Глава 45.
3 июня 2017 г. в 16:21
Не успела Севжи выйти со своих покоев, как заметила небольшую фигуру вдалеке, которая довольно быстро приближалась к ней. Сначала Султанша удивленно изогнула брови,а затем подала знак рукой служанке, дабы та выяснила в чем дело. Вскоре стало ясно, что так быстро мчалась к фаворитке Султана малышка Эсфир. Это показалось весьма странным, ведь обычно девочка пыталась не конфликтовать. Да и в ее поле зрения обычно попадала лишь Арзу, которой она восхищалась во всех аспектах. С чего ей вдруг так спешить к Севжи?
Но девочка лишь бросила испуганный взгляд на Султаншу, стоящую вдалеке, и быстро что-то затараторила. Всего пара минут и Эсфир недовольно поморщила носик. Быстро проскользнув мимо служанки, девочка оказалась возле Госпожи, переводя на ходу дыхание.
— Севжи Султан, я... я услышала... — быстро произносила она, хватаясь руками за подол платья Султанши и с мольбой смотря ей в глаза.
— Эсфир, угомонись. — с некой ноткой недовольства произнесла Госпожа, приседая на корточки и беря девочку за крохотные плечи. Казалось, внутри у Госпожи что-то заныло. Хоть у нее и было двое чудесных сыновей, но Севжи всегда мечтала о дочке. Да, звучит банально, но разве не это мечта каждой женщины: иметь маленькую Принцессу, которой она сможет заплетать косички и надевать милые яркие платьица? Но, увы, Госпожа не смогла воплотить эти грёзы в жизнь. Если судьба будет благосклонной к ней, то, возможно, вскоре она возьмет на руки хотя бы внучку.
Из собственных мыслей ее вывел тихий голосок Эсфир, чьи пальцы буквально дрожали.
— Я слышала... Арзу Султан и Назлы-Шах Султан хотят рассказать Повелителю, что какая-то наложница беременна. Я так и не поняла, что это за рабыня, но они упомянули имя Шехзаде Османа. — быстро затараторила малышка и внезапно замолчала, полностью побледнев.
Севжи невольно впила пальцы в плечи девочки и сжала губы в тонкую почти белую линию. Казалось, легкие кто-то перевязал нитями и затуживал их все сильнее, перекрывая доступ кислороду. Сердце начало биться быстрее, а голова кружится от собственного потока мыслей. Но как они узнали?
— Ты уверенна? Ты точно слышала именно это? — еле выдавила из себя Севжи. Эсфир поморщилась и сжала тонкими пальцами запястья Султанши.
— Мне больно. — выдавила девочка. Только сейчас Султанша поняла, с какой силой сжимала хрупкое детское тельце.
Резко убрав свои руки от малышки, Севжи пробормотала что-то похожее на извинения и, резко встав, сорвалась с места, побежав куда-то в сторону покоев Султана Мустафы.
***
Арзу шла по коридору, одетая в одно из любимых платьев зеленого цвета, которое выгодно подчеркивало все ее преимущества. Темные волосы были распущены, а корона ярко поблескивала между их темными волнами. Арзу была идеальной как, впрочем, и всегда. Начиная от осанки и заканчивая гордым взглядом. За Госпожой неспешно двигались двое служанок, молча опустив головы.
Эта небольшая процессия направлялась в гарем, где Султанша хотела выбрать служанок для своей дочери — Мелек. В последнее время Арзу не знала практически ничего о ее передвижениях по дворцу или о том, чем она занимается днями напролет. Все дело в служанках, с которыми Султанша так сдружилась. Они напрочь отказывались отчитываться Арзу о всем, что касалось Мелек Султан. Это одновременно и раздражало Госпожу, и заставляло гордится своей дочерью, которая, видимо, научилась брать всю пользу с сложившееся ситуации. "Главное — правильное распределение доверия", — любила повторять Султанша. И ее дочь правильно поняла ее слова.
Внезапно воздух будто накалился, а спину прожег чей-то взгляд. На секунду Арзу показалось, что она просто сошла с ума, но победить желание обернутся она не смогла. Остановившись, Госпожа слегка вздрогнула от резкого холодка, прокатившегося по коже и неспешно повернула голову, попутно слегка подавшись корпусом в сторону. Как оказалось, в нескольких метрах от Султанши в противоположном конце коридора стоял Дамир Паша. Вот только от него не исходило привычного ехидства и гордости. Он весь вскипал от негодования, которое отдавалась бешено стучащей на шее сонной артерией.
