Выживай

Джереми вздрогнул и за мгновение понял, что не может вздохнуть. Воздух из лёгких будто выкачали, а нос и глотку наглухо забили ватой. Даже не крикнуть. Майк куда-то ушёл, наверное, выбирать фильм. Ещё при входе в комнату Джереми заметил небольшой видик, стоящий под телевизором. А ещё там была куча CD-дисков. "Странно, что он пошёл в другую комнату..." Парень огляделся, вспомнив, из-за чего не может говорить, и осознал, что уши тоже намертво залеплены. Густой, страшный голос, смех, продирающий до костей, текущий по венам и звучащий в голове, как собственные мысли. Фитцджеральд попытался успокоится, медленно выдохнув. По виску стекала холодная капля, скользнувшая за ворот свитера и заставившая вздрогнуть. – Если это ты, то убирайся. Ты не выполняешь условия сделки, – как можно тише и спокойнее сказал Джереми в пустоту, но голос предательски дрожал, выдавая его страх. В ответ от стен отразился знакомый смех, чуть пониже тоном. Эти звуки явно принадлежали существу мужского пола, не такому взрослому, но и не ребёнку. Студент вскочил с дивана и отступил на пару шагов назад, оказавшись в центре комнаты. Голден смеялся приглушённо, с хрипотцой, будто хищник, заметивший жертву и нацелившийся для прыжка. – Кого я вижу! Девушка, ваши родители сутенёры? Ха, тогда откуда у них такая проститутка?.. – воздух в гостиной наэлектризовался и как-будто зашевелился. По стенам пробежали тени, разбиваясь на мельчайшие сияющие кусочки, а затем оторвались от поверхности и собрались воедино. На бордовый икеевский ковёр ступила одна чёрная нога, потом вторая, и вот в середине комнаты появился странный парень в жёлтом, затёртом до дыр фраке, чёрных коротких перчатках и такой же чёрной шляпе. Джереми испуганно попятился назад, пока не упёрся спиной в широкий комод. Сейчас парню хотелось проклянуть Майка за то, что тот так обильно заставил всю комнату некомфортабельной и бесполезной мебелью. – Не бойся, дорогуша, я свой, – задорно подмигнула сошедшая со стены тень. – Золотой Фредди, для друзей – просто Голден, для тебя – Иисус, в общем, приятно познакомиться! – он протянул обтянутую чёрным бархатом ладонь. Фитцджеральд, не отрывая шокированного взгляда от пришельца, одной рукой приоткрыл ящик комода и принялся шарить там в поисках какого-нибудь тяжёлого или острого предмета. Противный холодный пот стекал по спине, пропитывая рубашку, в висках яростно стучала кровь, ноги подкашивались и отказывали поддерживать скованное ужасом тело. Джереми думал, что умрёт от приступа. "Сгинь, сгинь, сгинь, сгинь... Отче наш!.." – Ну, ну... Не стоит прямо так сразу. Про Иисуса я пошутил. Но ты имей ввиду: для тебя я всё равно словно Бог. Я – твоё спасение. И условие я, скажем так, не нарушал, – Голден замахал руками и шагнул к сжавшемуся у комода парню. Как только Джереми увидел приближающегося к нему медведя, неизвестно каким образом ставшего человеком, то чуть не заорал. Схватив стоящую на комоде вазу, он нацелился на Фредди: – Изыди, проклятый! Какого чёрта ты забыл здесь в такое время?! Тот усмехнулся, приподняв уголки рта, и студент заметил белые сверкнувшие клыки. Золотистая выцветшая чёлка закрывала половину лица, но когда Голден тряхнул головой, она метнулась в сторону. Пустая глазница блеснула страшным огнём, вновь становясь чёрной и безжизненной. По щеке стекала кровавая слеза, застывшая со временем, будто глаз просто вырвали. Странно, но второй был в порядке: рыжеватая радужка, расширенный зрачок, заинтересованно уставившийся в окружающий мир, белые, будто восковые, веки. Джереми передёрнуло от одного только взгляда на этого странного парня, пришедшего из ниоткуда. От него несло гнилью, старыми трупами и проклятой пиццерией. Жёлтый фрак давно износился и выглядел бы элегантно, если бы не клочки, свисающие до самых колен, и дыры, проеденные молью. "В таком возрасте, и всё ещё носит бабочку? Это даже смешно, но ему почему-то даже идёт." – Если хочешь знать, мне давно уже не семнадцать и не девятнадцать. Но спасибо! Бабочку мне подарили в день вступления в коллектив, – Фредди любовно поправил галстук, окольцовывающий тонкую