День четвертый (после битвы Спасителей и Королевства).
Пока команда Рика отсиживалась на крыше фуры в окружении тысяч мертвецов, Гленн с Розитой отчаянно пытались добраться до дома, а Абрахам готовился мужественно встретить свою смерть — в Арлингтоне все было спокойно, и дела шли по обычному распорядку. Разве что в доме на кладбище стало непривычно тихо: слишком многие ушли в город на той стороне Потомака и не вернулись, заставляя оставшихся тревожиться о судьбе товарищей. Мэгги всячески старалась уйти от дурных мыслей, с головой погрузившись в работу: вручную перестирала кучу одежды и постельного белья (Рик с остальными наверняка заявятся потными и грязными с ног до головы — пусть хоть дома отдохнут на чистом!), провела ревизию оставшихся припасов и оружия (кладовые все еще были полны, несмотря на солидную подготовку «спасателей»), затеяла капитальную уборку (и остальным пример подала, расшевелив детей и священника), выгуливала истощенную лошадь, на которой вернулась Кэрол (за белое пятнышко над большими глазами девушка прозвала ее «Звездочкой») и просиживала все оставшееся время на чердаке, наблюдая за округой. Но пасмурные и безрадостные дни шли своим чередом, а на пороге Арлингтона не появился ни один из девяти пропавших — казалось, что ненасытный Вашингтон поглотил их всех, как и тысячи несчастных беженцев до них. Сердце девушки понемногу сдавливали тревога и отчаяние — неужели и отборная команда Граймса потерпела неудачу? На четвертые сутки мучительного ожидания Мэгги проснулась в холодной постели с осознанием того, что надежды почти не осталось: по ее расчетам, взятые Риком и остальными запасы подходили к концу — но ребята так и не появились для их пополнения. От брошенных на произвол судьбы где-то в городе Гленна, Абрахама и Розиты тоже не было вестей… Что же с ними всеми стало — убиты, сожраны мертвецами, взяты в плен или заперты в ловушке? Тысячи всевозможных вариантов их участи мелькали в голове девушки, один ужасней другого — и чаще всего в этих кошмарах фигурировал ее любимый, юноша с беззаветно-благородным сердцем и бесхитростной искренней улыбкой, от которой у нее дрожали коленки и становилось теплей на душе. — Милый — где же ты сейчас? Не умирай, Гленн — прошу… — горестно вздохнула Мэгги, а потом уткнулась головой в подушку, дав наконец волю слезам. Поплакав пару минут, она почувствовала себя чуточку лучше: болезненно расставшись с иллюзиями о счастливом исходе этой истории, Мэгги решила взять инициативу в свои руки — какой смысл дальнейшей жизни, когда все твои друзья пожертвовали (или скоро пожертвуют) собой? И плевать, если ничего не получится, и она погибнет вслед за остальными — она хотя бы попытается, а не станет сидеть сложа руки! Да, уже второй месяц от Мэгги не было никакого толку в бою (из-за проклятой травмы ноги она едва могла ходить) — но такая мелочь не остановит её! Да, шансы просто найти кого-то из друзей минимальны — она все равно отправится на выручку, к добру или худу. В такой мрачной решимости девушка привела себя в порядок и спустилась в зал на первом этаже — там опечаленные Карл и Синтия размазывали ложками по своим тарелкам овсяную кашу, пока Габриэль тихо шептал молитву, скрестив пальцы рук и наклонив голову. Не притронувшись к скудному завтраку (к рыхлой каше полагались лишь кучка засохшего печенья да несладкий чай), Мэгги избрала для себя место напротив священника, на другом конце непривычно пустого в последние дни длинного стола; когда тот наконец закончил, она тихо, но твердо сообщила: — Я отправляюсь за ними. Остальные мигом забыли о невкусной еде и обратили на нее встревоженные взгляды; Габриэль даже попытался протестовать: — Мэгги, не стоит — это слишком опасно! Возможно, наши братья и сестры уже возвращаются домой с победой! В одиночку нельзя показываться в городе… — Я знаю, что это опасно, — сухо заметила она, обрывая речь святоши. — Но как мы можем сидеть здесь сложа руки и делать вид, что ничего не происходит?! Трое суток от команды Рика нет никаких известий; я словно чувствую, что с ними случилась беда. Может, кто-то потерялся или выбился из сил — в таком случае помощь даже одного человека может стать решающей… Скажи, Габриэль: разве мы можем бездействовать, обрекая наших родных и близких на такую смерть? — Я молил Господа нашего о помощи — мы все под его защитой, нужно лишь сохранять веру… — уже не столь уверенным голосом отозвался Габриэль, отводя от нее смущенный взор. — На Бога надейся, а сам не плошай, — задумчиво заметила Мэгги. — Может быть, он и добивается от нас решительных действий? Возможно, настал наш черед выступить вперед? Я собираюсь проверить эту идею, и прямо сейчас! — Но что же… как же ты отправишься на поиски — ведь ты едва можешь ходить? — священник, отчаявшись переубедить упрямицу, схватился за последний аргумент «против». — Отправлюсь в город на лошади. Я хорошая наездница, в отличие от Кэрол — да и Звездочка успела ко мне привыкнуть, — объявила свой план девушка. — Разумеется, я поеду одна. — Получается, дом останется без охраны? — нахмурился Карл. — Ну, теперь ты будешь главным, — печально улыбнулась ему Мэгги. — Да и потом, мое отсутствие не особо на что-то повлияет — в одиночку этот дом все равно не защитить, Карл. — Ты же ведь обещаешь вернуться, верно? — вздохнув, тихо попросила ее Синтия. — Конечно, родная — и приведу с собой Кэрол и остальных. Ты только не расстраивайся, ладно? — как можно уверенней ответила девушка, с трудом сглотнув подступивший к горлу комок отчаяния. Потрясенный Габриэль с полминуты молча взирал на Мэгги («Еще одна уходит! А что я Рику и остальным скажу?!»), а затем коротко кивнул: — С Богом, дочь моя. И пускай у тебя все получится. Подбодренная его напутствием девушка не без труда поднялась, используя стол в качестве опоры для рук, а потом выпрямилась и с вымученной улыбкой вымолвила: — Ну тогда за дело. Её вынужденный перерыв от сражений закончился.* * *
