Бар сук и конченых предателей

Макс -Через три недели- — Я хочу к ней, — прошептал я в пустоту. — Я хочу к нашей дочери. — Макс, пожалуйста, — Влад обнял меня и прижал плотнее к себе, даря так необходимое тепло, которого мне стало почему-то не хватать, когда живот медленно, как воздушный шарик, начал сдуваться с каждым днем все сильнее. — Нас не пустят в реанимацию. — Я должен увидеть ее. Я же даже не видел ее лицо! Голос сорвался на хрип. Я зажмурился, сжимая пальцами обнимающие меня руки и устало выдохнул. Боже мой, еще месяц она будет там! Лежать в этом прозрачном боксе совсем одна! Кушать какие-то смеси через зонд, смотреть мутными глазками на равнодушных медсестер и… — Макс, с ней все будет хорошо, — пообещал Влад, целуя меня в плечо. — За это время ты полностью восстановишься, они подготовят все необходимые документы и мы заберем ее домой. Не будет рисков для ее здоровья, мы сможем окружить ее любовью и заботой. Нужно подождать совсем чуть-чуть. — А если ее заберут в дом малютки? Если они что-то напутали? — Они не напутали. — А если ее подменят? — Я запомнил ее лицо, поверь мне. Я смотрел на нее не отрываясь, пока ее везли в больницу. Я узнаю ее из тысячи. И у нас есть фотографии. Улыбнувшись, я сморгнул набежавшие слезы, рисуя себе чудесные картины нашего будущего, отгоняя страшные картины прошлого. Наполненные болью и ужасом первые ночи, когда меня замораживало от осознания, что мой живот, больше похожий на заполненную желе тряпку, пуст, что малышка борется за жизнь в реанимации в одиночестве, и что это я, идиот такой, допустил ее преждевременное рождение. Потому что должен был лежать дома в кровати, пить свежевыжатые фрэши, слушать Моцарта и не нервничать, а не рыдать в подушку от осознания, что меня бросили в такой трудный период. Не рыдать, блять, на плече у Киры, которая всеми силами пыталась успокоить и рвалась набить Владу морду. Но и Влад тоже хорош! Я обижено оттолкнул от себя его руки и попытался встать с кровати. Он тут же рванулся следом, пытаясь перехватить меня, видимо, спасая от падения. — Ты куда?! — Домой! — фыркнул я, пытаясь нашарить тапки в полной темноте. Идиотский огромный подгузник для новоиспеченных «мамочек» неприятно зашуршал, и я поморщился, пытаясь устроить все еще ноющую задницу поудобнее. — Макс, ты с ума сошел? — прямо спросил мужчина, присаживаясь рядом. — Куда ты посреди ночи? — Это и твоя вина тоже! — бросил я ему в лицо, не в силах молчать дальше. — Наша дочь бы родилась в срок! Влад промолчал, задумчиво глядя на меня, пышушего от негодования и обиды, и вдруг обнял, крепко прижимая к себе. — Отпусти! — попытался я вырваться, но мышцы живота взорвались внезапной болью, и я затих, прекратив сопротивляться. Ткнулся носом ему в плечо и замер, вслушиваясь в его тихий голос, отдающийся вибрацией в грудине: — Прости меня, Макс, это действительно моя вина. Я не должен был бросать тебя вне зависимости от того, моя это дочь или… — Что-о?! — прорычал я, с силой отталкивая его от себя. — Это твоя дочь! Она твоя! — Как ты можешь знать это? — устало пробормотал Влад. — Видео… — Покажи мне эти сраные видео! — резко выдохнул я, требовательно уставившись на растерянного мужчину. Он молчал. — Покажи, блять, мне! — Это твоя страничка… — У меня нет и никогда не было никаких страниц на порносайтах, еб твою мать, Влад! — взвыл я от бессилия. Сюрреализм какой-то невыносимый! Просто крышу сносит! — Боже, Влад, какого же ты невысокого мнения обо мне! — Но на видео ты… — Так покажи мне эти ебаные видео! И он показал. Нашел на одном знаменитом порносайте страничку «МАХ» и протянул телефон мне. А сам ушел на кухню, где по звону стекла