Несколько секунд они стояли друг напротив друга молча, без движений, будто играя в какую-то глупую игру по типу детских гляделок. Первым не выдержал Дамир. Он, будто статуя с неизменным выражением лица, стремительно направился к ней.
Сначала Арзу испугалась, сделав небольшой шаг назад. Но затем попыталась взять над собой контроль, поэтому гордо вздернула подбородок и растянула губы в самодовольной усмешке. Но только она открыла рот, дабы сказать что-то колкое, как Паша грубо схватил ее за плечи и со всей силы придвинул к стене, из-за чего по спине Госпожи прошел импульс тупой боли.
— Это все ты, да?! — крикнул он с каким-то безумием в голосе. Испуганные служанки, видя, что дело плохо, бросились на выручку Госпоже, но Дамир грубо оттолкнул их.
— Если не хотите потерять головы прямо сейчас, то через две секунды и духу вашего здесь не должно остаться. — процедил сквозь зубы мужчина, даже не оборачиваясь. Девушки слегка задрожали и неуверенно посмотрели на Арзу, но та не спешила с ответом. Она хваталась тонкими пальцами за руки Паши, пытаясь высвободится, но все было тщетно. Дамир сам был крепким мужчиной, а гнев, кажется, придавал ему еще больше сил.
— Живо убрались отсюда! — рявкнул Паша пару секунд спустя. Служанки испуганно переглянулись и попятились к гарему.
— Стойте. — процедила сквозь зубы Арзу, бросая на них строгие взгляды. Но, кажется, слова Госпожи не прозвучали для девушек настолько опасно, как угрозы Дамира. За несколько секунд даже их след простыл.
— Это ведь твоих рук дело, Арзу. Ты мечтала о моей смерти, о моем смещении с должности. Ты подлая змея. — говорил Дамир, приближаясь своим лицом все ближе к Арзу. Когда между их носами осталось непозволительно близкое расстояние, Паша хищно улыбнулся. Его рука скользнула с хрупкого плеча Госпожи на ее шею.
— Ты сам себя погубил, Дамир. Я не бросала тебя в объятия Долунай. — произнесла Арзу, сохраняя строгость в голосе, но испуганно дрожа внутри. Глаза Паши были настолько безумными, что Султанша понимала: просто так он не уйдет. Дамир хотел мести, ведь понимал, что проиграл. Измен Султан не прощает. Схватив руками запястье Паши, Султанша впила в него свои ногти. Но Дамир, кажется ничего не замечал. Его пальцы все сильнее начинали сжимать горло Госпожи, перекрывая ей воздух.
— Ты делаешь ошибку, Дамир. Тебя казнят, если ты причинишь мне малейший вред. — судоржно перебирая варианты решения ситуации, произнесла Арзу, хватая ртом воздух.
По коридору разнесся безумный смех Паши. Он запрокинул голову и слегка ослабил хватку. Почувствовав прилив сил, Арзу начала пручаться. Но в этой ситуации Султанша была лишь жертвой. Роль хищника на себя взял сам Ибрагим. Сначала он до непозволительности разжал пальцы, позволяя Арзу почувствовать надежду, а затем со всей силы ударил о стену. Султанша почувствовала боль одновременно в затылке и в спине, просто повиснув в его руках, как тряпочная кукла.
— Я уже обречен. — ядовито бросил Паша, снова сжав тонкую шею Султанши в своих руках, — Но если бы я даже хотел тебя убить, то ты сейчас не стояла бы здесь.
Мгновение и Арзу оказалась свободной. Она обессиленно сползла по стенке на пол, жадно хватая воздух и пытаясь собраться с силами, дабы убежать.
— Ты разрушила этот дворец своим появлением, Арзу. Ты умрешь самой позорной смертью, ведь на стороне Шехзаде Османа находится большинство Пашей. Те, кто поддерживают Махмуда — просто глупцы, которые предадут тебя как только почувствуют вкус крови на губах. А я буду ждать, когда шелковая нить сомнется на твоей шее. Возможно, твоим палачом даже станет твой сын. Что тогда? — Дамир присел на корточки рядом с Арзу, резко схватив ее за предплечье, но Султанша не обернулась.