Не тратя время на завтрак, Мэгги отправилась в полуподвал дома, готовиться к опасному походу в город. Снаряжение получилось солидным — поверх теплой одежды (неизвестно, сколько времени она проведет на открытом воздухе) девушка накинула последний бронежилет из кевлара; через плечо она перекинула увесистую сумку с патронами и парой гранат, на шею повесила редкий бинокль ночного и дневного видения, а на поясе закрепила саблю генерала Ли, снятую со стены его бывшего кабинета. В качестве огнестрельного оружия Мэгги избрала укороченный кавалерийский карабин-винчестер под патрон «357 магнум» (для стрельбы прямо из седла) и пару револьверов такого же калибра. Ребята помогали Мэгги со сборами — Синтия, шмыгая носом, собирала в седельные сумы продукты для лошади и девушки, а Карл откуда-то притащил свое защитное снаряжение для езды на роликах. — Другой защиты в доме не осталось — папа последнее с собой забрал, когда уехал. Надеюсь, эти штуки тебе помогут, — смущенно промолвил паренек, протягивая Мэгги пластиковые поножи и налокотники с наколенниками. — Спасибо, родной, — та благодарно чмокнула его в макушку, после чего дополнила с помощью подарка свою экипировку. — Я буду скучать по вам, ребята… Карл с Синтией не сговариваясь прильнули к ней — Мэгги обняла их, с трудом сдерживая подступившие слезы. — Ведите себя хорошо, ладно? Не хочу слушать упреки от ваших родителей, когда вернусь… — постаралась пошутить девушка, глядя в грустные глаза подростков. — Может, я все-таки поеду с тобой? — попросился ей в напарники Карл. — Извини — не получится, — с грустью возразила ему Мэгги, покачав головой. — Неизвестно, что ждет меня снаружи — возможно, я уезжаю не на один день; я готова такое вытерпеть, но вот лошадь может и не выдержать двойную нагрузку. Да и потом, она понадобится, если я наткнусь на кого-то из наших, кто не в состоянии передвигаться. Без обид, хорошо? — Я тебя понимаю, — чуть вздохнув, согласился Карл. — Обещаю, мы будем сидеть тихо и не станем рисковать. — Возвращайся с Гленном. И Кэрол. И Риком, и Дэрилом, и всеми остальными, — искренне попросила ее Синтия, буквально поедая девушку умоляющими глазами. Растроганная Мэгги, не обращая внимания на боль в поврежденной ноге, опустилась перед Синти на одно колено, мягко сжала в руках ее дрожавшую ладошку и поднесла к своим губам, легонько поцеловав тонкие пальчики. — Обещаю, — коротко промолвила воительница, вселяя в девочку уверенность — после чего со снисходительной улыбкой протянула свою руку Карлу, прося помощи с подъемом. Вновь выпрямившись во весь рост, Мэгги еще раз оглядела своих юных помощников — у детей уже вовсю текли слезы по щекам: — Прощайте, мои славные воспитанники, — прошептала девушка, погладив обоих по поникшим головкам. — Я не скажу вам «не плачьте» — потому что плакать не всегда плохо. И если что вдруг случится со всеми… позаботьтесь друг о друге, хорошо? Покончив со сборами, Мэгги взвалила на плечо переметные сумы и двинулась наверх, не оборачиваясь на расчувствовавшихся детей — потому что знала, что тогда у нее точно не хватит духу покинуть их. Но она не могла остаться в безопасности Арлингтонского кладбища — потому как в глубине сердца чувствовала, что от ее действий скоро будет зависеть судьба всей группы.* * *
В домике для рабов, временно приспособленном под конюшню, Мэгги ждал сюрприз — вокруг всхрапывающей в нетерпении лошадки расхаживал на своем протезе Габриэль. Похоже, бедняга не знал, как правильно обращаться со своенравной кобылой — и потому не решался приближаться, держа в руках хорошее седло со стременами. — Позвольте мне, отче, — чуть усмехнулась девушка, прихромав к священнику. — И спасибо за помощь, кстати. — Делаю все, что в моих силах, дитя мое, — скромно отозвался смущенный Габриэль, передавая ей свою ношу. Мэгги тем временем удалось немного успокоить лошадь приятным шепотом и поглаживаниями по густой гриве; выждав момент, девушка набросила переданное ей седло на спину животного и принялась неторопливо затягивать подпруги. — У тебя хорошо получается обращаться с этим непокорным созданием, — одобрительно отозвался о действиях Мэгги удивленный Габриэль. — Еще бы, я ведь на ферме выросла, — грустно улыбнулась девушка, одевая на лошадь узду с поводьями. — Папе нужно спасибо за это сказать, как и за многое другое… — Похоже, твой отец был очень мудрым и благородным человеком, раз ему удалось воспитать такую дочь, — уважительно высказался священник, пока его собеседница пристегивала по бокам кобылы переметные сумы. На глаза Мэгги навернулись непрошеные слезы, а губы предательски задрожали, выдавая ее искреннюю горечь — девушка повернула голову к Габриэлю и чуть слышно