шею. То, что медведь без труда мог услышать мысли Джереми, никого из них уже не удивляло. Напротив, так общаться было гораздо удобнее. Каждый понимал собеседника с полуслова, скрывать было нечего, а если бы и было, всё равно бесполезно – узнает и тот, и другой. Но перспектива общаться с призраком Фитцджеральда не устраивала. – Разъясню ещё раз: никто ничего никому не должен. Так что, если ты пришёл, чтобы поживиться, уходи. Тебе здесь не место! – Дже-е-е-е-ер, снимать слова с языка невежливо. Это тебе здесь не место. Тем более, я же вижу, что у тебя нарисовалась бо-о-ольшая проблема. Джереми приподнял брови, но вазу из рук не выпустил, не спуская внимательного взгляда с Голдена, который прохаживался по периметру гостиной, сложив руки за спиной. – Какая ещё проблема? Золотой остановился и повернулся на каблуках ботинок: – Эта проблема сейчас стоит в своей спальне и судорожно ищет затерявшийся диск с какой-то порнографией. Фу, как некультурно! Ты бы знал, что по ночам вытворяют его противные ручонки... – Мне не интересно это знать! И Майк никогда бы не стал показывать мне... Боже, я бы убил тебя прямо сейчас, если бы знал, как, – покрасневший Фитцджеральд возмущённо двинулся к Голдену с икеевской вазой в руке. Тот отпрыгнул в сторону, довольный тем, что смог не только разозлить своего подопечного, но и заставить его смутиться. – Откуда ты всё это знаешь? – Тебе знакомы такие понятия, как мозг, мышление, логика, психология... телекинез? Ах, да, ещё я вижу сквозь стены, – Фредди ослепительно улыбнулся и резко схватил Джереми за руку. – Запомни: пока я жив, пока живы ВСЕ ОНИ, тебе не разузнать тайну нашей погибели. Лучше дай-ка полюбоваться на мои художества! Он дёрнул рукав свитера наверх, обнажая зашитое запястье, вспухшие от шрамов вены, подлатанные куски кожи, ободранной и испещрённой порезами. – Ого-го! Что он наделал?! Он испортил мои шедевры! – Золотой хлопнул себя по лбу, корчась в жуткой гримасе. Пергаментного цвета кожа при этом сильно стянулась, и стало казаться, что она вот-вот порвётся или рассыпется в песок. – Ты знаешь, на кого теперь похож? Франкенштейн нервно курит в сторонке. Джереми попытался освободить руку, и без того настрадавшуюся от медицинской иглы и ноющую от боли. – Отпусти меня! Отпусти сейчас же! – вскрикнул парень, морщась и цепляясь за тонкую холодную руку Голдена. – Ой, а вот кричать не стоило... – пробормотал Фредди и резко отпустил Фитцджеральда, тут же повалившегося на пол. – Я!... – Джереми сердито посмотрел на него, но его взгляд тут же переметнулся на вошедшего в комнату Шмидта. – Джер, всё в порядке? Ты кричал... Студент резко сел и, стараясь не вспоминать о боли, в момент принял приветливое выражение лица, попытавшись даже выдавить из себя улыбку. – Нет, всё хорошо, Майк. Тебе показалось. – Ты уверен? Выглядишь как-то... испуганно. – Всё о'кей, не парься! Что принёс? Майк с недоверчивым выражением лица присел на диван и покрутил в руках небольшую стопку дисков: – Я приберёг тут кое-что... Думал, что тебя заинтересует... Голден, к несчастью, не спешил исчезать или превращаться обратно в тень. Вместо этого он, поставив локти на спинку дивана, наблюдал, как Джереми бросает на него злобные взгляды, кое-как поднимаясь с ковра. Парню это было совсем некстати. Майк и в помине не замечал этого странного разговора между студентом и преследующим его призраком. – Извращенец. Принёс свои порно-мультики. Но, знаешь, это так мило с его стороны: он знает, что тебе нравится. Фитцджеральд старался заглушить этот прогнивший, немного хриплый голос, изо всех сил моля каждого существующего бога о том, чтобы Майк ничего не заподозрил. – Это ведь не значит, что ты ожидал моего прихода? Шмидт, погружённый в разглядывание красочных обложек, встрепенулся от неожиданности: – Что? Нет, конечно нет! Эти диски мне подарили знакомые, но смотреть один я их почему-то не решался. – Ложь. Он ждал подходящего момента, чтобы посмотреть их с тобой, – вставил своё слово Золотой, наблюдая, как Джер, едва повернув голову, зыркает на него исподлобья изумрудными глазами. – Что за фильмы? Майк повернул