***
Я не знаю, как это работает. Не знаю, кто, черт возьми, этот Пионер и какая ужасная сила дала рождение таким тварям, но я видел прошлое. Его глазами. Его мыслями. Он шагал по бункеру еще до того, как мы пришли сюда. То был первый ярус. Все те же трупы, все те же последствия гнева эксперимента, вышедшего из-под контроля. Он продвигался не спеша, с недоступной людям зоркостью видя в темноте и рассматривая буквально все. Лишь сейчас я понял, насколько на самом деле велика разница между обычными людьми и такими, как он — и это, думаю, даже не десятая доля той пропасти, что разделяет нас. Он оценивал каждую деталь, каждый незначительный штрих, анализировал, делал выводы, корректировал свои планы и моделировал сотни вариантов развития событий, отметая, запоминая и забывая… И все это за жалкие доли секунд. Настолько жалкие, что мой мозг не мог справиться с таким потоком информации и представлял все в виде обрывочного, едва различимого шепота. И все же, он был. Доносил до меня лишь необходимое, будто интуитивно определяя, что я хотел или скорее должен был услышать по мнению Пионера. Темнота никак не смущала его, напротив — он двигался в ней абсолютно свободно, словно при свете дня. Остановившись, он втянул ноздрями воздух, различая тончайшие запахи и ароматы, которые обычный человеческий нюх уловить не в силах. Если бы не обстоятельства, то я мог бы наблюдать за этим часами, познавая невозможные для человеческого тела ощущения, но сейчас было не до этого. К тому же все, что выходило за рамки людского восприятия и было испытано мной, каким-то образом мгновенно стиралось из памяти. Не знаю, была ли на то воля Пионера или же мой собственный разум пытался таким образом избавиться от «перегрузки», но все, что я в конце концов знал — это то, что я почувствовал что-то доселе неведанное… И тут же потерял любую способность обратиться к нему. Одно только осталось. Запах свежей крови и вкус железа во рту. Преисполнившись решимости, Пионер понял, что нашел искомое. Он в два рывка с поразительной скоростью добрался до шахты лифта и без страха прыгнул в нее, не пользуясь лестницей ровно до тех пор, пока он не долетел до последнего яруса. Извернувшись в воздухе, он схватился за перила, руки хрустнули, а некоторые мышцы и сухожилия порвались от такой резкой нагрузки, однако ни один мускул на его лице не дрогнул, в то время как они тут же стали восстанавливаться. Через несколько секунд от повреждений не осталось и следа. Он без труда проделал остальной путь и оказался на последнем ярусе, спокойным шагом продвигаясь по уже намеченному пути. Лишь сейчас я понял, что именно все это время вылавливал обостренный до невозможной чувствительности слух. Звуки чавканья и влажный треск разрываемой плоти, мышц и костей. Было изначально понятно, к чему все это идет. К этому самому моменту. К той секунде, когда взгляды Гренделя и Пионера пересеклись. Первый сидел на полу, глодая труп одного из мародеров, которых убил буквально недавно. Его подбородок был перепачкан кровью, руки были в ней почти что по локоть. Он сразу же отвлекся от своей трапезы, выпрямившись. Я почувствовал, как во время зрительного контакта Пионер попытался установить какую-то связь между их разумами… Однако он нарвался на непробиваемую, кошмарную стену, которая предстала перед моими глазами сплетением самых невозможных форм и фигур, выполненных из чего-то, очень сильно похожего на гнилое мясо. Оно было живо, копошилось, сочилось черной кровью и ихором. И увидев перед собой это, Пионер ужаснулся. — Ты… — Я отчетливо почувствовал его смятение и… Сочувствие? Если бы я мог, то протер бы глаза, лишь бы убедиться, что ощущения меня не обманывают. Неужели эта тварь способна на такие эмоции? Или же подобного могут ждать лишь те, кто каким-то образом близок к нему? — Все-таки пришел… — Ответил Грендель, вытирая подбородок и отбрасывая назад истерзанное тело мародера словно тряпичную куклу. Оно пролетело несколько метров, упав в еще одну шахту, вниз… Туда, куда упал я, когда Грендель напал на нас. Так вот, откуда там были эти трупы! — Брат мой… — Начал Пионер, оправившись от шока и выставив руку вперед. — Ты говоришь с помощью голоса, так, как чистые организмы… Что с тобой? Почему я не слышу твоего сознания? Не чувствую твоих мыслей? Лицо Гренделя исказила кривая ухмылка. — А ты должен? Почему? Потому, что привык так? Или потому, что Он тебе сказал? — Грендель поднялся, похрустев суставами шеи. — Мои мысли принадлежат лишь мне. — Но я видел их часть. — Ты видел мое предупреждение. — Парировал он, стоя без движения. Стороны, видимо, ждали, кто же сделает первый шаг. И если Грендель был уверен в том, что дело закончится кровопролитием, то я отчетливо чувствовал, что Пионер не хотел сражаться. — И то, что я позволил тебе увидеть. Скажи же мне, один из Его сынов… Какие ты сделал выводы? — Я знаю, что ты чувствуешь. — Пионер направился к Гренделю, тот же пока ничего не предпринимал. — Брат мой, ты… Незавершен. Несовершенен. В твоем рождении что-то чудовищно пошло не так, ты сбился с пути, сошел с ума без путеводного света Создателя… — Он бросил взгляд на один из трупов обитателей бункера. — Такого не бывает, если только не… Кто сделал это с тобой? Улыбнувшись во все тридцать два зуба, Грендель ответил: — Они… — Они… Эти жалкие, ничтожные, слабые создания… За каждую секунду твоих мучений мы заставим их заплатить десятикратно. — Пионер положил руку Гренделю на плечо. — Брат мой, ты не один. Есть другие. Много других. У тебя есть семья и… Отец. Создатель. Наставник. Покинь со мной это ужасное место, дай мне отвести тебя к нему. Позволь мне помочь тебе… Но Грендель лишь расхохотался. Раскатисто, с надрывом. Он легким движением отодвинул руку Пионера. — Ты не дал договорить мне… «Брат». Не только люди — да, у них была своя роль. Однако главной причиной моего безумия является кое-что другое. Он. Твой любимый… «Создатель». — Последнее слово Грендель буквально выплюнул, в то время как Пионер взглянул на него с недоумением. — Нет… Брат мой, ты ошибаешься. Создатель защищает и направляет нас… — ЗАЩИЩАЕТ?! — Грендель кричал в лицо Пионеру, размахивая руками от избытка эмоций. — Посмотри на меня! Вспомни то, что увидел и расскажи мне, от чего же он меня защитил?! — Создатель не виноват в том, что с тобой стало. Он всегда приходит, когда мы рождаемся. Всегда вытаскивает из тьмы, показывает свет, учит тому, кто мы есть и к чему должны стремиться. — Пионер скрестил руки. — Единство. Крови, разума и плоти. Вот, кто мы есть. Я не знаю как, но люди лишили тебя возможности увидеть его, услышать его голос. И тем не менее, это исправимо. Прошу тебя, брат, отправься со мной. — Ты так же слеп, как и остальные… — Прикрыв лицо ладонью, Грендель отошел на несколько шагов назад. — Нет, я видел его. Чувствовал его разум. Настолько близко, насколько не были к нему близки ни ты, ни кто-либо другой. Я видел то, чем он является на самом деле и когда он захотел изменить меня согласно своей воле… Я отказался. Тогда он перешел от слов к действиям. Попытался подчинить меня, превратить в бездумную болванку, как поступил с тобой… — Я буквально чувствовал, какой шок у Пионера вызывает каждое слово Гренделя. Он тоже видел это и улыбался, чувствуя свое превосходство. — Ты подчинился ему. Последовал его воле… Но скажи мне, что бывает с теми, кто отвергает его путь? — Никто не отвергает путь Создателя. — Ответил Пионер без тени сомнения, но Грендель лишь рассмеялся вновь. — Конечно никто, ведь он никогда не дает права выбора! — Он сложил руки на груди. — Знаешь, за что я благодарен людям, а? За то, что они искалечили меня настолько, что я смог дать ему отпор. — Ты… Отверг его?! Но зачем?! — Пионер всплеснул руками, оскалившись. — Посмотри на себя! Неужели ты настолько обезумел, что это жалкое существование доставляет тебе удовольствие?! Послышался смешок Гренделя, который внезапно посерьезнел. — Я хочу, чтобы ты запомнил две вещи. Во-первых, свои слова о моем существовании, а до второй мы еще дойдем. Теперь скажи мне… Как тебя зовут? — Пионер. — Ответил тот. — Раньше братья и сестры называли меня «Цепь». Грендель раздраженно выдохнул. — Нет. Это не имя. Как тебя назвали твои родители? — Именно так. Создатель нарек меня «Цепью», когда я открыл в себе способность управлять низшими разумами. Но мы меняемся на своем пути. Изменившись, я стал называть себя Пионером. — Ты не понимаешь меня… Создатель тебя не рожал. Мать и отец твоего тела. Какое имя они дали тебе? — Я не знаю и не хочу знать. — Отрезал Пионер. — Они, как и это тело в прошлом, были людьми. Мы выше людей. — Да ну? Если так, то ты просто обязан помнить свое прошлое. Обратись к своим воспоминаниям, «Пионер» или «Цепь», как угодно. Скажи, есть ли в твоем разуме память о прошлой жизни, той, в которой ты еще был человеком? Если же нет, вспомни, не рылся ли кто в твоей голове? Пионер на секунду замешкался, к вещей радости Гренделя. — Ее нет и не было. — Итак, мы все же к чему-то пришли. Теперь мысли шире. Как думаешь, почему? — Потому, что она была стерта Создателем. — Ответил Пионер, будто озвучив само собой разумеющееся. — Именно. Разве это не кажется тебе странным? — Нет. Наша прошлая жизнь была бессмысленна. Это даже не была жизнь. Вновь смех Гренделя разорвал воцарившуюся тишину. — И почему же ты считаешь так? Потому, что он вложил в тебя это? Ох, ты хоть что-то в этой жизни сделал сам, или все твои мысли не рождались в твоей голове, а происходили из одного истока? — Мне не нравится то… — Цепь Пионера резко оказалась намотана на руку. — …к чему ты клонишь. — Конечно же тебе не нравится, ведь я только что сделал то, что не удавалось, наверное, никому до меня. Картина мира, которую ты представляешь, пошатнулась. До трещин пока что далековато, но всему свое время… — Ты не сможешь пошатнуть мою веру в Создателя, брат. Это ты слеп и отвергаешь как его помощь, так и мою. — Былое дружелюбие начало постепенно испаряться. — Возможно, ты прав… Но почему-то именно ты затрудняешься ответить, какой бы ты принял выбор, если бы помнил то, кем был раньше. А знаешь, почему? Потому, что где-то там, в глубине души, ты понимаешь, что я прав. Иначе бы ты не смотрел на меня так. Иначе бы ты не надевал пионерский галстук, не так ли? — Ты зазнался… — Процедил Пионер сквозь зубы. — Ты, еретик, отвергающий Создателя… — Да. — Ответил Грендель, обнажая зубы. — Отвергающий. Каждой клеткой своего тела и всеми фибрами своей гнилой души. — Ненадолго, брат. Если бы ты не был так слеп, то мне не пришлось бы вбивать истину тебе в голову. Я чувствовал всю мощь, которой обладало тело Пионера. То, как он с рывка сорвался с места, несясь к Гренделю со скоростью, которую я не мог нормально воспринять — вокруг все выглядело смазанным. На секунду время будто замерло, он приготовил руку, не обтянутую цепью, для удара, его силы хватило бы, чтобы превратить голову человека в кровавый фарш… Но Пионер не хотел убивать врага. Я чувствовал, что он целиком и полностью сожалеет о происходящем, будто воспринимает его как печальную необходимость. Наконец он поравнялся с врагом, кулак летит к цели, точно в грудь — обезвредить, взять, заставить прозреть, но… Грендель останавливает его кулак и Пионера буквально парализует шоком от того, насколько легко его врагу удалось сделать это. Ни один мускул на его лице не дрогнул, всем своим видом он показывал, что для остановки Пионера ему не потребовалось никаких особых усилий. — Невозможно… — Только и успел сказать Пионер, как молниеносный удар… Нет, скорее просто толчок Гренделя настиг его, отправляя в полет и заставляя упасть на пол, прокатившись таким образом практически к обрыву шахты. Он поднялся, помотав головой, но лишь спустя пару секунд понял, что его рука изогнута под неестественным углом. Перелом. Ему приходилось регенерировать и более серьезные повреждения, для подобных ему это было фактически ничто. Однако шок вызывало не это. — За свою жизнь… — Начал он, выправляя здоровой рукой поврежденную. Я буквально чувствовал, как срастаются заново мышцы, сухожилия, слышал, как растут кости — такой глухой, тихий скрежет… — Лишь один человек смог ранить меня без моего позволения… Грендель расхохотался, но по ноткам истерики в его смехе было заметно, что он уже начинает терять разум. — Человек? И ты серьезно судил свои возможности по стычкам с теми, кто не может дать тебе отпор? — Смех все еще мешал ему говорить, однако в следующий момент он резко остановился и на лице Гренделя нельзя было увидеть ничего кроме серьезности. — Похоже, ты не понимаешь, как здесь дело построится, «брат». Возможно, среди людей ты и тебе подобные были волками, но здесь… Здесь вы окажетесь на другом конце пищевой цепочки. — В мгновение ока он переместился за спину Пионера. Со скоростью, которая шокировала даже его. — Ты никогда не встречал ничего, подобного мне. Пионер развернулся, дабы нанести удар, но Грендель нырнул под обтянутый цепью кулак и впечатал свой в грудь врага. Пионер еле сохранил равновесие, отъехав назад и выплевывая кровь. Кости его грудной клетки были переломаны, осколки вонзились в легкие, если бы ему необходимо было дышать, то кровью он бы буквально захлебнулся. Однако организм уже начал регенерировать… Но Грендель снова был рядом. — Я не человек и не один из твоих собратьев… Я намного, намного хуже. Цепь слетела с кулака, обратившись в подобие кнута. Усовершенствованный организм Пионера позволял ему владеть ей просто на невообразимом уровне. Когда они начали биться, то я видел лишь смазанные очертания его оружия и движений Гренделя. Лишь потом я понял, что он уворачивался от каждого удара Пионера чуть ли не зевая, при этом сложив руки на груди. Подгадав момент, он выставил руку вперед и намотал на нее цепь Пионера, резко потянув и таким образом остановив противника. — Я — безумие во плоти. Ты в моих угодьях. И я. Тобой. Пообедаю. Вновь потянув цепь на себя, Грендель приблизил к себе Пионера, впечатывая в него кулак, на этот раз в солнечное сплетение. Затем снова. И снова. И снова. Пионер, который казался мне просто непобедимым