— Я не позволю этому случится. Если кто-то и умрет, то умрет Севжи. Она слаба. Она не сможет выжить даже если Осман станет Султаном. — процедила Арзу, борясь с непонятным стучанием в районе висков.
— Мне всё равно. Я позабочусь лишь о твоей смерти. — отпустив руку Арзу, Паша резко встал. Поправив воротник своего кафтана, он бросил презрительный взгляд на фаворитку Султана и поспешил скрыться.
Арзу схватилась рукой за горло. Слова Дамира слишком опрометчивы. Она не позволит убить себя или своего сына. Она не позволит.
— Ты не понял урок, Дамир? Не стоит нарушать моих правил. — произнесла в пустоту Султанша, вставая и попутно держась за каменную стену.
***
Дефне после недавней ссоры с матерью решила не выходить на завтрак. Она никогда не ладила с собственной Валиде. А все дело в том, что девушка была неудержимой и своенравной. Она делала только то, что хотела. Это передалось ей от отца, которого девушка практически не знала, но о котором так много ей рассказывала старшая сестра. Мать же любила все и всегда контролировала. Она верила, что контроль — это залог порядка. Иначе все превратится в хаос. И эту ее прагматичность с первых же лет жизни нарушала именно Дефне, которую мать больше всего и любила, хоть и мало того показывала.
— Дефне... — голос сестры прозвучал прямо за дверьми. Пару секунд Дефне сомневалась в том, стоит ли открывать, но все же подошла к двери и открыла замок.
— Заходи. — бросила девушка через плече, возвращаясь к небольшой сумке с вещами, которую она собирала для нищих. Но сестра осталась стоять на пороге. Дефне пару секунд еще складывала свое старое темно-синее платье, а затем обернулась.
Ее сестру звали Ирмак. Это имя довольно хорошо гармонировало с ее внешностью. Ирмак была невысокого роста. Ее светлые волосы волнами спускались на лопатки, обрамляя мелкими кудрявыми прядями круглое лицо. Слегка загорелая кожа оттеняла глаза цвета расплавленного золота. Аккуратный носик был слегка вздернут, а губы имели идеальную форму и слегка розовый оттенок.
Но эта красота сейчас была омрачена неестественной бледностью ее лица.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила Дефне, бросая платье в сумку и подходя ближе к Ирмак.
— К тебе пришли. — тихо произнесла Ирмак, опустив потемневшие в один миг карие глаза.
— Кто? — недоуменно произнесла Дефне.
— Люди с дворца. — казалось, Ирмак сейчас потеряет сознание. Отступив от двери, она будто привидение направилась далее по коридору и начала спускаться по ступенькам.
— Ирмак, если это шутка, то мне не смешно. — слегка испуганно произнесла Дефне, но Ирмак не обратила на нее абсолютно никакого внимания, что было весьма странно, ведь обычно ее сестра была гордой и невероятно спокойной. Посомневавшись пару секунд, девушка все же вышла с покоев, прикрывая дверь и направляясь к лестнице.
Оказавшись в небольшой комнате внизу, Дефне увидела свою мать, чьи глаза были полны слёз, а так же Ирмак, стоящую у нее за спиной и нервно поглаживавшую ее плече.
— Посмотрите какая она молодая. Не забирайте ее. Она еще дитя. — тихо произнесла мать Дефне, закрывая рот рукой.
— Ханым, мы не обидим Вашу дочь. — поспешно произнес молодой человек, который пару минут назад представился Султанзаде Халидом.
— Что происходит? — строго произнесла Дефне, смотря на Халида. Почему-то ей показалось, что она уже где-то его видела.
— Дефне, ты едешь с нами, в Топ Капы. Я Султанзаде Халид. Поэтому ты будешь под моей защитой. Я хочу видеть тебя в роли своей жены. — выпалил на одном дыхании юноша, что вызвало искреннее удивление на лице матери Дефне.
— То есть... Моя дочь станет рабыней? — голос женщины дрожал, а Ирмак все более нервно продолжала гладить ее плече.
— Нет, что Вы. Я не обижу Дефне. Я заключу с ней никях. — поспешил исправится Халид.
