Долгая дорога в Вашингтон

      Утро следующего дня Розита встретила в самом скверном и угнетенном состоянии духа — прошлым вечером Донован трижды заставлял ее заниматься с ним сексом. Впрочем, «сексом» это можно было назвать лишь условно: по сути, девушку просто насиловали в щадящем режиме, разрешая проявлять немного инициативы в процессе. Но это для Розиты оказалось еще сложнее перенести морально — из-за «добровольности» акта она теперь чувствовала ненависть не только к насильнику, но и к своему молодому красивому телу, столь податливому желаниям Донована. Розита выполнила всё, чего тот хотел, доводила мужика до пика наслаждений, пыталась улыбаться в ответ и симулировала оргазм — и в это же время молила всех богов на свете, чтобы этот кошмар немедленно закончился. Другого пути спасти себя и Гленна она не видела — ведомая отчаянной надеждой и инстинктом выживания Розита принесла в жертву себя, пытаясь выиграть время до возвращения Рика и остальных.       Но эти размышления девушки оказались развеяны в пыль, когда удовлетворенный Донован наконец оставил её в покое, отправившись спать вниз — стыд и тоска захлестнули ее с головой, доведя до истерики. В тот страшный момент Розите даже захотелось покончить с собой от такого унижения — да нечем было свести счеты с жизнью, будучи прикованной наручниками к решетке старинной кровати, на которой она отдавалась врагу. А потом в комнату заглянул ухмыляющийся и хамоватый Райан — тот позволил ей проведать наконец Гленна (похоже, Донован рассчитывал на продолжение — раз решил сдержать свое слово); Розита вколола бессознательному другу большую дозу антибиотиков, пропихнула в него горсть таблеток и как следует укутала в одеяла, после чего её вернули на старое место. Особую боль Розите доставлял тот факт, что вынужденной тюрьмой стала их с Абрахамом комната — неделю назад девушка делила её с любимым человеком, а теперь… Теперь она считала себя гребаной шлюшкой, так скоро предавшей память об Эйбе ради своей жалкой жизни.       Могла ли она попытаться сбежать? Конечно же да — шпильки для волос из прикроватной тумбочки для нее было достаточно, чтобы освободиться от наручников; открыть окно и выпрыгнуть со второго этажа и вовсе было пустяком для девушки после всех пережитых приключений. Не было лишь одного — смелости пойти на этот риск. Да, это казалось невообразимым — как могла отчаянная, готовая даже на сумасшедшие выходки Розита вдруг струсить и испугаться? К несчастью, именно это и случилось — Донован, играя на слабостях девушки, просто раздавил ее волю к сопротивлению. В голове Розиты ежесекундно звучали угрозы Донована насчет любых попыток бегства — групповое изнасилование, добивание беспомощного Гленна, издевательства над детьми. Риск попасться был слишком велик, ведь на чердаке постоянно дежурил кто-то из членов семьи Браун — но еще страшнее для Розиты было подвергнуться унижению пострашнее того, что уже с ней произошло. Её ослабевший внутренний голос внушал, что всё, в принципе, не так уж и плохо — грубый в обращении Донован не оказался извращенцем или каким-то маньяком; насилие, совершенное над ней, всё же не было надругательством — ведь она могла подстраиваться под мужика, чтобы не получить серьезных травм в неприятном для нее процессе; да и бедный Гленн пока что имел шансы выжить, пусть и в плену. А вот если отважиться на попытку бегства, можно проиграть всё; к сожалению, эти аргументы никак не могли облегчить душевные муки девушки…       В общем, Розита так и не посмела что-то предпринять, с понурым и безразличным видом просидев всю ночь на полу у кровати, временами проваливаясь в краткие сновидения, полные кошмаров. А где-то через час после её окончательного пробуждения страдания продолжились. — С добрым утром, блядина! — с порога заявил Розите ухмылявшийся Донован. — Как спалось? Готова к новому раунду?       Очнувшаяся от апатии девушка подняла на него свой потухший взор и негромко попросила, стараясь не разозлить лишний раз своего мучителя: — Пить. Пожалуйста. — Конечно. Но ты же помнишь, что теперь ты зарабатываешь каждую услугу для себя, верно? — напомнил ей Донован с участливым видом, освобождая от наручников.       Розита затравленно кивнула в ответ. — Вот и хорошо, — усмехнулся тот, выпрямившись и скрестив руки на груди. — Ты знаешь, что нужно делать. Твой выход, парень.       Розита с упавшим сердцем посмотрела на однорукого юношу, почти мальчика, что только теперь шагнул через порог комнаты, с волнением и опаской поглядывая на неё. — Да, ты совершенно правильно думаешь, сучка, — осклабился Донован, когда встретился с ее растерянным взглядом. — Луис должен запомнить этот секс на всю жизнь — он же у тебя будет первым, парень? Поэтому всё должно быть на высшем уровне, ясно?! Мой племяш заслужил это за всё, что уже пережил — так что вперед и без глупостей!       