я понял, налил себе выпить. Мне бы тоже не помешало чего-нибудь высокоградусного, потому как после трех видео я понял, что это пиздец. Тотальный пиздец. На видео действительно был я. Пьяный, неадекватный, жаждущий прикосновений. И мужики. Разные, много, но все с закрытыми лицами. И одна и та же кровать. Меня затошнило. Я брезгливо откинул от себя телефон и закрыл лицо руками. Как так? Почему я ничего не помню? Может, это подмена лица? Но нет, уж свое тело я бы точно узнал. Последнее видео — с Артуром и компанией. Самое жесткое, там явно виден мой протест. Еще бы, блять! Это я хоть немного помнил! — Влад… — позвал я, и он тут же появился в дверях со стаканом коньяка в руке. Растрепанный, злой, с горящими глазами и твердо сжатыми губами. — Влад, я не помню этого. Всего этого. Да, у меня был секс с мужчинами, это очевидно! Я в основном знакомился с ними в баре, но я никогда не делал это на камеру. Клянусь тебе, я никогда даже фотку своего члена не отправлял никому. Сделав глоток из стакана, Влад прошелся по комнате, глядя в пустоту, видимо, обдумывая мои слова, а потом спросил: — Где ты с ними знакомился? — В «Карабасе». — В «Карабасе»? — вскинул он бровь, замирая на месте. — Да, — выдохнул я, устало опуская лицо в ладони. — Я много времени там проводил. Это да. — Ты напивался? — Ну, да, — смущенно отозвался я, криво улыбаясь, — но в последний год все меньше и меньше. То обычно в студенчестве, когда хотелось идти наперекор отцу. Да и я знакомился со своей ориентацией… Мне хотелось секса, хотелось приключений, что тут такого? — И ты говоришь, что ничего не помнишь? А ничего, что квартира одна и та же самая? — Я… не знаю. Кажется… — воспоминания больно ударили в виски, застучали пульсом, будто молотками. Вспоминать почему-то было физически больно. — Кажется, мне вызывали такси, и я ехал домой. Иногда. А иногда просыпался и шел пешком. Но не так уж и часто это происходило, если верить дате выложенным видео и тому, как я… Это действительно очень больно. Потому что я вдруг осознал, что на тех превьюшках, где мое тело или лицо выставлено в самом неприглядном свете, с растянутой членом дыркой или спермой, склеившей ресницы, можна явно заметить, как я менялся с годами. Становился старше. Волосы отрезал — это было два года назад. А вот тут сделал кератиновое выпрямление — полтора года назад. А здесь набил татуировку и высветлил пряди — прошлой осенью. Влад застыл каменным изваянием, а потом схватил свой телефон и принялся изучать что-то долго и придирчиво. — На последнем видео ты уже беременный, первое было снято три года назад, но локация все та же, — констатировал он и прямо спросил, тыча мне в лицо экраном, — ты помнишь уродов с этого последнего ролика? — Я их знаю, — вздохнул я, отворачиваясь. Смотреть, как меня пялят на камеру, было неприятно. Тем более отвратно, что это видит и Влад тоже. Пришлось рассказать ему все про Артура и его гоп-компанию, про Киру, которая уговаривала меня пойти к врачу, про мое отчаяние… С каждым моим словом Влад мрачнел все сильнее и сильнее, черты его лица заострялись, губы сжимались в плотную линию, а в глазах загорались искры неподдельного бешенства. — Дай мне телефон этого ублюдка, — обманчиво спокойным голосом попросил он, — имя, фамилию. Любую информацию. — Я удалил его телефон, — покачал я головой, обнимая себя за плечи. — Но знаю, что он учился вместе с Кирой. — Ее телефон у меня есть, — ледяным голосом произнес Влад и, допив залпом содержимое стакана, поставил его на стол и подошел ко мне вплотную, обхватывая прохладными ладонями гудящую голову. — Ложись спать, милый. И ни о чем не переживай. Я со всем разберусь.