выдавила: — Хершел был лучшим на свете папой, хотя я часто подводила его. Думаю, вы бы стали хорошими товарищами, будь он сейчас с нами — папа был искренне верующим человеком, в отличии от меня… Габриэль молча обнял готовую расплакаться Мэгги, не в силах сразу подобрать подходящие случаю слова, и только легонько похлопывал девушку по спине, по-отечески успокаивая. Минуту спустя та подняла на него просящий взгляд чуть покрасневших глаз и попросила: — Благословите меня на этот отчаянный поход, святой отец. Габриэль чуть заметно улыбнулся ей и утвердительно кивнул; вместе они преклонили колени и опустили головы — и искалеченный отче, собравшись с духом, произнес священные слова Библии: — Господь — пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться; он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я и пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня. Ты приготовил передо мной трапезу в виде врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. А Мэгги лишь срывающимся голосом повторяла за священником, невольно представляя на месте его папу — ведь именно эту молитву произнес с ней Хершел, когда она отчаялась из-за ранения Гленна и эпидемии холеры, потрясшей тюрьму. А через несколько дней Губернатор снес отцу голову… — Ничего не бойся, дитя мое — Господь защитит тебя в твоем правом деле, и наши просьбы будут им услышаны, — пообещал ей Габриэль, помогая подняться на ноги, а потом и вскарабкаться в седло. — Теперь езжай. — Спасибо вам, Габриэль, — от всей души поблагодарила священника Мэгги. — Присмотрите за детьми, если никто больше не вернется — я знаю, вы плохому их не научите. Прощайте. Мило улыбнувшись скромному товарищу, Мэгги нагнулась к голове кобылки, шепнула что-то ласковое и ободряющее ей на ухо (та лишь нетерпеливо всхрапнула, топнув копытом), погладила ее по мягкой гриве — а потом легонько взмахнула поводьями, отправляясь с новой подругой в опасное приключение. С трудом протиснувшись через невысокий дверной проем, они выбрались на свежий воздух — на небе опять сгущались серые тучи, из которых грозил вот-вот политься новый осенний дождик. Девушка лишь вздохнула, набрасывая на голову капюшон плаща — и встретилась взорами с детьми, что все-таки вышли проводить ее в дальнюю дорогу. Мэгги, грустно улыбнувшись, легонько помахала им приподнятой ладонью — печальные Карл и Синтия, что стояли обнявшись на крыльце, ответили тем же жестом. — Вперед, Звездочка — покажи, на что ты способна, милая! — цокнув языком, подбодрила лошадь Мэгги и ткнула ее бока низкими каблуками своих кожаных сапожек; кобылка норовисто заржала, чуть привстав на задние ноги, и помчалась вниз по холму. Через несколько минут они вместе уже мчались по мосту через Потомак, навстречу опасностям и приключениям.* * *
Стоило Мэгги оказаться за оградой кладбища, как ее захлестнул целый поток разнообразных чувств. В первую очередь, конечно, это были воскрешенные надежды на обретение пропавших друзей и мужа — каждого из девятки она по-своему любила, и каждый был ей дорог. Была и тревога — опасения насчет того, сумеет ли она справится с преградами на своем пути, страшными мертвецами и еще более пугающими злыми людьми. Но самым сильным среди прочих было чувство полезности: впервые за два месяца Мэгги чувствовала себя полноценным, реальным участником боевой группы — с той самой секунды, когда она оказалась в привычном седле. Слишком долго она была дополнительной обузой для всех — сколько раз Гленн, Абрахам и другие рисковали собой, чтобы на руках вытащить девушку из беды! И не зря Мэгги завидовала Розите (и втайне ревновала мужа к ней) — на месте мексиканки она желала быть сама, чтобы сопровождать супруга во всех рискованных приключениях! Мэгги все же очень тяготилась своим искалеченным состоянием — ей все это время так хотелось вернуться к друзьям, разделять с ними настоящую опасность, прикрывать их спины в трудные моменты, добывать ценное снаряжение и припасы, радоваться победам и принимать участие в спасательных операциях! Все это она не могла делать, с большим трудом перемещаясь без палки — но вот верхом Мэгги превратилась в совершенно другого человека, ловкого и стремительного кентавра! Лошадка быстро привыкла к решительному стилю управления девушки и стала слушать ее беспрекословно, предупреждая храпом и ржанием в моменты опасности — именно это и требовалось для идеального сотрудничества в их нелегком мире! Несколько раз им приходилось вступать в схватки с мертвецами на пути — короткие, но яростные; случалось, с десяток тварей обступали лошадь и сидевшую на ней всадницу — но их гнилые зубы каждый раз оказывались бессильными перед толстой кожей кобылки и доспехами девушки. А вот сабля Мэгги и подкованные копыта разили без жалости, ломая кости и срубая головы нерасторопным чудовищам, принося тем самым победу своим владельцам. После таких сражений Мэгги окончательно поверила в свои возможности: ей по силам опасное дело, оставалось лишь самая малость — найти пропавших друзей. Недавний маршрут группы Рика она представляла весьма смутно — помнилось ей, что Граймс что-то говорил о поездке через весь город куда-то на север или северо-восток Вашингтона; девушке оставалось лишь примерно следовать этому направлению с помощью предусмотрительно взятого компаса и надеяться, что ребята