Обрушив на Розиту ужасную новость, мужик спокойно сел в свободное кресло у стены, демонстративно положив себе на колени заряженный пистолет; его ожесточившийся взор давал понять, что сейчас он не шутит — Розите предстояло пасть еще ниже, ублажая на его глазах какого-то зеленого молокососа! Девушка поняла, что казавшиеся худшими на свете мучения скоро померкнут перед грядущими издевательствами — кто знает, что этому ублюдку еще придет в голову? — Раздевайся, ну! — прикрикнул на нее Донован, подавляя сопротивление мексиканки тяжелым мстительным взглядом. — Племяш, ты её не бойся — девки напор любят!       Впрочем, побледневший Луис заметно нервничал — и потому колебался, очень медленно приближаясь к сгоравшей от позора Розите, вяло стягивающей с себя помятую футболку и джинсы. Потребовался красноречивый жест Донована, чтобы она наконец зашевелилась: оставшаяся в одном белье Розита дрожавшими руками притянула к себе юношу, чтобы тот больше не глядел с испугом на дядю, и со слезами на глазах поцеловала неуклюжего Луиса в губы. — Я всё сделаю сама, не волнуйся, — срывающимся шепотом сообщила она мальчику на ухо, ощущая его единственную, влажную от пота ладонь между своих грудей.       С какой-то необъяснимым волнением она посмотрела в его невинные голубые глаза — и не увидела там жестокости или похоти Донована. Ошеломленная Розита в этот миг даже засомневалась — а не стало ли ей вдруг жаль паренька из-за его увечья? А может, впечатления прошлой ночи дают о себе знать? Ведь по сравнению с Донованом Луис казался сущим ангелом!       Разобраться в своей истерзанной душе Розите не удалось — снаружи послышалась тяжелая поступь шагов, и секунду спустя во второй раз за утро дверь распахнулась без стука, после чего в проеме появился Шон. Все бывшие в спальне повернули свои головы к тяжело сопевшему бородачу, глаза которого налились кровью: — Отправляйся на кухню к бабушке, Луис, — сквозь зубы приказал Шон сыну, сжимая кулаки.       Парень, явно побаивавшийся своего отца даже в спокойном состоянии, мгновенно отшатнулся от полураздетой Розиты — и это не очень-то понравилось его дяде. — Эй, какого хрена, брат?! Дай пацану выпустить пар! — вспылил Донован, вскакивая с кресла.       Шон обратил на того разъяренный дикий взор — и внезапно кинулся на старшего брата с кулаками: — Сына? Теперь ты решил забрать у меня сына?! — страшно взревел бородатый, легко швырнув не столь крепко сложенного старшего брата на пол, а потом принявшись дубасить того куда ни попадя. — Это вообще не твое дело, не впутывай сюда парня — занимайся лучше воспитанием своей дуры Лайлы!!! А Луис — мой сын, мой! Ты понял?! — Аргх, бляха-муха! Да понял я, понял! — зло проорал в ответ Донован, руками прикрывая от ударов брата голову. — Ну хорош, хорош уже!       Но взбешенный Шон никак не желал останавливаться, продолжая наносить удары тяжелыми кулаками: — Ты бы еще свою дочь Луису подсунул, мразь! Убью нахрен! — Прошу, убей его. Прошу, убей его. Прошу, убей его, — словно заведенная, безотчетно шептала тем временем Розита, потрясенно наблюдая за схваткой вместе с Луисом.       Возможно, желание Розиты скоро исполнилось бы — но тут послышался звук взведенного курка, а потом к затылку склонившегося над братом Шона приставили дуло револьвера.  — Тебе лучше остановиться, — спокойно приказал Райан, отбросивший привычную маску весельчака. — Отпусти его.       Шон медленно поднял пухлые ладони вверх: — Отзови своего человека, — хрипло бросил он кое-как поднимавшемуся брату. Но крепко помятый Донован, похоже, теперь сам разозлился не на шутку: — Ну всё, напросился ты у меня, братец! — раздраженно выдохнул мужик, пытаясь отдышаться после полученных ударов. — Теперь выбирай — ремень или пряжка? — Чего? — в замешательстве отозвался Шон, стоя на коленях перед Райаном и Донованом. — Только отец нас ремнем в детстве лупил по башке…       Розита в совершенном замешательстве смотрела, как трое мужиков собираются выяснять отношения при помощи старого кожаного ремня с тяжелой бронзовой пряжкой, что рывками вытаскивал из своих штанов Донован; в этой суматохе она даже не заметила, как куда-то пропал Луис. — Парню семнадцать уже стукнуло — пора ему взрослеть! Трахнет бабу, убьет врага — только тогда станет мужиком! — жестко заявил Донован, скручивая ремень для порки. — Или закончит так же, как его мать! — Парню и так досталось… — тяжело дыша, с болью в голосе пробормотал Шон. — Он же калека, оставь его в покое… — А я этого не вижу, — спокойно отозвался Донован. — Я вижу стремление помочь и затаившуюся храбрость, которую нужно пробудить. Тебе и мне — нам всем — нужен достойный помощник, а не гребаная нянька. Калека или нет — плевать, лишь бы семейные крепкие яйца имел!       