— Неужели мое мнение Вас не интересует? — выпалила Дефне с явным негодованием. Ее лицо исказила гримаса злости, а ладони сжались в кулаки.
— Конечно же твое мнение важно, Дефне. Но я настроен в любом случаи тебя забрать. — произнес Халид с некой уверенностью. Девушка же сделала шаг назад к лестнице, — В твоих интересах добровольно согласится. Тем более тебе наверняка понравится Топ Капы.
— Мне и сейчас нравится моя жизнь. — ядовито бросила Дефне, переводя взгляд на мать, которая вмиг залилась слезами.
— Дефне... — начал было Халид, но тут же был перебит девушкой.
— Не говорите моё имя вслух! Я не уйду с Вами и не стану куклой-игрушкой в руках эгоистичного члена Династии. Вы итак отравляете нашу жизнь. — всего пару слов, а сердце Халида вмиг замерло, пропуская удар. Гордо вздернув подбородок, Дефне проследила за впечатлением, которое произвели ее слова, а затем резко развернулась и побежала по ступенькам наверх.
— Дефне. — голос Ирмак прозвучал достаточно громко. Девушка вмиг сорвалась с места и, грубо оттолкнув Халида, бросилась за сестрой.
— Доставьте Дефне Хатун во дворец. — сухо, с болью в голосе, произнес Халид и поспешно покинул домик.
Дефне не помнила практически ничего с того, что было дальше. Ее сестра Ирмак зашла довольно быстро в комнату, где девушка начала поспешно собирать вещи. Она еще что-то говорила, но Дефне была слишком напугана. Минута, две... В комнату ворвались люди Халида. Следующее, что помнила Дефне — это двери собственного дома, с которого ее выволакивали силой. Рука сестры, которая крепко сжимала ее предплечье. Слёзы матери, которая еще некоторое время тщетно бежала за каретой, в которой Дефне увозили с родного дома.
***
Севжи довольно быстро оказалась у дверей покоев Султана. Не успела она и приоткрыть рот, чтобы сказать евнуху, дабы тот доложил о ее приходе, как двери распахнулись. Султанша вздрогнула и невольно сделала шаг назад.
Через пару секунд на пороге появилась Назлы-Шах Султан. Но ожидать от нее как минимум замешательства было довольно глупо. Госпожа ехидно ухмыльнулась и, кивнув Севжи в знак приветствия, подобрала платье, покидая покои Падишаха будто ни в чем не бывало. Сердце фаворитки Султана затрепетало, заставляя на секунду задуматься. Наверняка Мустафа уже обо всем знал. Ему доложила Назлы-Шах, которая спокойно шагала по коридору с чувством выполненного долга.
На лице Севжи отразилась резкая злость. Султанша сжала кулаки. А ведь с самого начала предчувствие подсказывало ей, что возвращение Назлы-Шах в Топ Капы принесет еще больший хаос.
Мотнув головой, Севжи вновь посмотрела на дверь, чувствуя, как ее волосы рассыпаются по плечам.
— Откройте. — шумно вдохнув как можно больше воздуха в легкие, произнесла Султанша. Как ни странно, но аги не стали перечить. Они молча выполнили приказ и склонили головы.
Оказавшись внутри, Севжи присела в низком поклоне, пытаясь унять нарастающую дрожь во всем теле, делая вид, что она спокойна.
— Повелитель. — слегка растягивая слоги, произнесла Султанша, вновь выпрямляясь.
Мустафа стоял у окна, облокотившись одной рукой о стену, а другую заложив за спину. Севжи не могла разглядеть выражение его лица, так как Падишах был полностью увлечен рассматриванием природы за окном. Его широкие плечи были сильно напряжены, а грудная клетка довольно часто вздымалась при вдохах и выдохах. Только сейчас Султанша заметила, что его русые волосы были густо усыпаны сединой, будто тонким слоем первого снега. Кроме того, он очевидно давно не стригся, так как они были довольно длинными и из-за этого слегка закручивались у самих кончиков. Султан выглядел очень старым и изношенным, хотя, зная его истинный возраст, очень старым его вряд ли можно назвать.
— Это правда? — довольно сухо произнес Султан, будто роняя слова куда-то в пустоту. Севжи даже показалось, что в его голосе послышалась еле уловимая нотка боли.
