Глава 43.
3 мая 2017 г. в 17:28
Рынок манил к себе не только многих жителей Топ Капы, но и стамбульцев. И если вторые приходили сюда, чтобы услышать последние сплетни и скупить какие-то определенные товары, при этом выторговав у продавца довольно низкую цену, то первые имели более самовлюбленные цели. Паши в основном желали незаметно проскользнуть в мейхану, ища наслаждений, или скупить самые лучшие украшения для Султанши, брак с которой приведет их к власти. Но Шехзаде, Султанзаде и даже сам Султан не редко так же появлялись здесь. И они приходили скорее для того, чтобы послушать, что о них говорят или на что жалуется народ, дабы выставить себя в лучшем свете. Благо, что мало-кто когда-либо имел честь видеть представителей Династии. Именно поэтому простая городская одежда позволяла незамеченными проскользать между народом, сливаясь с ними. И если горожане как-то не очень поднимали тему Султанской жизни, то можно было подкинуть пару острых фраз зевакам, которые тут же начинали поднимать и других на дискуссию, лишь бы не сидеть на месите и не скучать.
Султанзаде Халид вышел в город отчасти для того, чтобы послушать, о чем говорят в народе, а отчасти, чтобы немного развеяться. Все таки ситуация во дворце между ним и его настоящей матерью накалилась. И Султанзаде искал спокойствия на рынке, надеясь, что меж людьми ему удастся принять правильное решение. Да и он мельком недавно услышал, что комплекс имени Назлы-Шах Султан, который за время ее отсутствия порядком опустел, с появлением Госпожи в Стамбуле вновь возобновил работу. Халиду стало очень интересно: неужели его настоящая мать действительно так беспокоится о бедняках?
Пробираясь между лавочками с какими-то безделушками, Халид то и дело натыкался на торговцев, которые становились у него на пути, желая предложить свой товар. Султанзаде пытался более-менее спокойно им отвечать, говоря, что не нуждается в том, что они напористо тыкали ему прямо к лицу. Наконец-то молодой человек вышел к кирпичной стене. Идя прямо возле нее, он вскоре натолкнулся на большие ворота.
Остановившись, Султанзаде с интересом стал наблюдать за людьми, которые туда входили. Они все были потрепанными и грязными. Казалось, что в жизни Халиду не доводилось видеть настолько жутких и противных для себя людей. Большинство их них были одеты в какие-то лохмотья. Их бледная кожа оттеняла большие глаза, запавшие в глазницах. Тонкими пальцами они кутали свои худощавые тела в то, что, лишь присмотревшись, можно было назвать одеждой.
Султанзаде невольно скривился и постарался быстро прошмыгнуть внутрь, не зацепив никого из толпы, что медленно направлялась к большим столам, на которых стояли казанки с какой-то похлебкой. Несколько женщин легко бегали меж толпой, раздавая ложки и деревянные тарелки и накладывая в них еду. Халид стал немного издали, удивляясь каждый раз, когда эти люди радовались, видя в тарелке ложку еды. Это было чуждо Султанзаде, поэтому он невольно начинал задумываться о том, что для людей истинное счастье.
Сразу после столовой некоторые горожане проходили в следующие двери. Особого желания идти туда у Халида не находилось, но взглянув одним глазком он заметил небольшую мечеть, куда и стекался весь народ. Сразу возле здания находилось так же медрессе и еще что-то. Рассмотреть все полностью Султанзаде никак не удавалось, так как двери все время закрывали.
За спиной послышался какой-то шум. Халид резко обернулся, заметив, что какой-то старик уронил на пол свою тарелку с едой. Вся каша высыпалась на мрамор, а ложка с тарелкой отлетели в разные стороны. Старик неуклюже попытался наклонится, но чуть не упал, вовремя успев схватится за свою палку, служившую ему тростью. Видно было, что мужчина еле-еле стоит на ногах, а его руки к тому же еще и трясутся. Но помочь первое время не решался никто. Лишь пару мгновений спустя какая-то светловолосая девушка растолкала толпу и быстро подбежала к старику.
— Вы не ушиблись? — обеспокоенно спросила она, отбрасывая назад край платка, который путался спереди.
Халида удивила эта молодая особа. Она не была похожа на нищую или других женщин, что здесь работали. Она была одета более богато, а в ее волосах даже сверкало какое-то украшение, явно купленное у довольно хорошего ювелира. Но что она делала здесь?
— Доченька, прости старого. Упала тарелка, я... — начал было оправдываться старик, шатая головой, от чего его седая борода заколыхалась.
— Ничего. Забудьте об этом. Я все уберу и принесу Вам другую тарелку с едой. А Вы пока присядьте. — пролепетала она чудным бархатным голосом, который показался Халиду чудной птичьей свирелью. Девушка тем временем аккуратно подхватила старика под руку и помогла ему дойти к небольшой лавочке, что скрывалась в углу в тени. Она снова что-то пролепетала ему, но Султанзаде уже не услышал, так как люди вновь начали что-то обсуждать и стучать ложками по тарелкам.
В считанные секунды девушка оказалась возле трёх полных женщин, что раздавали еду. Она ловко подхватила одну из тарелок, положила в нее ложку и начала пробираться черед толпу к дедушке, что смиренно ожидал ее.
Эта светловолосая настолько всполошила воображение Султанзаде, что он невольно засмотрелся, решив остаться здесь подольше. Девушка казалась такой доброй и милой. Она с удовольствием помогала нищим, насыпала им еду, не боясь запачкать белые руки и свое дорогое платье. Будто пчелка, что перелетала из цветка на цветок, она ловко бегала меж толпой.
Простояв некоторое время, Халид все же опомнился и решил подойти поближе. Так или иначе, но он решил узнать ее имя, во что бы то ни стало. А как это сделать? Правильно. Так же притворится нищим.
Натянув капюшон накидки пониже и слегка опустив голову, Халид начал идти к казанам с едой, слегка прихрамывая. Мелкими шагами он добрался к столу, затем взял тарелку, ложку и подошел к казану, возле которого стояла та светловолосая девушка. Очередь впереди него продвигалась довольно быстро. Но когда оставалось всего 4 человека, женщина, что стояла рядом покинула свой казан, подходя ближе к светловолосой. Они начали о чем-то говорить, но Султанзаде было не слышно о чем. Он осмотрелся по сторонам, намереваясь что-то придумать, но очередь резко начала продвигаться. На лице женщины тем временем отразилась обеспокоенность, а 4 человека впереди Халида быстро получили свою порцию. Когда Султанзаде остановился возле казана, девушка недовольно взглянула на свою собеседницу.
— Я не собираюсь подчинятся матери. Я занимаюсь тем, чем мне нравится, Кларисе Ханым. И отступать не собираюсь. — холодно произнесла светловолосая, беря с рук Халида тарелку и насыпая в нее еду.