Уязвленный Шон сразу как-то сгорбился и опустил голову, а чуть погодя сообщил, шмыгнув носом: — Я жене перед смертью обещал уберечь парня… образование дать, человеком сделать… — Ну вот и сделаем, брат — сделаем, — пообещал ему Донован. — Но перед этим покончим с нашей ссорой. Ты унизил меня на глазах у этой мелкой сучки — и за это ответишь. Итак, что выбираешь — ремень или пряжку?       Справившись с чувствами, Шон озлобленно взглянул исподлобья на старшего брата: — Пряжку давай, говна ты кусок, — вымолвил он, резко одергивая ворот свитера и подставляя шею под удар сыромятного ремня. — Ай молодца, брат! — одобрительно отозвался ухмыльнувшийся Донован, делая мощный замах. — Нет! — готовую начаться экзекуцию остановил резкой окрик Роуз — одетая в траур по Майклу пожилая женщина ворвалась в спальню подобно разъяренной фурии ада; из-за спины бабушки осторожно выглядывал Луис — очевидно, он-то и вызвал помощь. — Оставь это между нами, ма… — недовольно бросил Донован, но всё же не решился ударить брата. — Нет! Мне всё это надоело! — в сердцах крикнула женщина, поражая своей силой духа раздавленную Розиту. — Не сегодня! Ты всех нас погубишь, семью расколешь! Вырос на мою голову сынок — оторви и выбрось! И дочь вся в тебя пошла, только о себе и думает!       Пристыженный Донован насупился, убирая ремень в карман — и даже протянул руку брату, помогая тому подняться. А свирепая мадам продолжала командовать: — Луис — отправляйся следить за плененными мальчишкой и девчонкой, если хочешь помочь семье! Райан — смени Лайлу на чердаке, пусть позавтракает! А вы двое… убирайтесь прочь с моих глаз, понятно?! Проверьте оружие в подвале — мы должны быть готовы к бою, если они вернутся! Живо!       Выгнав мужчин из комнаты, Роуз пододвинула поближе к кровати кресло, после чего знаком предложила растерянной Розите присесть на краешек постели: — А теперь поговорим с тобой, девочка.

***

— Что вам нужно? — выдавила Розита с затравленным видом.       После Донована она уже не могла испытывать доверие к кому-то из этой семейки — с чего бы этой почтенной женщине относиться к ней иначе? Да и вообще, разговоры Розиту сейчас не волновали — в измученной издевательствами голове девушки бешено пульсировала идея бегства. Да, это была безумная и отчаянная мысль с очень слабыми шансами на успех — но сейчас Розита не могла рассуждать здраво, охваченная животным страхом и желанием оказаться как можно дальше от своих мучителей. Ей нужно лишь одолеть пожилую миниатюрную бабушку, вырвать у той дамский револьвер — а дальше как получится… — Не стоит, — спокойно заметила Роуз, по отчаявшемуся взгляду Розиты угадав ход ее мыслей. — Так ты свое положение не улучшишь; я же не собираюсь причинять тебе боль — понятно? Теперь оденься и пообещай, что сейчас будешь вести себя прилично. — Обещаю, — после некоторых сомнений пробормотала Розита, не особо придавая значения сказанному (в ее положении выбирать не приходилось), и потянулась за своими вещами. — Хорошо, — женщина удовлетворенно кивнула, а потом невозмутимо дождалась, пока ее собеседница немного приведет себя в порядок. — В таком случае, позволь представиться: Роуз Браун — жена, мать и бабушка для моей семьи. — Розита Эспиноза, — нехотя поделилась о себе мексиканка.       Пожилая дама медленно дотянулась пальчиками до подбородка Розиты, вынуждая задрать голову и показать тем самым свежие синяки и ссадины на ее шее. — Это с тобой сделал Донован? — строго спросила Роуз.       Розита, посмотрев в ожесточившиеся серые глаза женщины, уже не могла сдерживаться — сломленная, она судорожно всхлипнула и срывающимся голосом выпалила умоляюще: — Он заставлял меня. Прошу, остановите его — я это больше не вынесу-у-у!!!       Немного опешившая женщина притянула несчастную к себе, позволяя как следует выплакаться себе в плечо — а затем тихо, но твердо промолвила: — Успокойся, дорогая — то, что с тобой произошло, ужасно… но это не повод так убиваться. Ты сильная девочка и справишься с этим — а теперь выслушай меня.       Розита, чуть приободренная мягким тоном Роуз и легкими похлопываниями по спине, немного отдышалась и с воскресшей в глазах надеждой посмотрела на женщину: — Вы… вы поможете мне сбежать? — не веря своему счастью, пролепетала Розита. — Не будь такой наивной дурочкой! — ответила Роуз, немного рассердившись. — Во-первых, я ничего такого не обещала; во-вторых, я собираюсь предложить тебе совершенно другое… — О чем это вы? — окончательно запуталась Розита, потихоньку отстраняясь от женщины. — Вчера я была задавлена собственным горем — смертью младшего сына, — поделилась своими горькими впечатлениями Роуз. — Священник убил его, и собирался так же отравить всю мою семью — и лишь случай спас остальных. У тебя ведь не было детей, Розита? — Нет, — покачала головой девушка, никак не понимая, куда клонит ее собеседница. — Тогда ты не представляешь, каково это — девять месяцев носить своего ребенка под сердцем, отдавать ему всё лучшее, что имеешь, наблюдать за тем, как он растет и взрослеет. А после видеть, как он умирает на твоих глазахв