— О чем Вы? — пытаясь сохранить остатки спокойствия, произнесла Султанша, все крепче сжимая, сплетенные между собой пальцы обоих рук.
— Севжи, я хочу слышать от тебя только правду. — вновь обронил он, а затем после секундой паузы добавил: — Какой бы она ни была.
— Повелитель, я не понимаю о чём Вы. — слегка надломанным голосом произнесла она и сразу же пожалела. Падишах обернулся слишком резко и посмотрел на нее так, что Султанше захотелось свернутся калачиком где-то в дальнем уголке дворца и никогда больше не показываться перед ним. Его глаза. Они были полной ярости. Именно того вида ярости, который возникает у обманутого человека.
— Правда, что фаворитка Османа беременна? — выпалил он быстро и повернулся к ней всем телом.
— Повелитель, что бы Вам не наговорила Назлы-Шах Султан, но все совсем не так. Наложница действительно есть, но... — начала было Севжи.
— Значит наложница все же есть?! И она носит под сердцем ребенка? — довольно грубо произнес он, облокачиваясь о стол руками. Севжи прикрыла на секунду глаза. Легкая тень от густых ресниц упала на ее скулы. Мустафа заметил это, и его сердце будто вжалось в грудную клетку. Но Султанша довольно быстро пришла в себя, приобретая более уверенный вид.
— Повелитель, я не хочу убивать своего внука или внучку. Этот ребенок должен родится. — сама не понимая откуда она взяла такую уверенность, произнесла Севжи. Но Султан выглядел довольно хмурым.
— Севжи, есть определенные традиции. Они были придуманы задолго до нашего появления на этот свет. Они вершат правосудие, сохраняя все в порядке и предотвращая хаос. Мы не имеем полномочий просто отменить их. Ни ты, ни даже я. — безапелляционно заявил он, стискивая пальцами поверхность стола. Было видно, что ему было больно об этом говорить, поэтому Севжи решила, что сможет его переубедить.
— Мы все скроем. — выпалила Султанша, подходя ближе к столу и опираясь на столешницу напротив Падишаха, — Если Вы отправите Шехзаде Османа в санджак в ближайшее время, то мы можешь сказать, что девушка забеременела уже там. Срок как раз подойдет. Если что, можем соврать, что ребенок родился недоношенным.
Султан резко ударил ладонью по столу, заставив Севжи вздрогнуть. Сердце Султанши бешено затрепетало в груди.
— Севжи, этого ребенка вообще не должно быть. Я уже послал за Алиме Калфой. Она тихо закончит то дело, на которое у тебя не хватило сил. — произнес с ноткой стали в голосе Мустафа, отходя от стола вновь к окну и будто показывая, что не собирается менять своего решения. Несколько секунд Севжи стояла, борясь с налетевшим потоком мыслей, которые разрывали ее изнутри. Нет. Она не может этому позволить.
— Осман этого не переживет. Он возненавидит и Вас и меня. Разве Вы не понимаете? — в порыве гнева произнесла Султанша, резко выпрямляясь.
— Я пережил эту боль, Севжи. — тихо произнес Султан, щурясь от яркого солнца, — Осман тоже переживет. Намного больнее будет, когда ребенок родится и...
Он не закончил, будто в один миг погрузившись в собственные мысли настолько, что уже не чувствовал даже твердой почвы под своими ногами. Но Севжи прекрасно знал о чем он говорил. Еще когда он был неопытным Шехзаде, а его отец — Султан Сулейман, управлял Империей, принося все новые победы, фаворитка Мустафы по имени Эфсун забеременела. Но выжить ей было не суждено. Она погибла во время аборта. Это было ужасно. Шехзаде некоторое время не мог прийти в себя и вновь принимать наложниц. Он сильно побивался после смерти фаворитки. Нарастающий гнев и чувство самоуничтожения смогла развеять лишь Румеиса. Но и ее ребенок вскоре погиб от чумы. А затем еще и близнецы, которые родились уже когда Мустафа получил гордый титул Падишаха. Кому как не ему знать о потерях детей? Неужели он желает такой участи для собственного сына?