— Дефне, в прошлый раз твоя мать устроила нам немало проблем. А ты на сегодня уже достаточно поработала. Можешь и домой пойти. — не унималась Кларисе, грозно смотря на светловолосую.
"Значит Дефне", — невольно проскользнула мысль в голове Султанзаде, отчего тот улыбнулся краем губ. Когда девушка вручила ему в руки полную тарелку еды, Халид немного отошел и специально задержался возле подноса с хлебом, дабы услышать еще хотя бы отрывок фразы, но Кларисе лишь что-то шепнула на ухо Дефне и, гордо вздернув подбородок, быстро ушла к своему казану. Дефне еще несколько минут продолжала раскладывать еду, но затем к ней подошла другая женщина и забрала с рук все кухонные приспособления. Дефне недовольно поджала губы, но все же со вздохом отошла. Пару мгновений простояв на месте, девушка помыла руки и быстро выскользнула со столовой, оставляя Халида в нежном забвении, который ему навеял ее образ.
***
Арзу неспешной походкой шла по коридорам Топ Капы, подбирая подолы своего длинного вишневого платья. Настроение у Султанши с утра было прекрасным. Ее позабавило то, как Дамир быстро покинул Топ Капы, лишь услышав о том, что Разие отправилась к его любовнице. Но девушка ничуть не жалела его. Не стоило Дамиру тогда ей перечить. А если Разие раньше Паши добралась к Долунай Хатун, а она, наверняка, добралась раньше, то развод можно было ожидать в ближайшее время. И тогда ни Дамир, ни Разие уже не будут иметь той силы как раньше. Может, даже Стамбул вскоре покинут. В любом случаи, ситуация идет на пользу Арзу, что не могло ее не радовать.
— ...Ваши платья уже отправилась забирать Аскель Хатун. — произнесла служанка, которая и до этого говорила о каких-то мелочах, но Арзу не особо ее слушала, находя в голове мысли поинтереснее.
— А хну? Вскоре она мне понадобится. — слегка напряженно произнесла Арзу, бросив быстрый взгляд на девушку.
— Эфенди снова поднял цену, Госпожа. — с какой-то опаской в голосе произнесла служанка. Арзу резко остановилась и обернулась к ней лицом, слегка поджав губы. Пару секунд Султанша молчала, но затем как-то тяжело вздохнула и легкомысленно махнула рукой.
— Платите столько, сколько он говорит. — произнесла Арзу как-то холодно. Как раз в этот момент в конце коридора замелькали чьи-то силуэты. Присмотревшись, Султанша заметила троих девушек и маленькую девочку, что бежала впереди, с широкой улыбкой на лице рассматривая все вокруг.
— Смотри, мама! — радостно пролепетала малышка, становясь на цыпочки и указывая маленьким пальчиком на сад, вид на который открывался с окна.
— Очень красиво, Айшель. — с нежной улыбкой произнесла светловолосая женщина, целуя девочку в лобик и беря ее за руку.
Арзу не могла поверить своим глазам. Перед ней стояла Долунай Хатун. Именно та девушка, которая стала любовницей Дамира Паши и родила ему дочь, которую сейчас держала за руку. Вслед за ними шло две служанки, которые несли вещи, упакованные в небольшие сундуки. Госпожа подняла руку вверх, приказывая замолчать служанке, которая продолжала что-то недовольно лепетать о высокой цене на хну. Выпрямившись, Султанша гордо вздернула подбородок и направилась прямо на встречу Долунай, делая вид, что она и вовсе ее не знает. Но светловолосая девушка довольно быстро опомнилась. Окинув взглядом Арзу и проанализировав ее дорогой образ, Долунай сделала вывод, что перед ней кто-то из представительниц Династии, а потому девушка присела в низком поклоне. Ее примеру последовали и служанки, и даже маленькая Айшель, которая вмиг притихла и опустила светлую головку.
Арзу шла молча с невозмутимым видом. Госпожа не хотела показывать, что была весьма озадачена и ошарашена внезапным появлением в Топ Капы Долунай и ее дочери. Поэтому Султанша лишь бросила краткий взгляд на светловолосую и зашагала дальше по коридору. Завернув за угол, Арзу резко остановилась.
— Чтобы до конца дня я знала все подробности перебывания Долунай Хатун во дворце. — довольно строго произнесла Арзу, обращаясь к служанкам. Те лишь рассеянно закивали, понимая что сейчас им стоит молчать и не перечить.
***
Севжи твердым шагом направлялась к покоям Османа. Ее сердце бешено трепетало в груди, заглушая абсолютно все мысли и заставляя нервы невольно дрожать, грозясь в любую секунду лопнуть. Ситуация была незавидной. И Севжи хотела разрешить ее как можно быстрее, чтобы факт беременности Хатун вне санджака не разлетелся по всему дворцу и не дошел к ушам Падишаха. Это грубое нарушение. Нарушение традиций. Нарушение законов. Если кто-то узнает, то полетят головы, а Осман потеряет свой авторитет и положение в глазах отца.
Подойдя к двери, Султанша жестом руки приказала страже оставаться на местах. Резким движением Севжи распахнула двери и, оказавшись внутри, захлопнула их. Осман тем временем ошарашенно наблюдал за своей Валиде. На секунду она показалась ему просто безумной. Ее блуждающий взгляд скользнул по покоям и остановился на наследнике. Дрожащие руки пришлось сомкнуть в замок, дабы не выдавать своего страха и отчаянья.
— На твоем месте я бы не была так спокойна, Осман, ведь Гоксель уже довольно давно доложила тебе о беременности твоей фаворитки. — ровным и жестким тоном произнесла Севжи, подходя ближе к сыну и бросая раздраженный взгляд на книгу, которую он держал в руках.
— Я не понимаю, почему Вы так взволнованы, Валиде? — аккуратно спросил Осман, откладывая в сторону книгу и указывая матери на место рядом с собой. Но Севжи так и осталась стоять перед ним. Это немного взволновало Шехзаде и заставило вмиг замолчать.
— Ты же понимаешь, что ребенка быть не может. — довольно строго произнесла Севжи, внимательно следя за мимикой своего сына. Но лицо Османа лишь на секундой исказилось ноткой боли. Он резко встал с софы и подошел к матери. Шехзаде нежно улыбнулся и положил свои руки на ее плечи.
— Я уже все продумал, Валиде. Мы скроем беременность Алсу. Я совсем скоро уеду в санджак. Там она родит ребенка. А мы скажем, что он просто недоношенный. Вот и всё. — с неким оптимизмом в голосе произнес Осман, широко улыбаясь.
Сердце Севжи невольно сжалось. В глазах у Османа пылала настолько большая надежда и уверенность, что у нее просто не оставалось сил, чтобы разрушить все его ожидания. Он был еще молод. Слишком молод, чтобы понять всю сложность ситуации. Традиции не могут быть нарушены. Правила созданы для всех. И не всегда все, что мы планируем, поворачивается именно так, как мы хотим. Судьба слишком жестока, чтобы потакать нам. У нее собственные планы.