***

Влад Я пересматривал видео по второму кругу, пытаясь понять, где я слышал этот голос. Самоуверенный, но искусственно заниженный, будто говоривший только пытался казаться брутальным альфа-самцом, на деле срываясь на почти цыплячий писк. Ебаный насильник! За этот месяц, что я провел пересматривая раз за разом ролики с участием Макса, я научился не смотреть на него, полностью сконцентрировавшись на трусливых ублюдках, прячущих свои рожи за масками. Я отсортировал видео в хронологическом порядке и дотошно просматривал каждую секунду, записывая в блокнот детали, которые могли бы быть полезны. Я выяснил многое. То, что камера была статична и никогда за эти три года не меняла положения, а значит, оператора не было. Что на первых двух видео был один и тот же ублюдок, одетый и, конечно же, в неизменной балаклаве. А еще он насиловал абсолютно безжизненного Макса молча, как какую-то бездушную секс куклу, короткими, четкими движениями, будто действительно не ради удовольствия это делал, а ради видео. Сука ебаная… Следующие ролики были с разнообразными партнерами, более живыми, более заинтересованными, да и Макс вел себя живее. Развратно улыбался, добровольно раздвигал ноги, сосал члены и при этом что-то в нем было не так. Что именно я понял не сразу, но потом до меня дошло. Все-таки мы спали с ним, я знал его поведение в сексе. Он был пьян. Каждый раз он был просто не в адеквате. Но больше всего меня заинтересовало предпоследнее видео. Макс там был с двумя сразу. Почти в отключке, если говорить честно. На одном из моменте мне даже показалось, что он потерял сознание, потому что его тело обмякло, глаза закатились, и ублюдки резко перевернули его на спину, потому что держать на весу стало тяжело. Уронили, блять, на кровать и продолжили надругательство. Они крутили его, как хотели, отпускали грязные фразочки, шлепали по ягодицам, а потом кончили на лицо с явным желанием унизить. И голос… блять, где же я слышал этот голос?.. — …Вл… В полумраке спальни я вдруг различил движение и торопливо свернул видео и захлопнул блокнот. Вытащил наушники и с улыбкой посмотрел на сонного, взъерошенного Макса, сидящего на кровати. — Влад, ты что, не слышишь?! — возмущенно прохрипел он, откидывая одеяло и спуская ноги на пол. — Прости, видео смотрел, — виновато отозвался я. — Не слышишь, Ника плачет? — фыркнул он, вставая с кровати и подходя к боксу. Малышка еще должна была быть в кювезе, но ее уже привезли к нам домой, чему мы были несказанно рады. Ника действительно хныкала, видимо, проголодалась, и Макс вытащил ее из прозрачной люльки и взял на руки. Осторожно, неумело, каждый раз будто впервые. Я неотрывно наблюдал за этим, желая напитаться нежностью, которую источал новоиспечённый отец с нашей дочкой на руках. Она была слишком маленькая, слишком хрупкая, но врачи убеждали, что в развитии догонит быстро. Однако наблюдение необходимо было ежедневное и малейшее отклонение от нормы мы были просто обязаны проверять. — Пойдем покушаем, да? — прошептал Макс, заботливо прижимая хнычущую девочку к груди и направляясь на кухню, чтобы приготовить смесь, пока она не начала кричать во всю силу легких, как умеет. Я проводил его взглядом и снова открыл вкладку с видео, чтобы в который раз пересмотреть всё видео с начала до конца. Ужасно не хотелось погружаться в эту грязь, а хотелось слушать, как нежно воркует Макс с ребенком, но все-таки у меня была одна самая главная задача на данный момент: выяснить, кто эти уроды, что так надругались над самым дорогим мне человеком, и наказать их. И все же