Долгая дорога в Вашингтон

«Мы влипли. Как добраться до дома? Где Абрахам и Кэрол? Что я скажу Рику и Дэрилу? Увижу ли я их вообще? А Мэгги?» - путались мысли в голове Гленна, спрятавшегося от мертвецов в небольшом офисе заброшенного магазина. Мандраж и эйфория после столь невероятного побега из плена и отчаянного прорыва через толпу ходячих прошли, уступив место горькому «комплексу выжившего» - Гленн чувствовал себя в некотором роде отступником, малодушным предателем, кинувшим двух спутников на произвол судьбы. И вроде бы его разум оправдывал проделанное (сумел ведь и Розиту вытащить в таких экстремальных условиях!), но сердце отказывалось повиноваться – спасаться, так всем! А сейчас Гленн вынужденно отводил взгляд от безмолвно страдающей девушки – судьба пропавшего Абрахама сейчас заботила ее больше всего на свете.       В такой довольно тяжелой обстановке прошло порядочно времени – за окном уже потихоньку наступали сумерки, когда Гленн наконец смирился с мыслью, что им все-таки нужно двигаться дальше. Оставался один вопрос – куда?       Собрав волю в кулак, парень поднялся на ноги, ощущая неприятное покалывание в кончиках пальцев ног из-за длительного сидения в одной позе, и принялся обыскивать комнату, надеясь отыскать оружие или какое-нибудь снаряжение. Не потому, что они с Розитой были фактически безоружны и беспомощны (если не считать пистолет мексиканки, что она ухватила в пылу схватки); этим действием он хотел заставить подругу (и себя тоже!) взять себя в руки и бороться дальше. Сейчас, как отчетливо понимал Гленн, требовалось на время забыть о скорби, медвежьей хваткой сжимавшей его чистое благородное сердце, и приниматься за дело. - Что будем делать? – наконец тихо спросила мексиканка.       Гленн вытащил с нижней полки шкафчика директора увесистый молоток, потом глубоко вдохнул и обернулся к напарнице: - Двинемся дальше, - решительно сообщил парень.       Розита о чем-то призадумалась, а затем согласно кивнула: - Хорошо. Но, как мне кажется, наши пути разделятся.       Гленн удивленно вскинул брови: - Что? Но зачем?! Вместе нам будет легче прорваться… - Куда? В Арлингтон? – грустно продолжила девушка. – Нет. Я не могу сейчас туда идти. Из-за Абрахама.       Гленн только открыл рот, чтобы попытаться возразить или поспорить с мексиканкой – но Розита продолжила, уже сделав свой выбор: - Сердце не дает мне покоя, Гленн. Теперь я понимаю, что ты чувствовал, когда мы подобрали тебя чуть живого после сражения в тюрьме. Я не знаю, что произошло с Эйбом – и поэтому должна снова увидеть место сражения рыцарей и этих Спасителей. Понимаю, что это опасно; может, это для меня билет в один конец – но сейчас мне все равно. Ты же меня знаешь – я та еще упрямая девчонка. А тебя дома ждет Мэгги – ты обязан выжить ради нее, поэтому я не прошу твоей помощи.       Выдав эту небольшую, но искреннюю речь, Розита поднялась на ноги и чуть развела руки в стороны, грустно улыбнувшись другу своей прекрасной улыбкой; Гленн, в свою очередь, понимающе кивнул, а потом спросил чуть дрогнувшим голосом: - Сколько патронов осталось?       Мексиканка вытащила из-под ремня джинсов трофейную «беретту», извлекла и осмотрела магазин, после чего промолвила, стараясь не показывать отчаяния: - Четыре, включая один в канале ствола.       Гленн прекрасно понимал, что это значит – у девушки нет никаких шансов не только найти Абрахама, но и пройти хотя бы полквартала. И переубедить подругу он не мог, зная свойственное ей упрямство и искреннюю любовь к Форду. А потом Гленн представил, как он возвращается в Арлингтон (если выдвинуться сейчас, он еще успеет вырваться из постепенно стягивающегося вокруг места битвы Королевства и Спасителей кольца мертвецов), обнимает испереживавшуюся Мэгги, подбрасывает в воздух вопящую Синтию, рассказывает все подробности их переделки Рику…       И тут Гленн понял, что делать дальше. - Подожди. Мы пойдем вместе, - решительно заявил юноша.       Потрясенная Розита даже не нашла, что ответить. - Я знаю, что ты сейчас думаешь насчет моего решения, - начал объяснять Гленн. – И сам я знаю, что мы отправляемся в безумную авантюру, где шансы выжить очень малы – но я так поступаю, потому что не могу иначе, такой уж я есть. Дурак, соглашающийся на самые рискованные дела. Я тебе рассказывал, как познакомился с Риком? - Нет, - покачала головой девушка, до сих пор находившаяся под впечатлением смелости Гленна. - Первые два месяца апокалипсиса он провел в коме – а как только вернулся в сознание, сразу же отправился в Атланту за семьей. Он тогда не знал, какой западней стали большие города – и потому почти сразу попал в ловушку, заперев себя в танке на площади, полной ходячих. Я тогда оказался неподалеку и вытащил бедолагу; а когда мы спаслись, Рик спросил меня, почему я помог ему. «Потому что я верю, что однажды кто-то так же поможет мне в трудную минуту» - вот что я тогда ответил. Так и сейчас – если ты решила возвращаться, я иду с тобой. Надеюсь, моя удача нас не подведет и в этот раз…       Тут Гленн замолчал, увидев слезы на глазах девушки. - Розита? Все в порядке? – с тревогой спросил кореец.       Слезинки уже помимо воли катились по лицу девушки, ее губы заметно дрожали от испытываемых переживаний – но глаза Розиты излучали неподдельное восхищение. - Господи, Гленн… ты просто чудо, - промолвила она и обняла друга, а потом от переизбытка чувств легонько поцеловала парня в щеку.       Кореец тоже был немного ошеломлен таким признанием; когда полминуты спустя ослабила объятия и чуть отступила, ожидая от напарника инициативы, Гленн посмотрел на молоток в руке и усмехнулся: - Что ж, тогда будем верить в чудо. А еще в то, что нюх мертвецов Вашингтона не отличается от нюха мертвецов Атланты.