— Забудь об этом. — через большой ком в горле, который буквально мешал дышать, произнесла Севжи, сбрасывая со своих плеч руки сына. Она чувствовала себя в этот момент просто ужасно. Ей казалось, что она собственноручно убивает сына. Да еще и это его страдальческое выражение лица...
Осман вмиг отшатнулся от матери, будто она была огнем, а он боялся обжечься. Сначала его лицо исказила боль, а затем невероятная злость. Казалось, еще секунда, и он взорвется жуткой яростью, но вместо этого Осман лишь покрепче сцепил зубы.
— Это мой ребенок, Валиде. И он будет жить. Даже если Вы не хотите помогать мне. — упрямо произнес Осман, резко оборачиваясь к матери спиной. Севжи показалось, что в этот момент ее сердце рухнуло куда-то на дно бездны, разбиваясь на сотни маленьких кусочков. Ее руки задрожали еще больше, а мысли начали истощенно кричать в голове, создавая какой-то неведомый никому раньше белый шум и мешая сосредоточится.
— Осман, если бы был выход, я бы непременно попыталась спасти малыша. — попыталась хоть как-то оправдаться Севжи, но каждое ее слово все больше злило Османа. Шехзаде резко повернулся к матери лицом и нахмурил брови.
— Вы даже не пытаетесь чем-то помочь. Я предложил способ, который наверняка сработает. — процедил он с ноткой стали в голосе.
— Это очень ветхий план, Осман! — выкрикнула Севжи, на пределе своих эмоций. Сжав кулаки, женщина довольно резким движением развернула полностью Османа к себе лицом и больно впилась пальцами в его предплечья.
— Ты не понимаешь насколько это опасно. Нам нужно избавится от ребенка пока никто о нем не узнал. Иначе ты утратишь все, Осман. У тебя больше не будет поддержки Пашей, от тебя отвернется отец и ты впадешь в его немилость. А Шехзаде с такой репутацией долго не живут. Стоит Арзу или Тангюль нашептать пару лестных слов, как Падишах не побоится поднять на тебя свой меч или отдать приказ палачам. Пойми уже это наконец! — на последней фразе голос Севжи сорвался на крик. Госпожа была просто в отчаянии. Ей казалось, что мир рушится по кусочкам, завлекая и ее, и ее сына в самую бездну.
Осман довольно резко схватил мать за предплечья и грубовато тряхнул ее, будто пытаясь привести в чувства. Севжи невольно ослабила хватку и с неким страхом посмотрела в глаза сына, которые сейчас выражали злость и одновременно невероятную боль.
— Поймите и Вы наконец! Я не буду убивать собственное дитя. — жестким тоном произнес Осман и, резко отпустив мать, решительно покинул покои, громко хлопнув дверью.
Севжи прикрыла глаза и сама не заметила, как осела на пол. Слёзы невольно наворачивались ей на глаза. С одной стороны был сын, которого она не могла потерять, а с другой ребенок, ее внук, который мог ее сына уничтожить. Закрыв лицо рукой, Султанша всхлипнула и зажмурила глаза, пытаясь сдержать поток слёз, который начал душить ее.
***
Без служанок, в сопровождении лишь собственных спутанных мыслей Разие быстро шагала по коридорам Топ Капы. Ее ногти больно впивались в кожу, оставляя небольшие рубцы на ладонях, но боли Султанша не чувствовала. Ее взгляд был одновременно и потерянным, и невероятно злым. Она будто находилась под властью каких-то неведомых сил. Ее сознание было затуманенным, будто она влила в себя огромную дозу крепкого вина. Казалось, что Разие даже не давала отчета тому, что сейчас делает.
Остановившись у небольшой ветхой двери в одной из дальних частей дворца, Госпожа резко выдохнула, будто желала вытеснить весь воздух с легких. Расслабив руки и почувствовав на ногтях собственную кровь, Разие зажмурилась и неосознанным жестом вытерла руки о подол алого платья. Откинув назад прядь темных волос, Султанша сцепила руки в замок и надела снисходительную улыбку. Резко распахнув двери, Госпожа вошла.
Первым делом Разие заметила светловолосую девочку, которая играла возле камина несколькими дорогими куклами, которые ей явно подарил ее отец — Дамир Паша. Завидев Султаншу, девочка слегка побледнела и осторожно взглянула на мать, которая сидела на софе, раскладывая вещи. Правда, она быстро закончила это дело, заметив гостью. Ее тонкие пальцы сжимали ткань синего платьица своей дочери.
— Госпожа, я могу чем-то Вам помочь? — осторожно спросила она, вглядываясь в лицо Госпожи и медленно вставая с софы, намереваясь поклонится ей. Но в ответ Разие лишь подняла руку, в знак того, чтобы Долунай оставалась на месте. И вроде, нужно было что-то сказать, но губы Султанши внезапно задрожали. Пару секунд она молчала, пытаясь обрести над собой контроль.
— Если Вы пришли по поводу нашего с Айшель переезда, то можете не утруждать себя. Мы здесь только по желанию Дамира Паши. Он хочет, чтобы дочь росла рядом с ним. — выпалила Долунай, отчеканивая каждое слово. Светловолосая женщина встала с софы и выпрямилась, представ перед Разие во всей своей красе. Да, Долунай была явно моложе, чем она. Ее лицо лишь кое-где было покрыто морщинами, а бледная кожа ярко свидетельствовала о европейской крови, которая струилась по жилам Долунай. Идеальная осанка, тонкий стан и блеск в глазах, который Разие уже давно утратила, не сумев пронести через столько длинных лет.
— Дамир слишком беспечный. Я бы не советовала тебе так на него надеяться. Привести вас в Топ Капы было огромной ошибкой. Я могу вышвырнуть и вас, и его за считанные секунды. Поэтому вещи можете не раскладывать. Вскоре вы покинете дворец. — Разие говорила серьезно, с ноткой некоторого преимущества в голосе. Она всем своим видом давала понять Долунай, что не считает ее даже соперницей для себя. Султанша видела в ней лишь жалкую девчушку, чья жизнь могла бы быть счастливой, не свяжись она с Дамиром.
— Мы никуда не уедем. — резко произнесла Долунай, бросив взгляд на Айшель, которая все ближе прижимала к себе куклу, боясь издавать какие-либо звуки. — Дамир Паша знает, что делает. Он бы ни за что не рисковал жизнью своей дочери.
Бархатный смех Разие раздался в покоях, заставляя Долунай вздрогнуть. Казалось, что Госпожа была безумной. Ее движения стали более резкими, а глаза лихорадочно заблестели.