расцвете сил — и ты не в силах что-либо изменить! — мрачно заявила женщина. — Сочувствую вам, мэм, — через силу выдавила Розита. — А вечером появились ты со своим напарником — но мне было не до вас, поэтому мой Донован и воспользовался возможностью, — бесстрастно продолжила свою мысль Роуз. — Прошлое не вернуть — но в твоих руках изменить будущее. — Боюсь, я вас не понимаю… — пробормотала растерянная девушка. — В новом мире сложно сохранить рассудок, если жить одному, — рассудительно заметила Роуз. — Человеку, подобно кораблю в бурю, тоже требуется какая-то тихая гавань, где он может передохнуть и восстановить силы — ты согласна? Мой Майкл не выдержал смерти невесты, сломался — и в конце концов это привело к его гибели. Теперь я отчетливо вижу, как меняются в худшую сторону мои старшие сыновья… — Нет, — безотчетно выдохнула Розита, боясь поверить в свою внезапную догадку. — Не может быть… — Я не желаю, чтобы они окончательно потеряли человеческий облик и превратились в животных, — жестко выговорила Роуз. — И да, мне всё же немного сочувствую тебе — как женщина женщине. Поэтому вот тебе моё предложение — присоединяйся к нам, пока не поздно; выбери себе достойного мужчину — Донована и Шона, мне все равно — и начни жизнь заново. — Что? — с дрожью в голосе прошептала девушка. — После всего, что он со мной сделал?! — Могло быть хуже, — строго возразила Роуз. — Ещё не поздно изменить его мнение о тебе, девочка; я думаю, ты прекрасно сама знаешь, какие методы тут нужны. — Но… боже, почему… я не хочу этого! — тихо взмолилась Розита, снова расплакавшись. — Понимаю, тебе кажется это ужасно несправедливым — но это всё, чем я могу помочь тебе! — слегка повысила голос Роуз, призывая ее успокоиться. — Ты очень сильная, и со временем справишься с трудностями — я поняла это, когда узнала, что ты на себе притащила домой своего азиатского напарника. Кстати, кто он тебе? — Гленн… он просто мой хороший друг, у него уже есть жена, — давясь слезами, ответила Розита. — Хорошо, если так — возможно, я смогу убедить остальных, чтобы парня отпустили после выздоровления… А ты, Розита — ты сейчас свободна?       Девушка с трудом удержалась от того, чтобы опять не разрыдаться от горестных воспоминаний о настоящем мужчине: — Абрахам… я так и не нашла его… мне кажется, он… он… — Мертв, так полагаю, — заключила хмурая женщина. — Это непросто, я тебя понимаю — но ты еще так молода и должна жить дальше! Полагаешь, что все браки создаются по любви?! Ничего подобного — я вышла за Гарри не по своей воле, а потому что тогда за нас решали родители… но теперь я не представляю жизни без мужа, так-то! — Ваш сын… он просто чудовище, — с трудом подбирая подходящие слова, возразила ей подавленная Розита. — Я просто… ненавижу его! — Да, разумеется, — спокойно согласилась Роуз. — «Стокгольмский синдром», я в курсе; но это может быть лишь началом ваших отношений. Тебе решать, кем в них быть — жертвой либо равноправным партнером; если сумеешь подобрать ключ к моему сыну, ты обретешь настоящего мужика и защитника… — Тогда что случилось с их прежними женами? Я имею в виду, с матерями их детей? — расхрабрившись, осмелилась задать контр-вопрос Розита.       Роуз, не ожидавшая такого подвоха, немного замялась с ответом: — Жена Шона погибла несколько месяцев назад из-за мертвецов, а вот Стейси, супруга Донована… ушла от него через год после рождения Лайлы — это было очень давно. — Потому что он и ее избивал? — обозленно выкрикнула Розита.       Роуз помрачнела: — Потому что она оказалась никчемной матерью! Но ты еще большая дура, если готова отказаться от шанса спасти себя из-за боязни получить синяк! Насилие в семье — обычное дело даже в наши дни, я же и не говорю о прежних временах. Думаешь, я не знаю, что это такое? Гарри тоже не был исключением — но со временем я приучила его к порядку; и ты, если собираешься жить дальше, способна на такое! — Ни за что, — упрямо ответила Розита, укрепляясь в своей решительности. — Даже если бы мне угрожала смертная казнь, я не променяла бы ее на жизнь с таким мерзавцем, как ваш сын. И когда мои друзья вернутся… — Они не вернутся, девочка, — отрицательно покачала головой Роуз. — Мы в доме уже сутки, и все в этом доме только и делают, что угрожают нам возвращением остальных… Ну и где же они? А если эти люди всё же объявятся — мой муж и сыновья с ними справятся, вот увидишь. А что потом с вами будет, ты хоть понимаешь?       Розиту уже потряхивало от злости и позора — но ответить она не смогла, потому что горькая картина грядущих событий живо нарисовалась в ее больном воображении. — Тебя заставят копать могилы для погибших друзей; потом тебя изнасилуют и убьют, прикончив перед этим твоего друга у тебя на глазах. А далее, если мы с мужем не решимся выпустить ваших малолетних ребятишек, кто-то из моих сыновей их сам убьет, чтобы не рисковать благополучием семьи. Еще раз подумай о таком раскладе и скажи — ты действительно хочешь так встретить свою смерть?       