я не спешил вставлять наушники в уши, прислушиваясь, пытаясь всеми силами оттянуть момент. — …Сейчас папа-бармен тебе взболтает самое вкусное молочко на диком западе! Только для тебя, красавица!.. Стоп. Стоп! Что?! Я застыл, пораженный молнией осознания. Меня будто по креслу размазало, я даже забыл как дышать. В теле поселилась сумасшедшая слабость, которая почти мгновенно трансформировалась в бьющую ключом энергию. Ну конечно! А я еще идиот такой, сразу не догадался! — Макс! — крикнул я, скидывая ноутбук и блокнот на стол и кидаясь на кухню. — Макс, как долго ты ходишь в «Карабас»? — Со студенчества, — дернул плечом парень, одной рукой удерживая ребенка, а другой болтая смесь в бутылочке. — А что? — И Сеня всегда был барменом? — Ну да. Он же друг владельца. — А коктейль этот «Фирменный» когда тебе впервые намутили? Макс нахмурился, попробовал температуру смеси на своем запястье и приставил соску к губам Ники, которая тут же принялась кушать. — Э-эм, да с первого дня. Влад, я не понимаю, к чему эти вопросы? Мы же договорились, что я больше туда не хожу. Зачем ты… Я подошел к нему ближе и надавил на плечи, вынуждая сесть на стул. Сам сел напротив, неотрывно наблюдая за процессом кормления. Это было очень умиротворяюще, думать о плохом не хотелось совершенно. И говорить. Так бы сидел молча и смотрел… Но нужно было все выяснить. — Ты должен рассказать мне, как все происходило. Твой первый день в «Карабасе», знакомство с Сеней и коктейль. Макс помолчал, непонимающе глядя на меня сонными глазами, и, поморщившись, все же ответил: — Мы сдали сессию с Кирой, шатались вокруг универа и набрели на «Карабас». Сразу его даже не заметили. Нам говорили, что там дешево, но для нас, двух бедных студентов, и это было не по карману. А тут такой повод… Сели за барную стойку, посмотрели в меню, поболтали с барменом, оказалось, он тоже учился в меде. Кира заказала «Фирменный», я тоже. Мне сказали, что это только для девчонок, но для такого красавчика сделают исключение. Всё. — А потом? — Потом не помню, — дернул плечом Макс. — Мы напились. За Кирой приехал ее парень, я кажется, остался. — На кого учился Сеня? — На анестезиолога. Я закрыл лицо руками. Все. Занавес опустился. — Влад, что происходит? — Ничего, детка, ничего, — прошептал я, вставая на дрожащие ноги и направляясь назад в спальню. Взял телефон, потом вспомнил, что уже глубокая ночь. Снова открыл ноутбук, перечитал записи в блокноте. Глупость. Какая же все это глупость. Неужели я настолько тупой идиот, что не догадался сразу? Это же очевидно. И голос, который мне показался знаком, принадлежал одному из тех быдловатых курсантов. Вроде тому, который разлил коктейль на колени Макса, когда я хотел попробовать, что за бурду мешают «девочкам и Максу». Специально толкнул, чтобы я не успел! Чего они боялись? Что меня поведет, и я все пойму, или что я распробую в нем эту отраву? А ведь мне еще тогда показалось странным, что парня буквально сразу развезло и он начал почти виснуть на мне, умоляя трахнуть. Да не должен так алкоголь действовать, не должен! Но именно это и заставило меня поверить в то, что Макс так со всеми. Господи, он варился в этом состоянии больше недели, когда я так грубо бросил его, ткнув носом в порнуху с ним в главной роли! Бросил беременного, растерянного… Это я виноват в том, что у Макса начались преждевременные роды. Это я его довел до этого. И теперь малышка вынуждена лежать в этом прозрачном ящике, а Максу пришлось пережить самую ужасную боль в его жизни и потом две недели лежать в больнице с многочисленными