— Не рисковал бы? — Султанша вновь засмеялась, а затем, бросив быстрый взгляд на Долунай, начала подходить к Айшель. Девочка сильнее сжала куклу в руках, но бежать не могла. Будто в один миг ее парализовал страх, жуткими клыками впиваясь в детское сознание.
Долунай, понимая, что, возможно, Разие желает навредить ее дочери, позвала ее. Но девочка не откликалась, все крепче сжимая бездыханную игрушку, будто надеясь, что она ее спасет. Светловолосая уже сделала шаг в сторону Айшель, намереваясь, если нужно, бросится в драку, но лишь оторопела, заметив, что Разие присела рядом с малышкой и по-доброму ей улыбнулась.
Ладони Госпожи аккуратно притронулись к светлым волосам Айшель. Она пропускала золотистые локоны между пальцами, при этом приглаживая их в какие-то замысловатые узоры. Взгляд Султанши бегал по лицу малышки, изучая каждую ее черту и будто пытаясь запечатать в своем сознание образ этого ангелочка, который опустил глазки и с интересом так же стал наблюдать за Разие.
— Я тоже хотела иметь дочь. Такую же маленькую и милую. Я бы пела ей колыбельные и нежно убаюкивала, когда бы ей снились кошмары. Она была бы похожей на меня. И я дала бы ей имя Кая. — Разие говорила с невероятной нежностью, широко улыбаясь. Но в какой-то момент взгляд ее вновь ожесточился. Султанша резко встала и на шаг отошла от Айшель, будто вспомнив, что здесь она не одна. Бросив быстрый взгляд на Долунай, на этот раз Разие начала подходить к ней.
— И я бы все это имела, если бы не появилась ты. Да, ты! Ты разрушила все. Дамир полностью переключился на тебя. Я ему стала безразлична. Ночью я просыпалась одна, утром его тоже уже не было. Он даже не всегда приходил ночевать. Просто после работы куда-то исчезал. И теперь я поняла куда... К тебе! — голос Разие то и дело срывался на крик. Казалось, что она уже была на грани безумия, новь впивая ногти в кожу ладоней.
— Не стоит обвинять в своих ошибках меня, Госпожа. — произнесла Долунай аккуратно, слегка вздернув подбородок. — Дамир Паша ушел от Вас ко мне. Да, это правда. Но только потому, что я смогла дать ему то, что Вы не смогли.
В следующее мгновение послышался звук пощечины. Долунай прижала руку к щеке, испуганно посмотрев на крошку Айшель, чьи глазки уже были полны слёз.
— Ни смей так со мной разговаривать. Ты всего лишь рабыня! Жалкая и продажная. — Разие резким движением толкнула Долунай. Светловолосая не удержалась и рухнула на колени на пол, прямо под ноги Разие. Всего пару мгновений и Долунай попыталась встать, но схватив ее за плече Разие заставила Хатун вновь сесть. Светловолосая, казалось, была тряпочной куклой, поддаваясь этому резкому движению Султанши.
— Здесь тебе и место, Долунай. У моих ног. — заключила Разие и, грубо толкнув ее, замахнулась для еще одной пощечины, но внезапно послышался крик Айшель:
— Нет! Не трогай ее!
Девочка внезапно сорвалась с места и, бросив на пол куклу, подбежала к матери. Будто пораженная неведомой силой, Разие резко отступила, опуская руку и тяжело дыша. Айшель тем временем подбежала к Долунай и крепко обняла ее, вызывая тем самым ответные объятия матери.
Почувствовав комок внутри, который безжалостной заныл, угрожая вырваться наружу внезапным криком отчаянья или потоком слёз, Разие резко отвернулась от них и стремительно вышла с покоев.
***
Халид вышел в сад, вдыхая на полную грудь свежий воздух, который вмиг обжег его легкие. Султанзаде уже который час пытался упорядочить мысли после встречи с той дивной девушкой. Дефне. Какое прекрасное имя. Казалось, оно до сих пор музыкой звучало в его ушах, заставляя все внутри переворачиваться и радоваться непонятно чему.
Легко улыбнувшись, Султанзаде направился по тропинке вглубь сада. Казалось, всего за пару дней его жизнь пережила крутой вираж. С одной стороны было появление его матери. Неожиданное и не слишком радостное для Халида, который уже давно похоронил ее для себя вместе с сестрой. А с другой Дефне. Эта прекрасна девушка, впорхнувшая жизнь в его, казалось, до этого совсем бездушную оболочку, названную телом. Как же, оказывается, многогранна жизнь!
Внезапно Халид остановился, услышав громкий лай пса и веселый девичий, почти детский смех. Сначала, Султанзаде абсолютно отказывался подходить и разрушать эту идиллию веселья, что царила всего в паре шагов от него. Но какая-то неведомая сила все же тянула его к той невысокой девушке, что весело бросала псу палку и смеялась каждый раз, когда животное со счастливым видом возвращало воображаемую игрушку.
После еще пары мгновений колебаний, Халид все же решил подойти.Подобравшись ближе, Султанзаде остановился, с улыбкой понимая, что перед ним его родная сестра. Та, что родилась с ним в один день. Та, что чувствует его на каком-то молекулярном уровне. Та, с кем у него была поделена душа на двоих.
В очередной раз бросив палку, Амира крикнула что-то псу, и тот сорвался с места, желая побыстрее принести хозяйке игрушку. Когда животное скрылось где-то в кустах, Амира внезапно обернулась, будто почувствовав чье-то присутствие. Пару минут она недоуменно наблюдала за Султанзаде, будто пытаясь убедится, что это действительно он. Затем на ее лице заиграла легкая улыбка.
— Халид! — ее бархатный голос и нежный взгляд теперь были обращены прямо к нему. Подобрав подолы платья кофейного цвета, девушка подбежала к брату и крепко обняла его. Султанзаде инстинктивно обнял ее в ответ, но все же был будто слегка напуганным такой радушной встречей.
— Ох, я так рада, что ты здесь. — продолжила Амира, слегка отстранившись от брата и набрасывая на плечи шаль, которая до этого покоилась просто у нее на полусогнутых руках, — Я уже давно хотела зайти к тебе. Но как-то не решалась.
Румянец заиграл на щеках Амиры, выдавая ее легкое смущение от столь спонтанно-радостной встречи. От неведомой неловкости, которая охватила брата с сестрой, их спас пёс, выбежавший с кустов с палкой в зубах. Быстро подбежав к хозяйке, он на минуту остановился, недоверчиво смотря на собеседника Амиры, а затем положил к ногам девушки свою игрушку. Это было удивительно красивое животное. Породу пса Халид определить толком не мог, ведь кроме охотничьих он особо никогда не интересовался ими. Окрас животное имело довольно своеобразный. То ли шерсть была белая с черными пятнами, то ли черная с белыми. Висячие ушки и слегка приплюснутый носик, низкие лапки, небольшой хвост с длинной шерстью... Все это делало его настолько маленьким и милым, что Халид невольно улыбнулся, когда животное недоверчиво оскалилось и гордо вздернуло головку, будто чувствуя свое доминирование в данной ситуации.