окажутся неподалеку. Пока что ей не очень повезло в поисках — явных сигналов от друзей она не получала, а разбираться в мелких деталях девушка не умела, не обладая охотничьими навыками Дэрила. Но преданность товарищам и сила любви толкали ее дальше, не позволяя оставить поиски — Мэгги не могла вернуться домой без всяких результатов. Уйдя задворками от небольшого стада мертвецов, девушка решила дать небольшой отдых себе и лошади (главным образом, конечно, животному) — наполовину спущенный надувной бассейн с дождевой водой отлично подошел как поилка для кобылы, а в качестве корма Мэгги дала ей небольшой мешочек зерна из стратегических запасов группы (конечно, идея самим выращивать в будущем хлеб была чертовски хороша — но зачем будет нужен этот хлеб, если никто не вернется домой?). Сама же Мэгги Грин ограничилась легким перекусом из сухого овсяного печенья и бутылки обычной воды, ни на секунду не ослабляя бдительности. Слишком подозрительно тихо было в этом заброшенном переулке, слишком благополучно для нее пока что все складывалось… а может, она слишком много воображает и выдумывает, преувеличивая страхи? Как бы то ни было, девушка держалась начеку, укрывшись за крупом лошади с винчестером в левой руке, готовая оказать отпор любому непрошеному гостю. Но бросить вызов ей так никто и не отважился — и потому Мэгги решила продолжать свою одиссею; используя карабин как трость, она подступила к лошади и кое-как взгромоздилась в седло. Только девушка успела продеть ноги в стремена, как лошадь недовольно зафыркала-захрапела, забив передними копытами по асфальтовой дорожке. — Ну же, Звездочка — что с тобой? Вперед, не бойся… — прильнула к шее животного Мэгги, ласково поглаживая гриву. Тут слева послышался какой-то шорох — девушка сначала не обратила на такую мелочь внимания, а потом стало слишком поздно; когда Мэгги повернула туда голову, поджарый доберман уже взвился в воздухе, нацелившись на ее горло… Жизнь Мэгги спасла верная кобылка — поднявшись на дыбы и чуть развернувшись, та грудью встретила бросок зверя, а потом ответила сокрушительным ударом копыт. Взвывшая псина мешком свалилась наземь, а там сильные ноги лошади довершили свою работу, с противным хрустом раздробив череп пса и размазав его внутренности по асфальту. Опешившая Мэгги не успела даже перевести дух, как ее ждало новое испытание: совсем рядом кто-то завопил высоким голосом «Неееет, Джейк!», а через мгновение из-за угла выскочила всклокоченная девчонка с «береттой» в руке — растерянно глянув на останки пса, незнакомка перевела мстительный взгляд на Мэгги и выстрелила ей в живот. — Аааааргх! — вскрикнула Мэгги Грин от пронзившей ее боли — но кевларовый бронежилет остановил пулю, сохранив девушке жизнь; несколько мгновений спустя девушка, оправившись от шока и неприятных ощущений, наставила на черноволосую незнакомку пару своих револьверов. Ситуация изменилась в один момент: всадница сжимала в руках две взведенных пушки, а вот ее противница осталась без шансов на успех — затвор ее пистолета не вернулся в исходное положение после выстрела, что говорило о пустом магазине оружия. И сейчас этот промах мог дорого обойтись незнакомке! — Кто ты такая, дрянь — и что тебе от меня надо?! — грозно крикнула ей Мэгги, начиная допрос. Лицо взбудораженной девчонки исказила гримаса злости и досады — но два заряженных револьвера были убедительней, потому незнакомка с неохотой ответила, оскалив зубы и брызжа слюной: — Марго. Хотела прикончить тебя и лошадь, чтобы поесть — но ты оказалась сильнее… Убей уже меня — и покончим с этим! — Да ты совсем свихнулась, сука! — в сердцах бросила Мэгги, с трудом удержавшись от сильного желания пристрелить дуру на месте. — Давно уже в городе? Удивительно, как тебя еще раньше не угробили! — Пытались уже, — недовольно процедила взлохмаченная Марго с синяками под глазами. — Два дня назад какие-то ублюдки, китайчик со своей мексиканской подружкой, заявились в мой дом и попытались ограбить — а потом прикончили другого моего пса! Ненавижу вас всех, ненавижу!!! — Что ты только что сказала? — ахнула пораженная Мэгги, не убирая оружия. — Как они выглядели, те двое? — Молодые, почти без оружия, в доспехах, похожих на твои, — неохотно припомнила Марго, ища глазами выход из нелегкого для себя положения. — Они были целы? Не ранены?! Отвечай, черт бы тебя побрал! — нетерпеливо воскликнула Мэгги, дрожа от возбуждения. — Были… пока мой песик не вцепился той наглой стерве в лодыжку! — злорадно усмехнулась Марго. Взбешенная Мэгги едва не выпустила в ненормальную оба барабана револьверов, но вовремя одумалась — та могла знать еще что-нибудь полезное; мысленно сосчитав до десяти, всадница хмуро приказала допрашиваемой: — Но в остальном они в порядке, так?! А еще что-нибудь видела в последние дни? — В паре кварталов на север позавчера слышала какую-то стрельбу — но проверять не стала, слишком опасно. На такой шум должны были пожаловать не живые, так мертвецы, — поведала Марго под дулами револьверов. — Неужели? Значит, ты еще не окончательно крышей поехала, дрянь! — презрительно фыркнула Мэгги. — Выворачивай карманы — посмотрим, что там у тебя. Марго зашипела-заплевалась, но отказаться не посмела, выложив на асфальт все свои «богатства». — Мда, негусто, — подвела итог Мэгги, не найдя среди хлама