* * *

      Первые минуты бешеной скачки Кэрол думала лишь о том, как бы не заблудиться в незнакомых кварталах Вашингтона и выбраться к укрытию группы в Арлингтоне; но по мере ее продвижения к спасительному убежищу ее решимость становилась все слабее. Не совершила ли она ошибки, сразу устремившись в сторону дома? Не остался ли кто из товарищей на месте сражения живой или, того хуже, раненый? Не поздно ли еще повернуть лошадь назад?       И всякий раз Кэрол внушала себе, что она приняла верное решение, что в такой бойне невозможно уцелеть, что возвращение будет означать лишь ее смерть или плен (а вновь попадать туда у Кэрол не было ни малейшего желания). Нет, после всего пережитого она не превратилась в бесчувственную машину (что подтверждали чувства Кэрол к Дэрилу и Синтии) – сердце женщины так же сильно, как и в былые времена, переживало за оставшихся «там» Абрахама, Гленна и Розиту; но вот разум и холодный расчет неумолимо говорили ей, что возвращаться бессмысленно. Если кто-то из ее друзей и уцелел (в чем Кэрол сильно сомневалась, помня о жестокой рукопашной схватке), то их наверняка увела с собой победившая сторона. Опять-таки, Кэрол усвоила уроки прошлого – бросаться назад без оружия и поддержки было безумием; тут нужны были усилия всей оставшейся команды. Нужен был Дэрил, чтобы наметанным глазом изучить место битвы и найти следы пропавших; нужен был Рик, чтобы составить план будущего боя; нужны были Мишон и Андреа, чтобы враги почувствовали всю мощь удара их отряда. Но ничего из этого не могло произойти, если бы Кэрол отправилась назад в одиночку на уставшей лошади и без оружия – вот поэтому Кэрол и торопилась в Арлингтон, понукая и подбадривая бедное животное, настрадавшееся за последние сутки.       Быстро наступившие сумерки незаметно перешли в ночь, а женщина все продолжала свой печальный и одинокий поход, преодолевая верхом улицу за улицей. Стоит заметить, что ее «одиночество» было весьма условным – за каждым поворотом ее встречали новые ходячие, все шедшие и шедшие на выстрелы давно закончившейся битвы. Кэрол потихоньку начала проклинать мерзких тварей – каждая большая группа мертвецов заставляла ее менять направление (оружия-то у нее по-прежнему не было), увеличивая тем самым путь до дома. Теперь даже отсутствие каких-либо признаков погони не радовало Кэрол.       Была и еще одна проблема – она плохо умела ездить в седле. За время скитаний и жизни в тюрьме Кэрол научилась весьма сносно управлять большинством типов автомобилей, но вот искусство верховой езды освоить не успела. Впрочем, тут Кэрол была не одинока: в тюрьме большинство тоже предпочитали машины как средство передвижения, и лишь Мишон с Андреа проводили свои поиски Губернатора верхом. И сейчас Кэрол пришлось расплачиваться за свою недальновидность – лошадь плохо ее слушалась, переходя с рыси на галоп, а с него – на шаг. От такой тряски и нервотрепки в постоянной близости от мертвецов у Кэрол все сильнее ныла спина, сводило судорогой бедра, кружилась голова – женщина с тревогой осознала, что в случае падения с коня уже вряд ли сумеет вскарабкаться в седло. По этой причине она ни разу не сделала остановку, даже когда ее взгляду попадались какой-нибудь обломок трубы или дубинка, вполне годящиеся как оружие против мертвецов. Ее лошадка тоже была недовольна таким режимом, страдая от жажды и усталости; казалось, лишь постоянная угроза мертвецов придавала животному силы.       Одним словом, Кэрол оставалось только стиснуть зубы и потихоньку продвигаться к Арлингтону. А терпеть она умела.