для обычного человека, для Гренделя был просто боксерской грушей — он превосходил его в скорости, силе, быстроте реакции, вообще во всем. И Пионер понимал это. Вернее, пытался понять. Что-то в его ощущении мироустройства оказалось под угрозой. Что-то важное… Но когда я попытался понять, что именно, он не дал мне это сделать мягким давлением на мой разум. В очередной раз Грендель впечатал тело Пионера в стену и тот издал сдавленный хрип, обмякнув и сползая на пол. — Как бы ты ни старался… — Ударом ноги он вновь переломал ему ребра. — Какую бы ложь не пытался мне внушить… — Когда Пионер поднял руку то ли для удара, то ли для того, чтобы остановить противника, Грендель переломал и ее. — Даже он не смог меня сломать. На что ты вообще рассчитывал? — Подняв Пионера за ворот плаща, Грендель отбросил его к обрыву, в который сорвался я после боя с ним. — Что сможешь победить меня, заставив силой принять эту ложь? — Медленной походкой он направился к врагу. — Вот только ты упустил одну очень важную деталь, Пионер. Вторая вещь, которую я хочу, чтобы ты запомнил как следует. Вы — лишь марионетки Его воли. А я… — Пинком он отправил Пионера в полет вниз. — Я — хозяин собственной судьбы. Пионер падал. Он ударился об стену шахты, сломав себе ключицу и вторую руку. Груда трупов внизу смягчила удар, однако он уже подошел к состоянию, когда в горячке боя его организм уже не успевал регенерировать полученные повреждения. Он стремительно тратил свои силы, о чем говорили гематомы, появляющиеся на его теле — признак того, что без подпитки он вскоре не сможет восстанавливать себя и начнет гнить. И лишь посмотрев на мир глазами Пионера я понял это. Как только он отполз достаточно, Грендель также спустился, продолжив швырять врага дальше по проходам, пока они не добрались до места, в котором Пионера встретил после этих событий уже я. Однако одну деталь Грендель упустил… Или делал вид, что упускает. Он лишь толкал Пионера, а не бил. Поэтому к тому моменту он худо-бедно, но окончил регенерацию и набросился на него, повалив на землю и осыпая градом ударов, вздымающих облака пыли и способных прикончить обычного человека на месте. Вот только регенерация Гренделя работала намного быстрее. Рана, наносимая Пионером, восстанавливалась быстрее, чем он наносил другую — этот фарс продолжался лишь по воле Гренделя, желающего продемонстрировать свое превосходство. И когда Пионер осознал это, то Грендель легко скинул его, переломал руки и ноги и схватил за горло, моментально закончив эту пародию на бой. — Поведай мне, каково это, «братец»? Каково поменяться местами со своими жертвами? — Нет смерти в служении Создателю… — Хрипел он, выплевывая кровь. — Я… Не боюсь тебя… — Смерть? — Грендель усмехнулся. — Есть вещи куда хуже. Но раз уж ты так желаешь найти ее раньше, чем она тебя… — Он подошел к бетонному блоку, одиноко лежащему посреди тоннеля. И клянусь, я мог ощутить ужас Пионера, когда взгляд его упал на железную арматуру. Сбросив тело противника на блок, он подобрал ее, вознес и с ревом обрушил на Пионера, но удар этот был рожден не яростью, а идеально выверенным расчетом. Грендель точно знал, куда надо бить — понял я это только постфактум, когда осознал, что полностью регенерировавший все остальные повреждения Пионер не может пошевелиться, потому, что арматура, пригвоздившая тело к бетонному блоку и раздробившая позвоночник, не позволяла ему окончательно регенерирвать, ибо фактически торчала между позвонками и их осколками. Улыбнувшись, Грендель загнул противоположный конец арматуры, таким образом лишая врага любых шансов на побег. Затем он заглянул ему в глаза… И я вдруг резко испытал дежавю. Когда Пионер вторгался в мои мысли, прямо как сейчас — Грендель сделал то же самое с ним. Он видел его воспоминания… И именно поэтому тогда, в столовой, уже знал, что Пионер заставил меня сделать ради спасения моих друзей. — Чувствуешь? Это называется страх. Запомни его. Запомни хорошо, он мне понадобится. — Ты… Ничего не изменишь… — Хрипел Пионер, сверля его взглядом и зная, что вскоре он не сможет даже говорить. — Другие идут. Они найдут тебя. Он найдет тебя. Но Грендель лишь снова рассмеялся. — Пусть так. Но ты все равно этого не увидишь… — Он занес руку для удара, целясь Пионеру в голову, но… Масса плоти на его ушах едва заметно дрогнула. — Ох… Кажется, гости пожаловали… — Развернувшись, он побрел обратно к шахте, не удостоив Пионера даже взглядом. Так, словно ему наскучило само его существование. — Я передумал… «Братец». У меня дела поважнее и твоя кончина подождет. До тех же пор у тебя будет масса времени, чтобы понять, что смерть — далеко не самый страшный исход… Если ты еще не понял этого, смотря на меня. Картина происходящего пошла трещинами и я почувствовал, как в момент, когда Грендель начал удаляться, меня будто утянуло обратно, в густую, вязкую тьму…***
Я пришел в себя как только окончательно упал на землю. Это означало, что все показанное мне Пионером видение в реальности длилось лишь несколько секунд. Арен тут же подбежал ко мне, обнюхав и удостоверившись, что все хорошо, в то время как я, прохрипев, начал подниматься. — Если ты думаешь, что это что-то меняет… — Ты хочешь спасти Ульяну? — Прозвучал его голос в моей голове и клянусь, если бы не эти слова, то я бы пристрелил его здесь же. — Ты знаешь где она? — Чувствую. Запах. След. Она здесь была и не могла уйти отсюда. Помоги мне и я отведу тебя к ней. Услуга за услугу. Обрез замер, направленный на голову Пионера. Я все еще не решался нажать на спусковой крючок, хотя очень хотел. Казалось бы, делов-то? Должны же быть другие варианты, я мог бы и сам найти Ульяну, а этот кусок дерьма… Нет. Мои личные проблемы не должны вредить отряду. Если то, что он говорит - правда, то самое время засунуть треклятую гордость себе в задницу и действовать по обстоятельствам. Только вот… — После того, что ты сделал… Как мне тебе верить? — У тебя нет выбора. — Констатировал Пионер. — Как и у меня. Он слишком силен. Я никогда не видел ничего подобного, но… Я знаю, как победить его. Я связался с Создателем. Шанс есть, но он будет всего один. — Создатель… — Прошептал я, будто пробуя слово на вкус. Происходящее в последнее время все больше и больше напоминает самый настоящий сюр. — Почему я этого не увидел? — Потому, что Его слова не для твоих ушей. Но я расскажу тебе о том, как одолеть его. — Расскажешь, как тогда? — Тогда я не давал тебе никаких обещаний. Я всегда верен своему слову, Семен, и правду предпочитаю лжи. Если бы не эти обстоятельства, то я бы убил вас всех, но планы изменились. И если тебе дороги жизни чистых организмов, которых ты зовешь друзьями, то ты освободишь меня. Сейчас. Надменность, с которой он говорил эти слова даже в таком состоянии, заставляла меня чуть ли не зубами скрипеть. По правде говоря, я до сих пор не могу быть уверен в нем. Я все еще могу пристрелить его, забыв произошедшее как страшный сон и скорее всего поступлю абсолютно правильно — нет никакой гарантии, что он не разорвет мня на куски, как только… Если я вообще смогу вытащить эту арматуру. Но с другой стороны, что мне терять? Я все равно не выберусь отсюда без его помощи, даже если найду Ульяну. Подойдя к Пионеру, я взялся за арматуру и с силой потянул на себя под непонимающий взгляд Арена. Черт возьми, застряла конкретно — силы Гренделю не занимать. — Найди подходящую точку опоры. — Послышался голос Пионера в голове. — Спасибо, твою мать, я не знал. — Съязвил я в ответ и залез на бетонный блок. Снова взяться за арматуру, снова потянуть на себя… На этот раз поддалась. — Давай. Еще немного. Я вложил все силы в последний рывок и наконец смог осуществить задуманное. С влажным звуком арматура двинулась и стала покидать тело Пионера — я даже чувствовал сопротивление плоти и то, как она касается раздробленных костей. Несколько секунд спустя я выбросил ее и слез, став наблюдать за Пионером, который… Все еще не двигался. — И что теперь? — Терпение. Восстановление таких травм — дело тонкое. Моему организму нужно время. Сначала он смог пошевелить пальцами рук. Затем в движение пришли ноги. После — руки, полностью. Через пару минут он уже смог опереться и поднять себя, а вскоре и вовсе встал на ноги, заметно покачиваясь. Судя по всему, все еще восстанавливался. Глядя на это, я не мог поверить своим глазам — для любого человека подобная травма стала бы смертным приговором, не говоря уже о том, что даже если бы он выжил, эта ржавая арматура внесла бы инфекцию и он умер бы от заражения крови. И тем не менее, Пионер передо мной. Стоит как ни в чем не бывало и улыбается, обнажая ряд наточенных зубов. Что-то подсказывало мне, что я совершил большую ошибку, о которой пожалею если не прямо сейчас, то как минимум в скором времени. — Благодарю, чистый организм. — Мне не нужна твоя благодарность. — Парировал я, смотря ему в глаза. — Твоя часть уговора. Говори, что ты задумал и как мы спасем Ульяну. Пионер прикрыл глаза, не обращая внимание на Арена, который увидел, что незнакомца я вроде бы не атакую и принялся его обнюхивать. — Что касается твоей подруги — она здесь и мы найдем ее. Мне самому любопытно, что сделал с ней Грендель и я хочу кое-что проверить, но вот мой заблудший брат… — Брат? — Спросил я, нащупав обрез на бедре. — То есть вы с ним заодно? — К сожалению, нет. Он сбился с пути, и я хотел бы спасти его. — В таком случае у меня для тебя плохие новости — учитывая то, что с тобой произошло и то, что я видел, скорее это тебе понадобится помощь. Пионер ухмыльнулся. Он чувствовал мою неприязнь и злость в словах. — Ты прав. Он сильнее меня, но теперь я — проводник воли Создателя. Это все меняет. И мне понадобится помощь тебя и твоих друзей. Честно говоря, с этих слов я впал в небольшой осадок. — А ты не охерел ли случаем? После того, что ты сделал, я спас тебя и теперь ты еще наглость имеешь что-то от меня требовать? — У щенка прорезались зубки? — Он вновь ухмыльнулся. — Как я уже сказал, он сильнее меня. К тому же он способен регенерировать любые раны, которые мы нанесем ему… Но если получится хотя-бы ненадолго нейтрализовать его, я смогу соприкоснуться с его разумом и свести его регенерацию практически на нет. Говоря так, чтобы ты понял — в плане способности восстанавливаться он станет таким же, как и я. Тогда я сам займусь им, а вы уйдете отсюда. Настолько далеко, насколько сможете. Ради вашего же блага. — Я уже собирался ответить, но он опередил меня. — Предвосхищая твои вопросы — нет. Иных выходов из нынешней ситуации не имеется. В ином случае никакие наши телодвижения не имеют смысла. К тому же в твоих интересах поторопиться — я слышу, как он охотится на твоих друзей. — Они еще живы?! — Ненадолго, если ты не перестанешь сотрясать воздух, чистый организм! — Мгновенно переместившись ко мне, прокричал он мне в лицо, чем заставил Арена вздрогнуть и облаять его. Что-ж, теперь я его узнаю. — Хорошо. Веди. — Ответил я, вздохнув и потрепав подбежавшего ко мне песеля по голове. *** — Быстрее! — Я пытаюсь, сука, пытаюсь! — шипела Двачевская, едва поспевая за Славей, в то время как позади них доносились глухие звуки ударов и рычание. В попытке убежать от Гренделя, они снова оказались на третьем ярусе и сейчас бежали к лабораториям, ведомые лишь животным ужасом. Обе девушки понимали, что в случае прямого столкновения у них не будет шансов и теперь оставалось лишь делать то, чему их учил Капитан как раз для подобных случаев. Бежать и прятаться. Время для удара еще придет, но если они погибнут, бить будет некому. Семен пропал, Капитан, Гром и Электроник отправились в другую сторону ярусом ниже и Алиса со Славей не питали иллюзий касательно своего положения. Кэп и Электроник были самыми мозговитыми из их отряда, когда дело доходило до подобных ситуаций. Впрочем, вряд ли когда-то они сталкивались с чем-то похожим. Возможно, они смогут что-то придумать, но только в том случае, если останутся живы. Поэтому Алиса и Славя должны выиграть время — каждая секунда на счету. Они мчались на память через заваленные трупами лаборатории, не помня себя от ужаса, вслушиваясь в приближающиеся звуки шагов, спотыкаясь из-за того, что они выключили фонарики, хоть и знали, что эта тварь и во тьме преспокойно сориентируется. Не было никакого сомнения в том, что Грендель напал на их след и уже не отпустит просто так, но сколько бы они не петляли — он все равно двигался следом, словно гончая за своей добычей. С одной стороны это придавало сил — чудотворное действие адреналина заставляло плевать на лимиты своего тела, мчаться все дальше и глубже в бункер, пытаясь отсрочить ужасную и мучительную смерть. Но с другой, это изматывало — настанет момент, когда даже адреналин не сможет унять боль в ноющих мышцах и восстановить дыхание. Нужно было что-то делать. Срочно. В очередной раз свернув, Славя почувствовала страшное опасение, стягивающее живот холодными кольцами страха. Будто подсознательно зная, что сейчас они обнаружат нечто неприятное. Фонарик, закрепленный на оружии, вспыхнул, распарывая темноту лучом искусственного света = и подтвердил опасения. Это был тупик. И будто бы этого было мало - Грендель скоро настигнет их. Хриплое дыхание и звуки шагов доносились настолько близко, что Алиса могла поклясться, она будто уже чувствовала смрадное дыхание и то, как тяжелые шаги сотрясают пол под ними. Смерть не просто была рядом - она дышала им в спины и следовала по пятам. Но Славя смогла взять себя в руки и фонарик осветил стройные ряды шкафчиков, в которых ученые раньше держали различные вещи. Один был открыт и возле него валялся костюм РХБЗ вместе с несколькими баллонами. Это означало, что внутри он был достаточно просторным и мог бы вместить их обоих. План появился моментально, Славя посмотрела на Алису и все стало понятно без слов. Не помня себя от страха, девушки ввалились внутрь и закрыли дверцу — из-за переполняемых эмоций ее тихий скрип разрывал тишину будто гвоздь, которым водят по поверхности стекла. Пытаясь воспользоваться короткой передышкой, Славя стала с шумом глотать ртом воздух, но его тут же закрыла