— Молодчина. — похвалила Амира пса, присев и легко почесав его за ухом, получив в ответ благодарное подскуливание. Заметив слегка недоуменный взгляд брата, девушка поспешила объясниться:
— Вы, наверное, не знакомы. Халид, это Орфей — подарок Боры Аги, который он успел мне вручить перед тем, как его не стало. — на последней фразе в голосе Султанши послышались нотки грусти. Амира была очень привязана к Боре, ведь он не только приютил их в своем доме, но еще и воспитывал дочь Назлы-Шах как собственное дитя. Бора никогда не жалел для нее ни денег, ни других благ. В каждом его движении и слове, обращенном к девушке, была отчетливо видна любовь. И не зная собственного отца, умершего еще до ее рождения, Султанша шутя называла папой именно Бору. Он стал для нее настоящим идеалом мужчины и отца. Амира часто, лежа в кровати уже после его смерти, вспоминала о том, как Ага уходил на работу иногда на несколько дней или даже недель. Султанша никогда не одобряла его промысел, ведь в основном он занимался слежкой и сбором информации. Непременно за большие деньги, часть которых он всегда тратил на свою "семью", состояющую с Назлы-Шах и Амиры. С беглой Султанши и ее дочери, которую все уже наверняка мысленно похоронили.
— Бора Ага? — Халид удивленно изогнул бровь, смотря на Амиру и тем самым вырывая ее с объятий воспоминаний. Видимо, ему раньше не доводилось слышать об этом человеке абсолютно ничего.
— Да. Он помогал нам с Валиде выжить, когда Повелитель разгневался на матушку и желал выгнать ее, а меня оставить на попечение старым Калфам. Мы чудом спаслись и только благодаря Боре. — уже с небольшим оптимизмом произнесла Амира, вставая и поправляя платье. Султанзаде как-то задумчиво кивнул. Ему было интересно, что же связывало Бору и его настоящую мать. Да и почему тот вдруг решил помочь им? Ведь не с каких-то просто добрых намерений. Это уж точно. Вполне возможно, что сам Халид и вовсе не знает свою истинную мать, хотя со стороны ему казалось, будто у нее не может быть особых секретов. Перед ним она была откровенной. Казалось, что просто спросив, он сможет узнать абсолютно все. Но стоит ли спрашивать? Погрузившись в свои мысли, Султанзаде не заметил, как к нему подошел Орфей. Пёс встал в слегка агрессивную стойку, немного приподняв левую переднюю лапу. Его нос смешно подрагивал, пытаясь уловить запах, исходящий от Халида. Небольшие ушки были отведены слегка назад, будто даже в подобной ситуации он старался не терять контроля над хозяйкой. Когда Султанзаде слегка двинул ногой, пёс резко отскочил от неожиданности и забился под ноги Амиры. Но уже через пару секунд Орфей браво отряхнулся и вновь, гордо вздернув голову, стал немного издали наблюдать за Халидом. Такое поведение пса заставило Амиру легко засмеяться, что привлекло внимание Халида к ней. Султанша многими чертами напоминала мать: слегка круглое лицо, смугловатая кожа, легкие и непринужденные движения, гордый взгляд и идеальные манеры поведения. Но Султанзаде почему-то все же казалось, что больше схожеств у нее было с отцом, хоть он его ни разу и не видел. Например, прекрасные серые глаза, слегка пухлые губы или, возможно, курносый носик.
— Думаю, найдется многое, что нам стоило бы обсудить, Халид. — внезапно произнесла Амира, заметив на себе взгляд брата. Слегка улыбаясь, она взяла его под руку. Халид благодарно ей улыбнулся, ведь сам слов, чтобы начать разговор, пока что не находил. Посмотрев друг-другу с глаза, которые и у Халида, и у Амиры были серыми, сестра с братом направились куда-то вглубь сада, сопровождаемые пением птиц и озорным Орфеем.
***
Утро Шехзаде Османа обычно начиналось с прогулки. После душной ночи, кошмаров и случайных наложниц прогулка была лучшим средством для того, чтобы привести мысли в порядок и подзарядиться энергией для предстоящего дня. Но сегодняшнее утро оказалось немного другим.
Осман все время раздумывал о своей беременной фаворитке — Алсу Хатун. Этот ребенок был случайностью. Осман не испытывал особых чувств к Алсу. Девушка попала к нему в покои благодаря Гоксель Калфе, которой Севжи приказала выбрать лучшую наложницу и отправить ее Осману. Сама Алсу не понимала, за что выбрали именно ее, ведь сама она пробыла в гареме около года. Особого внимания на нее никто не обращал. Лишь Гоксель Калфы все время подталкивала ее к учебе и совершенству. Почему служащая так прикипела к ней душей? Это оставалось загадкой. Ночь с Шехзаде не была чем-то особым в жизни Алсу. Она не стремилась к титулу Султанши и особо не хотела влазить в интриги, которыми было оплетено абсолютно все во дворце. Но судьба распорядилась иначе.
Алсу и Осман провели ночь. И... все. Тем же вечером она покинула его покои и попыталась забыть о том, что между ними вообще что-то было. Но всего около месяца спустя слабость и физическое недомогание привело девушку к лекарше, которая и сообщила о столь страшной новости.
Теперь и Осман, и Алсу думали о жизни ребенка. Любят они друг-друга или нет, но у них будет сын или дочь. Этого не изменить. Вопрос лишь в том, что до санджака детей у наследника быть не может. Севжи Султан после той встречи с Османом молчала об этом, видимо еще более обеспокоенная происходящим. Сам Шехзаде считал, что его план со скрытием беременности до санджака обязательно сработает. А Алсу считала каждый день, боясь, что вместе с ребенком убьют и ее. Конечно же Гоксель Калфа молчала, сохраняя верность Севжи, и заодно следила, чтобы слухи не просочились в гарем. Лекарша, получив довольно большой мешочек с деньгами, повторяла, что Алсу пришла к ней с обычной простудой.
И вроде бы, все хорошо, но вот только Султан почему-то не спешил с отъездом сына в санджак. То ли он что-то чувствовал, то ли подозревал, то ли все просто настолько плохо складывалось.
Идя по коридору, Осман уже начал подходить к гарему, таким образом желая сократить расстояние к покоям матери, с которой хотел вновь попытаться поговорить, считая, что последний их разговор завершился не слишком хорошо. Внезапно впереди замелькал чей-то силуэт. Присмотревшись, Осман понял, что прямо к нему направляется Япрак. Именно та светловолосая девушка, вскружившая ему голову, убегающая от Алиме Калфы. Улыбка засияла на лице Шехзаде. Он даже хотел ей что-то сказать. Но вмиг улыбка пропала, стоило ему присмотреться к рабыне.