Почти на минуту установилось тяжелое молчание; наконец мертвецки бледная Розита сообщила свое решение, постепенно повышая громкость речи: — Я… я не могу предать свою новую семью и друзей. Если всё так и случится — я найду способ покончить с собой раньше, чем до меня доберутся твои мерзавцы. А главное чудовище — это вы сама, раз предлагаете мне такое. Спасибо, блядь, за поддержку!       Хлесткая пощечина заставила Розиту прервать гневную тираду. — Довольно! Я лишь делаю то, что должна делать мать — защищаю семью! — рассержено ответила Роуз, вставая из кресла. — Жаль, что ты сама отвергла путь спасения — больше я ничем не могу тебе помочь; поэтому сейчас я хочу услышать щелчок наручников на твоем запястье.       Под дулом револьвера Розита нехотя исполнила требование женщины. — Что ж, прощай. Теперь ты знаешь, что тебя ждет — и я тебе не завидую, — с некоторой грустью в голосе вымолвила умудренная жизнью Роуз, после чего закрыла за собой дверь и повернула за собой ключ в замочной скважине.       Розита несколько мгновений смотрела на дверь, собираясь разразиться ругательством позабористей в адрес новых жильцов — но потом вдруг горестно вздохнула и спрятала лицо в ладонях, беззвучно рыдая.       Жить всё же ей очень хотелось.

***

      Сколько он пробыл в бессознательном состоянии, Гленн вообще не представлял. Последнее, что осталось в его памяти — мост через Потомак, прыжок вместе с Розитой в холодные воды, после пробежка в сырой одежде под дождем… и всё. А сейчас его вернуло в реальность пронизывающей до костей жжение чуть пониже спины, как будто бы ему загнали туда здоровенный гвоздь. — Ух-ох, — простонал он, чувствуя нечеловеческую слабость и сильное головокружение; сил с трудом хватило на то, чтобы перевернуться на спину и попытаться разлепить глаза. — Эй, полегче! — шепотом предупредил его знакомый женский голос. — Всё хорошо, Гленн — ты дома… — Ммм… Мэгги? — предположил он, с трудом узнавая пока еще неясный силуэт.       Сиделка шмыгнула носом, а потом мягко возразила: — Глупый, не узнаешь разве? Розита, помнишь?       Гленн выдавил слабое подобие улыбки, признав наконец свою спасительницу: — А, точно… Нас что, нашли? — Не, я сама тебя сюда притащила, — с грустью улыбнулась девушка, приложив влажную ладонь к его горячему лбу. — Ну-ка, выпей это… — Что со мной? Где остальные? Все наши в порядке? — сыпал вопросами Гленн, запивая одну таблетку за другой. — Похоже, что у тебя пневмония — больше месяца только постельный режим. Остальные… я попросила их тебя не беспокоить, но они в порядке. Главное, ты отдыхай… — Блин, я словно назад во времени перенесся — когда мы впервые встретились. Я же тогда тоже в «отключке» был, когда вы с Абрахамом и Юджином меня на дороге подобрали — помнишь? — Конечно, — со слезами на глазах призналась ему Розита. — Ты лучше спи, тебе полезно. — Ну чё, долго вас еще ждать? — вдруг вмешалась в их разговор Лайла, которая до этого момента тихо стояла у входной двери комнаты, убивая время за полировкой своих ухоженных ногтей. — Это еще кто? — встрепенулся Гленн, вглядываясь в незнакомое лицо. — Где Мэгги, Розита? — Какая еще Мэгги? — недовольно поджала губки Лайла, с подозрение глядя на пленников. — Ты же говорила, что это твой парень, которого нужно проведать! — Чего? — выдохнул ошеломленный Гленн, сделав попытку приподняться на локтях — и не смог, накрепко привязанный к постели веревками.       Розита с горьким сожалением обернулась к другу: — Прости, пришлось ей соврать насчет нас… Мы в плену, Гленн — я не знаю, куда остальные пропали. Всё ужасно, в общем, — зашептала она, смахивая украдкой предательские слезы. — Вот дерьмо… помоги мне встать, слышишь? Черт, что со мной происходит? — заплетающимся языком пробормотал парень. — Снотворное. Ты спи, спи — я попытаюсь как-нибудь тебя навестить, честно… Ты только не умирай, хорошо? — срывающимся голосом попросила она стремительно теряющего сознание Гленна, на прощание поцеловав его в лоб.       Вовремя. Несколько мгновений спустя дверь распахнулась, и на пороге появился разъяренный Донован: — Кто тебе разрешал тут появляться, дрянь?! — зло выругался он, указывая на Розиту своей палкой-шокером. — Это я ее привела, па… — напомнила о себе Лайла не без гордости. — А ты вообще вали отсюда нахрен, понятно?! — грубо заткнул дочь Донован, и та мигом ретировалась. — За это, и свои слова матери ты ответишь вечером, обещаю, — угрожающе прорычал мужик Розите — и сильным зарядом шокера заставил девушку биться на полу в нервных конвульсиях. — Поднимайся, бля!       Схватив её за волосы, Донован грубо поволок пленницу наверх — бедной Розите опять пришлось унижаться, семеня за мучителем в согнутой неудобной позе.       К счастью, Гленн всего этого уже не видел, провалившись в бездны беспокойного сна.

