машины, поставил задержку и сообщил остальным: - Блин, вы хоть улыбнитесь – кто знает, сколько там кадров осталось! – и помчался к друзьям, чтобы успеть в кадр. Впрочем, выжившие и без того подготовились к съемке, обещавшей стать знаковым событием в их жизнях: кто-то принял пафосную позу, держа в руках оружие, кто-то ставил «рожки» ничего не подозревающему товарищу, кто-то просто веселился от души, наблюдая весь сыр-бор. В центре команды встал Рик (перед ним был Карл, сдвинувший на одно ухо свою шляпу), положив руки на плечи Абрахаму и Кэрол; справа и слева находились прочие сгруппировались остальные, а Дэрил разлегся на асфальте впереди, прищурившись и чуть высунув наружу кончик языка. «Чик!» - и благодаря появившейся фотографии герои навсегда вписали этот день в историю. После пристального изучения каждым участником чуть размытого снимка (сопровождавшегося подшучиванием над забавным видом некоторых героев на фото) компания продолжила свой путь. Они успели побывать в Галерее искусства, где любовались шедеврами живописи (после долгих раздумий у картин Давида Рик пришел к выводу, что у Наполеона и Абрахама нет абсолютно ничего общего); потом заглянули в Национальный музей авиации и космонавтики, где располагалась просто огромная коллекция летательных аппаратов, начиная с изобретения братьев Райт и заканчивая сверхзвуковым истребителем последних лет (Гленн опять «оторвался», забравшись в кабину одного из самолетов), Музее американских индейцев (Дэрил только вздохнул, оказавшись в зале «Дороги слез») и многих других местах на Аллее. В отсутствии мертвецов люди ненадолго забыли о своих проблемах (и даже об обеде) и просто радовались жизни, разглядывая очередную диковинку. Уже на закате Рик наконец спохватился и повел группу назад к Арлингтону.* * *
В сумерках выжившие добрались до Мемориала Линкольна, с которого и началась утром их экскурсия. Рассудив, что полчаса разницы им все равно ничего не дадут, Рик решил сделать там привал, расположившись внутри (а заодно получше рассмотреть здание). Оставив на ступеньках Дэрила, чтобы наблюдать окрестности, группа вошла в комплекс, напоминавший своей формой и колоннами античный храм – статуя сидящего в кресле президента Линкольна только подчеркивала это сравнение. - И это все? Такая громадина – и ради одной статуи, пусть и здоровенной? – разочарованно заметил Абрахам, поражаясь пустоте помещения. - Сомневаюсь, что дело только в ней, - возразила Мишонн, фонариком освещая высеченную в камне надпись. – Что это? - Геттисбергская речь. В университете мы ее первым делом учили, - сообщила Андреа, слегка улыбнувшись. - Она настолько важная? – спросила женщину Мэгги. - Одна из лучших речей Линкольна – и притом очень краткая, - ответил за блондинку Юджин. - Думаю, в таком случае мы найдем время, чтобы тоже ее послушать, - решил Рик. – Читай, Юджин. К обстановке полумрака пафосный тон Юджина подходил превосходно – выжившим на миг показалось, что они сейчас, в числе многих тысяч американцев, слушают знаменитую речь Линкольна в тот самый день: «Минуло восемьдесят семь лет, как отцы наши основали на этом континенте новую нацию, своим рождением обязанную свободе и убеждённую, что все люди рождены равными. Сейчас мы проходим великое испытание гражданской войной, которая решит, способна ли устоять эта нация или любая нация, подобная ей по рождению или по призванию. Мы сошлись на поле, где гремела великая битва этой войны. Мы пришли, чтобы освятить часть этой земли – последнее пристанище тех, кто отдал свою жизни ради жизни этой нации. И это само по себе вполне уместно и достойно». Юджин чуть перевел дыхание, а потом продолжил со столь же важным видом: «Но все же не в нашей власти освятить это поле, сделать священной, одухотворить эту землю. Деяниями храбрецов, павших и живых, которые сражались здесь, земля эта уже священна, и не в наших скромных силах что-либо прибавить или убавить. То, что мы говорим здесь, будет лишь вскользь