Выживай

С самого раннего утра следующего дня Джереми не мог успокоиться. Сегодня вечером он первый раз в жизни идёт на настоящую работу. Как встретят его будущие коллеги, какие трудности ожидают его в этот месяц... Директор пиццерии сказал, чтобы он приходил к десяти вечера. Джереми это слегка удивило, но, чтобы не создавать о себе ошибочные суждения, он просто согласился и продолжил молча слушать хрипловатый низкий голос, звучащий в трубке. Как оказалось, Фитцджеральду нужно было принести помимо основной кипы бумаг ещё кое-какие документы, подтверждающие, что он прошёл обучение для такого рода профессий. Также потребовалась справка от врача по поводу наличия крепкой психики, проверки на быструю реакцию и вообще, общее стабильное состояние здоровья. По поводу справок пришлось бежать в местную поликлинику и выбивать нужные бумаги. Без тёти Джереми не справился бы. Она, конечно, повздыхала, поворчала, но договорилась со врачом (не без взятки, конечно). На самом деле Фитцджеральд обладал не совсем устойчивой психикой, да и мускулатуры у него было... Совсем немного. Этого даже не хватало, чтобы дотянуть до физической нормы. Но парень не хотел нарушать своего обещания, чтобы не сидеть больше над газетами и не выслушивать нудные нотации и жалобы миссис Джонс. Тётя Элеонора убеждала племянника, чтобы тот не волновался, иначе оплошает в первый же рабочий день. Джереми выпил за день, по меньшей мере, девять кружек кофе, чем весьма удивил Элеонору. Напряжение всё не хотело отходить на задний план — в животе крутился и сжимался какой-то непонятный и жутко неприятный ком, к горлу подкатывала тошнота, а руки начинали мелко трястись от одной только мысли о сегодняшнем вечере. Бедный Джереми сам не мог понять, почему так нервничает. Может, боится... Нет, не боится, думал парень, вновь и вновь разбавляя неизвестно какую кружку кофе молоком, стараясь не показывать своё волнение тёте. На циферблате настенных часов уже красовалась каллиграфическая "половина десятого". Элеонора преспокойно сидела на кухне и читала газету, изредка слюнявя палец и перелистывая страницы, громко шурша бумагой. Сейчас Джереми казалось, что всё вокруг него стало больше, объёмнее, громче... Опаснее. Он готов был подпрыгнуть от свиста чайника на плите. Ветер за окном шевелил ветки дерева, стоящего почти впритык к окну, отчего те царапали стекло, и Джереми ёжился, заслышав, как дерево силится пробраться на кухню. Протекающий кухонный кран отбивал ритм падающими в раковину каплями, что заставляло Фитцджеральда вздрагивать и через каждые три секунды поднимать голову. В порыве чувств ему казалось, что кран отбивает ему похоронный марш. Среди этих, выносящих мозг, звуков Джереми не выдержал: – Так. Тётя, я, пожалуй, уже пойду. Элеонора мельком поглядела на часы: – Ещё рано. Посидел бы... – Пиццерия находится довольно далеко от твоего дома, так что, мне надо ещё... – Поняла, – коротко сказала миссис Джонс, всё ещё просматривая газету. – Ну, давай, я тебя провожу, что ли... Она грузно поднялась со стула, отложила газету и, поплотнее запахнув свой безмерный халат, взяла Джереми под локоть, выводя его в коридор. – Знаешь, Роберт уехал отсюда, когда ему было... Дай вспомнить... Да, в общем, почти как тебе. Лет 18-19 всего. И осталась я одна, да... – начала рассказывать Элеонора, глядя, как Фитцджеральд зашнуровывает кеды, напрасно пытаясь унять мелкую дрожь в пальцах. – И что, даже не приезжал? – Джереми поднялся с колен и потянулся к вешалке, чтобы взять пальто. Джонс стояла и молча смотрела на него. Джереми успел заметить, как её глаза наполняются слезами, прежде, чем она вытерла их рукавом. Он тоже стал молча разглядывать её лицо, почти безэмоциональное сейчас, постепенно наполняющееся новыми слезами. Оставалось ещё достаточно времени. Парень не мог понять, почему она вдруг начала плакать. – Тётя Элеонора, с вами всё в порядке? Тут женщина не