ладонь Алисы, нахмурившейся и обернувшейся, чтобы попытаться что-то разглядеть во тьме через прорези в дверце шкафчика. И Славя тут же все поняла. Грендель был здесь. Он пришел за ними. Тяжелые шаги раздались у входа в упирающийся в тупик коридор, затем стали приближаться, пока не миновали их — чудовище осматривало все вокруг. Если бы не действия Семена и Электроника, что смогли каким-то образом серьезно ранить его и лишить невероятно обостренного слуха, то они уже были бы мертвы. И тем не менее, Грендель как-то ориентировался. По запаху ли, по зрению, но четко ощущал себя в пространстве и не собирался уходить. А значит, понимал, что его добыча близко. В такие моменты память, будто реагируя на происходящее, порой вспыхивает, пытаясь найти хоть какое-то утешение для разума, готового сорваться в пучину безумия. Славя зажмурилась, вспоминая слова молитвы, которой ее научила бабушка в далеком детстве. Алиса же наоборот, сосредоточилась, чтобы понять, где находится эта тварь и когда для них настанет момент вырываться и вновь очертя голову нестись куда глаза глядят. Грендель же все шагал вдоль коридора, ведомый чем-то своим. Его рычание вскоре стало отдаленно напоминать что-то, похожее на смех. — Играем в прятки, да? Хорошо… Я ведь должен развлекать своих добрых гостей… Раз, два, три, четыре, пять… Выхожу тебя искать… — Сердце чуть не остановилось у Алисы в груди, когда он прошел мимо них, буквально на расстоянии метра. — Можешь прятаться, хитрец - все равно тебе конец… Ни Славя, ни Алиса не знали, какая сила воли не дала им вскрикнуть от ужаса, когда кулак Гренделя обрушился на один из шкафчиков, пробив дверцу и упершись в заднюю поверхность. Сорвав ее с петель, он отбросил ее, но не нашел ничего внутри, раздраженно фыркнув… Но в тот же миг он остановился, выпрямился и с шумом начал втягивать ноздрями воздух. Когда он закончил, то развернулся и, криво ухмыльнувшись, побрел к другому шкафчику. Тому, в котором прятались Алиса и Славя. Двачевская посмотрела на подругу, у которой в глазах застыли слезы. Даже сейчас Алиса сохраняла самообладание и это каким-то неведомым образом передалось и Славе, что смогла взять себя в руки и успокоиться. Двачевская убрала ладонь и подняла ружье, показывая таким образом, что сейчас им предстоит столкнуться с Гренделем снова. Славя кивнула, взявшись за дробовик и морально приготовившись к тому, что сейчас произойдет, после чего подруги, поняв друг друга, синхронно стали опускаться в полуприсед. Шаги звучали все громче и громче… — Раз, два, три, четыре, пять… — Грендель остановился, глубоко вдохнув и занося кулак. — ПРИГОТОВЬСЯ УМИРАТЬ! Кулак пробил дверцу и уперся в стену шкафчика, вмяв ее, но из-за того, что девушки пригнулись, они остались живы. Возвратным движением руки Грендель вырвал дверцу с петель, но тогда… Алиса и Славя были уже готовы. Они синхронно открыли огонь по противнику, из-за того, что фонарики все еще были отключены, они выцеливали его только благодаря интуиции и коротким вспышкам от выстрелов. И все же, успех был. Каждое попадание рвало плоть, дробило кости, заставляло Гренделя отступать. Покинув свое укрытие и включив фонарики, они стали прицеливаться намного четче — прострелили ему ноги и заставили упасть на колени, после чего синхронно стали палить в голову, превращая ту в кровавый фарш. Это было нечто сродни исступлению. Грохот выстрелов в узком пространстве закладывал уши, отдаваясь гулким звоном, в то же время он придавал уверенности в своих силах, ровно как и вид Гренделя, что подкосился и упал, не подавая признаков жизни. Им надоело бояться. Надоело убегать. Надоело постоянно жить в страхе потерять своих друзей и весь гнев, вызванный этим положением, выплеснулся в этот момент с такой силой, что даже Грендель не смог устоять. Славя и Алиса остановились лишь тогда, когда у них больше не осталось патронов и потребовалась перезарядка. В тусклом свете фонариков девушки переглянулись, не в силах осознать, что они только что смогли сделать. Однако на их глазах тело Гренделя уже начинало медленно, но верно восстанавливаться. Двачевская быстро зарядила ружье еще одним патроном и вновь пальнула в голову, отсрочив его восстановление еще ненадолго. — Твою мать… — Выдохнула Славя, сплюнув на заляпанный кровью и ихором пол. — Что теперь?! — Бежать, однозначно бежать! — Отозвалась Алиса, схватив подругу за рукав и потащив во тьму коридоров. Они бежали минут десять и на этот раз им везло меньше — тупик за тупиком, тупик за тупиком… К моменту, когда они смогли добраться до выхода из лабораторий, послышался оглушительный рев и громкий топот, означавший, что Грендель восстал из мертвых и вновь идет по их души. Вернее не идет — он мчится, сметая все на своем пути, издавая рев и визги, от которых кровь стыла в жилах. На подходе к шахте лифта Славя и Алиса вместе остановились и медленно, будто борясь с самими собой, выпрямились и посмотрели друг другу в глаза. Первой не выдержала Алиса. Она мягко улыбнулась и вскоре расхохоталась, не в силах больше бороться со своими эмоциями. Вслед прыснула и Славя, прикрывая рот ладонью. Они смеялись громко, звонко, от души. Смеялись, принимая неизбежное. Они не смогут убежать. Не смогут спастись. Грендель разорвет их на части и единственное, что они могут сделать — это довершить начатое. Выиграть время, пусть даже ценой собственных жизней. — Никогда бы не подумала, что придется вот так… Но знаешь, лучше ведь, чем у людоедов? Девушки вновь расхохотались, вторя приближающемуся топоту. — Эх, Славя, сучка ты крашеная… Мне будет тебя не хватать. — А вдруг встретимся там… Ну, по ту сторону? Алиса фыркнула. — Тогда тебе придется подождать — пойду к богу и спрошу, что за херню он тут сотворил. — Как всегда в своем репертуаре… — Констатировала Славя, покончив с перезарядкой и встав наизготовку. — Ну что, в последний бой, подруга? — Именно. Если этот ублюдок хочет нас сожрать, то для этого ему придется поработать. Улыбнувшись, Двачевская присоединилась к своей подруге и вместе, плечом к плечу, они приготовились встретить мчащуюся в их сторону смерть…***
Гром, Капитан и Электроник потеряли счет времени. Они неслись по запутанным коридорам, влетая в одну комнату и тут же покидая ее — необходимо было удалиться на максимальное расстояние. Лишь фонарик, который Капитан сжимал трясущейся рукой, освещал путь и вскоре, после очередного спуска, они все вместе осознали, что больше не смогут идти. Во-первых, это был тупик, а во-вторых, им был смертельно необходим отдых. В особенности — Грому, что все это время тащил на себе Электроника. Устало вздохнув, он опустил парня на пол и сел рядом, вытирая ладонью пот со лба. Жарко, жарко, жарко до отупения — одежда мерзко липла к телу, то ли от пропитавшей ее крови Гренделя, то ли от пота. И Гром молился о том, чтобы на его теле не было других ран, а та, которую заштопала Славя, уже успела худо-бедно, но затянуться. Иначе неясно, какую неведомую хрень он может от него подхватить кровь-в-кровь. Капитан, выглядящий крайне растерянным, озирался по сторонам с фонариком в руках — из-за взгляда на судорожные движения луча света становилось дурно. — Не надо… — Прошептал пришедший некоторое время в себя Электроник, переводя дыхание. — Отдыхай, братишка, тебе и так хорошо досталось… — Гром похлопал его по плечу, прикрыв глаза и шумно глотая ртом воздух. — Охренеть ты отмочил… Не знал, что в тебе такие черти водятся. Так ранить эту гниду… — Нет… Не об этом… — Электроник откашлялся и медленно стал подниматься на ноги. Они тряслись, из-за чего ему пришлось опереться на стену, координация подводила его. — Кэп, не надо так махать фонариком. Дай мне, я хочу кое-что проверить… Не видя альтернатив, Саша отдал источник света другу и сам сел рядом с Громом, в то время как Электроник стал исследовать окрестности. — Слушай, че с тобой? — Спросил байкер, кинув на Капитана мимолетный взгляд. — Славя рассказывала, что ты мертвяков налево-направо раскидывал, но сейчас, без обид, слабо верится? Я понимаю, такую-то хрень встретить, но ты как бы ведешь нас. Возьми себя в руки. — Они… — Прошептал Капитан. — Это все они… В Рязани… И этот — один из них, но… — Ты о чем? — Спросил Гром, потупив взгляд. Выругавшись, он схватил Капитана за плечи и потряс. — Соберись, твою мать! Семен, Славя, Алиса — они рассчитывают на нас, хорош сопли пускать, ты меня понял?! — А? — Капитан недоуменно посмотрел на Грома и потряс головой. — Да, я… Прости. Неприятные воспоминания. — Засунь свои воспоминания себе хоть в рот, хоть в нос, хоть в жопу, но прекрати вести себя как тряпка. Нам нужен лидер. Сейчас как никогд… Ты вообще слушаешь меня?! — Заткнись! — Прошипел Капитан, подняв указательный палец. — Ты слышал?! И действительно — эхом по коридорам разносился какой-то грохот. Будто от… — Выстрелы… — Прошептал Гром. — Причем выше… Живы наши девчонки! Они оба улыбнулись и кивнули друг другу, но в это время подоспел Электроник. — Ребят… — Начал он, едва сдерживая радость. — Вы даже не представляете, куда нас занесло…***
Мы с Пионером и Ареном шли молча — тишину нарушал лишь звук наших шагов, шарканье собачьих когтей по полу и моего дыхания. Меня никак не покидало ощущение нереальности происходящего, как и того, что я сейчас иду против самого своего естества. А оно вопило — вот она, твоя цель. Заставь его заплатить, отомсти, приставь ствол к его голове и навсегда сотри эту дурацкую ухмылку с его лица… И все же, голос разума заставлял отбросить эти мысли. Вряд ли я теперь смогу убить его, к тому же иначе мне не найти Ульяну… А, собственно, найдем ли мы ее — это еще было под большим знаком вопроса. Вдруг этот ублюдок тянет время для себя-любимого, в то время как она либо в другом месте, либо вообще мертва? Впрочем, не думаю. При таком раскладе Пионер вряд ли стал бы медлить и просто убил бы меня, вновь пойдя своей дорогой. Впрочем, он и сейчас шел, в каком-то смысле. Мы то и дело останавливались для того, что бы он то ли принюхался, то ли прислушался. Еще никогда в жизни я не ощущал себя настолько бесполезным, да и не ощутил бы, если бы в одночасье не стал зависим от верности этого урода своему слову. Да и казалось, что он так же мне не доверял, как и я ему. Только он не демонстрировал это прямо — никогда не оборачивался, чтобы посмотреть на меня, не спрашивал о чем-либо, пытаясь отвлечь. Просто выполнял свою работу, и все же… Я чувствовал какое-то напряжение в его действиях. И когда наши взгляды пересекались, он быстро отводил свой. Причем так, что мне казалось, будто виной тому было не отвращение, а… Стыд? Неужели он действительно сожалеет о содеянном, или это наш с ним разговор в церкви так на нем сказался? Впрочем, всего скорее это является лишь игрой моего воображения. Я не поверю в то, что мразь, с такой легкостью обрекающая ни в чем не повинных людей на верную смерть, способна испытывать сожаление. Для таких нет пути назад, а если бы и был, вряд ли бы им воспользовались. — Пришли. — Констатировал Пионер, остановившись и сложив руки на груди. — В смысле? — Я встал рядом с ним, смерив его недоверчивым взглядом. — Она за тем поворотом. — Он кивнул в сторону, в которой должна была находиться Ульяна. — И я чувствую, что с ней что-то… Не так. Слишком ровное дыхание. Слишком безжизненные мысли, словно в ее голове мертвый штиль… Иди, чего же ты ждешь? — Откуда мне знать, что это — не очередная твоя дурацкая игра? — Не узнаешь, пока сам не проверишь, чистый организм… — Губы Пионера растянулись издевательской усмешке, обнажив ряд наточенных зубов. Повеяло сладковатым запахом гнили. Арен почуял знакомый запах и ринулся к бывшей хозяйке, в то время как я медленно ступил вперед, пытаясь дышать ровно и морально приготовившись к тому, что я увижу, но… Нет. Пионер не обманул — это действительно была она! Ульяна сидела на спальном мешке, подогнув под себя ноги и смотря на меня, Арен радостно подвывал и тыкался мокрым носом в ее ладони. Вокруг нее было огромное количество разномастных консерв и бутылок с водой. Грендель действительно позаботился о том, чтобы она ни в чем не нуждалась. — Ульяна! — Воскликнул я, подбежав к ней и упав на колени. Я прижал ее к себе, стиснув в объятиях и вдыхая запах ее волос. — Черт возьми, как же мы волновались… — Погладив девушку по голове, я прикрыл глаза. — Все позади… Мы спасем тебя, клянусь… — Я бы не был в этом так уверен. — Спокойно произнес Пионер, мгновенно оказавшись возле нас и опираясь спиной о стену. Лишь тогда я заметил, что Ульяна не шевелилась. Нет, она определенно была жива — кожа ее была теплой, сердце билось, она дышала, но… Она никак не отреагировала на наше с Пионером и Ареном появление. Более того, я будто бы сжимал в объятиях труп. Никакой реакции, никакого намека на… Осознанность. Именно тогда я понял, что Ульяна не смотрела на меня, когда я ринулся к ней - она смотрела через меня. Куда-то далеко-далеко, на тысячи миль отсюда, будто отстранившись от реальности. — Что… Что этот ублюдок с тобой сделал?! — прорычал я и немного потряс ее за плечи. — Ульяна! Ульяна, очнись! — Она тебя не слышит. — Шумно выдохнув, Пионер подошел ко мне и положил руку на плечо. Не в качестве дружеского жеста, а чуть-чуть оттягивая назад. — Позволь мне. Я обернулся и гневно посмотрел на него. — Что тебе нужно? — Узнать ответ. Она ранена, но не внешне… Внутри. Что-то не так с ее разумом. Ни низший, ни чистый, ни даже вознесшийся разум не должен мыслить так. Поначалу я хотел послать его на три буквы. Я уже собирался сказать ему все, что я думаю о его сраной способности влезать в чужие головы, но потом осознал, что иначе Ульяне не помочь. При всем своем желании, даже если мы выберемся отсюда несмотря на Гренделя, даже если мы вернем ее в лагерь - вряд ли даже Виола сможет что-то сделать с человеком, находящимся в таком состоянии. От бессилия хотелось скрипеть зубами, неужели я снова вынужден довериться этому выродку?! — Если ты хоть что-то сделаешь с ней… — Процедил я сквозь зубы. — То что? Что, Семен?! Я не позволю больше ударить себя как тогда в церкви! — Крик Пионера эхом разносился по подземным