незнакомки ничего более-менее полезного. — А это еще что? Только не ври, стерва — или мигом нашпигую свинцом! Марго невольно содрогнулась, сглотнув комок в горле: — Мет. Метамфетамин — наркотик. Он мой, не трогай его… — тяжело дыша, тихо попросила она, указывая на внушительный пакетик с мелкими голубыми кристаллами. — А, так ты под кайфом ходила все это время? — насмешливо протянула Мэгги, начиная догадываться о странном поведении противницы. — Ну ничего, от этой дряни есть простое лечение… Сказав это, Мэгги навела револьверы на пакет с наркотиками и в упор расстреляла его двенадцатью пулями, что только голубая пыль во все стороны полетела. — Ааааа! — душераздирающим воплем вскричала Марго, свалившись на колени и запустив пальцы в свою густую черную шевелюру. Мэгги тем временем закинула опустевшие стволы в кобуры на поясе и вытащила убойный винчестер, направив его в грудь наркоманке. — Через пару минут сюда нагрянет толпа мертвяков. Я даю тебе ровно один шанс — забирай все остальное и проваливай отсюда к чертовой бабушке! — приказала ей Мэгги грозным тоном, успокаивая взбрыкнувшую Звездочку. Марго, трясясь от гнева и потрясения, кое-как сгребла оставшиеся пожитки и крадучись поспешила прочь, то и дело оглядываясь — а не пустит ли всадница ей пулю в спину? Но Мэгги уже было глубоко плевать на дурочку — только что она получила надежду. Ее друзья живы, Гленн с Розитой сумели избежать гибели в сражении рыцарей и бандитов — и кто-то неподалеку давал о себе знать, сражаясь с неизвестным противником. Определенно стоило проверить эти известия — и потому Мэгги направила лошадь на север, чтобы изучить место перестрелки. Как знать, может это приведет к ее новому следу любимого и друзей?* * *
Остаток дня прошел в безуспешных поисках — то ли Марго ошиблась с указанием района, то ли участники стрельбы уже давно покинули место или погибли в бою, то ли вообще выбитая из наркоманки информация оказалась ложью; итог все равно был одинаков — отсутствие дальнейших намеков на судьбу товарищей. Вокруг быстро смеркалось, и Мэгги уже думала найти на ночь подходящее укрытие, чтобы возобновить операцию утром — как вдруг темнеющее небо пронзила ярко-красная вспышка сигнальной ракеты. Девушке не нужно было другого знака — пришпорив лошадь, она стремительно помчалась к месту предполагаемого запуска… но внезапно едва не врезалась в очень плотную толпу ходячих, тянувшуюся дальше насколько могли различить глаза в темноте. Так вот в чем причина бедствия оказавшихся рядом людей! Мертвецы стонали и хрипели практически в унисон — похоже, этот громкий вой из глубины массы и стягивал тварей в одну большую кучу. Несмотря на тревожные всхрапы лошади и разочарованные вздохи девушки, на них обратили внимание всего лишь парочка ближайших мертвецов — остальные продолжали тесниться, стараясь пробиться к невидимому глазу «эпицентру» толпы. Мэгги поняла, что тут ей не пробиться — рубанув саблей подступавших тварей, она направила Звездочку в объезд, надеясь увидеть полную картину с другой стороны. Но везде ее встречали плотные ряды ходячих, и лишь на широкой и прямой, как стрела, авеню ей открылся обзор на происходившее вокруг. Эта улица выходила на огромную площадь, битком забитую чудовищами; дождавшись очередного запуска ракеты, Мэгги схватила бинокль и навела окуляры в то же направлении, настраивая яркость и резкость изображения. К ее потрясению (и невольному облегчению), Мэгги узнала в маленьких фигурках на крыше какой-то фуры в нескольких сотнях метров от нее Юджина, Рика, Мишонн и Андреа (Дэрила и Кэрол нигде не было видно) — товарищи сидели под дождем, понурив головы. — Сколько же вы там уже находитесь, бедняжки? — с дрожью в голосе прошептала Мэгги, шокированная увиденным зрелищем. Дело приняло дурной оборот — очевидно, что остатки команды Рика не могли самостоятельно вырваться из смертельного кольца ходячих. Получается, теперь судьба друзей зависела исключительно от Мэгги — но вот как их спасти из беды? Немножко поразмыслив за спинами мертвецов, девушка решила использовать сильные стороны их дуэта со Звездочкой — стремительность и скорость; требовалось отвлечь как можно больше мертвецов от фуры, чтобы дать Рику и остальным шанс на спасение. Ну, а для этого надо было как следует пошуметь! Вырвав из ножен старинный клинок, Мэгги пришпорила лошадь и бесстрашно ринулась в ужасающую толпу мертвецов. С яростными воплями она врубилась в их массу, отсекая тянувшиеся к ней руки и снося саблей облезлые головы (Звездочка топтала копытами еще больше) — но эффект от такой храбрости был невелик. Продвинуться она смогла едва ли на десять метров, ее крики потонули во всеподавляющем стоне орды ублюдков, а абсолютное большинство ходячих по-прежнему не реагировали на ее присутствие. Она была даже не моськой — мелкой мошкой, пытающейся причинить вред гигантскому слону! Пробившись назад из намечавшегося окружения (погибать на глазах ничего не подозревающих друзей она не собиралась!), Мэгги решила сменить тактику — выхватив револьверы, девушка принялась расстреливать гадов в упор, надеясь таким рискованным путем притянуть к себе всеобщее внимание. Это подействовало чуть лучше: после дюжины глухих выстрелов Мэгги развернула коня, намереваясь увести с площади часть тварей — и за ней действительно пошло немало