замечено и вскоре забыто, но то, что они здесь сделали, не будет забыто никогда. Давайте же мы, живые, посвятим себя тому неоконченному делу, которые вершили здесь эти воины. Давайте посвятим себя здесь великой работе, которая нам предстоит, и преисполнимся еще большей решимости отдать себя той цели, которой павшие здесь отдали себя всецело и до конца. Давайте торжественно поклянемся, что смерть их не окажется напрасной, что эта Богом хранимая нация обретет возрожденную свободу и что власть народа, волей народа и для народа не исчезнет с лица земли». Но вот толстяк наконец умолк, а его слушатели даже не шелохнулись, словно парализованные; спустя еще минуту Гленн выдохнул, отвечая за всех: - Уфф… это действительно здорово. Уже за эту речь мужику можно было памятник поставить, я считаю. Пока остальные отдыхали у статуи, Рик отошел в сторонку, обдумывая смысл только что услышанной речи; довольно значительную ее часть можно было, лишь слегка перефразировать, перенести на современные реалии. Те, в которых предстояло выживать ему, Карлу и всей группе… - Похоже, у тебя есть какой-то план, - Граймс услышал за спиной бас Абрахама. - Теперь есть, - прикидывая кое-какие детали, согласился Рик, оборачиваясь к товарищу. - Ну так выкладывай, мужик. Что делаем завтра? - Мы остаемся на кладбище, - твердо сообщил шериф. – Начнем все заново, выстроим собственное поселение. Может, в речи президента Линкольна много ненужных оборотов, но я уяснил главное. Это и наша программа тоже – программа того, как действовать дальше. Да, нам всем пришлось тяжело в последние месяцы; теперь надо сделать так, чтобы страдания не оказались напрасными. У нас впереди много работы, Абрахам - чтобы воссоздать хотя бы подобие нормальное жизни. Я никуда не спешу, но начинать стоит уже завтра. - Думаю, для этого я тебе и нужен, - хмыкнул понятливый Эйб. - Верно, - кивнул Рик. – Мне нужно, чтобы ты, Дэрил и еще пара человек вернулись назад и привели к нашему убежищу машины, оставленные у моста с припасами. Тем временем я с остальными буду ждать вас в Арлингтоне, подготавливая дом к зиме. После этого мы приступим к следующим шагам по восстановлению мира. Что думаешь? - Согласен, партнер, - Форд протянул шерифу свою огромную ладонь. - Я предпочитаю – «друг», - улыбнулся Граймс, отвечая на рукопожатие. - А остальные согласятся на такой риск? - Мы и так выживаем в этом мире уже больше года, Абрахам, - грустно покачал головой Рик. – Настало время перемен.* * *
Побродив по залу Мемориала, Кэрол выбралась наружу и присела на ступеньки, наблюдая за последними отблесками уходящего солнца. Женщина знала, что завтра вновь начнется отчаянная борьба за выживание, но сейчас… сейчас она была совершенно спокойна и даже отчасти расслабилась, положившись на волю судьбы. - Не против, если сяду рядом? – голос Дэрила вырвал женщину из состояния медитации. - Конечно, устраивайся, - равнодушно отозвалась Кэрол. Вместе они посидели с пару минут, созерцая темнеющее небо, а потом Дэрил чуть кашлянул и глухо промолвил, не поворачивая головы: - Как ты? - Лучше. Спасибо за поддержку, хоть ты и не обязан был это делать, - призналась женщина с тем же отрешенным видом. – Что думаешь делать теперь? - Есть одно дело, - набравшись духа, неожиданно сообщил Диксон. – Я всю прошлую ночь не спал, размышляя об этом. Мне нужно тебе кое-что рассказать… - Не надо, - твердо возразила Кэрол, отрицательно покачивая головой. – Я тоже тебя люблю, но это ошибка. - Эмм? – только и вымолвил ошарашенный Дэрил. Кэрол, увидев такую реакцию, со стыдом сообразила, что он, по всей видимости, имел в виду что-то совершенно иное – и это открытие заставило ее залиться краской (к счастью, уже сгущались сумерки). Собравшись с силами, женщина сказала: - Извини, это было лишнее. Ты имел в виду что-то другое, да? Дэрил внимательно посмотрел ей в глаза, а потом тихо сообщил: - Нет. Именно это. Кэрол от такого короткого замечания еще больше запуталась; немалых