разрывами. Чудом что удалось найти того, кто сделает операцию, не задавая лишних вопросов. Может, если бы мы нашли его раньше, можно было бы сделать кесарево, а не… И они оба едва не погибли из-за меня. Не только из-за меня, конечно же. Ярость, направленная на себя, перелилась в другой сосуд и устремилась смертоносной волной на тех, кто посмел так гнусно надругаться над Максом. Я снова взял в руки телефон и набрал номер Жасмин. Мальчишка ответил сразу. — Ну что? — раздраженно бросил он в трубку. — Завтра ничего не планируй. Я подъеду к тебе в четыре. — А что, тебе твои уже надоели? — ядовито прошипел он. На заднем фоне ясно слышались звуки проезжающих мимо машин. Понятно, снова на трассе. Шалава… — Прикуси язык, Жасмин, пока тебе его не вырвали, — спокойным голосом отозвался я и сбросил вызов. И, обернувшись, наткнулся на задумчивый взгляд Макса. Он помолчал какое-то время, покачивая на руках дочку, не желая укладывать ее спать сразу после еды, а потом дернул плечом и вернулся на кухню. А я пошел за ним. Мы не говорили о Жасмин все эти два месяца, замалчивая, как и не говорили больше о видео. Видимо, он пытался простить, а я просто не знал, как объясниться, не раскрывая деталей моей работы. Нет, я мог, конечно же, рассказать о том, что крышую бордели, но как правильно преподнести это?.. — Макс… — Не надо, Влад, — оборвал парень, метнув на меня усталый взгляд. — Забыли. — Нет, не забыли, — осторожно отозвался я, подходя ближе и забирая у него ребенка, чтобы он мог отдохнуть, предварительно уже привычным движением накинув на плечо полотенце, чтобы в случае чего не испачкать футболку. — У нас с Жасмин никогда ничего не было. — Не оправдывайся, мне все равно, — торопливо пробормотал Макс, наливая себе стакан воды. — Он совершеннолетний и ладно. Пусть он старался говорить беспристрастно, в голосе его явно слышалась обида. Объяснять что-то сейчас было бы глупо, на самом деле. Да и не расскажешь всего. Тут бы показать…

***

Влад — Ты сошел с ума, — заявил Жасмин, деловито подкрашивая губы и поправляя волосы. — Они прикончат меня. — Не прикончат, — процедил я, прикусывая фильтр сигареты. — За тобой будут наблюдать наши. С тобой ничего не случится. — Ты используешь меня! — Я использую тебя, — немедленно согласился я, даже не взглянув в его обиженные глаза. — И буду продолжать делать это, пока ты будешь позволять всем вытирать об себя ноги. Хотя тут уж прости. Я бы заставил тебя, даже если бы ты отказался. — Но я люблю тебя! — оскорбленно воззрился на меня мальчишка, сверкая яркими, подкрашенными, истинно женскими глазами. — А я люблю Макса, — просто, как истина, как неопровержимый факт. Жасмин, кажется, даже охренел, не ожидая такой подлости. — Признался в чувствах, как нахуй сходил, — фыркнул он, нервно поправляя волосы, глядя в зеркало. — И чем он лучше меня? Я выдохнул дым в открытое окно и пояснил спокойно: — Он не лучше тебя и не хуже. Он просто моя семья. Иди уже, хватит прихорашиваться. Действуй по плану: закажи выпить, пофлиртуй с барменом, иди куда поведут. Жасмин расправил плечи, настраиваясь, и вдруг мгновенно изменился, надев маску с холодным профессионализмом. Порочно улыбнулся, подмигнул и выскочил из машины, успев чмокнуть меня в щеку. Маленькая бестия! Я проводил его взглядом до двери, оценивая взглядом фигурку, затянутую в платье, и в который раз убедился, что девушка из Жасмин получилась потрясающая. Он всегда умело выбирал платья, скрывающие отсутствие груди, широкие плечи, узкие бедра и небольшой, но все же кадык, и подчеркивающие стройные