Япрак была растрепанной. Ее светлые волосы уже не были так идеально уложены, как в тот раз. Глаза не сияли тем блеском, что раньше. Красное платье было слегка смято, а кафтан застегнут немного криво. В руке девушка держала платок, который свободно волочился по земле. Хатун будто не замечала абсолютно никого на своем пути. Лишь когда она очень близко подошла к наследнику и практически почувствовала его присутствие, лишь тогда девушка присела в неуклюжем поклоне, а затем вновь начала идти дальше по коридору.
— Татьяна. — не выдержав, произнес Осман, пытаясь привлечь к себе ее внимание. Япрак остановилась и вздрогнула, будто от холодного потока ветра. Медленно обернувшись, она бросила на Шехзаде утомленный взгляд, полный отчаянья. Сердце Османа невольно сжалось. Неосознанно он начал подходить ближе и даже протянул руки, чтобы схватить ее за плечи, ведь казалось, что еще чуть-чуть и она просто упадет без сознания, но Япрак резко отстранилась, отрицательно кивая головой.
— Татьяна, что случилось? — задал вопрос Осман, опустив руки, боясь даже смотреть на нее. Пару секунд Япрак молчала. Затем послышался ее тихий вздох.
— Я была на Халвете... У Шехзаде Махмуда. — тихим, еле слышным голосом произнесла Япрак. Но Осману показалось, что она прокричала это что есть сил, что от ее голоса иллюзии рассыпались, будто стекла, разбиваясь на маленькие крупицы, ударившись о пол.
— Но почему, Татьяна? Кто тебя туда отправил? Просто скажи. Татьяна... — Осман говорил быстро, попутно пытаясь взять контроль над эмоциями, которые захлестывали его сознание и создавали бурю внутри.
— Не задавайте вопросов! — с некой болью в голосе произнесла Япрак, перебивая наследника и вновь поднимая на него взгляд, — Больше нету Татьяны. Есть лишь обесчещенная и беспринципная Япрак.
Эти слова вонзились сотнями иголок в сердце Османа. Сама же Япрак опустила голову, из-за чего ее светлые волосы мелкими локонами закрыли ее глаза, в которых возникли слёзы отчаянья. Резко отвернувшись от Шехзаде, девушка зашагала дальше по коридору, будто привиденье. Красный платок тянулся вслед за ней змеей, создавая впечатление, будто это была ее печаль и отчаяние, подстерегающие девушку, чтобы задушить. Когда силуэт Япрак скрылся за поворотом, Осман сжал кулаки.
Внутри поднималась жуткая злость на брата. Неужели он силой заставил пойти Япрак на Халвет? Как он посмел даже пальцем к ней притронутся без ее согласия? Неужели он не видел ее отчаянья? Неужели он не понимал, что она не хочет? Неужели он так вот просто... просто сломал ее?
Зажмурив глаза и вспомнив ее измученный образ, Осман резко развернулся и направился совсем в другую сторону: прочь от женской половины дворца.
***
Сегодняшний завтрак Шехзаде Махмуд проводил в компании своей матери — Арзу Султан, которая решила нанести сыну довольно ранний визит. Кроме того, еду им вынесли в сад, где стояла просто прелестная погода. Вдыхая дурманящий аромат цветов, Шехзаде допивал свой кофе, мельком наблюдая за матерью.
Махмуд всегда восхищался ее элегантностью и желанием все менять. Арзу была не простой Султаншей. Она смогла сохранить в себе черты истинной француженки, которой являлась и по материнской, и по отцовской линии. Ее движения, грация, походка, манера держать себя на людях. Все указывало на ее европейские корни. Кроме того, Султанша любила переделывать свои наряды и даже покои, добавляя в них что-то из французской культуры. С одной стороны Франция и Османская Империя — это две совсем разных страны. Но в своей повседневной жизни Арзу смогла соединить их довольно гармонично. Даже сейчас, простоя сидя в саду и завтракая, ее взгляд выражал принадлежность к аристократическим ветвям Франции.
— Валиде, Вы сегодня невероятно прекрасны. — произнес Махмуд, ставя на столик свою чашу со щербетом. Арзу перевела на него взгляд и улыбнулась. Отправив в рот ягодку винограда, Госпожа лениво взглянула на служащих, которые быстро пробежали неподалеку, направляясь во дворец.
— У красивой матери рождаются красивые дети, Махмуд. — с неким лукавством произнесла она, бросив взгляд на сына, — Лучше расскажи мне, понравилась ли тебе наложница, которую я отправила? Мне она показалась довольно милой, хоть и весьма строптивой. Но, тем не менее, гарем меняет всех. Как ее зовут? Япрак, кажется.
— Она мне понравилась, Валиде. Необычная. Хоть и немного диковатая. — слегка пожал плечами Махмуд. Впрочем о том, что наложница ему понравилась, он говорил почти всегда. Особых фавориток у него не было, так как среди гаремных девушек Шехзаде пока что не увидел равной себе, а потому в его покоях Хатун долго не задерживались. Да и Махмуд не хотел лишних проблем с детьми до санджака. Они были совсем сейчас неуместны.
— Она весьма симпатична и не глупа. Думаю, для начала весьма неплохо. — заключила Арзу, вновь потянувшись к винограду.
— Валиде, как скоро я смогу отправится в санджак? — на одном дыхании выпалил Махмуд и замолчал, боясь увидеть реакцию матери.
Рука Арзу остановилась на полпути к виноградине. Тонкие пальцы слегка дрогнули, а затем все же взяли круглую ягодку и поднесли ее ко рту.
— Как видишь, Султан пока что не спешит даже с отправлением Османа в санджак. Поэтому можешь не волноваться. Я позабочусь о том, чтобы незадолго после старшего наследника в санджак отправился и ты. — спокойно произнесла Арзу, отправив в рот виноградину. Махмуд кивнул и задумчиво опустил взгляд на кофейную гущу на дне своей чаши.
Меж кустов кто-то замелькал. Арзу слегка насторожилась, внимательно наблюдая за агой, который к ним приближался. Неужели снова плохие вести? В последнее время о хорошем в Топ Капы никто и не слышал. Подойдя ближе, служащий низко поклонился сначала Арзу, а затем Махмуду.
— Шехзаде, извините, что прерываю Вас. Ферхат Паша хотел бы с Вами сейчас встретится. — произнес ага довольно спокойно, ожидая следующих указаний.
— Конечно. Где он сейчас? — Махмуд резко оторвал взгляд от своей чаши и будто оживился. Ага склонил голову и почтительно попросил следовать наследника за ним.
— С Вашего позволения... — поспешно произнес Шехзаде, вставая из-за стола и целуя руку матери, прикладывая ее ко лбу, в знак благословения. Арзу кивнула и провела сына взглядом.
