Выживай

      Кругом темнота. Ни звука, ни ощущений, ни единого признака жизни. Голова словно налита свинцом, но в то же время лёгкая и пустая, как вакуум. Раздражает. Вроде живёшь, но не до конца уверен в этом. Ведь какой смысл жить, если напрочь исчезли все чувства. Однако же, шестое чувство – нет. Не понятно, как, но оно осталось и оказалось единственным, что мог использовать Джереми. Ориентироваться душевным чутьём, жить с помощью предчувствий, не зная наверняка, сложно, даже очень. Но ему это далось необычайно легко, несложно догадаться, почему. Всё, что он помнил: как Голден беспощадно резал его заживо, как появился Бонни, и началась напряжённая борьба, а дальше вспышка и мгновенная темнота, – казалось забытым кошмаром. Но теперь к парню начали постепенно возвращаться чувства. Кто-то бил его по лицу, панически кричал и звал по имени, давил на грудь. Весьма странно, особенно после долгого "отсутствия". – Ребята, он, кажется, помер!... – Заткнись, Фритц! Он дышит, и вообще, ты у нас тут патологоанатом? Прекращай нести чушь и беги за водой. – Боже, каким образом?!... Он же спокойно проводил предыдущие ночи, разве нет? – Иди, Скотт, помоги ему. – Но... – Я сказал, что справлюсь сам!...       Голоса. Теперь он слышит различные, почему-то знакомые встревоженные голоса, и это уже что-то. Но теперь удары и давление на грудь ощущались сильнее, словно он выныривал из глубокого тёмного озера. А с неба свисал спасительный канат – голос Майка, не затихающий не на минуту: – Джер! Джереми, очнись! Нам ещё рано тебя терять, ты нужен живым. Ты всем нам нужен! И мне! Теперь уже парень смог пошевелить пальцем, затем слегка повернуть голову – это удалось сделать с титаническими усилиями – и посмотреть на своего спасителя. – М-ма-а-айк... – язык, похоже, здорово распух и походил на вату, а челюсти отказывались двигаться. Фитцджеральд снова прикрыл глаза, убедившись, что перед ним действительно Шмидт, и бояться нечего. – Эй, эй, не уходи! Тебе нужно сделать кучу всяких... Матерь божья, – Майк ошарашенно рассматривал его конечности, сплошь и поперёк покрытые порезами, синяками, царапинами и подтёками крови, – как ты снова умудрился... – П-по-о-отом о-объяс-н-н-ню, – прохрипел Джереми и мёртвой хваткой вцепился в рукав друга. Ничего больше не спрашивая, охранник осторожно поднял покалеченного парня к себе на спину и понёс в медпункт. По коридору навстречу им бежали Телефонный и Смит, оба со стаканами воды, но Майк шикнул на них и кивнул в сторону двери, ведущей в знакомое белоснежное помещение. Те остановились и с волнением проводили их взглядом до поворота.       В медпункте как обычно веяло медикаментами, моющим средством и свойственной помещению прохладой. Шмидт аккуратно уложил Джереми на кушетку и с невероятной скоростью принялся рыться в шкафчиках. – Ха... Зна-ко-о-мая с-ситуация, – последний нашёл в себе силы приоткрыть глаза и даже еле заметно улыбнуться уголком рта. – Дежавю. Майк обернулся, приковав обеспокоенный и растерянный взгляд к пациенту. Тот лишь ещё раз слабо улыбнулся, силясь показать всем своим естеством, что ему ни капельки не больно. – Джереми... – охранник подошёл к нему и присел на рядом стоящий стул, чтобы их глаза были на одном уровне. – Ты не представляешь, как мы все волновались за тебя. Я не могу представить, что тебя не будет в нашей команде. Просто не допущу, сколько бы ты не ошибался. Фитцджеральд вмиг погрустнел и пристыженно опустил взгляд. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы Майк отчитывал его или объяснял, как нужно себя вести. Но тот, видя, в каком состоянии его друг, даже не собирался этого делать. – Джер, прошу, выслушай меня, – студент медленно поднял на него глаза. – Тебе нужно взять хотя бы отпуск. Я не заставляю тебя увольняться, так как ты быстро учишься и, если закрепить с тобой азы, достигнешь чуть ли не профессионального уровня, но... Ты не в порядке, далеко не в порядке. И это не нормально. Ты молодой, неокрепший, и если что-то начнёт разрушать тебя в этом возрасте, всё может пойти не так. Жизнь пойдёт под откос... – Уже пошла, – мягко перебил его Джереми. Его голос был дрожащим и слабым, но он старался говорить как можно убедительнее. – Я и так уже похож на ходячий труп, так что... Я думаю, ты прав: мне действительно нужно взять отпуск. Майк облегчённо выдохнул и вернулся к поискам медикаментов: – Я рад, что ты наконец-то прислушался ко мне. Это будет только на пользу, поверь. – Майк. Интонация, с которой парень произнёс его имя, заставила обладателя последнего обернуться чуть ли не со скоростью света: – Да? – Я верю, – Джер снова попытался улыбнуться как можно шире и искреннее. – Я всегда буду тебе доверять.       Что-то надломилось в Шмидте в этот момент, и он отвернулся к застеклённым полкам, чтобы не показывать Джереми своё стремительно краснеющее, как помидор, лицо. Когда нужные атрибуты были найдены, Майк снова присел около изувеченного новичка. Стирать засохшие подтёки пришлось спиртом, заодно дезинфицируя кожу для швов. Заметив красный шрам на щеке, Шмидт осторожно, с трепетом приложил к нему смоченную раствором вату. Джереми сдавленно зашипел. – Потерпи немного. Будет немного больно, но... – Майк, я знаю. Я проходил это с тобой уже бесчисленное количество раз, – парень в который раз улыбнулся, показывая ровный ряд зубов, и неуверенно коснулся его руки, ведя по своей щеке. Майк замер, заворожённо наблюдая за выражением его лица, спокойным и таким искренним и успокаивающим, не в состоянии что-либо сделать. Пальцы были тёплыми и дрожали, но парень не обратил на это внимания. Джереми смотрел прямо в глаза, а ему казалось, что заглянул в самую душу с полной уверенностью, что теперь всё в порядке. Когда вся кровь была смыта, охранник приступил к зашиванию и бинтованию. Фитцджеральду было больно, очень больно, но он терпел, улыбаясь, глядя на напарника, запоминая его эмоции и стараясь подавить боль мыслями. Словом, весь процесс сопровождался тихим сопением и неловкими вопросами Майка, на которые Джереми снисходительно отвечал, отворачиваясь и опуская глаза, чтобы скрыть своё смущение. – Вот и всё, – Шмидт завязал последний узелок на забинтованной руке и взглянул на пациента. – Такое чувство, будто я не раны тебе забинтовал, а подарок мечты подарил... – Думаю, это можно будет считать за подарок. Ты похож на моего личного врача, – Джереми затрясся от беззвучного смеха, а Шмидт снова покраснел. – В любом случае, спасибо! Майк тоже улыбнулся и легко потрепал его по макушке: – Что ж, ладно. Ты... держался молодцом. Ну, отдыхай пока, а я, наверное... Фитцджеральд в одно мгновение понял, что если не начнёт действовать, то упустит свой, быть может, единственный шанс: – Майк, не мог бы ты... остаться со мной ненадолго? Я к тому, что тут довольно-таки одиноко находиться без никого, и я подумал, что... может быть, ты... Наверное, тебе некогда, так что... Но всё равно я... – К-конечно, могу, Джер, не вопрос! Тем более, сегодня ты настрадался вдоволь... – Майк и сам не понял, почему запнулся и отвёл взгляд, но потом сообразил придвинуть стул поближе к кушетке и, облокотившись, положить голову на руки.       