* * *

- Ну, вот мы и на месте. Что думаешь делать? – тихо шепнул Гленн находившейся в шаге от него Розите. - Пока не загляну в лицо каждому мертвецу на этой улице – не успокоюсь, - таким же голосом отозвалась девушка, начав медленное и неуклюжее движение к ближайшей цели.       Компаньонам удалось после долгих блужданий выбраться на поле боя, но лишь благодаря старому «трюку» с кишками ходячих, что впервые применили Рик и Гленн в Атланте – измазанные в крови мертвецов куртки вновь сработали безотказно, твари приняли двух притворяющихся людей за себе подобных. Впрочем, свое оружие ребята все равно держали наготове – на всякий случай. Теперь оставалось лишь найти следы пропавших товарищей… - А что, если их… ну ты понимаешь, туда бросили? – как можно тактичней выразился Гленн, кивком головы указывая на тлеющие костяки тел среди затухающих огоньков пламени огромного костра.       Розита ничего не ответила, упрямо продолжая поиск знакомых лиц среди бродивших вокруг ходячих. Тварей, кстати, хватало – мертвецы буквально заполонили улицу, время от времени проходя мимо напарников и задевая кого-то из них плечом или рукой; от таких ледяных прикосновений даже смельчака Гленна бросало в дрожь.       «Прогулка» продолжалась уже несколько часов, но по-прежнему без существенных результатов. Меж тем положение героев становилось все хуже – усталость и голод понемногу брали свое, да и близящееся утро могло выдать кровавую «маскировку» людей (Гленн опасался, что на фоне полусгнивших харь мертвяков их с Розитой лица будут уж слишком выделяться). Нужно было двигаться дальше. - Розита, надо идти. Мы сделали все, что смогли. Может, Абрахама и Кэрол увели в плен… - тихо шепнул девушке Гленн, когда еще один ходячий миновал их. - Mierda, - негромко процедила разозленная мексиканка. – И куда же пойдем? - Домой, - предложил единственный вариант Гленн. – Вернемся сюда с Риком и Дэрилом, чтобы продолжить поиски. Быть может, Кэрол с Абрахамом тоже удалось спастись – и они уже ждут нас дома. Что думаешь?       Розита, обуреваемая в эти мгновениями противоречивыми мыслями, далеко не сразу прошептала: - Я даже не знаю, жив ли он… Боже, зачем только я тебя сюда притащила? - Ничего, мы выберемся. Ты только верь, - успокоил ее Гленн, осторожно взяв ее за руку и медленно двинувшись в обратный путь.

* * *

- Хуй вам, ублюдки – Абрахам Форд так просто не сдается! – глухо пробормотал Эйб, потихоньку перемещаясь вдоль стены дома и злобно поглядывая на мертвых тварей, что пока не замечали здоровяка.       Нога причиняла ужасную боль при каждом новом шаге – наложенные самостоятельно тугая повязка из майки, ременной жгут и шина из двух обломков копья помогали мало. Первую медицинскую помощь Абрахам оказал себе в одном из кабинетов автомастерской, спасаясь буквально ползком от приближающихся тварей. Труп мертвяка, убитого в том же кабинете одним из бывших там ранее Спасителей тоже пошел в дело – вспомнив рассказы Рика, Форд старательно натер им свои куртку и штаны, исключая область ранения. Оружием стала отвертка, подобранная в этом же здании; на улицу Абрахам выбирался через окно – куда, в отличие от двери, не скреблись настойчивые твари. Теперь от Форда требовалось одно: дошагать, дохромать, доползти до Арлингтона, чтобы выжить и вновь встретиться с этим ебнутым мужиком в кожаной куртке.       Не такая уж простая задача, учитывая его жалкое состояние и весьма долгий маршрут.