ноги и узкую талию. Вставив наушник, я позвонил товарищу, уже сидящему на баре и наблюдающему за обстановкой. — Заходит. — Вижу. Не ссы, Купер, все будет окей. Ничего с парнем не случится. — Я не переживаю, кому мне еще доверять, если не тебе? — хмыкнул я, устало потирая переносицу. — Нам нужно содержимое бокала. — Думаешь, найдем там что-то? — Не уверен. Только если они захотят его тоже трахнуть. Друг помолчал, а потом осторожно произнес: — Купер, я боюсь, что они не каждой девке подливают. Разве что если она будет вести себя вызывающе. Возможно, твоему Максу придется… — Нет! — рявкнул я, ударив кулаком по рулю. — Нет, блять, нет! Его я не пущу туда. Они этого и добивались, чтобы он вернулся, понимаешь? Для этого скинули свое ебучее видео. И у них почти получилось! — Ладно, — вздохнул товарищ, — тогда на связи. Буду следить за куколкой. Он горячий, кстати. Если бы я не знал, что у него член между ног, я бы его… — Кого вообще останавливает член между ног, когда такое личико? — процедил я и сбросил вызов, приготовившись ждать.

***

— Бармен этот очень обаятельный, — улыбнулся Жасмин, закидывая ногу на ногу. — Но от коктейля я вообще не захмелел. — Экспертиза покажет, было там что-то или нет, — пробурчал я, пялясь в пустоту. — Тебе придется пойти туда еще несколько раз. — Выпить на халяву? — хмыкнул парень, накручивая прядь каштановых волос на палец и положив ладонь мне на бедро, придвигаясь ближе. — Я не против. Может, и подцеплю кого-то… — Сифон ты подцепишь, — поморщился я, отталкивая его от себя. — Блять, ты вообще помнишь, какая изначально задача стояла? — Конечно, — фыркнул парень, обижено надувая губки. — И я доведу дело до конца. Или ты сомневаешься в моем профессионализме? Господи боже, еб твою мать! Я посмотрел на него с жалостью. Гадство. Ну почему? Как вообще можно так говорить? Неужели у него не осталось ни капли гордости? Вздохнув, я завел двигатель и отъехал с парковки напротив бара, молча направляясь в сторону борделя. — Тебе противно? — тихо прошептал Жасмин спустя бесконечно долгое молчание. — Да, — честно ответил я, притормаживая на красный. — Мне гадко от того, что ты будто специально втаптываешь себя в грязь. — А что мне еще делать? — вздохнул он. — Я ничего больше не умею. — Так научись. — Я… коплю деньги, представляешь? Хочу пойти учиться на мастера маникюра. Потому хожу в выходные на трассу. А ты думаешь, мне нравится там коленки морозить и в рожу получать? Мне вообще едва нос не сломали. — Мастера маникюра? — тупо повторил я, повернув голов голову к покрасневшему от смущения парню. — Почему именно маникюра? Почему не университет какой-нибудь? — Брось, Влад, — грустно улыбнулся он. — Ну где я, а где университет? Я даже таблицу умножения не знаю. И с девятого класса в руки книгу не брал. Я подрулил к ненавистному зданию и заглушил мотор. Разговор был не окончен. — А что дальше? — Дальше? — хмыкнул он, отворачивая лицо к окну. — Куплю какой-нибудь минимальный набор, буду делать нашим маникюр. Брать копеечку. Там глядишь и до студии дорасту. Заработаю первый капитал… — Хуем по затылку ты заработаешь, — обрубил я грубо, но в голове уже прикинул, сколько это может стоить, и реальны ли его планы. По-видимому, нет. — А если… — я прошелся языком по губам, обдумывая на ходу свое предложение, — если я тебе оплачу все это? Курсы, материалы, аренду стола в какой-нибудь студии? Но после того, как мы выведем уродов на чистую воду? Это будет моя плата тебе за работу? М-м? Как ты на это смотришь? Светящиеся радостью глаза Жасмин были мне ответом.