Джереми счастливо выдохнул и лёг обратно, поворачиваясь к соседу. Слишком много лишних слов. Но зато теперь не придётся ни перед кем объясняться. Майк бы ни за что его не оставил. Никто из них не знал, сколько прошло времени. Студенту казалось, что он давно уже уснул, что мимо пронеслась целая вечность, но стоило только вспомнить пустые глазницы и жуткий оскал, он тут же распахнул глаза, чувствуя, как пульс начинает биться где-то в ушах, а в глазах мелькают чёрные точки. Джереми поднял голову и посмотрел на друга. Шмидт, как ни странно, задремал, убаюканный собственными тягучими мыслями о предстоящем будущем, и выглядел сейчас настолько умиротворённым и беззащитным, что парень невольно улыбнулся, разглядывая разгладившиеся черты лица, обычно хмурого и серьёзного. Уже столько ночей совместной работы прошло, а они так ни разу и не сотрудничали в Комнате. "А ведь они работают каждую ночь вместе, и только я должен испытывать весь ужас в одиночку". От досады и укола необъяснимой ревности Джереми сжал руки в кулаки. Со стороны двери послышались чьи-то неуверенные топтания и встревоженный шёпот: – Иди давай, проверяй. – А почему сразу я? – Ну... Ты же у нас главный по безопасности. – Тогда ты тоже должен. Это и твоя обязанность! – Какая ещё обязанность?... – Давай вместе. – Ох, хорошо, только не нуди...       Дверь слегка скрипнула, открылась, и на пороге возникли тяжело дышащие Коутон и Фритц. Фитцджеральд повернулся к ним и приложил палец к губам, указывая на Майка. Те коротко кивнули и приблизились к ним: – Он снова подлатал тебя? – Скотт убрал со лба чёлку и с сочувствием поглядел на студента. – Как видите... Но он, похоже, немного устал, так что... Джереми перебил громкий стук и хриплый голос, разразившийся в комнате, как гром среди ясного неба: – Какие люди в Голливуде! Пацан, ты всё ещё жив? – Опять он не в то время не в том месте, – пробубнил Смит и направился к выходу. – Ну, Джер, я очень рад, что всё обошлось, а теперь извини... У меня дела. К несчастью, Фиолетовый перехватил его прямо у двери, состроив кривую гримасу и нарочно растягивая слова. Получалось противно и фальшиво: – Стоя-я-ять. Какие ещё дела могут быть посреди этой драмы? Фри-и-и-итц, мой дорогой Фри-и-итц, куда же ты так спешишь?... – Отпусти его и сам выйди, – Фонгай поднялся со своего места и направился к ним, бросив утешающий взгляд на студента. Тот сидел, боясь вздохнуть, и смотрел на своего спящего спасителя. Почему-то Джереми был уверен, что должно случиться что-то нехорошее. Когда среди них появлялся Винсент, следовало ожидать самого худшего. – Фоня, не драматизируй! Это всего лишь ещё один провал, о котором нужно сообщить боссу, чтобы этого хмыря наконец уволили. Бесполезность — его второе имя, так что ты обязан со мной согласиться. – Винс, перестань. Это не слишком приятно, когда... – Фиолетовый не дал Коулу договорить, приблизившись настолько близко, что последний ощутил его горячее дыхание на своей шее. Скотт замер, прикрывая глаза и стремительно краснея, когда Винсент незаметно от других положил руку на его пятую точку и ощутимо сжал, вырывая из напарника еле слышный короткий вздох. – Ско-о-отт... Ты же понимаешь, к чему ведёт твоё непослушание. Так что, – Пёрпл прижался губами к его уху и задействовал язык, шёпотом проговаривая каждое слово, заставляя парня краснеть ещё больше, – если ты не согласишься со мной, тебя придётся наказать. Джереми наблюдал за ними с открытым ртом, не веря своим глазам. Он всегда думал, что Винсент постоянно подшучивает над Фонгаем, только и всего. "...