чудовищ (во всяком случае, именно так ей показалось в темноте). Но за ближайшим поворотом оказалось, что почти все мертвецы вернулись к основной массе, а за Мэгги продолжили брести лишь с десяток ходячих. — Да чтоб вас! — воскликнула раздосадованная Мэгги, за минуту покончив со всеми тварями, после чего задумалась — что же ей делать теперь? Не похоже, чтобы она сумела заинтересовать основную массу мертвецов — их больше привлекала группа на фуре, сидевшая на возвышенности и видимая почти каждой твари на площади. А как же Мэгги? Непохоже, что ее заметили даже более чуткие и наблюдательные друзья — что уж говорить о тупых бесчувственных созданиях?! И тем не менее, Мэгги совершила еще несколько безумных и отчаянных попыток пробиться к фуре: девушка раз за разом врубалась в толпу, крушила мертвецов с криками «За Гленна! За папу! За Бет!», взывала к друзьям на фуре (фонарик в сумке, как назло, сломался), пинала ногами слишком настырных уродов прочь от крутившейся волчком Звездочки — но все напрасно! За полчаса сумасшедшей рубки всадница и лошадь совершенно выбились из сил, уложили вокруг себя до двухсот ходячих, но ни на дюйм не приблизились к попавшим в беду друзьям. Наконец Мэгги поняла бессмысленность своих усилий и повернула коня, приглушенно всхлипывая и хрипя (она сорвала голос, пытаясь докричаться до своих) — и отступила на несколько сотен метров от площади, завернув в тихий тупичок. Там она и предалась страданиям, со слезами жалуясь взмокшей от пота лошадке на свою горькую судьбу. Мэгги уже было все равно, что будет дальше — на ее глазах медленно умирали от истощения друзья, а она сама ничегошеньки не могла поделать, чтобы выручить их из беды. Эти самые люди многократно вытаскивали ее из передряг, спасали девушке жизнь и без малейших колебаний отправились искать Гленна и остальных пропавших — а она… она только бесполезный балласт, который уже ни на что не годен и способен лишь умереть от осознания собственного стыда. И даже Гленна не было рядом с ней — единственного, кто мог бы в такой ситуации утешить девушку. К тому же, Мэгги словно чувствовала, что и его она может скоро потерять — и от таких паршивых настроений хотелось опять сунуться в петлю…* * *
Вымотавшаяся за сутки Мэгги вскоре заснула верхом, держась за гриву Звездочки — и очнулась уже ранним утром от приближающегося шума; пока она протирала глаза, ее уже окружил отряд хмурых незнакомцев. Все они были на укрытых плотными попонами конях, защищены самодельными доспехами и несли с собой тяжелые мечи и топоры на длинных рукоятках — девушка признала в них тех самых рыцарей из рассказа Кэрол. Ой-ой, нехорошо… — Кто ты такая, и почему у тебя наш конь? — обратился к ней угрюмый всадник, статный белый мужчина лет сорока, пока остальные наводили на незнакомку свое оружие. — Мне кажется, это одна из них, — прошипела за его спиной женщина средних лет, светлые волосы которой были стянуты в пучок на затылке — в руках она держала натянутый лук, и наконечник стрелы смотрел Мэгги между глаз. — И что же будем с ней делать? — пробасил бородатый великан-самоанец с двулезвийной секирой на плече, казавшийся слишком огромным для своего коня. — Убьем, пока остальные не нагрянули, — мрачно предложила все та же женщина. У Мэгги похолодело на сердце — совсем не этого она ожидала от путешествия… — Нет, Диана, — вдруг повелительно остановил ее сосредоточенный афроамериканец в сверкающей на солнце стальной кирасе и с экзотической прической, как у Мишонн — очевидно, командир отряда. — Спасители уже ищут своих пропавших людей — ты хочешь, чтобы их обвинения в нашу сторону получили наконец веские основания?! — Но сир — вы же видели, что они сделали с нашими мальчиками! Вы обязаны… — опустив лук, с уважением обратилась к лидеру Диана. — Я обязан делать так, как лучше для моего народа! — решительно заявил нахмурившийся мужчина, после чего лично обратился к Мэгги. — Но справедливый вопрос Вильяма остается в силе — кто ты, девочка, и откуда ты взяла эту лошадь? Девушка поняла, что отпираться бесполезно — очевидно, что рыцари наперечет знали своих питомцев, и лошадка с таким заметным пятном на лбу всегда была у них на особом счету. В таком случае оставался один выход — сообщить чужакам правду, и пусть уже решают, как поступить с воровкой… — Лошадь досталась мне от подруги — она позаимствовала животное у ваших людей, когда попала с тремя товарищами к вам в плен. Домой вернулась только она одна — и остальные мои друзья отправились с ней на поиски пропавших. Но они тоже пропали, и потому я пошла за ними в одиночку. Если вам так дорога лошадь — пожалуйста, забирайте. Мне уже все равно, честное слово… По кучке всадников пронесся удивленный шепоток, а кто-то из молодых воинов, окружавших темнокожего мужчину, уже перекинул ногу через седло, собираясь соскочить со скакуна и забрать лошадь — но был остановлен повелительным жестом руки задумавшегося командира отряда. — Поясни, — вдруг попросил он Мэгги, держа правую ладонь на рукояти странного клинка-трости. — Расскажи мне о своих друзьях. Грин собралась с духом (нелегко говорить о близких, которых уже отчаялся когда-либо увидеть вновь!), после чего хрипло сообщила: — Кэрол — женщина средних лет с короткой прической, в волосах показалась седина. Абрахам — усатый громила с огненно-рыжей