выдержала и зарыдала во весь голос, обнимая совсем растерявшегося Фитцджеральда: – Джереми, мальчик, не оставляй меня! Не покидай меня, как это сделал Роберт! Я ведь осталась совсем одна, а он даже не писал, не звонил! Прошу!.. – и она вновь принялась заливать горючими слезами недавно выглаженную рубашку парня. Джереми не знал, что сейчас происходит, поэтому просто стал поглаживать её по голове, приговаривая при этом: – Ну, ну... Тётя, я же не уйду. Я вас не брошу. Элеонора, я же не собирался покидать вас. Они стояли в обнимку ещё около пяти минут, пока, сквозь громкие всхлипы, миссис Джонс не отстранила его и не поправила галстук: – Ну, всё... И-иди, а то не придешь вовремя. Ругаться будут. Н-не хватало ещё... в первый д-день опоздать! И, п-пожалуйста, осторожнее, – и она ласково провела шелковистой ладонью по его взлохмаченным волосам. Приглаживать их было бесполезно. Они всё-равно торчали в разные стороны, но выглядели при этом весьма специфично. Джереми прикрыл глаза от её нежных прикосновений, но потом спохватился и, натянув пальто и захватив необходимые документы, вышел за дверь. На улице его поджидала темнота. Накрапывал мелкий, противный дождь, небо заволокло свинцовыми тучами, а ветер проносился меж ветвей городских деревьев. Погода была не лучшая, так что Джереми успел пожалеть, что не взял зонт. Того спасительного капюшона, что имелся у толстовки прошлым днём, уже не было, и парень ускорил шаг, ощущая, как холодные капли попадают за шиворот. Наконец, за поворотом показалось указанное телефонной трубкой (точнее, того, кто говорил на другом конце провода) здание. Джереми нервно сглотнул и, подойдя к двери, дёрнул за ручку. Застеклённая дверь поддалась. Парень зашёл внутрь, и в нос сразу же бросился запах пиццы и какого-то моющего средства. Пол пиццерии был выложен чёрно-белыми квадратиками плитки. Стены, увешанные детскими рисунками, кажется, были выкрашены в бордовый. По всей площади помещения располагались столики. Стулья были подняты. Очевидно, рабочая дневная смена давно закончилась. В углу, у стены, находилась сцена. Чуть подальше – тёмная занавеска и табличка под ней: "Извините. Закрыто на ремонт". У противоположной стены располагалась какая-то громадная коробка, обвязанная красной лентой, а чуть поодаль от неё стоял пухлый игрушечный мальчуган с красными щеками, держащий в одной руке пару красных воздушных шаров, а в другой табличку "Шарики". Джереми с опаской оглянулся, наблюдая, как мигает свет над барной стойкой. В зале никого не было. На первый взгляд обстановка показалась студенту не такой уж и напряжённой, а, даже наоборот, вполне дружелюбной. Он прошёл вперёд и завернул за угол, разыскивая дверь, на которой, по всей видимости, должно быть написано "Директор". Наконец, он всё-таки нашёл ту самую дверь и робко постучал. По ту сторону двери послышалось всё то же хриплое: "Входи". Джереми отворил дверь и вошёл в более светлый кабинет, где уже не так отчётливо пахло выпечкой. Хотя, запах мыла так и остался. Как подумал Фитцджеральд, у здешнего начальника либо пристрастие к чистоте, либо обыкновенная чистоплотность, либо вообще обсессивно-компульсивное расстройство. От странных мыслей парня отвлёк ставший знакомым, грубый голос: – Присаживайтесь. Стараясь не забивать голову лишним, Джереми уселся в кожаное кресло и воззрился на своего будущего начальника. Лицом он явно не вышел и, кажется, не брился недели две. Телосложением мужчина напоминал грушу: голова неестественно маленькая, толстая, короткая шея и огромный живот, плавно уходящий под стол. – Это вы нам звонили? – директор, кажется, тоже принялся разглядывать студента, загоняя того в краску. – Д-да, я звонил. По поводу... – Работы. Да, я помню. Итак, я мистер Сполдинг, – мужчина протянул свою пухлую ладонь, пальцы которой можно было сравнить с сардельками. Джереми неуверенно пожал её. Словом, хватка у директора пиццерии была