***

Влад — Она опять проплакала весь день! — голос Макса на другом конце провода был наполнен паникой. — А если у нее что-то болит? Влад, надо к врачу! Я сейчас же сяду в машину и поеду к врачу! — Пожалуйста, родной, тебе же сказали, что у нее просто колики! — я прижал телефон ухом и, уперев автомат прикладом в пол, за неимением специального стола, ввел шомпол с продетой в прорезь паклей, пропитанную ружейной смазкой, в канал, принимаясь медленно продвигать вперед, прочищая оружие. Снова моросил холодный, неприятный дождь, дул пронизывающий до костей ветер, задувающий во все щели бытовки, а я был рад, что Макс с Никой дома, в тепле и уюте. — А если не колики? Я почитал в интернете… Я только глаза закатил. Невероятно сильно захотелось прижать парня к груди и успокоить, но я только ровным голосом произнес, выслушав все, что он там начитался в интернете. — Ты пробовал качать ее в той позе, которую показывала врач, чтобы колик не было? — Ой, я забыл! Сейчас попробую… Он быстро скинул вызов, а я, вздохнув, продолжил чистить оружие. Телефон зазвонил повторно почти сразу, и я, нажав на зеленую кнопку, ответил машинально: — Да, дорогой? Повисла тишина, а потом смеющийся, ехидный голос признался: — Купер, я шесть лет мечтал услышать от тебя эти слова! — Фу, блять, Жасмин! Я думал, что это Макс. — Ну кто бы сомневался! Знаешь, откуда я тебе сейчас звоню? С квартиры, где твоего красавчика трахали три года. Я едва автомат не выронил от такого заявления. — Что? — Знаю, ты на работе, товарищ твой просил не отвлекать, но я не удержался. Два пиздливых ебыря лежат мордой в пол, менты бармена уже пакуют в каталажку, из подсобки изъяты какие-то снадобья. А тут на хате комп и камеру уже скручивают со всеми проводами. Уверен, они найдут там мно-ого чего интересного. Вряд ли твой Максик единственный. Наверняка много юных студенточек на эту удочку попались. Короче, схема раскрыта. Теперь ты должен мне. — По гроб жизни! — в сердцах выпалил я, пристраивая автомат у стены и хватаясь за голову. — Как все прошло? Мне приехать? — Нечего тебе сюда приезжать, — продолжил мальчик глухо, видимо, из-за зажатой между зубами сигареты. — Все прошло отлично. Вчера я умело делал вид, что пью их «фирменный», а сам выливал это дерьмо в пальму. Видимо, загнется, несчастная. Потом играл пьяного в дерьмо, пока меня вели на хату. Да, камера тоже была. Ну а там все по стандарту, мне не в новинку. Они немного удивились, что я мальчик, но не сильно. Трахнули сладко, а потом, как в душ пошли, я набрал товарища. Я не мог стоять на месте. Хотелось ходить из стороны в сторону, бегать, прыгать и просто расцеловать каждого встреченного на моем пути. — Слышишь, Купер… — прошептал вдруг Жасмин, — а товарищ этот твой вообще по мальчикам? — Вообще по девочкам, — отозвался я, ухмыляясь, — но твою морду оценил. Можешь попробовать к нему шары подкатить. — Только не говори ему, что я… ну, ты понял. Окей? — Он знает, Жасмин. У тебя, прости, на лбу написано крупными буквами, что ты проститутка. — Жалко, — вздохнул парень, выдыхая дым, — ну, ладно, я все же попробую. Надо же жизнь заново начинать, правда? — Только денег с него не бери. Так жизнь ты точно заново не начнешь.