— Повелитель, Госпожа. — на пороге появилась Алиме Калфа, сотрясаясь от страха и все ниже опуская голову, видимо боясь, что раскрылось какое-то из ее темных дел, которое ей поручала Разие. Правда, Севжи знала, что Алиме никогда не предаст сестру Султана. Даже если ей пригрозят лишением жизни. Наверное, эта верность и являлась единственной ее хорошей чертой.
— Алиме, иди в лазарет и немедленно зови повитуху. — начал Падишах, что вызвало неоднозначную реакцию Алиме, которая сразу же покосилась на Севжи с большими округленными глазами, видимо подумав, что она беременна, — Направляйся в гарем к Шехзаде Ферхату. Найди девушку по имени Алсу Хатун. Ребенок в ее утробе не должен дожить до рассвета.
Калфа замерла, расширив глаза еще больше. Ее руки вновь затряслись, а губы сложились в жесте, после которого явно должны последовать слова, но ни единого звука так и не вырвалось. Алиме была шокирована. Она переводила взгляд с Султана на Севжи, будто пытаясь понять, что они не шутят. Правда, все было и так ясно. Падишах был бесприкословен. Весь его вид был серьезным и непоколебимым. Лишь в глазах плясал какой-то огонёк боли. Севжи же стояла бела, как мел. Ее густые ресницы трепетали, будто пойманные в сети бабочки, а губы были плотно сжаты в тонкую линию.
— И еще одно... — начал вновь Падишах.
— Алиме Калфа. Возвращайся в гарем. — грубо произнесла Севжи, поворачиваясь лицом к черноволосой женщине, которая выглядела весьма перепуганной, видимо, даже не зная, кого слушать.
— Севжи, помолчи. — в голосе Султана почувствовалась сталь, — Алиме Калфа, пусть Севжи Султан не выпускают с покоев пока дело не будет закончено. — заключил Мустафа, обескуражив тем самым Госпожу.
— Мустафа... — голос Севжи перешел на шепот. Она хотела подойти к нему, но Султан резко выставил руку вперед.
— Традиции нерушимы, Севжи. Какими бы обстоятельства не были. — после этих слов Мустафа резко развернулся и направился на террасу. Султанша рванула было за ним, но Алиме резко схватила ее за предплечье.
— Нельзя, Султанша. — произнесла она перепугано, но Севжи лишь грубо ее оттолкнула, направляясь к своей цели. Распахнув двери террасы, она заметила Султана, стоящего у перил и смотрящего в сад. Подбирая подолы платья, Севжи начала приближаться к Мустафе.
— Как ты можешь так поступать с собственным сыном? Алсу Хатун носит твоего внука. Посмотри на меня! — Госпожа резко развернула Султана за плече к себе лицом и заметила слёзы. Да-да, именно одинокие слезинки, что спускались по его щеке, теряясь где-то на шее.
— Отправляйся в покои! — грубо крикнул он, заставив Севжи съежится, — Алиме Калфа!
На террасу забежало двое стражников, беря под руки Севжи. Но Султанша резко оттолкнула их руки, бросая грозные взгляды.
— Хорошего Вам дня. — едко бросила Севжи и, оттолкнув у входа на террасу Алиме Калфу, быстро покинула покои.
***
Тангюль стояла в свете одиноких лучей, которые пробивались сквозь небольшое окно. Госпожа до сих пор не понимала зачем встреча была назначена в этом пыльном домике в лесу, но перечить не стала. Хафиз Ага был лучшим наемником во всем Стамбуле, если не во всей Империи. Ему было всего 30 с небольшим хвостиком, но он бывал не раз на войне, что ожесточило его и научило стрелять точно в цель, ведь на войне от этого зависела жизнь. Цена за услуги была велика. Даже для Мэрит с ее жалованием Султанши казалось, что Хафиз требует слишком много. Но ради желанного результата, она была готова на все. Как говорится, игра стоит свеч.
— Госпожа, может он не придет? — подала голос Шахисте Хатун, слегка морщась, когда очередной паук быстро полез по паутине в углу, из-за чего та легонько затряслась.
— Он придет,Шахисте! Иначе ему визит нанесу я. Не зря же мы пришли в эту грязную хижину. И лучше пусть сразу уезжает со Стамбула. — произнесла Тангюль, отодвинув от себя носком туфель осколки вазы, которая явно уже давненько лежала здесь, исходя из толстого слоя пыли на ней.