та ещё... железная. – А ты?.. – продолжил Сполдинг, после рукопожатия вытаскивая из ящика бутылочку с антибактериальным спреем и разбрызгивая содержимое на ладонь. "Так вот чем повсюду пахнет," – подумал парень. – Я... Я Джереми Фитцджеральд, – студент немного стушевался под взглядом проницательных глаз. – Вот и познакомились! – неожиданно воскликнул директор, так, что студент заметил, как резко выровнялся его голос. – А теперь, Джереми, подавай сюда свои документы! Парень исполнил просьбу, протянув бумаги Сполдингу, затем незаметно разминая затёкшую шею. Директор быстро пробежался глазами по тексту, проверил все печати, и только после этого кое-как поднялся со своего стула и, подозвав Джереми, зашагал вместе с ним по коридору. – Так... Значит, охранником хочешь быть? – глаза Сполдинга странно блеснули в кромешной темноте, заставляя студента возвратиться к недавно пережитому волнению. – Ну, можно сказать, да... – Ха, можно сказать, – передразнил мужчина, а потом, похлопывая Джереми по плечу, добавил: – Нет, парень, если ты сюда пришёл, то должен остаться, а не бежать от первой же трудности. Были тут одни... Сначала устроятся, проработают ночь, а потом... – Ч-то потом? – тихо, чтобы не нарушать идеальной тишины, спросил Фитцджеральд. – Что потом? Да ничего! И увольнялись, и исчезали... – Как это — исчезали? – кажется, Джереми почувствовал, как начинают слабеть колени. – Обыкновенно. С механикой умеешь обращаться? – Ну, умею... – Так "ну" или всё-таки умеешь? – Сполдинг остановился и вопрошающе поглядел на него. – Умею, – Джереми боялся, что, ответив отрицательно, испортит отношения с начальством. А этого нельзя было допустить на начальных "стадиях" продвижения по карьерной лестнице. – Тогда хорошо. Это тебе здесь пригодится... – директор ускорил шаг. Фитцджеральд собирался спросить, как навыки в механике могут ему пригодиться, но его прервал звук открывающейся двери. Директор дружелюбно улыбнулся, приглашая парня войти. – Уважаемые коллеги, знакомьтесь: это Джереми! Фитцджеральда ослепил поток света, исходящий от ламп, покачивающихся под потолком. Как парень успел заметить, эта комната оказалась поменьше, если сравнивать с кабинетом. По периметру стояли железные шкафчики. Пол светлый, бетонный, как, впрочем, и потолок. В отличие от "директорской" здесь не пахло мылом, а, наоборот, чем-то явно нечистотным. У одной стены располагалась деревянная лавочка и стол, за которым сидело, как показалось Джереми, четверо. Не успел Фитцджеральд привыкнуть к яркому свету, Сполдинг протараторил что-то про то, что оставляет его на попечение Скотта, и быстро исчез за дверью. Джереми ещё раз окинул взглядом комнату, хотя подходящее название здесь "каморка". Всем своим видом она кричала, что никакая она не каморка, а обыкновенная раздевалка. Затем парень перевёл взгляд на тех четверых. Ими оказались парни, по всем признакам, старше его. Студент нервно сглотнул. – Ну привет, Джереми! – сказал самый высокий из них, поднимаясь со своего места и направляясь к отдельному шкафу, ища там что-то. – Да, добро пожаловать! – добавил второй, как видно, самый полный и огненно-рыжий, тоже вскакивая с места и яростно пожимая Джереми руку. – Эм... Да, здравствуйте! Эти двое, думал парень, наблюдая за ними, похоже, самые дружелюбные. И оба в очках. – Я Фритц, – продолжал трясти его руку рыжий. – Надеюсь, ты к нам надолго, а то с этими, – тут он раздражённо глянул в сторону сидящих, – быстро соскучишься. – Прекрати, ты ему руку оторвёшь ко всем чертям! – подошёл высокий, затем обращаясь к Джереми. – Не обращай на него внимания, он всегда такой. Я Скотт. Но они, – он в точности как Фритц, окинул взглядом основную группу, – называют меня Телефоном. Фон Гай, короче. Но прошу, называй меня Скоттом, а то мне это прозвище уже порядком надоело. Джереми кивнул. Они пожали руки, на этот раз, спокойнее. Джереми постепенно расслабился и уже