трудов ей стоило продолжить свою мысль: - Все равно мне кажется это ошибкой. А дальше? Нам что, переспать? Но, зная тебя, я могу предположить, что потом ты слезешь с меня и в растерянности умчишься на другой конец страны. А я не хочу, чтобы ты продолжал себя терзать, едва оправившись от потерь. Женщина рассудительно выложила Диксону все свои сомнения, после чего взглянула ему в глаза – и испугалась. Испугалась того, что арбалетчик после таких слов может сорваться в неизвестность прямо сейчас, настолько он напрягся. Однако, это длилось лишь пару мгновений; затем Дэрил взял себя в руки и негромко возразил: - Ты ошибаешься. Во-первых, я вряд ли был бы сверху. А во-вторых, я не хочу спать с тобой. Кэрол вдруг осознала, что не может пошевелиться из-за охватившего ее ступора; с явным огорчением в голосе, которого она точно от себя не ожидала, женщина прошептала: - Не хочешь? - Нет. То есть, да, - Дэрил, кажется, тоже замялся, взяв с нее пример. – Ну, я хотел бы, наверное, когда-нибудь, эмм… с тобой, понимаешь. Кэрол от такой застенчивости стало чуть легче – со снисходительной улыбкой женщина спросила: - Слушай, а ты точно не девственник? Дэрил смущенно почесал затылок, грустно усмехнувшись: - Иногда я и сам начинаю так думать. Правда, потом вспоминаю, что Мэрл в свое время позаботился на этот счет, вызвав шлюху… - Не самое подходящее сейчас воспоминание, - улыбнувшись, пробормотала Кэрол. - Верно, - согласился тут с ней Диксон. – Просто… я перестраховываюсь на всякий случай. Ты дорога мне и как друг, Кэрол – я не хочу терять эту связь, если все пойдет не так. Я не хочу, чтобы кто-то из нас страдал. - Ну, в этом есть смысл, - Кэрол не могла не согласиться с последней идеей. – Но почему, черт возьми, ты так уверен насчет меня, Дэрил? Особенно сейчас, в таком нервном состоянии? - Помнишь переправу? – после короткой паузы глухо промолвил Дэрил. – Именно тогда паззл сложился. Я в ту ночь упал в воду и едва не утонул, запутавшись в цепи. Но в конце, когда я уже задыхался от нехватки воздуха, я увидел нечто, что заставило меня понять, что я не хочу умирать, и дало мне силы, чтобы вырваться на поверхность. Это была ты, Кэрол. Это была ты. - Ох, - только и выдохнула Кэрол, в голове у которой сейчас творился полный хаос. - Я не сразу понял, что все это значило. Хотя нет, не так – я давно уже это знал, просто не хотел принять. Я знал, что буду рад жить в любом мире - лишь бы где-то, пускай и не со мной, была ты. Мне всю жизнь вбивали в голову отец, брат и все остальные: «Голод и воля к жизни – вот что заставляет тебя до сих пор передвигать ноги». Хрень собачья. Всю эту дорогу, весь чертов путь к Вашингтону меня поддерживали не они и даже не Мэрл – а та, с которой я прошел весь этот путь рядом. Я ничего не прошу взамен, Кэрол – мне просто нужно было это сказать. Кэрол, затаив дыхание, ловила каждое слово Дэрила, все еще с трудом осознавая все последствия – конечно, ее глубоко тронули простые слова обычно немногословного охотника. Надо было что-то сказать в ответ, понимала женщина: - Рядом? Большую часть пути ты то убегал от меня, то пытался нагнать, - Кэрол с запозданием поняла, что только что вымолвила, пожалуй, самую дурацкую и неподходящую шутку. Впрочем, Диксон, уже раскрывший все карты, не выглядел особо расстроенным: - Я серьезно, Кэрол. - Я тоже, Дэрил. Но что же нам делать теперь? Дэрил на несколько секунд задумался, глядя на небо с высыпавшими на нем звездами, а потом спокойно сообщил с легкой улыбкой на устах: - Что-нибудь придумаем, Кэрол. Обещаю. С участившимся дыханием она посмотрела на Диксона – сейчас тот был абсолютно уверен в свои силах, чего Кэрол уже давно не помнила. Такому Дэрилу хотелось верить. Еще светлее на душе ей стало от прикосновения пальцев Дэрила, осторожно взявшихся за ее ладонь. «Наверное, это все же не сон», - подумала Кэрол, также обратив свой радостный взор на небо. Они что-нибудь придумают, это точно. Настало время перемен.