Как раз в это мгновение двери распахнулись. На пороге показался мужчина средних лет с волосами цвета вороньего крыла. Его хищных взгляд скользнул по обеим девушкам, после чего он легко засмеялся, сложив руки за спиной.
— Ну и кто из вас Тангюль Султан? Извините, но у меня не так много времени. — довольно строго произнес он, закрывая за собой двери и снова погружая комнату практически в полную темноту.
— Я хотела сказать тебе тоже самое, Хафиз Ага. — лукаво протянула Тангюль, проходя вперед. Шахисте в свою очередь не шелохнулась. Отчасти она полностью была напугана этим домом, а отчасти ей ничуть не нравился Хафиз, чей вид был похожий на волчий. Одно неловкое движение и он разорвет твои жилы, наслаждаясь вкусом теплой крови. Шахистве вздрогнула, когда тот заговорил вновь, чего нельзя сказать о Тангюль, которая смотрела на него с откровенным интересом.
— Перейдем сразу к делу. Я хочу, чтобы ты убил Шехзаде. Но так, чтобы подозрения не пали на меня. — довольно быстро произнесла Тангюль, как-то загадочно улыбаясь.
— Стоп. Стоп. — произнес Хафиз, слегка посмеиваясь. Этот жест ничуть не понравился Шахисте. Грудная клетка мужчины вздрагивала, будто в каких-то конвульсиях. Он запрокинул голову назад, оскалив белые зубы, — Я беру большую сумму даже за убийство простого купца с рынка, продающего мелкие стеклышки. А тут ты хочешь, чтобы я посягнул на жизнь члена Династии. Да еще и Шехзаде.
Тангюль скривилась, когда Хафиз назвал ее на "ты". Манеры у него явно были плохими. Да и он наверняка показывал свое доминирование. Султанша успокаивала себя лишь той мыслью, что она может уничтожить его щелчком пальца.
— Двойная сумма, Хафиз Ага. А сверху еще и Охотничий Домик в Румелии. — произнесла Тангюль слегка напряженно, сжимая и разжимая пальцы. Она явно нервничала.
Хафиз Ага перестал смеяться, смело посмотрев в глаза Тангюль. Поскольку Султанша стояла немного в тени, а солнце светило на нее сзади, то часть ее лица оставалась во тьме. А та часть, что была более-менее освещена выглядела настолько хищно, что мурашки невольно пробежались по коже аги.
Простояв пару секунд в замешательстве, он подошел ближе, не отрывая своего взгляда от зрачков Тангюль, в которых он видел свое отражение.
— И одна просьба. — заключил он. В ответ на непонимающий взгляд, Хафиз ухмыльнулся, — Я беру деньги и Охотничий Домик, а так же ты должна мне одну просьбу. Любую. И в то время, когда я захочу.
— Госпожа. — невольно вырвалось у Шахисте, которая вмиг побледнела и сделала шаг вперед. Но Тангюль резко выставила руку, даже не оборачиваясь, приказывая служанке молчать. Шахисте сглотнула тяжелый ком страха, застрявший в горле, и стала на место.
— Я согласна, Хафиз. — без колебаний произнесла Тангюль, сохраняя привычное хладнокровие. Шахисте невольно вздохнула, опустив голову. Все это казалось ей безумием. Хафиз тем временем облизал пересохшие губы, будто хищник, предвкушающий теплую кровь.
Он явно уже чувствовал холод золотых монет на своих руках, слышал их звон и вдыхал свежий воздух Румелии.
— Идёт, Госпожа. — без колебаний произнес он, протягивая руку Тангюль для пожатия. Султанша сначала засомневалась, но затем ухмыльнулась и подала руку в ответ. Когда их пальцы соприкоснулись, Госпожа резко сжала запястье Хафиза.
— Никто не должен знать о нашей сделке. — процедила сквозь зубы она и уже более тихим голосом, давая понять, что в ином случаи Ага сильно пожалеет о том, что с ней связался.
— Во мне не сомневайся. Лучше приглядывай за своей верной собачкой. — произнес Хафиз довольно легкомысленно, кивнув на Шахисте, все еще стоящую в углу.