***

      Всю ночь Карл с Синтией просидели взаперти на холодном полу подвальной кладовки, пытаясь хоть как-то восстановить силы с помощью сна. Казалось, что про детей вовсе забыли: больше не сторожили, не кормили и даже не выводили в туалет. Последнее, кстати, к утру стало сильно тревожить ребят, прикованных к стене напротив друг друга. — Больно, — тихо пожаловалась Синтия, потирая покрасневшее от наручников запястье. — Постарайся держать руку все время поднятой, — посоветовал Карл, выглядевший не лучше. — Не чеши только, а то еще больней станет…       Вздохнув, девочка попробовала следовать совету друга (уставшая за ночь рука сильно дрожала), а потом спросила с грустью: — Карл? — Да? — Как думаешь, что с нами будет? Нас убьют или изнасилуют?       Подумав немного, Граймс-младший промолвил: — Я… я даже не знаю, Синти. Может, они все еще думают, как с нами поступить. Габриэля же не убили, хотя он отравил того странного парня. Может, они решили не рисковать и подождать немного. Представь: выводят эти дядьки нас на расстрел… — Блиииин, прекрати! — взмолилась Синтия, готовая вот-вот расплакаться. — … а тут мой отец появляется со всей командой! — завершил свою мысль Карл, неловко улыбнувшись. — Представь, что тогда с этими гадами сделают?       Синтия хмыкнула, вообразив себе эту сцену: — Эх, вот бы так и случилось… — мечтательно протянула девочка. — Вот поэтому они и носа не высовывают из дома, — серьезно заметил нахмурившийся Карл. — Похоже, они решили устроить засаду на «наших», когда они будут подходить к дому… — Они же вернутся, правда? — с тревогой спросила мнения друга Синтия. — И Кэрол, и Дэрил, и остальные? — Розита же вернулась вчера, — вздохнув, пробормотал Карл. — Правда, толку от этого мало… — Значит, и остальных так могут сцапать? Да, Карл? — не отступала от парня Синтия. Карл разочарованно махнул свободной рукой: — Блин… Да не знаю я, Синти! Я… я хочу верить, что они как-нибудь догадаются, что здесь враги… что тут что-то не так… жопа, в общем…       Концовку фразы мальчик вообще прошелестел шепотом — похоже, теперь даже он стал терять надежду. Действительно, от этих чужаков, что вчера изуверски пытали священника, можно было всего ожидать!       На какое-то время в кладовке воцарилось унылое молчание. Но вот снаружи послышались шаги, заскрипел ключ в старинном дверном замке, а следом в помещение буквально влетел однорукий Луис — покрасневший, взъерошенный и с потерянным взглядом; парень секунд десять нервно мерил комнату шагами, а после плюхнулся на стул у двери, чуть наклонившись вперед, и вцепился единственной пятерней в свои длинные волосы, что-то бормоча. — Эй! — окликнул его Карл. — Что с тобой случилось? — с тревогой поинтересовалась Синтия.       Луис глянул на обоих с отчаянием: — Да отвалите от меня, мелюзга! — в сердцах воскликнул искалеченный парень. — Сам ты… — сердито начал было Карл — и умолк, остановленный умоляющим взглядом Синтии. — Если поделишься с нами — будет легче. Мы-то уж точно никому не расскажем, — миролюбиво предложила девочка.       Похоже, ее слова все же возымели действие: пострадав про себе еще немного, Луис наконец вымолвил: — Я… просто слабак и трус. Будь у меня шанс вернуться назад в школу, я бы прямо сейчас туда убежал. Сам ничего не могу сделать нормально! — Но это же не главное, — попыталась успокоить его Синтия. — Ты же неплохой человек, я это сразу поняла. И Карла ты не стал бы бить, если бы дядя тебе не приказал… — Пфф… — презрительно фыркнул Граймс-младший, почесывая свежий синяк под глазом. — Потеря руки — это еще не самая страшная вещь в жизни, — рассудила Синтия. — Верно же, Карл? — Что? — переспросил он, переглянувшись с девочкой. — А, ну да — мой отец тоже не так давно остался без руки, но не унывает и продолжает руководить целой группой. — Дело не только в ней… — выдавил Луис, испытывая явный стыд. — Тут… другое… — Можно же найти способ себя проявить, Луис, — продолжила Синтия. — У тебя есть хобби или любимое дело? — Нет, — покачал тот головой с прискорбным видом. — Ну… тогда можно выполнять мелкие поручения по дому, чтобы добиться признания? — предположила девочка. — Например? С вами няньчиться? — с издевкой буркнул Луис. — Мы уже не маленькие, — огрызнулся Карл. — Но это тоже работа! — заспорила с ними Синтия. — Ты можешь проявить самостоятельность, и твои родители это когда-нибудь отметят! Не бойся проявлять инициативу!       