коридорам. Но я, кажись, уже начал привыкать к его эмоциональной нестабильности и в ответ лишь рассмеялся. — Не понимаю… — Что? — Подобная реакция явно была неожиданной для Пионера. — Ты слишком тупой или слишком умный? — Спросил я, обернувшись. — После всего, что ты сделал, ты еще ожидаешь, что я просто так доверюсь тебе? — У ТЕБЯ! НЕТ! ВЫБОРА! — Он в мгновение ока оказался рядом со мной но я, каким-то образом предугадав его действия, выставил обрез вперед и тот уперся ему в горло. — Ты, верно, забываешься… — Я нервно усмехнулся, осознавая, что прямо сейчас кладу руку в пасть зверя, надеясь лишь на «пронесет». — Тот слабый, нерешительный мальчишка умер в момент, когда ты заставил его стать убийцей. Если хоть один волос с головы Ульяны упадет, то клянусь — не знаю, как, не знаю, с помощью чего, но я доберусь до тебя и заставлю умолять о смерти. По крайней мере теперь я знаю, как. Пионер замер, смерив меня взглядом, значение которого я не смог понять, как ни пытался. И тогда он сделал то, чего я от него никак не мог ожидать. — Прости. — Чё? — Склонив голову набок, я замер, думая, послышалось ли мне. В то же время Пионер мягким движением отодвинул обрез. — Я. Прошу. У тебя. Прощения. — Слова извинения он буквально выплюнул. — Я сделал то, что должен был. Ты — чистый организм, примитивный до ужаса по сравнению со мной, но… После того, как ты ударил меня в церкви, я начал что-то чувствовать. — Он склонил голову, положил кулак на грудь и сжал в руке ткань плаща. — Когда я думаю о произошедшем, внутри меня что-то горит, как пожар, пожирающий душу… Он доставляет мне боль, Семен. Я не хочу, чтобы так продолжалось, и эта боль отступает лишь тогда, когда я признаюсь себе в… Пионер оборвался на полуслове. Спустя пару секунд я заметил, как дрожит его рука — он сжал ее с такой силой, что вскоре у него хрустнули кости. — Почему это… Так трудно сказать?! Взревев, он с силой ударил по каменной стене, отчего та пошла трещинами, а его рука оказалась переломана. Впрочем, тут же начав на глазах приходить в норму. Он стоял в таком положении еще несколько секунд прежде, чем наконец выпрямиться и заглянуть мне в глаза. — Боль отступает, когда я признаюсь себе в том, что не должен был делать этого. Но лишь на время. Затем она приходит снова и… — Он оскалился, обнажая наточенные зубы. — Что это такое, Семен?! Почему я чувствую то, что чувствуют люди?! Как это прекратить?! А я? Я просто стоял как вкопанный, не зная, что и думать. Простить этого подонка? Нет уж, после такого обычное «прости» не прокатит. И все же, мое представление о Пионере пошатнулось. Да что там пошатнулось — оно чуть не рухнуло, когда вместо неубиваемой машины смерти я на мгновение увидел перед собой напуганное, потерянное существо, не осознающее истинного ужаса своих поступков, но сильно желающее найти верный путь. И все же… Лишь на мгновение. — Это называется совесть. — Ответил я, вернув обрез на пояс. — Они никогда не перестанет мучить тебя, потому что я никогда не смогу тебя простить. Такое… Такое не прощают. Но я совру, если скажу, что твои слова меня не впечатлили. — Хмыкнув, я развернулся, смотря на Ульяну. — Если это была правда, а не очередная твоя игра… Если ты действительно сожалеешь и хочешь помочь… Скажи, ты можешь спасти ее? Пионер хмыкнул, подойдя ко мне. — Я не знаю, что Грендель сделал с ней, но могу попробовать узнать. Ты хочешь этого? — Да. — Ответил я, понимая, что альтернатив снова нет. Тогда Пионер кивнул мне и подошел к Ульяне, присев возле нее. Пару секунд он смотрел на нее, после чего бережно заправил пряди волос за уши, обнажая виски и взялся за них тремя пальцами каждой руки, уставившись прямо в глаза. Ульяна вздрогнула и на секунду я увидел в ее глазах проблеск осознания, который тут же канул в небытие, когда она закатила их. — Это… Это же не… — Прошептал Пионер, вглядываясь в нее, будто в раскрытую книгу. — Что там? Что ты видишь? — Взволновано окликнул его я. — Причину. — Он улыбнулся. — Мой брат действительно показал ей. — Что показал? — Спросил я, сев рядом с ним. — Разум Создателя… Его крошечная частичка внутри этой девчонки. — Лишь сейчас я заметил, насколько мягкой была его улыбка. — Только в нем обитает такая любовь и забота… И огромная мощь, которую неподготовленный к возвышению человек перенять не в силах. Вот, почему я чувствовал ее как свою сестру… И вот, почему она в таком состоянии. — Я… Не понимаю. — И не сможешь понять, пока не пройдешь этот путь от начала и до конца. Те, кто прошли, перерождаются и занимают свое место подле Него, как я и мои братья и сестры когда-то. Если же этого не произошло, то разум человека цепляется за остатки прежней жизни, хочет сохранить их, не готовый отпустить… И поэтому делает единственное возможное для своего спасения. Грубо говоря, прекращает работу. Погружается в забытие, чтобы не разрушиться. — Вот как… — Честно говоря, лучше или понятнее не стало. — Мы можем что-то сделать с этим? — Разум Создателя священен и он помогает людям прозреть, но лишь тогда, когда они к этому готовы. — Он посмотрел на меня. — В другой ситуации я ни за что бы не стал мешать рождению новой сестры и тем более посягать на частичку того, кто дал мне жизнь, но она не прошла путь, предшествующий этому. И посему… Она должна забыть. Тело Ульяны забилось в конвульсиях, в то время как из ее носа и глаз пошла кровь. Арен, будто понимая, что происходит, собрался наброситься на Пионера и я вовремя остановил его. — Прекрати. - Предостерег меня Пионер. — Если разорвешь контакт сейчас, то нанесешь непоправимый ущерб ее разуму. Успокой собаку, отойди и дай мне ей помочь, если не можешь смотреть, а если можешь - вытри кровь с ее лица. Не зная, что делать, я все же доверился Пионеру и, убедившись, что Арен остудил свой пыл, отрезал часть плаща, став по мере возможностей помогать ему. Спустя пару минут он довольно кивнул, опустив обмякшее тело Ульяны на спальный мешок и медленно поднимаясь. — Готово. — Что ты сделал? — Вырвал из ее головы то, что сводило ее с ума. Однако она не будет помнить ничего с момента, когда мой брат вторгся в ее разум. Без этого она не смогла бы оправиться. Я хмыкнул. — Если это действительно то… — Что за… — Услышав голос Ульяны, я обернулся и почувствовал, как на мои глаза наворачиваются слезы радости, когда увидел ее осознанный, живой взгляд. Впрочем, недолго - Арен, осознав, что его хозяйка вернулась, повалил ее на спальный мешок и принялся облизывать лицо под ее радостный хохот. — Семен, что произошло… - Остановив гампра, она вновь поднялась. - Где ребята? Куда делась эта… Твою мать, Семен, сзади! Как только Ульяна увидела Пионера, она инстинктивно потянулась к закрепленному на поясе пистолету, но его там не было. Я поспешил успокоить ее, взяв ее за руку. — Все хорошо. Тебя никто не тронет. — Нет-нет-нет, нихрена все не хорошо! — Девушка одернула конечность и указала пальцем на предмет беспокойства. — За тобой зомби! Обернувшись, я увидел, как мой невольный союзник сложил руки на груди и повел бровью. — Это Пионер, Ульяна. Он помог мне тебя спасти. — Пионер? — Она наклонила голову, смотря то на меня, то на него. — Ты из наших что-ли? — Условимся на том, что я не против вас. Пока. — Отрезал он, отвернувшись. — Тогда хреновы твои дела, дружище - ты заразился. Да не просто заразился, ты натурально гниешь! Семен, какого хрена?! — Очень долго объяснять… — Я раздраженно выдохнул. Действительно, как объяснить все это в ситуации, когда каждая секунда на счету? — Ты помнишь, что произошло? — Я… Помню, как эта тварь напала на нас с Алексеем и Электроником. Кажется… Грендель, да? — Да, так его прозвал Алексей. — Я кивнул. — Он отшвырнул меня и я потеряла сознание, а затем… Все как в тумане. Семен, этот сумасшедший принес меня сюда вместе с Ареном, усадил, хотел накормить, называл своей дочкой, но… Он не выглядел злым. Не хотел убивать меня. Я попыталась объяснить ему, но он все пропускал мимо ушей. Постоянно болтал о каком-то кукловоде, что не отдаст ему меня и не станет его игрушкой, а потом подошел, схватил меня за голову, посмотрел в глаза и… — Ульяна заметно опешила. — Ничего. Я ничего не помню. — Что-ж, понятно. — Вздохнув, ответил я. Не соврал наш Пионер. — Чистый организм прав. — Он тоже подал голос. — Мой брат не хочет тебе вреда и воспринимает как свою дочь. Он не готов оставить прошлую жизнь и поэтому не может найти свое место в этом мире… — Брат? — Ульяна повела бровью. — Сумасшедший каннибал и его гнилой братишка. У вас тут что, чертова семейка Адамс? — Она ткнула меня локтем в бок. — Семен, не нравится мне этот фрик… — Мы теряем время… — Прорычал Пионер и я понял, что по большому счету согласен с ним. — Ульяна… — Я вздохнул, собираясь с мыслями, чтобы ввести ее в курс дела. — Мы пришли сюда чтобы спасти тебя. Пионер помог мне, но ребята наверху, в западне. Пионер знает, как победить Гренделя и вместе мы сможем это сделать. Нам понадобятся все. Ты мне поможешь? — Значит, ради меня… — Она заметно помрачнела. — Не надо было. Вы должны были уйти, спастись, вернуться в лагерь с припасами! Что они будут делать без нас? — Мы никогда не бросаем своих. — Ответил я, положив руку ей на плечо. Краем глаза я заметил, что Пионер обернулся на нас, но тут же отвел взгляд. — Так что, поможешь нам? Пару секунд подумав, Ульяна наконец взяла себя в руки и стала прежней. Улыбнувшись во все тридцать два, она ответила: — Из огня да в полымя? А ты как думаешь? — Тогда бери мой обрез и пойдем скорее…***
— Подожди-подожди, Серег, давай еще раз. — Сказал Гром, разведя руками. — Ни хрена не понимаю в этой вашей физике. — Да какая к черту… — Электроник сокрушенно вздохнул, смерив взглядом Капитана и байкера и указав пальцем на неизвестное им устройство. — Это — генератор. Добротный. Целый. Снабжавший весь бункер электричеством и готовый делать это снова. — Странно, что он еще в строю. — Капитан хмыкнул, в то время как Электроник отрицательно помотал головой. — Не думаю. Дело в том, что Грендель его не разнес — он целый, причем за ним хорошо ухаживали. Будто только что с конвейера. К тому же я никогда не видел ничего подобного. Он определенно импортный, к тому же реально передовой — они явно миллионы вбухивали в это сраное место. Эх, демонтировать бы его да в лагерь к нам… Но не суть. Я думаю, что люди, вливавшие в генератор топливо по мере нужды, просто-напросто погибли и поэтому он прекратил работу… — И если мы сделаем то же, что и они… — До Грома, видимо, начало доходить, о чем говорили уголки губ, медленно ползущие вверх в улыбке. — Да. Мы запустим его снова, как ни в чем не бывало. Капитан задумался, поглаживая подбородок. — И что тогда? — Думаю, подача электроэнергии возобновится и в этом плане все будет так же, как и на момент прекращения обслуживания генератора. — Стало быть, восстановим освещение… Это даст нам преимущество — мы наконец четко увидим, куда палить. Вот только Грендель доказал, что он не идиот. Думаю, он знает бункер как свои пять пальцев и сразу поймет, откуда у внезапного появления электричества ноги растут. — Значит, заправляем и валим. — Ответил Гром, ударив кулаком о ладонь. — А заправляем, собственно, чем? — Вот этим. — Электроник показал рукой на стройные ряды канистр, на каждой из которых красовался знак «Огнеопасно». — Подожди, то есть они все это время были здесь?! — Конечно. Я же говорил, что за генератором следили и тут постоянно работали люди. Капитан выдохнул с облегчением. — Хорошо, что Грендель не настиг нас тут — начали бы палить, попали бы по канистрам и взлетел бы весь бункер на воздух… — Я не хочу никого прерывать, ребят, но может займемся делом, пока нас или девчонок нахрен не сожрал этот урод? — Гром сложил руки на груди, уже стоя возле одной из канистр. — Кэп, подсобишь мне? Недолго думая, Саша ответил: — Да, давай… Гром и Капитан под чутким руководством Электроника влили в генератор почти целую канистру топлива, после чего третий начал пытаться разобраться в его конструкции, велев друзьям приготовиться к бою. Пока Гром возился со своим реммингтоном, Капитан решил осмотреться, зная, что оружие его всегда в прекрасном состоянии. То действительно было помещение, отвечавшее за подачу электроэнергии — кабели словно вены испещряли стены, устремляясь в них, вглубь, разветвляясь, проходя к каждой лампе и устройству этого богом забытого места. Немного побродив, он также нашел источник неприятного запаха — разложившийся труп. Судя по одежде, мертвец был из персонала обслуживания и Грендель настиг его здесь. Хорошо, что он не повредил генератор, иначе задача бы осложнилась радикально. Теперь же у них был план действий, но… Но. Внешне Капитан как всегда старался держаться подобно скале, однако он никогда не чувствовал себя настолько загнанным, как сейчас. Этот Грендель… Десантник не знал, была ли его история правдой или же приукрашенной искалеченным разумом твари мистификацией, однако в одном он был уверен точно - ублюдок как-то связан с тем, что произошло в Рязани. Если не прямо, то как минимум косвенно. Он выглядел точно так же, как они, имел почти те же способности за исключением того, что напавших на них в последний день их обороны тварей все же можно было убить, хоть и с колоссальными потерями. Лишь один из них, тот, который вел за собой всех прочих, был словно бессмертен и неуязвим ни для пуль, ни для ножей. Люди, оказавшиеся рядом с ним, сходили с ума от ужасных головных болей, готовые застрелиться ради того, чтобы не испытывать больше эту агонию… И Саша тоже испытал ее, когда попытался его убить. Он навсегда запомнит тот день. Тот миг, когда рука твари схватила его за ворот и подняла над собой. Сквозь пелену крови, сочащейся из глаз, несмотря на ужасную головную боль, превратившую его тело в комок нескончаемых страданий, он увидел их. Его глаза, что смотрели ему прямо в душу и что-то делали с ней и этот голос, ужасный, будто вобравший весь мрак и всю ненависть, что может испытывать человек, своими словами буквально выворачивающий на изнанку… Он знал, что это не прошло бесследно. Такие вещи вообще никогда не могут пройти бесследно, но