Но, чтобы так, когда всё довольно серьёзно и открыто... Похоже, Фиолетовый нисколько не стесняется показывать публике их со Скоттом отношения..."       Тем временем Коул просто плавился в хорошо замаскированных объятиях партнёра, не в состоянии вымолвить ни слова. Только когда он вспомнил об остальных, находящихся в медпункте, тут же отпрянул от Пёрпла, хмурясь и поправляя галстук. Джереми знал, что они оба заметили, как он наблюдал за ними, но не подал вида. Майк спал как ни в чём не бывало, несмотря на шумные голоса сотрудников. – Винсент, что ты себе позволяешь?! – О, прошлой ночью ты говорил совсем иное... Коул мгновенно вспыхнул, замечая, как, стоя у двери, хихикает Фритц, а покрасневший Фитцджеральд со скоростью света переводит взгляд на совершенно не живописный пейзаж за окном. Вновь приблизившись к улыбающемуся Винсенту и схватив его за ворот рубашки, Телефонный прошипел: – Скоро ты поплатишься за свои слова. У меня ведь тоже... припасено для тебя наказание. На экстренный случай. В ответ Фиолетовый показательно облизнул верхнюю губу: – Что ж, буду ждать, любимый... – и тут же, повысив голос, обратился к Джереми, сидящему на кушетке и забывшему, как дышать: – Касательно тебя: ещё один промах, и мы заставим тебя писать заявление об уходе. Ха-ха, а вы с Майком неплохо смотритесь!... Фитцджеральд не успел и глазом моргнуть, как Винсент выхватил телефон из кармана джинсов. Непривычно громко щёлкнула камера, и охранник с безумной улыбкой сохранил фото в памяти телефона. – Ч-что ты сделал? – парень воззрился на него зелёными глазами, полными недоумения. – Надо будет послать его Майки, чтоб поглядел на себя со стороны... Просто очаровашка! – Пёрпл проигнорировал его, крепко держа Скотта за руку и выходя из медпункта. – Прости, Джер... – одними губами прошептал тот с умоляющим выражением лица, исчезая за поворотом. Фритц, вздохнув с облегчением, тоже направился к желанной двери. Заметив на себе непонимающий взгляд изумрудных глаз, он остановился: – Согласен, они на всю голову... замечательные. Но тебе не стоит бояться, пока Скотт рядом. Хоть и зависит от этого маньяка, всё же он старше его, поэтому, если что, сумеет его сдержать. Ладно, бывай, Джереми! – Б-бывай...       Фитцджеральд какое-то время сидел в ступоре, прокручивая в голове недавние события. Затем, когда взгляд его задержался на Шмидте, он подумал о Фонгае и Пёрпле. "Как получилось, что они вместе? Как люди с такими разными характерами могут вообще любить друг друга? И любят ли..." Джереми вздохнул, наклонился вперёд, чтобы встать наконец с кушетки, но его остановила мощная хватка чужой руки. Майк открыл глаза и поглядел на недоумевающего напарника. Сейчас он выглядел словно испуганный воробей с взъерошенными глазами, и Шмидт невольно приподнял уголок рта, демонстрируя кривое подобие улыбки. – Теперь убедился? – В... В чём? – В том, что эта парочка на всю голову замечательная, – Майк хохотнул и потрепал Джереми по голове, заставляя того прикрыть глаза. – Сколько времени прошло? – Не знаю, – проговорил парень, скрывая мелкую дрожь из-за мурашек, пробежавших по спине. – Наверное, около восьми... – И правда, – Майк посмотрел на свои наручные часы. – Тогда нам пора бежать. – Куда? – Забыл? Нам нужно отправить тебя в отпуск, – Шмидт вскочил со стула и направился к двери. – Давай быстрее! Смена уже закончилась. – Уже иду, – от одной мысли, что он наконец-то выспится, Джереми просиял и, соскочив с кушетки, вместе с Майком покинул медпункт.