В погоне за ветром

Аллен, не переставая смотреть в одну точку, на автомате принял "кружку" из рук Канды и выпил воду. Горло сначала противно защипало, а потом стало очень хорошо, будто парень полностью утолил жажду после четырёх дней в пустыне без воды. Однако пустоту, растерянность и шок она была не в силах смыть. Канда сидел, наблюдая, как эмоции с различной скоростью сменяются в серых глазах Аллена, и это отсутствие внешней реакции его начинало раздражать. Японец ожидал всего, от девичьей истерики до холодного спокойствия, но того, что парень застынет и станет переживать все в себе, он никак не ожидал. - Стручок, ты ещё жив? - это была хорошая попытка скрыть свою злость. Аллен вздрогнул, будто бы его окатили холодной водой, и как-то потерянно посмотрел в тёмные глаза Канды. В блестящих серых глазах легко можно было увидеть все те вопросы, которые седовласый должен был сказать вслух, и какую-то детскую беспомощность, будто избалованного ребёнка неожиданно заставили жить самостоятельно. Канда фыркнул, пытаясь сдержать порыв стереть с лица мелкого Стручка это выражение, оправдывая это тем, что уже раненых (в данном случае, еще и не способных нормально двигаться) не бьют. Он встал с кровати, поднял рюкзак Аллена, лежащий на полу, и кинул рядом с парнем. - Приведи себя в порядок, - японец махнул в сторону перевязанной ноги. - Нам скоро мотать отсюда. Аллен проследил, как Канда вышел за дверь, прикрыв её за собой. Сейчас его разрывала куча мыслей и вопросов, не давая остановиться на чем-то конкретном. Хотелось узнать сразу все, вернуться домой и забыть то, что сейчас происходит и происходило. Все еще пребывая в состоянии шока, Аллен стянул с себя черные джинсы, попутно вспомнив на чем свет стоит, когда снимал штанину с пострадавшей ноги. Посмотрев на снятую часть гардероба, парень понял, что от Маны ему достанется. Правая штанина была вся в грязи и пятнах от пыли на дороге, левая же отсутствовала на половину, и оторванный край был заляпан в чём-то, подозрительно напоминавшем кровь. После того, как седовласый кинул в свою сумку уже никуда не годные джинсы, он убедился, что перевязка на ноге сделана на совесть и не развяжется при неосторожном движении. Порывшись в рюкзаке, из сменной одежды Аллен нашел только свои черные бриджи, в которых обычно ходил на тренировки. Хоть в эту пору года в них будет прохладно, выбор не особо есть. Надев их, попутно снова вежливо(!) обматеря всех злодеев, которых помнит (а особенно друга своего дяди Мариана Кросса, который частенько сваливал свои долги Аллену либо Мане), Аллен согнулся пополам, пытаясь успокоить саднящую боль в ноге и пульсирующую в голове. Спустив ноги с кровати, он вновь осмотрел свою ногу. Из-под бинта виднелся край огромного синяка, и, судя по влаге под бинтом, он еще и кровоточил. "Зато теперь бинт контрастирует со звездочкой",- утешил себя Аллен, потрогав принт звезды у себя как раз на левой штанине. - Долго собираешься, Мелочь, - Канда вошел в комнату, что-то набирая на огромном сенсорном телефоне. - Я Аллен, БаКанда,- рыкнул седовласый, порываясь стукнуть японца по ноге, пока тот не видит. - И вообще, зачем нам куда-то уходить? Если не соизволил меня довезти до больницы, то хотя бы здесь дал бы вылечиться. Куда я пойду со сломанной ногой и больной головой? Канда очень долго смотрел на Аллена взглядом "если не заткнешься, я тебя придушу", потом красноречиво мотнул головой с выразительным "тч" и положил телефон в карман. -Если бы мы поехали в больницу, мы бы стопроцентно засветились. А здесь я уже и так слишком долго торчу, - японец посмотрел в окно так, будто бы мог что-то видел за слоем грязи. При этом он говорил очень тихо, ни к кому конкретно не обращаясь: выражение лица было каким-то отсутствующим. - Ась? - Аллен понял не все из монолога своего "спасителя", но точно понял, что попал в чьи-то не самые лучшие разборки. - Что значит "засветились бы"? Мы от кого-то убегаем? - Скворечник свой закрой! - рявкнул Канда, с кислым выражением лица подошел к седовласому и закинул его руку себе на шею. - Слишком много болтаешь. Аллен покорно решил замолчать, при этом думая, чем он так мог разозлить японца. Поднявшись на ноги, он обрадовался, что его поддерживают: голова кружилась как после карусели, а левая нога и вовсе не держала - ею даже об пол опираться было больно. Но, превозмогая себя, Аллен все таки медленно пошел, то и дело опираясь на крепкое тело Канды. Остальная часть квартиры оказалась такой же обветшалой и необжитой, как и комната, в которой был Аллен. Обои свисали со стен, под ними копошились мокрицы, кое-где по стенам стекала вода, в торчащих из стен трубах булькала вода, повсюду были камушки штукатурки. В углу "прихожей" лежала черная спортивная сумка, видимо, принадлежащая Канде. Усадив Уолкера на какой-то ящик, японец закинул эту сумку на плечо и принес Аллену его рюкзак. Открыв единственную нормально выглядящую входную дверь, Канда вновь помог седовласому подняться. Уже на самом выходе Аллену почудилось, что Канда произнес еле слышимое: "Как бы я хотел, чтобы ты не ввязывался в это".