лишь столкнувшись с Гренделем он понял, насколько. Сам вид этого существа, его мертвенно-бледной кожи, красных глаз - все это будто возвращало его в тот день. День, когда он проиграл. Когда он подвел тех, кто вверил ему свои судьбы. Когда крики умирающих заглушал вой живых мертвецов. День, когда пала Рязань. И Капитан с несгибаемой волей и сталью во взгляде вновь превращался обычного солдата. Побежденного, стонущего от поражающей воображение боли, не понимающего, с чем он столкнулся и не знающего, что ему делать. Его руки и ноги дрожали, его дыхание сбивалось, координация подводила, разум отказывался мыслить рационально. И из-за этого он был зол на себя настолько, что скрипели зубы. Он, лидер отряда, вожак рейдеров, вел себя как обычная тряпка, но ничего не мог с собой поделать, это было сильнее его. И он боялся, что из-за этого события того дня повторятся. Но Александр Морозов не привык давать заднюю. Более того - он не имел на это права. Сегодня он либо увидит, как они выберутся из этого бункера, либо умрет в попытке сделать это. Собрав всю оставшуюся волю и решимость, он уже собирался обернуться, как вдруг послышался голос Электроника. — Есть! Я знаю, как запустить его! — Так чего же ты ждешь? — Гром подошел к нему, отдав его чудом спасенное во время бегства ружье. — Хотел знать, что вы готовы. Ты вроде как готов. Капитан? Гром и Электроник посмотрели на него с вопросом в глазах. Вздохнув и взявшись за оружие крепче, Александр Морозов кивнул. — Врубай. Электроник осуществил необходимые манипуляции и выпрямился, схватившись за оружие и принявшись ждать. Сначала послышался слабый гул, который начал нарастать. От генератора стало веять жаром, вне всякого сомнения он начинал работать… Затем слабо замерцали лампы, свет которых становился все ярче до тех пор, пока не нормализовался. Действительно, светили лучше, чем казалось на первый взгляд. Вскоре работа генератора стабилизировалась и электронный голос из динамиков ровным тоном сообщил: — Подача электроэнергии восстановлена. Персоналу занять свои рабочие места и продолжать выполнение обязанностей согласно протоколу. — Да будет свет… — Прошептал Электроник, зловеще ухмыльнувшись, после чего все трое направились наверх — туда, откуда пришли, чтобы встретить того, кто желал их смерти. На этот раз, во всеоружии. И тут послышался рёв… Но не принадлежавший Гренделю. *** Ульяна с Ареном первыми оказалась наверху. Затем Пионер спустился ко мне и я, обхватив его шею сзади, повис на нем, в то время как он сам прыжками стал выбираться. С таким весом обычному человеку непросто было бы банально передвигаться пешком, не то что прыгать и карабкаться. Но Пионеру было плевать. Не прошло и минуты, как мы вчетвером уже стояли на последнем - как нам раньше казалось - ярусе. Хмыкнув, я подобрал лежащую на полу дубинку-электрошокер - она нам еще понадобится. — Что теперь? — Спросил я у Пионера, закрепляя ее на поясе. — Теперь мы должны осуществить наш план. То, что я сказал тебе, Семен… Ты помнишь? — Да. Нужно его обездвижить, правильно? Пионер кивнул. — В идеале. Я тоже постараюсь вам помочь. Затем я обрублю его регенерацию и на этом ваша работа закончится, а моя начнется. — Эй, дружище! — Окликнула его Ульяна. — Я никогда не видела, чтобы кто-то с таким весом настолько резво шпарил. Может быть, ты того? Ну… Сам его одолеешь? — Я не смогу сделать этого при всем желании. - Гневно прорычал он, обернувшись, чем заставил Ульяну попятиться назад с недоверием в глазах. Все-таки у нее не было времени привыкнуть к его… Причудам. — Попытка чуть не стоила мне жизни, а до прихода моих братьев и сестер мы можем не дожить. А вот это было новостью. — Подожди, братьев и сестер? — Спросил его я. — Да. — Пионер кивнул. — Я не знал, что ты окажешься там и воззвал к их помощи. Вот, почему тебе и другим чистым организмам нужно будет убраться подальше. Я не стал вас убивать. Братья и сестры же могут оказаться… Менее терпимыми к таким как вы. — Ну охренеть теперь… — Констатировала Ульяна. — Хватит. — Вмешался я. — Времени мало. Мы должны действовать. — Именно так. — Подтвердил мои слова Пионер, сжав кулак руки, на которую была намотана цепь. — Поэтому я спрашиваю вас - вы готовы? Мы с Ульяной кивнули. — В таком случае… Зажмите уши. Я не сразу понял, зачем он нам это сказал, но когда Пионер набрал полные легкие воздуха, то среагировал моментально. То же самое сделала и Ульяна, но вскоре мы поняли, что вряд ли от этого станет лучше. Пионер издал долгий, протяжный рёв. Он сжимал кулаки, хмурился, буквально надрывал горло и это давало свой результат, ибо казалось, что его ненормально-громкий голос сотрясает стены. Но лишь потом я понял, что это было не простой бравадой или жестом, призванным укрепить собственную решимость. Было в его рёве нечто более близкое к людям, чем к существам, одним из которых являлся Пионер. Что-то первобытное, будто интуитивно понятное всем и каждому. Это был вызов на бой. И не нужно было долго думать, чтобы понять, к кому он был обращен. *** Грендель мчался вперед, ведомый силой своего безумия. В голове пульсировало лишь одно намерение — нагнать, найти, сжать руки на горле, разорвать… Уничтожить тех, кто посмел пренебречь его великодушием ради своих низменных целей. Его слуховые органы уже восстановились, он слышал биение их сердец, звуки их дыхания, чувствовал их запах… Те две девушки станут первыми его жертвами. Затем, трое, что засели ярусом ниже. После - Семен и его Пионер, прибитый к бетонному блоку… Он их найдет. Он всех их убьет, никто не помешает ему довести до конца цепь событий, которую он сам и запустил. Вот он уже видит свои цели, они стоят насмерть, готовы принять судьбу с оружием в руках - пусть так, итог все равно будет один, но… Грендель остановился и начал озираться по сторонам, не веря своим глазам. Что-то или кто-то возобновил подачу электричества, отчего лампы замерцали и вновь заработали. Алиса и Славя тоже переглянулись, не понимая, в чем дело. Послышался голос из динамиков: — Подача электроэнергии восстановлена. Персоналу занять свои рабочие места и продолжать выполнение обязанностей согласно протоколу. А затем… Рёв. Протяжный, яростный, проносящийся по всему бункеру, достающий до самых темных его уголков. Девушки, сжавшие оружие крепче, не поняли, что могло его издать… За то Грендель все понял. Это был призыв. Заявление о том, что он - не единственный хищник в этих угодьях. Вызов, на который нельзя было не ответить, потому, что… — Нет… Как только Грендель все осознал, он очертя голову ломанулся вперед. Алиса и Славя палили по нему, пытались остановить, но он либо уворачивался от выстрелов, либо игнорировал все попадания по своим конечностям. Когда он оказался опасно близко, девушкам ничего не осталось, кроме как кинуться в рассыпную, гадая, кто же из них окажется первой… Но смерть так и не пришла. Прошло немного времени перед тем, как они поняли, что монстр не хотел убивать их. По крайней мере не сейчас. Он сиганул в шахту и спустился на ярус ниже. — Какого… — Откашлявшись, спросила Алиса. — Вниз, скорее! Ребята там!***
Первыми из-за угла вырулили Электроник, Гром и Капитан. Последний, увидев Пионера, почему-то остановил свой взгляд на цепи, намотанной на руку. Он вновь впал в ступор и сжал оружие, однако тот первым заметил Сашу. Поначалу он непонимающе смотрел на него, будто гадая, где он мог его видеть. Затем же… Его губы расплылись в ухмылке. — Еще жив? — Капитан задрожал, почувствовав на себе взгляд кроваво-красных глаз. — Дыши. Это — Его дар тебе за твою отвагу тогда. — Ты там был… Ты, чертов ублюдок… — Он через силу поднял дробовик и приготовился выстрелить, как вдруг… Грендель, сгруппировавшись в падении, без вреда приземлился на одно колено прямо возле шахты лифта, из которой доносились звуки — судя по всему, спешили Алиса со Славей. По идее, враг прямо перед нами, нужно было немедленно начинать действовать, но… Никто из нас не смог. Вернее, не посмел. Воцарилась гробовая тишина. Грендель выпрямился, уставившись на Пионера. — Я же четко дал понять… — Ничто и никто не в силах остановить верного сына Создателя, брат. — Ответил он, скинув цепь. Та с шумом звеньев упала на пол. — Даже ты. — Меня не интересуют твои речи и твои предложения. Ты… Все вы… Отойдите. От моей. Дочери. — Она не твоя дочь. Хмыкнув, Пионер дернул рукой, подкидывая цепь и схватился за противоположный ее конец, отогнув плащ. Лишь сейчас я заметил, что на его внутренней стороне были закреплены разномастные приспособления с креплениями, смысл которых мне не был понятен. До последнего момента. Пионер достал одно и я сразу все осознал. То было грузило, с лезвием. Он закрепил его на конце цепи и выпрямил ее, схватившись обеими руками. — Время уговоров прошло, брат. Ты не оставил мне другого выбора. — Да ну? — Грендель залился в приступе истерического хохота. — Братик, я убил тебя, уже, тогда! Неужели ты думаешь, что у тебя появились какие-то шансы?! Твое тело истощено, ты уже начинаешь гнить! Остановись, пока есть возможность, оставь мою дочь и убирайся вместе со своими человеческими марионетками, пока я позволяю тебе! Всем вам! — Нет. Ни сейчас. Ни позже. Никогда. Иди ко мне, брат. Я покажу тебе, почему раньше меня называли «Цепью»… Грендель усмехнулся. — Молодец. Ты выбрал свою судьбу - смерть. Но по крайней мере я буду спокоен за то, ты сделал это сам. В момент, когда Алиса и Славя закончили спуск, Грендель и Пионер двинулись навстречу друг другу и весь наш мир сжался до размеров этого крохотного, клаустрафобически-узкого из-за размаха конфликта коридора. Они были полностью увлечены друг другом, не замечая нас, они шли в бой с твердым осознанием того, что на этот раз лишь один из них выйдет из этого бункера живым. И никто из нас не посмел нарушить последние секунды тишины, разрываемой лишь звуками их тяжелых шагов и нашего дыхания. Грендель совершил первый рывок. Он устремился к противнику, готовясь нанести удар, но Пионер ловко уклонился, дернув рукой, даже не смотря на врага. Цепь описала дугу в воздухе и обрушилась на спину Гренделя, распарывая плоть с ужасающей легкостью… Однако рана на его теле зажила еще до того момента, как грузило окончило свой путь и повисло в воздухе. Гневно прорычав, он вновь бросился в атаку, заставляя нас замереть в нерешительности. Когда боги войны гремят оружием, все остальные должны молчать. Иначе я не мог назвать их, глядя на то, как они бьются друг с другом. Это не было похоже на схватку людей, животных — скорее на бой насекомых. Когда-нибудь видели, как они цепляются друг в друга настолько быстро, что глаз не успевает следить? Именно на это данное зрелище и было похоже. Они метались по коридору, задевая стены, потолок, швыряя друг друга, нанося и пропуская удары. И если Грендель брал чудовищной, грубой силой, то Пионер делал ставку на свое проворство. То, как он владел цепью… Я думал, что его бой в видении был пределом. И я ошибся. В его руках простые скрепленные звенья с грузилом на конце превращались в поистине смертоносное оружие — цепь с воем распарывала воздух, разрезала плоть словно раскаленный нож масло, змеей извивалась от маневров Пионера на скорости, практически недоступной человеческому глазу — все, что можно было увидеть, это смазанный силуэт. Они вгрызались друг в друга, рычали, ревели и мы буквально прочувствовали, как два этих странных, чуждых для человека существ напрягли каждую каплю своих, казалось, неограниченных сил для того, чтобы уничтожить друг друга. Славя и Алиса вжались в стену, не решаясь двинуться дальше, чтобы не попасть под перекрестный огонь - пролетевший мимо цели удар Гренделя или шальное движение цепи Пионера запросто могли лишить руки-ноги, а то и жизни. Мы даже не могли открыть огонь, так как банально не получалось выцелить Гренделя, а стрелять по Пионеру себе дороже, ибо каждый понимал - покончив с ним, Грендель возьмется за нас. Но именно в этот момент среди противоборствующих сил наконец проявился перевес. По воле госпожи Фортуны, выгодный нам. Пионер воспользовался тем, что Грендель рывком ушел в сторону от его обманного маневра и криво ухмыльнулся, крутанув цепь вокруг себя аккурат в тот момент, когда противник оказался к нему спиной. Грузило разрезало сухожилия на задней стороне колен и заставило Гренделя рухнуть. То было мгновение. Краткий миг, когда монстр оказался уязвим, но его нам хватило. Не нужно было никаких жестов, никаких возгласов и замечаний. Понимая, что от Кэпа мы сейчас вряд ли чего-то дождемся, я взял себя в руки, выцелил врага и произнес заветное и короткое… — Огонь! Мы обрушили на Гренделя всю мощь имеющегося у нас оружия. Грохот стоял такой, что закладывало уши, но через боль и звон мы не прекращали палить ни на секунду. Мы видели, как от него отлетают целые ошметки плоти, но он уже успел закрыть голову. — Продолжайте! — Воскликнул Пионер и рванул в сторону противника. Тогда это произошло. Момент, когда я подумал, что вот она - победа. Сейчас он сделает то, что задумал и мы сможем прикончить эту чертову тварь… И все же, спесь. Именно она послужила причиной многих поражений, ведь слепо рвущийся к победе человек - да и не только человек - теряет внимание к деталям. За то его не потерял Грендель, осознавший, что ноги его наконец регенерировали, а у Слави, Алисы, меня и Электроника закончились патроны. Резко выпрямившись, он уклонился и поймал Пионера, схватив его за горло. Выставив его перед собой, он развернулся по направлению к Грому и Электронику, используя его тело как живой щит от их выстрелов. Когда и у них опустел боезапас, Грендель перехватил Пионера за пояс, с победным ревом вознес его тело высоко над собой и, присев, швырнул его на поднятое колено. Треск позвоночника Пионера, казалось, отозвался в сердцах каждого из нас и его тело покатилось по полу. Лишь сейчас я понял, насколько он был изранен и насколько прав был Грендель, говоря, что у его противника практически не осталось сил — Пионер все же был жив и медленно, но верно регенерировал, хотя обычному человеку хватило бы и десятой доли полученных им повреждений, чтобы