— Амели, иди к Исмаилу и Аскену Паше. Скажи, что я хочу с ними встретится. — кратко обратилась Госпожа к служанке, которая сразу же поспешила выполнить приказ. Рас уж Ферхат решил встретится с Махмудом, значит в Совете Дивана что-то неладное, ведь кто-кто, а Ферхат по пустякам наследника никогда не беспокоит. Благо, что Махмуд абсолютно доверяет Паше, а тот в свою очередь сохраняет верность Арзу.
***
Мелек еще с самого утра наведалась в покои Амиры, которая в столь ранее время еще спала. Султанша не привыкла вставать настолько рано, как дочь Султана, потому ранний визит сестры был для нее чем-то необычным и не совсем приятным. Все же, решив не отказывать сестре в общей прогулке, Амира заставила себя подняться и привести в порядок внешний вид.
Вскоре две Султанши оказались в саду, беседуя о чем-то. Мелек то и дело рассматривалась по сторонам, будто ожидая кого-то увидеть. Это не осталось незамеченным Амирой. Сначала Султанша предпочла молчать и не задавать лишних вопросов. Но когда Мелек внезапно остановилась и замерла на месте, Амира не выдержала. Слегка нахмурив брови, Султанша обернулась к сестре.
— Что с тобой происходит? Ты вышла на прогулку со мной, а сама будто кого-то ждешь. — недовольно произнесла она, скрещивая руки на груди, но в ответ Мелек лишь недовольно шикнула на нее. Амиру это невероятно разозлило и она уже была готова разразиться гневной триадой, как вдруг дочь Султана раздвинула кусты и попыталась пробраться между их ветками. Амира удивленно наблюдала за Мелек, но решила все же не бросать ее. Раздвинув ветки, она так же попыталась пробраться к сестре, но ветки цеплялись за ее платье и больно били по рукам. Пытаясь не ушибиться и все же пробраться к Мелек, Амира наступила на собственное платье и неуклюже начала падать, но сестра вовремя ее подхватила.
— Осторожнее и тише. — тихо произнесла Мелек, помогая Амире выбраться с ловушки надоедливого кустарника. Когда Султанши наконец-то высвободились, дочь Назлы-Шах заправила за ухо прядь темных волос и отряхнула платье, на котором теперь красовалось несколько листов и пару порванных лоскутков. Недовольно поморщившись, Амира уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как вдруг Мелек резко поднесла к губам указательный палец и шикнула. Секунду спустя она указала куда-то в сторону и подошла к кусту, слегка раздвигая его ветки. Мелек молча последовала ее примеру.
Оказывается, что неподалеку, между вековыми деревьями и густыми зарослями каких-то кустов скрывалась довольно большая поляна с небольшим фонтаном. Сейчас здесь находилось трое людей. Среди них Амира узнала Арзу Султан, которая стояла у самого фонтана, сложив руки в замок и смотря на двух мужчин довольно серьезно.
— Кто это? — шепотом спросила Амира, бросив быстрый взгляд на Мелек.
— Как ты догадалась это моя мать — Арзу Султан. — произнесла Мелек довольно легкомысленно, указывая на фигуру женщины, — Вон тот мужчина с седой бородой — Исмаил Паша. А рядом с ним, тот что немного потолще — Аскен Паша. Они поддерживают моих братьев — Шехзаде Махмуда и Шехзаде Аслана. Они сделают все, чтобы те взошли на престол. Конечно же за вознаграждение.
— За вознаграждение? — удивилась Амира, внимательно осматривая мужчин.
— Да. Моя мать пообещала им высокие титулы, когда Махмуд или, на крайний случай, Аслан взойдет на престол. — с легким вздохом произнесла Мелек, отпуская ветки и тем самым закрывая им вид на поляну. Амира удивленно заморгала. Увы, но к ним доходили лишь непонятные отрывки фраз, поэтому сути разговора они не могли понять.
— Но при чем здесь ты? — недоуменно произнесла Амира, слегка наклонив голову на бок.
— Вахид Паша явно не ровно дышит ко мне, Амира. Он весьма скользкий тип, поэтому я уверена, что своего добьется, если только захочет. — голос Мелек прозвучал немного надломано. Облизав пересохшие губы, Султанша через мгновение продолжила: — Но если у меня будет заключен брак с другим, то Вахиду придется принять поражение.
— Может тебе не стоит делать выводы? Твоя мать вряд ли захочет отдавать тебя замуж за Вахида. Да и отец тебя безумно любит. На твоем фоне он даже не замечает крошку Эсфир. — Амира сложила руки в замочек. Ее взгляд был направлен на Мелек и в нем читалось явное сочувствие.
— Все намного сложнее, Амира. Меня как дочь Султана вскоре захотят выдать замуж. А Вахид умеет вовремя попадаться под руку. Тем более он контролирует важные санджаки Империи, посадив в них своих прихвостней. Он даже может взять меня у родителей шантажом. — голос Мелек доходил до точки отчаянья. Нервно теребя фиолетовый платок в руках, девушка то и дело поглядывала на поляну, где находились Паши.
— И что ты собираешься делать? — после небольшой паузы спросила Амира, так же пытаясь унять дрожь в руках, которая стала следствием столь ужасного рассказа. Все таки, во-первых, судьба сестры ей была небезразлична, а во-вторых, она и сама могла стать подобной жертвой в политических играх. Хотя в своей матери Амира не сомневалась. Она знала, что выйдет замуж только по любви. Или, по крайней мере, надеялась.
— Я сама найду себе мужа. Среди приспешников моей матери явно найдется кто-то более-менее годный для этой должности. Мое слово многое значит для отца. Поэтому, если я сообщу, что мое сердце занято кем-либо из Пашей, думаю, Повелитель против не будет. — какая-то непонятная надежда засияла в глазах Мелек. Она бросила быстрый взгляд на Амиру, а затем резко выпрямилась и прислушалась. Дочь Назлы-Шах не сразу поняла, что происходит. Лишь когда Мелек вновь поднесла палец к губам и раздвинула ветки куста, Амира смогла увидеть, что к двум Пашам и Султанше направлялся еще кто-то.
Весьма неудобно было рассматривать нового "гостья" через ветки и листья, которые неприятно щекотал лицо и все время выскальзывали с рук. Но даже в таком положении Амира смогла рассмотреть в подходящем мужчине Ферхата Пашу. Именно того мужчину, который всего пару дней назад помог ей справиться со взбесившееся лошадью, который донес ее до лазарета, и о котором после этого случая начали так много говорить.
— Кто это? Раньше возле своей Валиде я его не видела. — недоуменно произнесла Мелек, пытаясь вглядеться в лицо мужчины. Но узнать его ей так и не удалось.