голову и подозрительно смущённо опустил глаза: – Ну, вообще-то, это "Пила"... Кажется, здесь вся коллекция. – И-и-и-и... БИНГО! Кажется, этот парень не шутит... Джереми готов был проклянуть их обоих, и эту "ах-чтоб-её-грёбаную-пиццерию", и этот город, и весь мир просто из-за того, что ему всего-то не повезло с судьбой. – Джереми, ты как-то побледнел. Может, тебе не стоит это смотреть? Я мог бы... Голден перевесился через спинку дивана и, схватив студента за плечи, проорал почти в самое ухо: – Слу-у-у-ушай, а фильмец-то ничего! Ещё и полная коллекция! Предложили б мне, не раздумывая согласился бы! Помню, смотрел что-то подобное с ребятами в подсобке, так девчонки орали от страха, как одержимые! Парень сглотнул и зажмурился, помотав головой с целью отогнать лезущие в голову образы. Эта идея ему совершенно не нравилась, но делать было нечего, ведь, если он откажется, этот чёртов медведь будет поддевать его ещё очень долго. – О-отличный фильм!... Как раз п-по мн-мне... – Умница, – Голден прошёлся ладонями по его плечам и, забравшись пальцами под волосы, несильно сжал шею. – Послушный мальчик. Сожми он сильнее, студент начал бы задыхаться, но больше от страха быть задушенным, чем от самого факта. Майк ещё несколько раз спросил его о фильме, прежде чем вставить диск и уйти на кухню за попкорном и снеками. Всё это время Джереми сидел ни жив ни мёртв, стараясь не представлять, как они будут смотреть фильм ужасов в компании незримого никому, кроме него, существа. Призрака, мешающего ему спать и работать. Монстра, ранящего его, причиняющего физическую и душевную боль. Ранее Фитцджеральд сравнивал его с червём, точащим его мозг. И сейчас Голден больше напоминал прогнившего паразита, жука-могильника, что проводит свою гадскую жизнь, питаясь трупами и продираясь сквозь деревянные стенки гроба. И сейчас этот медведь – нет, человек – старается навредить. – Ещё только день, – тихо сказал Джереми, притрагиваясь к своей шее. Кажется, там остался след. Наверняка, синий. Или зелёный. – Ты не в праве... – Давай, говори больше. Чтоб ты знал: я живу вечность, а ты – совсем ничего, мелкий человечишка. Ты не знаешь, через что я прошёл. Всё человеческое, вся ваша жизнь, все эти иллюзии, мечты и страхи – просто звёздная пыль, расстилающаяся на тысячи лет, и она чужда тем, у кого нет души. Посмотрите на себя: развлекаетесь просмотрами ужасов, едите всякую дрянь, ходите на унизительную работу. Зависите от всего этого, – задумчиво говорил Голден, сжимая тонкими пальцами мягкую обивку дивана. Студенту показалось, что это – самая серьёзная и самая страшная его сторона. Когда Фредди начинает размышлять вслух, жди неприятностей. Лучше забыть это всё, и поскорее. Ах, как же ему хотелось забыть это всё, стереть себе память и не слышать больше этих сумасшедших мыслей. – Ты не реальный, ты выдумка, выдумка, видение. Тебя нет, тебя нет, тебя нет, – казалось, шёпот разносится по всей гостиной и по всему дому. – Выдумка?! Я – выдумка?! Послушай, мешок, набитый плотью и костями, я – сверх выдумка! Я – нечто гораздо, гораздо большее, чем просто выдумка! Меня спроектировал дьявольски понимающий человек! Он спроектировал КАЖДОГО ИЗ НАС! Но пришли ужасные люди, поистине ужасные. Вот они должны быть выдумкой! Все те, кто считают нас просто роботами, ни на что не годными игрушками! Все они должны умереть! Умереть, умереть, умереть!... – Голден Фредди заклинило, словно испортилась старая пластинка. – Умереть, умереть, зависите, зависите, зависите, мерзость, мерзость, мерзость, умереть!... Но вернулся Майк. Джереми выдохнул и, наплевав на всё,расслабился и съехал с дивана, осев на пол. – Джер, всё точно в порядке? Ты сегодня себя слишком странно ведёшь. – Нет, всё просто превосходно! Даже спать совсем не хочется! Я тебя уже заждался... В смысле, когда ты фильм включишь. – Да, он заждался тебя, извращенец-неудачник, – успокоившись, Голден вернулся к прежнему режиму, пытаясь поддеть Фитцджеральда так, чтобы ему хватило этого позора на всю жизнь. – Тогда я включаю, – Майк взялся за пульт и нажал на кнопку. Первые минуты фильма пронеслись