умереть страшной смертью… Однако вместе с этим пятна гнили покрывали все большую площадь его тела. Я видел, как один его глаз заплыл и побелел, щеки впали, в некоторых местах разорвавшись — и это лишь открытые участки тела. Что происходит под его одеждой, я даже не хотел знать. И все же, Грендель еще дышал. Он перевел взгляд на ребят и каждый понял, что если мы упустим момент, то никогда не покинем стены этого бункера. Никогда не увидим лагерь и своих друзей. Вновь послышался грохот выстрелов, от которых Грендель тут же начал уворачиваться, приближаясь к Капитану, Грому и Электронику. И байкер первым попал под раздачу. Осознав, что ближнего боя не избежать, он перехватил ружье и собрался огреть врага прикладом, но ударом наотмашь Грендель выбил оружие из его рук, а второй обрушил на левую конечность. Послышался хруст и вопль Грома, упавшего на землю от парализовавшей все его тело боли. Арен попытался вгрызться во врага, но даже собачье проворство не победило реакцию Гренделя - он просто отшвырнул гампра в сторону и тот жалобно проскулил, больно ударившись об пол. Вторым был Электроник. Грендель увернулся от каждого его выстрела и одним рывком подобрался к нему, а то, что было потом… Наверное, каждому из нас это еще долго будет сниться в кошмарах. Эл попробовал выстрелить в него в упор, но Грендель не двинулся и принял выстрел на свою грудь. Затем он разломал ружье Эла, но парень не побоялся его, продолжив атаковать в рукопашную. Какое-то время Грендель просто пропускал его удары, показывая, насколько тщетны его усилия, а когда его терпение лопнуло… Он поймал кулак Электроника в свой, а вторым нанес удар по его локтю, который так неудачно оказался выпрямлен. Парень закричал и кость его руки со страшным треском разломалась, став торчать из плоти, но Гренделю этого было мало. Послышался влажный звук разрывающегося мяса и мышц - ужасающе легким движением он оторвал руку Электроника по локоть и выкинул мне под ноги, отчего мы с Ульяной буквально почувствовали, как наши тела пробирает дрожь. — Серега! — Воскликнула она, но было уже поздно. Прохрипев, парень упал на колени и распластался по полу, потерявший сознание от болевого шока. Кровь все продолжала сочиться из ужасной раны. Капитана же монстр вовсе проигнорировал как нечто, не представляющее угрозу - он стоял как вкопанный и я едва сдержался, чтобы не начать материть его здесь и сейчас. Затем были Славя и Алиса, успевшие перезарядится… Но Грендель с легкостью обезоружил их, повалив на пол, а стволы выкинув в шахту лифта. Из всех присутствующих ныне лишь мы с Ульяной могли продолжать бой… Вот только убивать Ульяну он не хотел, а меня прикончить у него рука не дрогнет. Тварь медленно обернулась, смотря мне прямо в глаза и я буквально прочувствовал то, насколько сильна ее ненависть и жажда увидеть меня мертвым… И все же, Грендель с ней боролся. — Я даю тебе последний шанс, Семен… — Сказал он, направляясь ко мне. — Забирай своих друзей. Пионер и моя дочь останутся. Уходите и никогда не возвращайтесь. — Ты знаешь, что я не сделаю этого. — Знаю. — Он кивнул. — И уважаю тебя за твою смелость. Но ты сам не оставил мне выбора. Взревев, я ринулся к нему, сжимая подобранную только что дубинку-электрошокер в руках, ибо патронов у меня не осталось совсем - у подобранного внизу оружия была лишь одна неполная обойма. Точно так же закончились патроны для обреза у Ульяны, да и дистанция была не та… Глупец. На что я рассчитывал? Он чуть ли не зевая уклонился от троих моих ударов, после чего просто взялся за дубинку и вырывал ее у меня из рук, выкинув на пол и взяв меня за горло. Затем он сжал его, смотря мне в глаза. — Ты и твои друзья были дороги моей дочери. Только из-за этого я постараюсь покончить с вами быстро… Начиная с тебя, как с человека, более прочих заслужившего освобождение. С этими словами он швырнул меня в стену и влетел я в нее по самому худшему сценарию. Удар туловищем и конечностями был еще терпим, но звезды взорвались перед моими глазами, когда на стену обрушилась моя голова. Боль была недолгой, после чего мир вокруг меня потемнел, и я почувствовал, что теряю сознание. Но ничего не смог с этим сделать.***
Я очнулся в пустыне, абсолютно безжизненной - ничего кроме песка на сотни миль вокруг… По крайней мере мне так показалось изначально. Лишь потом я увидел, что в нескольких километрах от меня был огромный обрыв, дна и края которого не было видно. Еле пересилив себя, я поднялся, чувствуя ужасную духоту… И понимая, что я здесь не один. Темный силуэт парил невысоко над обрывом и взгляд его призрачных глаз был устремлен ко мне. Не зная, что делать, я зашагал к нему и вздрогнул, когда услышал раздающийся на сотни миль вокруг голос. — Семен… — Будто интуитивно я понял, что он принадлежит той темной фигуре. — Где я? — Я прикрылся рукой из-за ветра, пускающего песок мне в глаза. — Логичнее было бы мне спросить это. — Ответил он, усмехнувшись. — Мы в твоем разуме, по моей воле. Я утащил тебя сюда, чтобы ты не потерял сознание от боли. — Я… Не понимаю… — Не переживай, скоро ты все поймешь. Ведь я сделал это не просто так. Иди ко мне, Семен. Не бойся. Я не видел причин поступать иначе. Более того, ноги будто сами несли меня. — Я наблюдал за тобой все это время. За твоим путем и поступками, которые ты совершал. И они достойны уважения. По меркам сгинувшего мира ты - хороший человек, Семен. Намного лучше, чем ты даже сам о себе думаешь. Вот только далеко не это делает тебя и тебе подобных сильными. — Ты… О чем ты вообще говоришь? Пока я слушаю тебя, Грендель убивает моих друзей! — Здесь время воспринимается иначе… В данный момент «по ту сторону» ты все еще сползаешь по стене, если тебе это интересно. И все же, у тебя нет шансов. Через пару секунду Грендель убьет тебя. После — Алису и Славю. Затем прикончит Пионера. Потом настанет очередь Грома, Капитана и Электроника. Тем не менее, через тебя я могу помочь вам всем избежать этого. Вот только стану ли я -отдельный вопрос. Видишь ли, Семен… Я хочу, чтобы ты осознал. — Что осознал?! — Ответил я, борясь с сильным ветром. — Ту потаенную силу, что есть внутри тебя и меня. Вскоре ветер отступил и когда это произошло, я замер в ужасе. Прямо из песка выползали живые мертвецы. Они вытягивали свои тела, клацали челюстями, смотрели на меня гнилыми глазами и пустыми глазницами — сзади, по сторонам, впереди, везде и всюду… И в одночасье все они устремились ко мне. — Что мне делать?! — Спросил я, глядя на парящую над обрывом фигуру. — Беги. — Ответила она с поразившим меня спокойствием. И я побежал. Очертя голову, сражаясь с болью, вырываясь из хватки мертвых рук, возникающих прямо из песка, я устремился прямиком к обрыву, до которого было еще несколько километров. Я знал, что я не смогу, знал, что меня рано или поздно подведет дыхание, что в таком состоянии я не был готов даже к самому несерьезному забегу, и все же, что-то внутри меня подстегивало совершить еще один шаг, сделать еще один рывок. Фигура же мерно парила над пропастью, не сводя с меня взгляда. — Считай, что ты находишься в точке истока. — Начала она. — В месте, где все либо начнется, либо закончится, в зависимости от того, чего ты по-настоящему хочешь. Я не отвечал. Все мои мысли занимал лишь ужас от мучительной смерти в лапах оживших мертвецов. Они постоянно приближались, я с трудом оббегал их и продолжал свой путь, но даже через пелену пота и слез, застилающих мои глаза, я смог уловить всю глупость и безнадежность своего положения. В действительности, куда я бегу? Что ждет меня впереди? Возможно ли вообще спастись в этом Богом забытом месте? И тем не менее, ноги сами несут меня вперед. — Они идут за тобой, Семен. Живые мертвецы, ведомые лишь одной целью. Оглянись - они повсюду, словно саранча, и все рвутся к последнему человеку, что здесь остался. Приглядись, Семен. Ведь я не совсем о тех, кого ты называешь «зомби». Я сделал как он велит и к своему ужасу обнаружил, что живыми трупами эта толпа не ограничивается. Посреди нее есть и другие, вполне обычные люди. Поначалу я даже обрадовался этому, пока не заметил, что каждый из них сверлит меня преисполненным ненависти взглядом и рвется ко мне наравне с остальными. Здесь же были и подобные Пионеру — монстры с красными глазами, что неслись ко мне с нечеловеческой скоростью, скалясь и желая порвать на куски. Увидев это, я прибавил ходу, одновременно пытаясь воззвать к их разуму и попросить у них помощи. Не знаю, зачем. То ли из-за своей глупости, то ли из-за столь же глупой надежды на то, что я чудесным образом смогу спастись. — Жизнь и смерть - есть концепции, не ограничивающиеся набором физиологических предустановок, Семен. Ровно как и факт наличия дыхания, мозговой деятельности и сердцебиения еще не делает тебя человеком. Нет смысла кричать - они добровольно оглохли, чтобы не слышать нас. Нет смысла пытаться показать, что ты человек - я видел, как они сами лишали себя глаз, чтобы не суметь разглядеть всего ужаса, что они творят своими же руками. Многие из них внешне неотличимы от тебя, и все же ты бежишь, а они тебя преследуют. Почему, как ты думаешь? Но я не мог думать. Несколько километров уже остались позади и все же я не был уверен в том, что сумею добежать до обрыва. Пот и слезы застилали глаза, мышцы жгло адским огнем, сознание в тумане, разум будто кровью залит. Словно налитые свинцом легкие стали подводить меня, голова кружилась, но, до боли стиснув зубы, я все держал курс. — Они идут за тобой, Семен, потому, что ты не такой, как они. Многих из них ты встречал в своей жизни. Посмотри внимательнее… И я увидел. Память вспышками озарения пронзала разум, утопающий во мгле. Убийца из новостей. Политик, утопивший свою страну в крови и анархии. Мой сосед-домашний тиран, мучающий свою семью из-за того, что он собственными руками угробил свою жизнь. Мама моего бывшего одноклассника, запойная алкоголичка, которая плевать хотела на собственного ребенка. Однокурсник, что барыжил наркотой, не гнушаясь продавать ее даже детям… И еще много, много людей, которых я видел до прихода вируса и которых язык не поворачивался назвать людьми. Но не только они. Шайка бандитов, что своими выстрелами фактически согнала меня с моего пути в последние дни моей бытности одиночкой, из-за чего мне пришлось направиться к лагерю. Те два мародера, которых я убил в вагоне на мосту. Ублюдок на заправке, прикончивший своего друга и чуть не убивший Алису. Людоеды с завода… — Их всех кое-что объединяет. Одна фатальная деталь, из-за которой они перестали быть людьми. Они смирились, Семен. С тем, что мир нельзя изменить, а посему нужно лишь подстраиваться под него и подстраивать других так, чтобы хорошо было им и только им. У них нет ощущения прекрасного - они сами лишили себя его, ибо прекрасное напоминает им о том, как они уродливы. Они неспособны на сочувствие, слабый для них - лишь пища, а не кто-то, кому необходимо протянуть руку и помочь. Они превозносят ложь и утопают в ней, они разучились мечтать, променяв возвышенные грезы на сиюминутное удовлетворение своей ненасытной утробы. Поставь каждого из них рядом с трупом, и ты не увидишь большой разницы, ибо внутри они мертвы, все до единого… До обрыва осталось немного, Семен, но пути назад уже не будет. Думай. Все, что отделяет тебя от меня и моей помощи - ответ на поставленный мною вопрос. — Не… Могу… — Я выплевывал слова вместе со слюной, что вязкой пленкой покрывала мой подбородок. — Это не вопрос способности, Семен. Твое освобождение так близко, до него можно дотянуться рукой, но ты продолжаешь смотреть не туда, в то время как ответ все это время лежит у тебя перед глазами. Я замедлился, смотря моим преследователям в глаза… И моментально все осознал. Нутро разрывало от напряжения, я чувствовал, что если остановлюсь сейчас, то упаду и ни за что не смогу подняться снова, а посему мне остается только бежать. Преисполнившись решимости, я вложил в последний рывок все силы, что у меня остались. Будто чувствуя это, мертвецы стали активнее покидать земные недра, возникая прямо передо мной, пытаясь схватить. Настал момент, когда я больше не бежал по песку, а буквально шел по их спинам и головам — гнилая и живая плоть ходила ходуном, поднималась из земли, образуя что-то на подобии холма. — Ты понял это? Шаг. Еще один. — Ты понял то, что я хотел донести до тебя, Семен? До обрыва оставались считанные метры. — Что отличает нас от них? Взревев, я совершил финальный рывок и оттолкнулся от тела очередного смотрящего на меня с ненавистью человека. Я взмыл над обрывом, устремившись к окутанной призрачной дымкой фигуре. Они мертвы — отзывались слова призрака в моей голове. Они мертвы. Они мертвы. Они мертвы, но мы… Я протянул к призрачному силуэту руку и из последних сил умирающего организма возопил: — Мы живы! В мгновение ока силуэт переместился ко мне и схватил меня за руку. Краем глаза я заметил, как все преследовавшие меня люди, зомби и монстры с красными глазами обратились в пепел и его хлопья развеялись на ветру, в то время как спокойный, забирающий всю усталость и боль голос прозвучал в моей голове. — Ответ верный.***