* * *

      Ее запаленная лошадь, проделав такой путь, готова была вот-вот упасть. Этого Кэрол боялась теперь больше всего – ее собственные силы и вовсе были на исходе после десяти часов этой кошмарной скачки-езды. Где-то после полуночи боль в отбитой пояснице стала настолько сильной, что Кэрол тогда закусила губу и поначалу не могла ни вздохнуть, ни охнуть. Боль, однако, не то что прошла, а скоро стала привычной. Женщина пыталась оставаться в сознании любыми средствами, вызывая в памяти образы Синтии и Дэрила и внушая, что должна жить ради них – помогало плохо. На востоке уже просветлело, и самый краешек солнечного диска показался над горизонтом и крышами домов. Кэрол зажмурилась от яркого света, и вот тогда-то в ее воспаленном бессонницей воображении вдруг возникла тихая и божественно прекрасная… София. Просящий взгляд девочки словно бы приободрил мать - усевшись поудобнее в седле, Кэрол пересохшими от жажды губами хрипло прошептала: «Софьюшка, видишь меня там?» Дочь улыбнулась одними уголками рта – и бесшумно растворилась, исчезла в туманной пелене.       А через мгновение чуть живая Кэрол вновь открыла глаза – и увидела перед собой мост через Потомак, а за ней столь знакомый дом-музей, убежище и базу их дружной группы-семьи. Женщина даже не обрадовалась, до того не осталось сил.       На запаренной и шатающейся кобыле Кэрол медленно поднялась вверх по холму, не веря своему успеху. Кажется, она узнала оклик Мишон – похоже, этой ночью самурайка была на наблюдательном посту чердака дома. С огромным усилием лошадь дотащила Кэрол до крыльца, куда уже выбегали потревоженные сигналом жильцы дома. Среди них женщина признала ошеломленного Дэрила и, не надеясь слезть самостоятельно, жалобно и тонко закричала, поддавшись наконец навалившейся разом слабости. Диксон успел подхватить падающую из седла любимую, почти в панике глазами разыскивая следы укусов ходячих.       Кэрол мутным взором озирала собравшихся друзей – Андреа успела ухватить поводья лошади и теперь водила измученное животное вокруг раскидистого дуба, не отрывая изумленно-восхищенного взгляда от подруги; дети стояли с приоткрытыми ртами, ошеломленные таким прибытием; бывший в сторонке Юджин нахмурился и стал что-то черкать в своем блокноте. Выскочившая с небольшим опозданием Мэгги сразу все поняла – ее ноги подкосились, и девушка с тихим воем упала наземь, не ожидая ничего хорошего от грядущих новостей. Прихромавший на протезе Габриэль только переводил взгляд от Дэрила к Кэрол и поочередно осенял крестным знамением обоих, одновременно читая обрывки молитв. Наконец, появился Рик, понявший по общей суматохе, что случилось непоправимое; с трудом сдерживая волнение, он подступил к усталой женщине и вежливо, но требовательно вопросил: - Кэрол, что с вами произошло? Где остальные?       И такими сложными показались Кэрол ее следующие слова – далеко не сразу она смогла ответить: - Мы попали в сражение двух банд и потеряли друг друга. Даже не знаю, живы ли они…       Граймс-старший помрачнел, обмозговывая последние новости – но ничего не сказал собравшимся. Неловкое молчание (если не считать всхлипываний Мэгги) было прервано Мишон – женщина стремительно выбежала из дома с винтовкой и катаной за спиной, живо разобралась в обстановке, бегло осмотрев Кэрол, и вынесла свой вердикт: - Карл, Синтия – бегом в подвал, грейте воду в баках! Кэрол сейчас нужнее всего горячая ванная, Дэрил – неси ее туда! Юджин, Габриэль – помогите подняться Мэгги и постарайтесь ее успокоить! Андреа – все правильно, поводи еще немного лошадь, а затем возвращайся в дом, ты нам нужна!       Каких-то полминуты, и все получившие указания разбежались их выполнять; чуть подождав, Мишон уже не таким уверенным тоном обратилась к остававшемуся на месте шерифу: - Что будем делать, Рик? Это… пиздец какой-то, - не сдержавшись, в сердцах молвила самурайка.       Граймс-старший наконец вышел из своей позы мыслителя – обернувшись к Мишонн, он сурово сказал: - Будем думать, как выручать друзей.