шевелюрой, командир группы. Розита — красивая мексиканка примерно моих лет с серьгами-кольцами в ушах. Гленн — молодой парнишка-азиат… и мой муж. Закончив перечисление пропавших друзей, Мэгги горестным взглядом обвела рыцарей вокруг себя — мужчины и женщины выглядели явно смущенными и растерянными, будто бы они сожалели о чем-то; лишившаяся надежды девушка жалобно воззвала к ним, ища ответы: — Вы знаете, что с ними произошло после сражения? Прошу, мне нужно знать их судьбу! — Наши пленники сообщили, что рыжий сразился с главным враждебной нам группировки, что называют себя Спасителями — но он проиграл и был брошен израненным на съедение мертвецам. Про остальных мы ничего не знаем — но среди тел наших погибших в том бою чужаков не было, — с сожалением в голосе сообщил командир всадников. Мэгги только сейчас обратила внимание на их количество — рыцарей насчитывалось всего десять, и среди них больше половины составляли юнцы моложе ее; меж тем по рассказу Кэрол их войско было втрое больше. Похоже, крепко беднягам досталось в том бою… — Прости нас, девочка, что приняли ваш отряд за врагов, — неожиданно извинился перед ней темнокожий мужчина, нарушая чуть затянувшееся молчание. — Возможно, если бы мы были вместе — все повернулось бы иначе… — Сир, — негромко обратился к командиру странным титулом тот всадник, что первым обратился к Мэгги, — мне кажется, стоит выяснить силу группы девушки. Что, если… — Благодарю тебя, Вильям, — спохватившись, поблагодарил товарища лидер и вновь повернулся к удивленной девушке. — Сколько бойцов в вашей группе, ммм… — Мэгги, — представилась девушка. — Тринадцать… было до столкновения. Она для верности прибавила к числу солдат детей, Юджина и Габриэля (кто знает, что эти чужаки задумали) — но по разочарованным лицам всадников поняла, что и этого слишком мало для планов рыцарей. — Их слишком мало, — вздохнул громила с топором. — Она бесполезна, — махнула рукой светловолосая лучница. — Жаль, — только и промолвил советник командира, печально покачав головой. — Джерри, Диана, Вильям — успокойтесь! — чуть повысил на подчиненных голос темнокожий мужчина в броне. — Вы забыли, что буквально на днях куда-то пропали пятеро Спасителей с аванпоста у Королевства? Полагаю, с ними разобрались друзья этой девушки! — Что? — только и выдохнула шокированная Мэгги. — Пять до зубов вооруженных мужчин пропали без следа — мои люди не имеют к этому отношения, а других смельчаков, кто отважется бросить вызов Спасителям в Вашингтоне, я попросту не знаю! Получается, это дело рук твоих друзей, Мэгги? — Да… они вполне на такое способны, — в легкой растерянности согласилась девушка, вспоминая победы ее друзей над каннибалами, рейдерами в ратуше и мародерами в супермаркете. — Если увидишь их, передай — у вас очень большие проблемы, — хмуро сообщил ей командир всадников. — Вчера мы обогнали два больших отряда Спасителей с тяжелым вооружением, человек по двадцать в каждом; у них жесткий приказ начальства — найти пропавших либо притащить с собой их убийц! — Боже! — вырвалось у Мэгги. — Все пропало… Видя удивление и легкое сочувствие в глазах собравшихся, растерянная девушка промолвила им: — Мои друзья сидят совсем рядом, в окружении нескольких тысяч мертвецов. Это известие мигом повергло всадников в уныние — похоже, все их надежды заручиться поддержкой группы Рика в противостоянии со Спасителями только что рассыпались в прах, ведь никто не желал бросаться на верную смерть. Впрочем, Мэгги и не ожидала иного — даже в обычной жизни страх и равнодушие обычно преобладали у окружающих, что уж говорить про мир после конце света… Да и потом, что мог сделать десяток всадников против многотысячной орды? Шансы у рыцарей на успех почти такие же, что у нее самой — нулевые! Похоже, всеобщему разочарованию не поддался только сам предводитель отряда — дернув поводьями, он подъехал к девушке чуть ближе (разумеется, к тому моменту рыцари уже давно убрали от бедняжки свое оружие); пользуясь шумом, поднятым перешептыванием подчиненных и цоканьем копыт застоявшихся скакунов, мужчина тихо спросил у нее: — Где это место, девочка? — Меньше полумили дальше по улице, — безучастно заметила Мэгги. — Значит, площадь Форт-Тотен… — заключил тот, наморщив лоб в напряженных размышлениях. — Узкие выходы, отсутствие преград на пути, хорошая акустика… Мэгги плохо слушала рассуждения собеседника, погруженная в собственные невеселые думы — а потому была застигнута врасплох, когда тот неожиданно заявил: — Я, король Иезекииль, правитель Королевства, обещаю тебе за себя и своих подданных: мы поможем тебе выручить друзей. Пораженная девушка только разинула рот и вымолвила лишь одно слово, заикаясь: — П-п-почему? Мужчина лишь грустно улыбнулся в ответ: — Негоже такой красавице терять надежду вернуть супруга. Равно как и таких друзей, что готовы пойти на конфликт с самой сильной бандой Вашингтона ради его спасения. Оставив Мэгги в совершенном потрясении, король Иезекииль обернулся к своим людям и начал отдавать распоряжения: — Питер — как самого юного среди нас, я отправляю тебя к повозке Элис; немедленно отправляйся вместе с ней в Королевство и сообщи Ричарду, чтобы готовил поселение к обороне. Вильям, передай боевой рог Алексу — он тоже еще слишком молод для сражения, а твой меч нам пригодится в