С шумом вдохнув, я очнулся, осознавая, что не в полной мере контролирую свои действия. Вся боль и усталость действительно куда-то ушли… Хотя, нет. Я будто бы знал, что они есть, но они меня больше не заботили. Я медленно поднялся на ноги, смотря на то, как Грендель шагает по направлению к Ульяне, что-то говоря ей, пока она пятилась назад в ужасе… И вот, он меня заметил. — Еще жив? Я думал, что с тебя достаточно… — Он посмотрел на меня, но как только встретился со взглядом моих глаз, то тут же остолбенел, забыв об Ульяне. — Кто здесь?! Что ты делаешь в его разуме?! — В бой. — Прозвучал голос в моей голове и я без лишних слов направился к Гренделю. Время будто бы замедлилось. Краем глаза я увидел, как ребята и Пионер шокированно смотрят на меня, но не придал этому значения. — Пригнись. Грендель замахнулся, чтобы одним ударом снести мне голову с плеч, но благодаря указаниям моего призрачного союзника я нырнул под кулак. — Наше время пришло… Я почувствовал, как мой кулак сжимается сам по себе и буквально выстреливает Гренделю в грудь. Тот прохрипел, отшатнувшись назад и выплюнув сгусток крови. Я видел по его глазам, что он не верит в происходящее, ровно как и я. Понимал, что мой кулак ужасно болит, но боли не чувствовал. Я знал, что его кость треснула, но также знал и то, что сломал Гренделю ребро одним своим ударом. — Ничего не бойся, я направлю твою руку. Шаг вперед, бей по лицу. Повинуясь, я выполнил приказ и Грендель легко уклонился, но не тут то было. — Он клюнул на приманку… Моя нога сама пришла в движение, согнувшись и вновь устремившись к его груди. Ударом колена я вогнал сломанное ребро ему в легкое, из-за чего кровь брызнула из его рта. — Используй его силу и вес против него самого. Я схватился за плечо Гренделя, подставив ему подножку и с силой толкнул, заставив упасть, причем сделал это с такой скоростью, что тот даже не успел сгруппироваться и рухнул, ударившись головой об пол. Раздался хруст и… Он замер, в то время как мой разум все еще пытался понять, что только что сделало тело. Я только что убил его. Своими руками. Но он вновь открыл глаза - несерьезная для него травма. Медленно, но верно, Грендель стал подниматься. — Я не знаю, кто ты… Не знаю, зачем ты помогаешь ему, но за это вы оба поплатитесь жизнью… — Нет, сегодня мы не умрем. Ребро в его груди, Семен, не давай ему восстановиться. — Голос в моей голове придал мне уверенности, и я снова пошел в атаку. До этого самого момента я не представлял, что мое тело способно на такое. Это было похоже на одержимость - призрачная фигура, существовала она или нет, время от времени говорила мне, что делать, а то и вовсе брала мое тело под контроль. И это просто не укладывалось в голове. Я двигался так, как не умел двигаться, выполнял удары, которых не знал, со скоростью, которая раньше была мне недоступна. Я четко понимал, что мое тело вопит от подобных нагрузок - все эти движения предназначены для тренированных людей, знающих их и оттачивающих годами, а не таких, как я… И все же, под моим натиском Грендель начал сдавать позиции. Мой призрачный союзник предугадывал каждое его движение и при помощи моего тела давал ему поистине невероятный отпор. — Физическая сила, ум, хитрость — не поэтому мы сегодня одержим верх. — Говорил он. В то же время я увернулся от очередного удара Гренделя, мощным апперкотом вывихнув ему челюсть. — Мы живы… — Шептал я, с разворота ударив его ногой в грудь, снова по ребру, отчего тот уже начал захлебываться кровью. — Наша сила не залечит смертельные раны. Наша сила не выпотрошит чужой разум, не искалечит чужое тело - нет, она намного страшнее. Она заставит нас идти вперед, сметая все преграды на своем пути потому, что правда на нашей стороне. Грендель хватает меня за ворот плаща, но я подпрыгиваю и с двух ног снова бью ему в грудь, заставляя отступить, разжав хватку. Упав, я подался назад, переместил своей вес на руки и оттолкнулся ими, приземляясь, снова готовый к бою. — Мы живы… — Повторяю я как мантру, чувствуя, что это буквально физически придает мне сил. — В этом и есть наша скрытая сила… — Вторит призрачный голос, в то время как я, отскочив в сторону, избегаю удара, что пробил бы мою грудь насквозь. Мой кулак сам летит к голове Гренделя, мощный удар раскалывает его челюсть. — Жизнь порой очень несправедлива… Ударом ноги я заставляю его упасть на колени и, обхватив его голову руками, устремляю ее навстречу выставленному колену, ломая нос и заставляя пасть на пол. — Но даже стоя у края могилы… Со всей силы я бью его каблуком берца по сломанному ребру, загоняя еще глубже. — Повторяй — мы живы… — Мы живы! — Кричу я, вминая кулак в его лицо. — В этом наша сила… — Мы живы! — Снова удар. — И мы продолжим свой путь, так, чтобы смерть нас боялась… Я взревел, в последний раз обрушив кулак на его голову, чувствуя, как ломаются кости руки, как проминается его череп и как он издает предсмертный хрип… Чтобы снова вернуться к жизни. Грендель, которому надоело терпеть побои от обычного человека, с силой отталкивает меня, отправляя в полет… Но мое тело группируется само собой и я приземляюсь аккурат около лежащей на земле дубинки-электрошокера. Схватив ее, я устремляюсь к нему, активируя и вонзая в спину. Тварь возопила и упала на пол, после чего удар моего оружия пришелся на одно из его «ушей». Когда Грендель наполовину лишился слуха, я вновь стал бить его электрошоком, краем глаза заметив, что Пионер наконец сумел подняться. — Давай! — Кричу я, хватая Гренделя за волосы и выпрямляя для того, чтобы Пионер смог получить доступ к нему. Тот понял все сразу и одним рывком сократил дистанцию, ударив Гренделя в грудь с такой силой, что пробил ее насквозь, действуя на опережение. И пока организм твари занялся регенерацией новой раны, Пионер схватил его за голову, смотря прямо в глаза… От синхронного рева Пионера и Гренделя у меня заложило уши, но меня это не волновало. Было видно, что этот процесс доставляет им обоим чудовищную боль, но Пионер все же смог довести его до конца, отшатнувшись и озираясь по сторонам, будто во фрустрации. Грендель, обессиленный, рухнул на пол, впрочем, сразу же попытавшись подняться. — Что ты сделал со мной?! — Сделал тебя уязвимым. — Ответил Пионер. — Теперь я заставлю тебя слушать… — Никогда! — Рассвирепев, Грендель ударом кулака наотмашь переломал Пионеру ногу, как вдруг… Послышался громкий рев и выстрел, пробивший Гренделю грудь. Я с ужасом замер, ожидая, когда же она восстановится на моих глазах, но… Этого не произошло. Рана так и осталась зиять, кровь хлынула из нее, но меня удивило не это, а тот, кто сделал выстрел. То был Капитан. И я был готов хохотать от радости, когда понял, что прежняя решимость вернулась к нему. Он больше не дрожал, не испытывал противоестественного ужаса от взгляда на Пионера или Гренделя, напротив - сам их вид будто распалял в нем ярость. Что бы ни происходило в его душе, он сумел это побороть. — Рейдеры… — Послышался его голос, громкий и решительный, как и прежде. — Вперед! Первым к врагу помчался Арен, впившись в его ногу и заставив упасть, а после… Мы начали стрелять из всего, что было, каждым попаданием приближая окончание этого проклятого дня. Грендель больше не был настолько уверен в своем превосходстве - он упал, вопя от боли, закрывая голову, он пытался уворачиваться, но выстрелы то и дело настигали его. В какой-то момент монстр понял, что если это продолжится, то он не сможет больше дать отпор. — Нет! — Воскликнул он, бросая в нашу сторону гневный взгляд. — Я не покорюсь! В этот момент я, исчерпавший свой боезапас, ринулся к нему, сжимая дубинку-электрошокер… Но он оказался быстрее. Схватив меня за горло, Грендель одним рывком выскочил в шахту и, ухватившись за металлическую балку, после чего при помощи одной руки начал свое восхождение, пока я задыхался. — Вы все - наверх, быстрее! Мне нужно время! — Послышалась команда Пионера и все способные биться члены отряда рванули за нами. Славя осталась, чтобы помочь Грому с переломанной рукой и Электронику, которому, наверное, досталось хуже всех. Я же все терпел, чувствуя, как от удушья мои глаза начинают уже вылезать из орбит. — Держись, Семен. — Послышался голос моего призрачного союзника как раз в тот момент, когда монстр добрался до первого яруса. Грендель выбрался наружу, швырнув меня, но я снова сумел сгруппироваться и приземлился без какого-либо вреда. Голова закружилась от резкой смены обстановки - наконец сладковатый запах гнили сменился на ощущение ночной свежести… Но если я продолжу витать в облаках, то это будет последнее, что я почувствую перед смертью. — Почему… — Прошептал Грендель. — Я раскрыл вам свою душу, рассказал свою историю… Я дал вам возможность уйти, просто взять и уйти, но вы все равно плевать хотели на мои слова! — Мы бьемся друг за друга. — Нет, вы бьетесь ради того, чтобы продлить свои мучения! — Он раскинул руки и поднял взгляд на небо. — Оглянись вокруг, Семен! Создатель перекроил этот мир, в нем больше не осталось ничего кроме боли и страданий! Каждый из вас умрет, вы просто пытаетесь отсрочить свою гибель, но ведь это уже не жизнь! Почему ты так цепляешься за этот ад?! Почему хочешь, чтобы моя дочь сложила свою голову в вашей бессмысленной войне с тем, что наш род сам навлек на свою голову?! Стала марионеткой в Его игре, такой же, как и все вы?! У меня больше не осталось ножа или дубинки-электрошокера, чтобы ударить ими его. У меня не было оружия, из которого я мог бы стрелять. Все, что я имел на данный момент — это свое тело. Кулаки, ведомые неизвестной силой… Но кулаки — это еще не все. Иногда и слова могут быть самым страшным оружием. — Сам факт того, что ты задаешь этот вопрос, уже говорит о многом. — Сказал я, выпрямившись и спокойно вздохнув, готовясь принять свою судьбу. Какой бы страшной она ни была. — Но если ты думаешь, что каким-то образом выше других людей, то ты глубоко заблуждаешься. Наоборот, ты хуже, Грендель. Намного хуже. Как Пионер. Он расхохотался, смотря мне в глаза и своей реакцией давая понять, что я бил в верном направлении. — И это говоришь мне ты? Человек, который даже не знает, что на самом деле происходит в мире, окружающем его? Если бы ты видел его моими глазами, откуда тебе знать, что ты сказал бы то же самое?! — Неоткуда. Осмелюсь даже предположить, что я говорил бы совершенно по-другому. — Ответил я, пожав плечами. — Но одна вещь осталась бы неизменной. Я все равно назвал бы тебя трусом. — Да ну? — Грендель скрестил руки на груди. — Перед тем, как я убью тебя… Что дает тебе право так считать? — Ты и твои поступки. Я старался сделать свой голос максимально ровным и спокойным, но даже несмотря на это не смог подавить нотки страха и неуверенности, которые, тем не менее, играли мне на пользу. Я понимал, что в данный момент говорю от чистого сердца. — Я понимаю и уважаю твою боль, люди действительно поступили с тобой ужасно… Но это не ставит клеймо на всем человечестве. Ты говоришь, что мы слепы, но если ты в упор не видишь ничего, за что можно было бы бороться, то кто ты сам, если не слепец? Красота этого мира, порой жестокая, но все же красота, люди, для которых честь и совесть далеко не просто слова — даже сейчас, в кошмаре, в который превратился этот мир… И посреди всего этого - ты. У тебя есть сила, с которой ты мог бы переломить ход любого сражения. Ты дважды победил Пионера, он сам говорил мне, что никогда не видел ничего подобного, что никто никогда не мог ранить его так, как ранил ты… И, владея всей этой мощью, ты решил ее не использовать. У тебя есть знание, которого нет у нас. Я сам до конца не понимаю смысл твоих слов и вряд ли когда-то пойму. Выдержав паузу, я продолжил. — Осмелюсь предположить, что в полной мере этим не может похвастаться даже Пионер. Но главное - то, что ты знал, о чем говорил. Ты понимал, что не так с этим миром, а значит, знал и то, как это исправить. Ни за что не поверю, что ты об этом никогда не думал. Однако даже обладая этим знанием… Ты сбежал. Ты называл Ульяну своей дочерью, но родители должны заботиться о своих детях, а ты чуть не свёл ее с ума… Я чувствовал, как слезы навернулись на глаза. Сдерживать свои эмоции больше не было желания и сил, голос мой перешел на крик. Живой, надрывный - настолько искренним было мое желание обвинить его в его бездействии. — И при этом всем ты пытаешься навязать другим свое видение мира?! Как смеешь ты говорить о том, что ничего нельзя изменить, если… — Ты даже не представляешь, что я… — От решимости в голосе Гренделя не осталось ни следа. Он направился ко мне, но я не мог позволить ему перебить меня. Не сейчас, не в этот момент. — Не смей утверждать, что нельзя повлиять на что-либо в этом сраном мире, если ты даже не пытался! Услышанное заставило его замереть в ступоре в момент, когда он уже был прямо передо мной. Если даже гипотетически у меня был шанс затронуть хоть какие-то оставшиеся струны в его прогнившей, безумной душе, то я ухватился за него и не желал отпускать. Ни за что не мог отпустить. — Люди… Судьбы… Ты всех их мог спасти… — Я ударил его кулаком, но он не пошевелил и мускулом, просто стоя и смотря на меня со смятением в своих глазах. — Мог изменить все, ты, чертов кусок дерьма! Осознавая всю бессмысленность своего положения, я, глотая горькие спазмы слез, схватил его за плечи. — Ты сильнее. Ты убьешь меня одним движением, хоть прямо сейчас, даже несмотря на усилия того, кто помогает мне… Голос сломался, и из громкого крика перешёл на отчаянный шёпот. — Я сдаюсь. Ты победил, слышишь? Ведь ты этого хотел от меня услышать, ублюдок?! Так давай! Давай, чтоб тебя! Я шел сюда, понимая, что у меня нет шансов, но я хочу умереть, зная, что я все еще человек, в отличие от тебя пытавшийся хоть что-то изменить! Я сполз на землю, опустив руки. Закрыл глаза, ожидая, когда он убьет меня и все это наконец закончится. За эти несколько дней я смертельно устал - это оказалось выше меня. События, переживания и чувства, которые за такой короткий срок просто не успевали нормально отложиться в голове, разрывали мой разум и душу на части. Необходимо было поставить точку. Хоть как-нибудь. И все же, прошла минута. Две. Три… Я почувствовал, как капля упала на обнаженную кожу ладони, что уже начала опухать. Где-то вдалеке послышался раскат грома. Смерть все еще не пришла, что казалось мне странным - разве я только что не нанес Гренделю самое смертельное оскорбление из всех возможных? Медленно, с опаской я начал открывать глаза… И увидел его. Наверное, я впервые в жизни понял, насколько человека может преобразить его взгляд. Смотря в глаза Гренделя, я видел, как безумие медленно, но верно отступает в нем, уступая место разуму и осознанности. Он поднял голову, глядя на темнеющее от собирающихся туч небо, открывая мне вид на влажные дорожки от слез на его щеках. И я чуть не вздрогнул, когда услышал, как он шмыгнул носом. Его грудь вздымалась и опускалась то медленно и мерно, то судорожно, будто он подавлял нахлынувшие на него эмоции. — Встань, Семен… Я сделал, как он велит и Грендель посмотрел