Луис горько усмехнулся на эти слова — но всё же призадумался; выждав минутную паузу, он наконец предложил: — Есть хотите? Могу принести то, что осталось от завтрака. — Нам бы в туалет, — жалобно попросила Синтия. — А то мы тут скоро описаемся на глазах у друг друга.       Луис с сомнением оглядел ее и Карла, а потом все же согласился, потянувшись за ключом от наручников на гвоздике у стены: — Ладно, провожу вас по очереди до туалета. Только это, без глупостей — взрослые шутить не станут, а на крыше Райан дежурит. Так что делайте быстро свои дела — и назад, ясно? — Ясно, — хором отозвались пленники. — Девочки первые, — промолвил Карл, уступая право подруге. — Спасибо, — чуть улыбнулась та в ответ.       Луис немного повозился с девочкой, освобождая ее от наручников, а после предупредил Карла еще раз, на всякий случай: — Чтобы тихо тут сидел, ясно? И не вздумай отлить, пока нас нет — иначе мне дедушка с бабушкой башку оторвут! — Конечно, — отозвался хмурый Карл — с Синтией его «тюремщик» обходился гораздо мягче.       Когда те двое скрылись за дверью, Граймс-младший принялся от безделья выстукивать пальцами дробь по полу. Прошло три, пять, десять минут — но пара почему-то всё не возвращалась. Карл уже забеспокоился (не забрали ли куда девочку взрослые — вдруг среди них еще один Майкл затесался?) — и, как оказалось, не зря. Наверху внезапно раздались чьи-то рассерженные крики, послышался топот многих ног — а потом и вовсе загремели выстрелы. — Неужели папа вернулся? — не веря в такую удачу, с блаженной улыбкой на устах выдохнул Карл.       Но реальность оказалась гораздо хуже — у мальчика ёкнуло к груди, когда сквозь общую суматоху до него донесся яростный вопль седоусого Гарри: — Схватить девчонку, олухи!!!       Похоже, Синтия все же отважилась на крайний риск.

***

      Синтия не ожидала, что ей когда-нибудь пригодится страшный опыт страданий в банде Джейкоба, но сегодня выученные за время плена уловки пришлись как раз кстати. То, что не действовало на бездушных головорезов и насильников, сработало на растерянном и неуверенном в себе юноше — с такой легкостью Луис оставил безобидную девочку с жалобным взглядом одну в туалете! И тут она не стала медлить — как можно тише она вскарабкалась на крышку сливного бачка унитаза, дотянулась до ручки небольшого окошка под потолком, не без труда подтянулась, протиснулась в узкую лазейку, с тихим треском свалилась в куст под окном… — Уф, всего-то! — потрясенно прошептала Синтия, вырвавшись на свободу.       Но медлить было нельзя — ее отсутствие не могло долго оставаться незамеченным; к тому же, на чердаке должен был сидеть наблюдатель… но тот почему-то никак не заявил о себе, когда девочка кубарем скатилась с холма, на котором стоял Арлингтонский дом-музей. Впрочем, о таком ей было некогда задумываться — нужно было бежать со всех ног отсюда, чтобы успеть предупредить тетю Кэрол, отца Карла и всех остальных, когда они наконец-то вернутся. — Эй, девочка! Милая девочка — погоди! — запоздало донесся до нее двойной оклик с чердака (кажется, это были Лайла с Райаном), а потом грохнул предупредительный выстрел.       Всплеск адреналина придал Синтии заряд скорости — не обращая внимания на призывы остановиться, она помчалась дальше через все кладбище, стараясь запутать возможных преследователей. Скоро она почувствовала их приближение — обернувшись назад, девочка с ужасом признала гнавшихся за ней вооруженных старший братьев, Донована и Шона. — Вали ее, а то уйдет! — рычал бородатому Донован. — Стоять, мелкая, а то хуже будет!       Загрохотали выстрелы из дробовика и пистолета — и не предупредительные, а самые что ни на есть прицельные: бедная девочка с ужасом видела, как пули и дробинки вышибают комочки земли и каменную крошку с надгробий вокруг нее. Синтия ежесекундно петляла, меняла направление, ныряла за кресты и могильные плиты, пряталась за деревьями — а преследователи потихоньку нагоняли ее, зажимая в клещи смерти и прижимая обратно к дому. — Остановись, пока не пристрелил! — не хуже дробовика в его руках прогремел голос бородатого Шона. — Мы не играем с тобой, девочка! — Ты что, специально мажешь? Она тебе не Нэнси, дубина! — выругал его брат, перезаряжая пистолет. — Если можешь ее грохнуть — стреляй, и точка!       