не выглядел, как загнанный в угол зверёк. – Вы, я вижу, давно тут работаете... – Ну, да, – Скотт улыбнулся. – Держи вот, переоденешься, – Он протянул Фитцджеральду "набор охранника", состоящий из формы и бейджика. – Сегодня твоя первая ночь, так что... кхм... Мне нужно многое тебе объяснить... – Да не нужно ему ничего объяснять! Сам как-нибудь справится! – подал голос стоящий у стены парень. Джереми отметил, что у него какой-то неестественный оттенок кожи. Фиолетовый. Даже пурпурный. Парень, до этого дымящий сигаретой, потушил её о стену и приблизился к ним. В отличие от остальных, одет он был в полностью фиолетовую форму, под стать коже. – Ты думаешь, будешь здесь самым крутым? Считаешь, продержишься в первую ночь дольше нас, профессионалов? – начал наезжать Фиолетовый, но Скотт его остановил. – Не надо пугать его, Винс! – воскликнул он, но после добавил чуть тише: – Ты же не хочешь проблем на свою голову? Иголки лежат не далеко, если что. – Да что мне твои иголки! – раздражённо фыркнул тот, вновь обращаясь к Джереми: – Послушай, ты, чайник! Не ты первый, не ты и последним будешь! Так что не стоит тебе попадаться мне на глаза, и вообще!.. – Спокойно, Винс, он всё понял, – Скотт отстранил его от трясущегося Фитцджеральда. – Успокоились, да? Вот и хорошо. Не стоит. – Это Винсент, – обратился он к Джереми. – Но ты его не бойся. Пока я здесь, он ничего не сделает. Фитцджеральд хотел ещё что-то у него спросить, но его, как всегда, прервали. – Так, я хотел объяснить тебе правила... Пойдем-ка, парниша, тебе многое предстоит узнать. Пойдём-пойдём, не смотри ты туда! – Телефон взял Джереми за локоть и, отрывая его от разглядывания Винсента, вывел из раздевалки и повёл прямо по коридору, заворачивая в очередную комнату. Ею оказалось просторное помещение. Одна стена в нём была застеклена. Две параллельные стены открывали проход в вентиляцию. Посередине стояли офисные стол и стул, на столе пылились какие-то документы, а также почему-то работающий настольный вентилятор и телефон. Скотт с силой усадил парня в кресло и вручил ему чёрный планшет. – Так... Скажу одно: ты должен продержаться до шести утра и не умереть. Джереми чуть не упал со стула: – УМЕРЕТЬ?! Как? В объявлении этого не было указано! – Парень, тише! – прикрикнул на него Скотт и посмотрел на часы. – Тише. Не нервничай. – Не нервничать?! Да вы, блин, меня убить что ли хотите? – Джереми попытался встать, но Скотт с силой вжал его в кресло. – Что здесь происходит? Почему мне ничего не объяснили? – Джереми, еще раз повторяю: зат-кнись! Ты попал сюда по своей воле. Да, ты не знал, что тебя ждёт. Но здесь же я — тот, кто может разъяснить тебе обстановку. Поэтому просто слушай меня и не перебивай. У нас мало времени. Джереми молча кивнул и Скотт продолжил: – Ты находишься в пиццерии Фредди Фазбера — месте, где якобы исполняются детские мечты и вообще, где всё так здорово и радужно. Но ты работаешь не в дневное время, поэтому тебе надо привыкнуть к тому, что пиццерия меняется. Полностью. Кардинально. То есть, всё, что было хорошим, мигом превращается в плохое. Все добрые становятся злыми и кровожадными. Запомни: основных четверо. Это Фредди, Бонни, Фокси и Чика. Затем идут "второстепенные": Марионетка и Балун Бой. Они придут за тобой ночью, все в разное время. Твоя задача: не сдохнуть и не допустить, чтобы они пробрались сюда. Свети фонариком, закрывай двери, надевай маску, гляди в планшет, проверяй камеры. И ещё: не трать слишком много электроэнергии и поглядывай изредка на часы. Если я буду нужен — позвонишь. Наконец, Скотт отпустил Джереми и приложил палец к губам, приказывая замолчать. Джереми шумно сглотнул и попытался отдышаться. Это ему удалось не сразу. Какой-то необъяснимый страх сжал горло, ноги отказывались держать тело, в голове творилось чёрт знает что. Скотт потрепал Фитцджеральда по плечу: – Удачи, Джер! Постарайся не умереть, пожалуйста.