***

Макс -Год спустя- — Прикинь, Дима приехал ко мне вчера с цветами, — заговорщеческим тоном сообщила Кира, складывая мой свитер каким-то супер-методом из тиктока и укладывая его в чемодан. — Падал на колени, клялся, что разведется с женой, а у меня вот тут, — она приложила руку к груди и гордо вскинула голову, — вообще ничего не екнуло. Пустота, представляешь! — Ты молодец, — улыбнулся я, перебирая комод с детскими вещами, прикидывая, что может понадобиться в дороге, — он тебя не стоит. Приполз, потому что трахаться хотел. — О-о, еще как! Его жене надо стараться получше, раз он все еще думает обо мне! Она подошла к детскому коврику, на котором играла Ника, пытаясь засунуть кубик в круглое отверстие сортера, и восхищенно воскликнула: — Ух ты бусинка какая упрямая! Нет, ну ты посмотри как старается! И в кого она такая? — В тебя, — хмыкнул я, пытаясь впихнуть в ручную кладь как можно больше памперсов, потому что ну а вдруг багаж потеряют? — Слушай, может, ты все-таки поедешь с нами? Ну правда, чего тебе тут сидеть? Холод, мряка, грязь, фу! Еще не поздно взять билет? Испания тебе понравится… — И буду я вам там как не пришей рукав пизде? — хмыкнула Кира, погладив Нику по тонким, темных волосам, еще совсем коротким и мягким. Я посмотрел на это действие внимательно, борясь с желанием схватить дочку на руки, прижать к себе и вдохнуть сладкий детским аромат. Поцеловать в щечку, услышать заливистый смех… — Едьте уже праздновать ее день рождения своей семьей. Тем более первый раз куда-то выбираетесь. Я вздохнул и подошел ближе, присаживаясь на корточки рядом с дочкой. Она тут же посмотрела на меня и растянула губы в улыбке, показывая все свои восемь зубов. — Сколько тебе будет годиков, Ника? — спросил я ее, и она тут же подняла ручку с оттопыренным… средним пальцем. — Вот, видишь?! И никто ведь не учил! Кира расхохоталась, а я взял маленькую ручку и загнул назад средний палец, оттопырив указательный. — Вот так надо показывать, доча, вот так! Один! А средний будешь показывать папе, когда станешь трудным подростком и будешь обижаться, что я не отпускаю тебя на ночевки… — Она ну точно твоя копия, Макс! — На самом деле больше на Влада похожа, — хмыкнул я, погладив ее по круглой, как у хомяка, нежной щечке. — Так я о характере! Ладно уж, папуля, пошла я, а то мне Юлька голову открутит, если я опоздаю на ее день рождения. Говорит, позвала своего брата. Вроде симпатичный мужик, она мне фотку показывала. А мне еще на маник успеть надо сегодня. — К Жасмин? — А то! Он крутой, и не скажешь, что проститутка. Ну, бывшая проститутка. Тебе бы, кстати, тоже не помешало. Не говорю про покрытие, просто подпилить, кутикулу убрать… Я только хмыкнул, вспоминая годы, когда действительно бегал и на маникюр, и к барберу, и лазером убирал волосы с лица. Теперь меня это все перестало интересовать. Визаж — да. Даже сейчас я иногда доставал свои палетки, карандаши и брасматики, встречая Влада с работы «в образе», отчего он сперва смеялся заливисто, а потом жарко трахал. Но вот щетина на лице меня беспокоить перестала, как и не выщипанные до совершенства брови. И волосы стали короче, и в одежде вкусы сменились. Я будто переродился заново. Наверное, повзрослел. Проводив Киру, я вернулся в комнату, где Ника уже добралась до чемодана и вытащила оттуда все свои платья, которые я так терпеливо собирал. — Вот же негодница маленькая! — с улыбкой обратился я к дочке, и она, запищав удовлетворенно, на четвереньках принялась от меня убегать. Конечно же, я ее догнал и подхватив на руки, прижал к себе. — Хулиганка! Все папе расскажу, как вернется! О! — воскликнул я, услышав, как открывается дверь, — а вот и папа!