Синтия поняла, что погоне скоро придет конец — силы, подорванные голодным пленом, были на исходе. Оставалось последнее — попытаться прорваться через открытое пространство, простреливаемое пулями, к ограде кладбища. — Мамочка, как же мне страшно! — дрожа от переживаний, искренне призналась плачущая девочка — а потом помчалась к решетке забора. — Стой, мелкая! Стоять! Блядь, погоди! — заорали на нее мужики, открыв по девочке губительный огонь. — Ааааргх! — вскрикнула от боли Синтия, когда впившийся в плечо горячий кусочек свинца с неожиданной силой швырнул её на землю; движимая лишь отчаянным инстинктом выживания, она почти тут же вскочила, протиснулась сквозь прутья решетки забора и помчалась дальше по улице, игнорируя шаркающих вокруг немногочисленных мертвецов.       Ей вслед еще выпустили несколько пуль — но Синтия, наученная горьким опытом, пригибала голову и пряталась за корпусами машин, увеличивая дистанцию между ней и охотниками. На счастье девочки, мужики не решились преследовать ее за пределами кладбища — решили, видимо, что мертвецы закончат за них не слишком приятное сердцу дело.       Но тут они ошиблись — Синтии каким-то чудом удалось оторваться и от ходячих; стремительно теряя остаток сил, девочка влетела в казавшийся пустым двухэтажный дом, захлопнула за собой дверь на щеколду, на подкашивающихся ногах выбежала на крышу, где в полном изнеможении опустилась спиной к печной трубе, баюкая пульсирующую от раны руку. Здесь открывался неплохой обзор на окрестности — вот-вот могли показаться команда спасателей, которых они с Карлом так заждались…       Синтия и не подозревала, что ждать их прихода в болезненных мучениях ей придется почти до самого вечера.

***

      Розита, прикованная наручниками к кровати, с тревогой прислушивалась к звукам стрельбы на кладбище. Сначала она, как и Карл, подумала о долгожданном возвращении друзей — но потом по частоте выстрелов определила, что стрелков было всего два; приказы Гарри лишь подтвердили ее догадки — к своему полному удивлению девушка узнала, что сбежала Синтия. Да, именно — у замученной городскими головорезами девчушки хватило смелости на то, чего не сумела совершить ловкая и отчаянная Розита! И так стыдно за себя вдруг стало мексиканке… но потом она вспомнила, что на ней лежит ответственность и за жизнь Гленна, и чуть успокоилась. — Пресвятая дева Мария, помоги ей! — от чистого сердца взмолилась Розита за Синтию, в принципе готовая сейчас просить заступничества у любого божества на свете.       Через какое-то время выстрелы стихли, и оставалось только гадать, чем закончилась погоня. Розита провела долгие минуты в сильнейших волнениях, пока наконец дверь в ее комнату не открыл мрачный Донован. — Что с ней? — с порога крикнула мужику Розита, смело глядя тому в глаза. — Грохнул я ее, — хрипло ответил тот, скидывая с себя куртку. — Врёшь, — прошипела Розита, интуитивно отказываясь поверить в брошенные походя слова.       Донован на несколько секунд застыл, неприятно удивленный ее храбростью. — Чего, блядь?! — угрожающе процедил он. — Не веришь, что я вышиб малявке мозги? Кажется, ты забыла наши правила… — Нет, — твердо промолвила Розита. — Я помню, что обязана делать. Я готова. — И не рассчитывай в этот раз на послабления — за тобой уже должок имеется, — жестко подтвердил Донован, подступив к ней вплотную.       Розита с трудом удержалась от того, чтобы немедленно врезать ублюдку по яйцам — но вместо этого она заставила себя смириться, чтобы не подставить случайно беспомощных Гленна или Карла. Девушка не проронила ни звука, когда насильник рывком швырнул ее на кровать, а потом одним резким движение рванул вниз джинсы вместе с трусиками.       «Пошел ты нахер, козёл!» — зло подумала про себя Розита со слезами на глазах, когда Донован поставил ее раком и немедленно вогнал в нее свой член. Было больно, очень больно — но это мучительное время душу девушки грела растущая внутри нее месть. Как бы ее ни мучил Донован, в каких бы позах ни трахал — Розите было уже все равно, словно собственное тело ей никогда и не принадлежало. Одно она знала наверняка — даже в самом худшем случае Донована она заберет с собой в могилу.       Рано или поздно.