быстро. Джереми, наученный старым опытом, всё это время сидел в напряжении. Шмидт почти не отрывал взгляда от экрана, изредка протягивая руку за очередной порцией попкорна, стоящего между ними. Однако, когда начали происходить первые непонятные и пугающие действия, парень испуганно моргал, пока его душа благополучно уходила в пятки. Майк стал украдкой следить за ним, по большей части из-за того, что парня в любой момент мог хватить удар. – Он действительно считает, что ты такой нежный, или это просто мои очки извращения запотели? Джереми на подобные замечания старался не обращать внимание и просто сидел, притянув колени к подбородку в полной готовности спрятаться за этой "баррикадой": фильмы ужасов его не слишком привлекали. Если говорить откровенно, он всем сердцем надеялся, что Майк предложит ему посмотреть аниме. Миска с попкорном стремительно опустошалась, и Майк в погоне за ещё одной горстью столкнулся пальцами с Фитцджеральдом. Тот в мгновение ока залился краской, боясь повернуть голову и посмотреть на соседа. Охранник тоже,видимо, не хотел подливать масла в огонь, поэтому этот жест обоими расценился как случайность. Но Джереми почти забыл, что в комнате их было отнюдь не двое. – Поаккуратнее на поворотах! Я аж обжёгся. Ты краснеешь, словно целомудренная девственница, – от этих слов студент покраснел ещё больше, и Голден моментально словил суть дела. – Погоди-ка... Так ты девственник?! – Прекрати, – шепнул Джер куда-то в сторону. Он напрочь забыл, что Фредди может читать мысли. А ещё из головы вылетел тот грустный факт, что призраку подвластен весь его разум. – Ты же понимаешь, что это значит. А, целочка? "Заткнись и не называй меня так!" – Скажи прямо: ты хочешь Майка? Хочешь лечь под него? Нет, мне просто интересно, ничего личного... "Откуда у тебя такие мысли?!" – А вот, владею достоверной информацией, – Голден потрепал собеседника по каштановой макушке и хрипло захохотал. – Так хочешь или да? Джереми тяжело вздохнул и сжал руки в кулаки: "Или". – Ответ неверный! – послышалось сверху. – У тебя ещё одна попытка. "Кто тут извращенец, так это ты. Отвали!" – Просто представь: тебя раздевает этот красавчик, бережно кладёт на кровать, зашторивает окна, засасывает по самые гланды в страстном поцелуе... "Достаточно! Как ты можешь?!" Голден в который раз злобно сверкнул оскалом: – Как бы ты стонал и выгибался под ним, неистово умоляя продолжать, мм? Я вижу, тебя уже начинает заинтересовывать положение дел, не так ли? Джереми позволил себе повестись на его слова. Не то, чтобы он хотел от Майка лишь этого. Напротив, он хотел бы ощутить его заботу, длительное прикосновение тёплых рук, хорошо знающих медицинское дело. Хотел бы сам прикасаться к нему, потрогать волосы, выглядящие такими мягкими. Хотел бы и дальше свободно общаться, разговаривать на любые темы, ходить вместе в кино, в кафе, на работу, гулять под дождём и смеяться, а потом заботиться друг о друге, когда один или другой подхватят простуду. И, возможно, хотел бы именно от него услышать тепло трёх заветных слов. Всё это казалось таким туманным и несбыточным, поэтому Джереми, опустив голову, признаётся себе: всё, чем я могу сейчас довольствоваться, так это слепое и нечаянное столкновение пальцев в миске из-под попкорна и случайные мимолётные взгляды, полные красного смущения. – Восхитительная фантазия! Но ты неженка, ты должен понимать, что случается в конце концов со всеми неженками. Ты ребёнок, не умеющий правильно удовлетворить себя. Обычно такие напиваются и пользуются моментом на какой-нибудь вечеринке с целью устроить себе перепихон. Не важно, с кем. Важно, в какой позиции. Как мне кажется, даже девочка-подросток рядом с тобой выглядит гораздо мужественнее. Признайся себе, когда ты мастурбировал в последний раз? А? Озадачиваешься? – Голден с видом ироничного знатока подсел рядом, приобняв поникшего студента за талию. "Прекрати считать меня дном." – Но ты и есть дно, как тебя не поворачивай! Зависишь, зависишь, зависишь от картинок! А перед тётей не стыдно? А что скажут родители? А друзья? А слабо на живого человека? "Прекрати! Я не понимаю, о