— Ферхат Паша... — будто находясь в каком-то бреду произнесла Амира, чувствуя как ее щеки начинает заливать румянец, а сердце бешено выстукивать довольно быстрый ритм в груди, будто грозясь проломать ребра.
— Ты его знаешь? — быстро подхватила Мелек, удивленно переводя взгляд на сестру. Быстро спохватившись и придя в себя, Амира отрицательно покачала головой и произнесла:
— Нет. Я просто слышала о нем.
***
Осман все еще не был в слишком хорошем настроении, но Махмуду в битве на деревянных мечах не отказал. Все таки они занимались этим вместе еще с детства, отчеканивая свои навыки и пытаясь исправить ошибки в боевых искусствах. Но если в руках Османа меч был как влитой и его можно было считать продолжением самого наследника, то у Махмуда получалось управляться с этим оружием хуже. И это совсем не потому, что он был слаб или был бездарным воином. Просто младший Шехзаде предпочел себе лук. Именно это оружие было для него тем, что он практически никогда не выпускал из рук на поле боя или во время тренировок. Еще в детстве он даже начал собственноручно делать стрелы и вырезать на них свой герб: орла, раздирающего своими мощными лапами другую мелкую птицу.
— Готов к поражению, братишка? Я немного потренировался недавно с Матракчи. Мои результаты улучшились. — с неким энтузиазмом произнес Махмуд, когда Осман подошел к нему довольно близко. Но старший наследник ничего не ответил. Он лишь взял в руки деревянный меч и отошел на положенное расстояние.
— Давай проверим. — с неким вызовом произнес он, намереваясь во время боя прояснить ситуацию с Япрак, чей образ до сих пор стоял у него перед глазами, стоило Шехзаде опустить веки.
Бой начался. Махмуд довольно ловко двигался по отведенной для боя территории, лавируя и отклоняясь от ударов брата, который наносил их, не щадя ни себя, ни своего противника.
— А ты сегодня весьма агрессивный, Осман. — с легким смешком произнес Махмуд, приседая и чувствуя, как меч рассек воздух прямо над его макушкой, — Но и я не хуже!
Ловко схватив Османа за руку, Махмуд одним быстрым движением поднес меч прямо к груди брата в район, где находилось сердце.
— Кажется, ты убит. — победно произнес Махмуд, отпуская Османа. Старший наследник недовольно оскалился.
— Давай еще раз. — требовательно произнес он, замечая тяжелое дыхание Махмуда и капельки пота на его лбу. Бой продолжился. На этот раз Осман принимал оборонительные позиции, чувствуя напор со стороны самоуверенного брата. Махмуд наносил довольно быстрые и частые удары. Было видно, что он много практиковался. Еще один выпад. Осман довольно быстро обошел брата и направил меч к его шее, как раз в тот миг, когда Махмуд обернулся и сделала тоже самое. Их мечи оказались возле шей друг-друга. Младший наследник легко засмеялся, убирая оружие и легкомысленно ложа его на плече.
— На этот раз, кажется, ничья. — произнес он все с тем же смехом и вновь отошел на нужное расстояние. Кажется, Махмуд почувствовал азарт.
Когда мечи наследников вновь скрестились, Осман наконец-то заговорил.
— Я хотел у тебя кое-что спросить. — спокойно произнес он, делая выпад вперед.
— Ух, хорошо. А то я уж думал, что ты так всю тренировку и промолчишь. — произнес Махмуд, ловко уворачиваясь и нанося брату удар, но старший наследник довольно легко отскочил в сторону.
— Я слышал, что ночью у тебя в покоях была некая Япрак Хатун. — начал Осман, вновь увернувшись от удара Махмуда.
— Да. И что? — как-то беззаботно произнес младший наследник, вновь нанося удар. Чувствуя, что для Махмуда Татьяна ничего не значит, Осман довольно резко ответил атакой на атаку брата. Их мечи соприкоснулись, издавая звук сильного удара.
— Что между вами было? — уже более нетерпеливо произнес Осман, нанося следующий удар. Из последних сил увернувшись, Махмуд оборонительно выставил меч, пытаясь возобновить дыхание и смахнуть капельки пота со лба.
— Осман, ну ты ведь уже не маленький. Наверняка знаешь, что происходит во время Халвета. — с каким-то лукавством в голосе произнес Махмуд, заставляя Османа до боли сцепить зубы. Старший наследник отошел, опустив меч. Этот внезапный жест с его стороны, озадачил Махмуда. Он так же опустил свое оружие и стал наблюдать за тем, как лицо Османа начинают искажать самые разные эмоции.
— Я влюблен в нее, Махмуд. — выпалил на одном дыхании Шехзаде, смотря на брата в упор. Сначала Махмуд слегка удивился, приподнимая брови, но затем на его лице заиграла самодовольная ухмылка, а после и вовсе равнодушие.
— А это уже не мои проблемы, Осман. Япрак в моем гареме. Отныне она моя фаворитка. К тому же, знаешь.... — он сделал многозначительную паузу и начал подходить ближе к Осману. Неосознанно старший наследник начал сильнее сжимать рукоятку деревянного оружия. — А она хороша. Может даже ребенка мне родит.
В следующую секунду послышался жуткий хруст. Меч Османа оставил красный отпечаток на лице Махмуда, заставляя того упасть на землю. Старший наследник резко схватил брата за рубашку, но Махмуд не растерялся. Резким движением он ударил брата рукояткой так же по щеке. Встав на ноги, Шехзаде оказались в паре шагов друг от друга. Теперь, мечи вряд ли можно было считать тренировочным оружием. Кровь жутко пульсировала где-то в районе висков, а сознание обоих кричало лишь одно: "Нападай!". Их мечи вновь скрестились. На этот раз с невероятным хрустом. Ни Осман, ни Махмуд уже не беспокоились о том, куда целиться. Оружие то и дело ударяло по спине, по рукам, по лицу, издавая ужасный звук при соприкосновении с плотью. После очередного удара, который пришелся Махмуду по плечу, он слегка пошатнулся. Пользуясь моментом временной слабости, Осман бросился прямо на него, замахиваясь мечом, метя брату прямо в голову. К этому моменту вокруг собралось уже несколько служанок и аг, которые были весьма напуганные и не решались лезть разнимать двух наследников. Меч Османа начал резко опускаться. Махмуд, не желая прощаться с жизнью, решил ответить атакой на атаку. Когда мечи соприкоснулись в воздухе, послышался звук ломающегося дерева. Оружие попросту разлетелось, посылая в руки неприятный импульс.
Надеясь, что этот ужас закончится, аги хотели подойти к Шехзаде, но наследники, выбросив обломанные рукоятки, бросились друг на друга с кулаками. Свидетелей их драки становилось все больше, уже начали слышаться крики служанок, которые видели кровь, размазывающуюся по лицам наследников. Разнять Шехзаде решились лишь двое стражников, которых прислал Касым Паша, привлеченный криком наложниц.