схватке. Джерри, Диана и все остальные — готовьтесь к бою, мы выступаем против мертвецов на площади Форт-Тотен! Всадники тревожно зашевелились в седлах, понукая коней и выполняя приказы лидера; общий для всех вопрос высказал Вильям: — Сир, мы пойдем на выручку незнакомцам? — Да! — решительно и твердо воскликнул Иезекииль. — Пять дней назад мы совершили ужасную ошибку, пойдя на поводу у своего гнева, и собирались наказать невиновных. В результате этой ошибки вы задержались в пути и попали в засаду Спасителей, а друзья этой прекрасной воительницы пошли на поиски своих товарищей и тоже попали в западню. Так вот, сейчас мы можем хоть немного загладить свою вину перед ними и своей совестью, попытавшись вытащить этих людей из плена мертвецов. Иначе через несколько часов сюда придут Спасители — и они жестоко отомстят тем, кто невольно отомстил за нас! Да, это будет опасно и трудно, но спросите себя — разве два года назад вы бы прошли мимо беды этой девушки, не оказали бы ей помощи? Конечно, я сам толком не знаю этих людей — но чувствую, что мы с ними разделяем одни и те же справедливые убеждения, духом мы едины! И пока мы будем сохранять в наших сердцах эту надежду на лучшее, нас никто не сможет окончательно сломить! Осталась ли в вас хоть капля достоинства, пойдете ли вы за мной? — Я пойду!!! — со слезами на глазах крикнула хриплым голосом Мэгги. — Вы настоящий герой, сэр! Иезекииль тепло улыбнулся ей, а затем наклонился к девушке, тихо процитировав ей слова кого-то из классиков: — «Героями являются только те, кто, не считаясь с риском и не заботясь о собственных интересах, совершают подвиги, к которым их ничто не обязывает». Мне же, дорогая Мэгги, нужна эта победа — для поднятия боевого духа моих людей, для нарушения замыслов Спасителей, для создания благоприятного образа у твоих друзей. Потому что я чувствую, что когда-нибудь в будущем я еще с ними встречусь — и надеюсь, ради общей цели. Я рад, что сегодня нам предстоит впервые вместе обнажить клинки! Но вот подданные короля сомневались — голоса сторонников атаки звучали несмело, а большинство юных воинов и вовсе колебалось, справедливо опасаясь многотысячной орды мертвецов. Иезекииль все это видел, и глаза его омрачились печалью — поддав коню по бокам пятками ботинок, он выехал перед своими людьми и обратился к ним с решающей речью, от которой зависел исход грядущей битвы и жизни членов команды Рика: — Воины Королевства, мои соратники и братья! Я вижу в ваших глазах тот же страх, что сжимал мое сердце! Да, на той площади стоит огромная армия мертвецов — нам ее не одолеть. Но мы вступим с ними в бой все равно! Добившись всеобщей тишины (даже лошади притихли от его громоподобного мужественного голоса!), Иезекииль выхватил из ножен узкий клинок и продолжил, метким словом поражая сердца своих солдат: — Возможно, наступит тот черный день, когда мужество оставит людей, когда мы предадим близких и забудем узы дружбы — но только не сегодня! Может быть, настанет час мертвецов, когда сломаются наши мечи и закончится эпоха человечества — но только не сегодня! Сегодня мы сразимся с чудовищами! За всё, что вы еще любите на этой славной земле — зову вас на бой, люди Королевства! Воспрянувшие духом воины, взрослые и почти еще дети, одновременно вырвали из ножен клинки и подняли вверх топоры, одобрительным криком поддерживая своего короля (Мэгги поступила точно так же, подхваченная общим порывом); тем временем Иезекииль коротко излагал свой план боя: — Мы отвлечем на себя как можно больше мертвецов, давая друзьям Мэгги шанс на прорыв; для этого мы будем атаковать орду раз за разом, пока не завладеем ее вниманием — и уведем чудовищ с площади за собой. В этом нам поможет боевой рог — Алекс, без остановки труби в него так сильно, как можешь! Все остальные — построиться клином! Осмелевшие всадники выстраивались в боевой порядок следом за своим королем, бывшим острием ударного треугольника — впереди вставали самые сильные воины (Вильям и Джерри), а за ними более молодые и неопытные; Мэгги на Звездочке приткнулась позади всех, понадеявшись на память лошади, уже участвовавшей в таких сражениях. Вне строя остался лишь нескладный прыщавый мальчуган лет пятнадцати с едва выступающим кадыком — он должен был беспрестанно трубить в боевой рог, выполняя роль гамельнского крысолова из старинной сказки. Перед началом атаки Иезекииль обернулся назад, найдя взглядом среди подчиненных Мэгги: — Когда орда пойдет за нами — отрывайся от нас и самостоятельно уходи к дому! Лошадь оставь себе — надеюсь, она послужит тебе лучше, чем своему предыдущему хозяину. И передай друзьям, когда вновь увидишь их, чтобы поскорее бежали прочь из этого города — добро покинуло эти земли! Дождавшись готовности всадников, Иезекииль обратился к ним с последним напутственным словом перед боем: — Ратные дела ждут. Навстречу гневу, навстречу гибели, навстречу кровавой заре — вперед, королевичи! В тот же миг юный горнист низко протрубил в боевой рог: — БРУУУУУУУУУМ!!! — боевые раскаты эхом разнеслись по всему кварталу, после чего всадники, включая Мэгги, издали громкий боевой клич и двинулись вперед за своим королем; спустя минуту бешеной скачки они на всей скорости врубились в многотысячную толпу мертвецов на площади, смяв их ряды. Королевство вступило в войну живых и мертвых!