чём ты! Я не знаю, откуда ты... откуда ты всё знаешь? Почему ты делаешь это именно сейчас?!" – Считаю до четырёх: один... "Я не сделаю этого!" – Два... Подумай, подумай и взвесь то, что ты потеряешь. "Подумать, что я потеряю? Как в тот раз, когда ты вселился в моё тело?!" – Три... Джереми, всё это время сжимавший колени, чтобы скрыть нарастающую внизу живота проблему, вдруг вскочил с дивана, удивив Майка, сосредоточенно следящего за действиями на экране. – Прости, Майк... Мне нужно в туалет. – Э-эм... Ладно. Мне поставить на паузу? – Не нужно. – Умница, – Голден удовлетворённо щёлкнул пальцами, предварительно сняв перчатку. Фитцджеральд выбежал из гостиной и сломя голову помчался к ванной. Сейчас им двигала только желание и собственная фантазия, накопившая слишком много непристойных образов. Фредди, шествовавший сзади, заговорщицки потирал руки, готовясь к незабываемому зрелищу. Щёлкнул замок двери в ванную комнату, и парень рывком развязал тесёмки домашних штанов, спустил их, чтобы ненароком не запачкать. Подол свитера, который был ему велик, пришлось взять в зубы. Оставшись в одних боксёрах, Джереми уже опустил одну руку вниз, но вдруг застыл, не в силах продолжить. – Ну, что же ты? Вся храбрость вдруг куда-то испарилась? – с издевкой в голосе спросил Золотой, за что получил сердитый взгляд из-под чёлки. Фитцджеральд аккуратно оттянул резинку, и дрожащая ладонь скользнула под тонкую ткань, тут же нащупывая мощную подростковую эрекцию. Джереми коротко промычал что-то и прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Голден, стоявший у соседней стены, надменно вскинув голову и сложив руки на груди, следил за его действиями. Джереми было невообразимо стыдно, но в то же время хорошо. Он представлял, как это делает чужая рука, ничем не осквернённая и чистая, почти светящаяся. И он оскверняет эту руку. Противно. Мерзко. Но приятно. – Как бы он загнул тебя, как бы заставил дрожать от оргазма? Неужели у тебя не хватает мужества и смелости представить это?! То, как он стонет от наслаждения, возвышаясь над тобой. Или как он втрахивает тебя в подушки со всей силы, так, что даже чёртова кровать из "Икеи" не выдерживает такого напора. Неужели тебе действительно сложно представить всё это? Рука начинает ускоряться, и Джереми натужно всхлипывает и мычит сквозь ткань свитера, пропитавшегося слюной, уже не стесняясь ничего. Темп руки доходит до бешеного. Голден давно уже стоит рядом, недобро улыбаясь. Над раковиной висит зеркало, но студент понимает это только тогда, когда призрак с необъяснимой злобной насмешкой хватает его за загривок, заставляя смотреть на самого себя. – Зависишь, зависишь, зависишь! Посмотри на себя. Как же ты жалок... Нет, я запрещаю тебе отводить взгляд! Смотри, на кого ты сейчас похож! Дрочишь на друга, сокомандника, коллегу и просто обычного человека. Смотри! Почему ты продолжаешь это делать? А я знаю. Из зеркала на Джереми смотрело раскрасневшееся лицо, изо рта которого выглядывал мокрый от слюны подол свитера. А внизу яростно двигающаяся рука продолжала доставлять удовольствие. Фитцджеральд, поддерживаемый Голденом за загривок, выглядел пошло. Слишком пошло для такого скромного студента. По обнажённой шее сползал ручеёк слюны, чёлка растрепалась, парень дышал так жарко, что зеркало почти запотело, но лицо оставалось по-прежнему чётким. Голден, усмехнувшись, наклонился к его уху: – Потому, что тебе уже не остановиться. Джереми затрясся всем телом, со стоном высвобождая накопившееся напряжение. Он успел закрыть рот ладонью прежде, чем по ванной разнёсся его приглушённый крик, наполненный сожалением и злобой на самого себя. По лицу полились слёзы. "Зачем, зачем, зачем я снова послушал его?..." Обессиленный, он сполз вниз, на холодный кафель, не потрудившись одеться или вытереть следы своего маленького преступления. "Зачем я так поступаю? Майк не заслуживает этого, так зачем?..." Слёзы теперь градом покатились по красным щекам. Голден стоял рядом, положив руку на плечо Джереми. – Ты доказал мне, что способен даже на такое. А я доказал тебе, что все люди зависимы. Это ваше наказание.