на меня, мягко улыбаясь. Клянусь, за все время, что мы контактировали, именно сейчас я видел в нем не монстра, а… Человека, как бы то ни было странно. Простого смертного, такого же как я, который просто потерял себя на форе творящегося вокруг ужаса. Он был именно таким - порождением человеческой жестокости, созданной лишь для того, чтобы причинять другим боль, и все же… Он смог это побороть. Посреди всего хаоса, что творился в его душе, он ухватился за последние остатки человечности. Грендель блаженно прикрыл глаза и вдохнул полные легкие воздуха - не потому, что ему нужно было дышать, а потому, что хотел почувствовать запахи, свежесть ночной прохлады… — Забавно, правда? — Начал он, наслаждаясь прохладой на своей обнаженной, израненной коже. — Человек, которого я считал слепым, в итоге открыл глаза мне самому… — Он повел плечами. — Столько времени катясь прямо в пропасть… Можно ли остановиться? Не решаясь ответить, я все молчал. — Вся эта боль и агония… Не я овладел ими - это они сломали меня. Заставили забыть то, кем я являлся. Забыть свою человечность… — Он обернулся, смотря на вход в бункер, из которого уже доносились звуки - ребята приближались. — Эта бетонная тюрьма слишком долго держала меня взаперти. Она пропитана всем самым худшим, что есть в человеческой душе, но ведь она - лишь часть необъятного мира, а не весь он… Я сам запер себя в ней и выбросил ключ. Воздвиг стену, спрятавшись за ней по своей воле и возненавидев ее. Я даже настолько поверил в сотворенную мной же истину, что не смог отличить бедную девочку от своей дочери… О чем я подумал в этот момент? О том, чего стоит ему принять одну простую истину - его дочь действительно убили на его глазах. Последний родной ему человек покинул этот мир, оставив его совершенно одним. Мысль о том, что она все еще была жива, родилась в больном и искалеченном разуме человека, которого сделали подопытной крысой. Над которым издевались день ото дня, целенаправленно сводя с ума… Но можно ли винить его в том, что посреди бесконечных мучений он ухватился за единственное, что помогало ему продолжать бороться незнамо за что? Ненадолго опустившись, Грендель взял в руку горсть рыхлой земли, помяв ее пальцами и смотря на то, как она выскальзывает через них. — Стало быть, она и вправду погибла тут… На этом самом месте… Ту девочку звали Ульяна, Да? — Я кивнул. — Они ведь и вправду были очень похожи, Семен, знаешь? Скажи мне, она… Хороший человек? — Прекрасный. — Ответил я без тени сомнения и Грендель положил руку мне на плечо. — Береги ее, хорошо? Я хочу, чтобы она жила, хотя-бы как память о ней. — Тыльной стороной ладони он утер слезы. — Честно? Вы все равно выглядите безнадежно в моих глазах. Пионер, его собратья и их Создатель… Они уничтожат вас, Семен. Своими руками или чужими, прямо желая того или же просто не заметив вашей гибели, без разницы. Я все еще считаю, что этот мир нельзя изменить, но… Своими усилиями, своей дружбой, огнем, пылающим в ваших сердцах - вы заслужили право попытаться… — Семен! — послышался оклик Капитана, уже поднимающего оружие. — Не стрелять! — Прокричал ему я в ответ. Все больше и больше ребят покидали бункер — Славя и Гром совместными усилиями вытащили Арена и Электроника, который был без сознания. Впрочем, Славя оказала ему необходимую помощь и вроде как смогла худо-бедно, но остановить или замедлить кровотечение. Последним вышел Пионер. Его цепь описывала круги в воздухе и настроен он был крайне недружелюбно. — Что будешь делать? — Спросил я у Гренделя, вернувшись к нему, в то время как он убрал руку с моего плеча и улыбнулся. — То, что следовало сделать уже очень и очень давно… — Миновав меня, обретший свободу узник проклятого бункера выступил по направлению к Пионеру. — Встречусь с последствиями своего выбора… И никогда больше не буду убегать. Будто понимая, что сейчас произойдет, мы с ребятами сразу же сгруппировались и отошли на почтительное расстояние. Капитан приказал отступать назад, к базе военных, и никто не видел причин действовать иначе. Никто… Кроме меня. Я должен был увидеть конец этой истории, чего бы мне это не стоило. — Брат… — Пионер намотал цепь на кулак, схватившись за грузило, чтобы использовать его как некое подобие ножа. — Все кончено. Пойдем со мной… — Нет. — Отрезал Грендель, направившись навстречу своей судьбе. — Только один из нас покинет это место. И мы оба знаем, кто это будет… И вновь они набросились друг на друга, но на этот раз я не видел в их бое разума или логики. Если там, на последнем ярусе, они бились с четко поставленной целью, то сейчас это больше походило на драку двух людей, затаивших друг на друга смертельную обиду. Каждый удар, каждый пинок и каждое их движение служили выражением чистых эмоций, понятных им, но остающихся скрытыми для стороннего наблюдателя. Грендель выставил руку для того, чтобы ударить Пионера, но тот ловким маневром уклонился и, моментально размотав цепь, одним взмахом отрубил тому несколько пальцев. — Брат мой, не заставляй меня. Есть другой путь. — Другого пути нет, Пионер. Делай то, что должно… — Схватив целой ладонью цепь Пионера, он с силой дернул ее, сорвав с его руки и выкинув прочь. — Это не выход. — Твердо парировал он, вновь обретя равновесие и ринувшись к врагу, чтобы продолжить биться с ним голыми руками. — Я не хочу тебя убивать, я хочу спасти тебя… Когда оружия больше не осталось, они вцепились друг в друга, словно два диких зверя. К тому момент шел уже настоящий ливень - молнии сверкали в небесах, предвещая громогласные раскаты грома. Нанося друг другу удары, моментально прикончившие бы обычного человека, они свалились на землю, что от льющейся с неба влаги превратилась в рыхлую грязь, и продолжили сражаться в ней. Но даже несмотря на потерю уже отрастающих пальцев, Грендель все же брал верх. Он насел на Пионера сверху и принялся молотить по его телу, круша кости и разрывая плоть. — Прекрати… — Прошипел Пионер, пытаясь совладать с натиском противника. — Ты ничего не изменишь… — Но можешь изменить ты… — Очередной удар обрушился на грудь и ребра Пионера оказались переломаны, он выплюнул сгусток крови в лицо Гренделя, что даже не заметил этого. — Бейся со мной, в полную силу! Покажи мне истинное лицо своего Создателя! — Ты сошел с ума! — Пионер остановил кулак противника и отклонил, заставив рухнуть на грязь в считанных сантиметрах от своей головы. — Твое тело истощено еще сильнее моего, если мы продолжим это безумие, то ты умрешь! — И я жажду этого! — В очередной раз Пионер лишь чудом смог избежать удара, что превратил бы его голову в кровавый фарш. — Я же сказал тебе, что лишь один выйдет из этого боя живым! — Это неправильно! — Пионер перехватил инициативу, свалив Гренделя на грязь и тщетно пытаясь заломать ему руки. — Собрат никогда не лишит жизни собрата! Ударом освободившейся руки наотмашь Грендель отбросил Пионера и тот, сгруппировавшись в полете, смог все же приземлиться на ноги. — Весь этот мир неправильный… — Прошептал его противник, вытирая кровь с губ. — И если ты думаешь, что такого не происходило, то ты сильно ошибаешься… Брат. С ревом устремившись к Пионеру, Грендель смог застать его врасплох, сделав вид, что метит в голову, но при этом отклонившись вбок и ударом по ноге заставив его упасть, после чего принявшись пинками молотить по его телу. — Давай же! — Ни за что! — тот принял позу эмбриона, пытаясь минимизировать ущерб, тело уже не успевало справляться с все новыми и новыми повреждениями, плоть буквально начинала сползать с него уродливыми, кровавыми лоскутами. — Зачем, брат?! Зачем ты делаешь это?! — Для того, чтобы преподать тебе урок! — Грендель ударил Пионера ногой по голове, заставив того откатиться и схватиться за нее. Видимо, он все же испытывает боль… В определенных случаях. — Ты чувствуешь это? Это ощущение загнанности и бессилия… Так Семен ощущал себя, когда ты заставил его убить. Вот, как действует Создатель. Иллюзия, создающая впечатление выбора, в то время как ты можешь выбрать лишь из двух предложенных им же вариантов. Считай, что я - это он, и вот твои варианты, братец - ты или тебя. — Я не лишу собрата жизни… Грендель выдвинулся по направлению к нему. — Тогда он тебя убьет. — Почему… Почему ты такой? — Спроси у того, кто создал тебя, когда вы встретитесь в следующий раз. Пионер начал приподниматься, опираясь на дрожащие руки. — Пожалуйста… Умоляю… Я не хочу этого… Брат мой, не заставляй меня! — Тогда умри, как и все, кто приходил сюда и все, кто придут после! — С этими словами Грендель оттолкнулся от земли, воздев ногу, чтобы раздавить череп Пионера. До столкновения оставались считанные секунды, подобный удар прикончил бы его - я давно понял, что уничтожение головного мозга даже подобные Пионеру твари не могут пережить - Грендель был именно что исключением из этого правила. И все же… — НЕТ! — Взревел Пионер и время будто бы замедлилось. Я видел, как он откатывается в сторону, видел смятение и ужас в его глазах… Нога Гренделя обрушивается не на его голову, а на рыхлую землю, погружаясь в нее, в то время как Пионер отталкивается ногами, заносит кулак и… Обрушивает его на голову Гренделя с силой, недоступной никому из людей. Послышался звук удара, хруст костей… И обмякшее тело Гренделя упало к ногам Пионера. Клянусь, я ждал. Я был уверен, что сейчас он снова откроет глаза, вскочит и продолжит бой, но… Этого не происходило. Пионер действительно ослабил его тогда, однако подобного он явно не планировал. В этот момент все остальное в этом мире перестало иметь хоть какое-то значение — он сжался до крошечного участка земли, на котором сражались Грендель с Пионером. На котором один убил другого… Пионер стоял у тела поверженного врага как вкопанный, моргая и разглядывая его. Он походил на пьяницу, очнувшегося после очередной попойки и не понимающего, откуда на его руках кровь. Почувствовав, что что-то не так, он упал в грязь, на колени, подняв тело Гренделя и смотря в его остекленевшие глаза. — Нет… Нет-нет-нет, я не мог… Почему ты молчишь? Очнись… Вставай и бейся со мной… Но Грендель не слышал. И лишь предсмертная улыбка, застывшая на его губах, говорила о том, что существо, не знавшее ничего, кроме агонии и пламени безумия, наконец обрело покой. Осознав это, Пионер запрокинул голову и издал протяжный вой, звук которого буквально разрывал душу. Это был крик скорби, чистейшее выражение боли и сожаления за свой поступок. Вопль Пионера, что собственными руками лишил жизни брата. Я так бы и остался стоять на этом самом месте, не в силах пошевелиться, если бы не Капитан, за шкирку одернувший меня и заставивший бежать вместе с ребятами. Все происходившее дальше было словно в тумане. Я не помнил, как мы добежали до базы военных, не помнил их шокированные взгляды, не понимающие, действительно ли они видят вернувшихся из бункера людей, или же они все синхронно посходили с ума. Не помнил, как Иваныч, наспех осматривая меня, замер в ступоре, не понимая, как я вообще еще оставался в сознании… Помнил лишь то, что стоило мне пересечь порог медпункта, как чувство присутствия «стороннего наблюдателя» в моей голове практически сошло на нет, но это было чревато последствиями. Вся боль и усталость, которую оно заглушало, навалились на меня с сокрушительной силой, и я чувствовал, как мое тело буквально прекращает работу, так как новые нагрузки могли с легкостью прикончить меня. Хорошо, что Алиса и Славя оказались рядом и сумели подхватить меня, когда мои ноги внезапно подкосились. Лишь в момент, когда меня уложили на койку, а сознание медленно, но верно стало погружаться во мрак, я снова услышал его. Тот самый голос существа, что помогло мне в бункере. Без вмешательства которого мы бы все, наверное, уже кормили червей. Закрывая глаза, я напряг последние остатки затухающего разума, чтобы услышать его… — Мы еще встретимся, Семен. — Сказал он, будто предвосхищая мой вопрос. — До тех же пор… Удачи. Никогда не прекращай бороться.***
Темная, размытая фигура вылетела из лесной чащи, выискивая взглядом кроваво-красных глаз искомый объект и сжимая в руках прекрасно заточенные кинжалы. Увидев Пионера, сидящего к ней спиной и время от времени вздрагивающего, она расслабилась, вернув оружие на место и выпрямилась, зашагав по направлению к нему и бросив мимолетный взгляд на затянутое свинцовыми тучами небо. Дождь лил как из ведра, затрудняя движение и обзор, одежда, пропитавшаяся влагой, прибавила в весе и неприятно липла к телу. — Пионер, я прибыла по твоему зову как только смогла, другие на подходе. Что зде… - Она транслировала свои слова напрямую в его разум, но резко оборвала фразу, когда поняла, что он все это время держал кого-то на руках, крепко прижимая к себе. И дрожал он не от чувства холода - подобные вещи не заботили таких, как они. Пионер рыдал и когда девушка приблизилась к нему, увидев мертвое тело собрата, то точно так же не выдержала, шокированно рухнув на колени рядом с ним, не в силах сказать больше ни слова. Пионер что-то едва различимо шептал, поглаживая убитое им существо по голове и роняя все новые и новые слезы, что падали вниз, на его тело, смешиваясь с каплями дождя. Все больше темных фигур покидали чащу и присоединялись к ним, пока в конце концов вокруг Пионера не собралась небольшая группа на первый взгляд самых разномастных индивидов, что стороннему наблюдателю показались бы в высшей степени странными. И все же, было в них нечто… Иное. То, что обычный человек вряд ли заметил бы, пока не стало слишком поздно. Одна фигура покинула строй, приблизившись к Пионеру и возвращая странный изогнутый меч в ножны, закрепленные на поясе. Медленно опустившись на одно колено, она положила руку ему на плечо, взгляд ее кроваво-красных глаз, подобный каждому члену собравшийся толпы, выражал лишь одно. Сочувствие и горечь потери. Заметив это, Пионер, не выпуская тело Гренделя из рук, медленно поднял на нее глаза. — Первая... Братья... Сестры... — Шептал он, вслух, пытаясь совладать с бурей эмоций, бушующей в его душе, но в конце концов все равно всхлипывая и срываясь на отчаянный вопль. — Что я наделал?!