— Не волнуйся. Она будет молчать. Иначе отправится на дно Босфора. — произнесла Тангюль, слегка пожав плечами, будто она говорила о чем-то обыденном.
— Ваше дело. — закончил Хафиз, высвобождая свою руку с цепкой хватки собеседницы, — Я начну работу как только получу половину из обещанной суммы.
— Ох, а мне то говорили, что ты, Хафиз, очень занят различными заказами. — с ехидством произнесла Тангюль, беря с рук Шахисте кожаные перчатки и надевая их на руки. Все таки Султанша еще с детства любила кататься на лошади. Поэтому больше любила путешествовать верхом, нежели в карете. Да и это более незаметно.
— Не каждый день, Тангюль Султан, я имею в должниках Госпожу. — уже подходя к двери, произнес Хафиз с явной издевкой, вновь сверкнув через плече хищной ухмылкой. Тангюль невольно сморщилась. Не слишком ей нравилась эта идея с предстоящим одолжением, но Султанша верила, что сможет выпутаться. Она всегда находила выход.
***
Назлы-Шах Султан сидела на тахте в покоях Арзу Султан, попивая горячий кофе с серебряной чаши. Сама хозяйка находилась на подушке у подножья тахты, держа в руках стаканчик с щербетом. Она не любила кофе. Еще с того времени, когда жила в своей родной Франции. Арзу всегда предпочитала чай или же любой напиток, сделанный с фруктов.
— Мне кажется, что Халид все больше отдаляется от меня. — с горечью, подобной той, что яркой ноткой чувствовалась в кофе, произнесла Шах. Ее пальцы с золотыми кольцами все крепче сжимали чашу, выдавая всю ту боль и отчаяние, которое переполняло Султаншу.
— Не волнуйтесь, Госпожа. Кровь взывает к крови. Рано или поздно он все поймет и обратится к Вам. — успокаивающе произнесла Арзу, вновь бросив взгляд на двери. Она сильно волновалась, ожидая новостей от служанки, которую она отправила разузнать всю обстановку, как только Назлы-Шах с победным видом вошла в ее покои и объявила о том, что все секреты теперь известны Султану. С той секунды Арзу чувствовала невероятное беспокойство, которое будто рвало ее внутренности на части. Конечно, дело не касалось ее семьи. Мелек находилась в своих покоях. С утра ей нездоровилось, поэтому она отказалась от общего завтрака. Шехзаде Махмуд тем временем должен быть на встрече с Ферхатом Пашей, которому Арзу всецело доверяла. Шехзаде Аслан был на занятиях. Захра Хатун должна была привести его где-то после обеда, когда тот закончит урок езды верхом. Все было хорошо. Но сердце Госпожи болело не за детей. А за сестру. Севжи всегда была ее маленькой сестренкой, к которой с самого детства прицепилось шутливое прозвище "Энни", когда та рассказала о своей любви к английской культуре и языку. Арзу всегда оберегала ее, защищала. А теперь она будто своими руками бросала Энни в самый огонь.
— ...Арзу. Ты меня слушаешь? — слегка раздраженно произнесла Назлы-Шах, бросая недовольные взгляды на подругу. Фаворитка Падишаха вздрогнула, а затем рассеянно посмотрела на Госпожу.
— Да-да. — поспешно произнесла Арзу, делая глоток прохладного щербета и надеясь, что это хоть немного прояснить спутанные мысли, которые уже начинали болезненно ломать ребра. Назлы-Шах ничего не ответила, лишь одарив ее еще одним недовольным взглядом. Но вскоре Госпожа слегка смягчилась. Она поставила на небольшой столик свою чашу с кофе и облизала губы, будто готовясь сообщить что-то важное. Затем ее взгляд метнулся на Арзу и вновь опустился на чашу с недопитым кофе, над которой все еще поднимался легкий пар.
— Я хочу выдать Амиру замуж. — быстро произнесла она, будто желая поскорее избавится от этого груза, — Она уже готова к этому. Я так думаю. Но я не хочу, чтобы она была с каким-то мелким Пашей, чьи амбиции будут распространяться лишь на работу, ради продвижения на которой он будет изображать любовь к ней. Я хочу чтобы ее имя услышали.
— Госпожа, я Вас понимаю. Но не кажется ли Вам, что еще рано. Если Вы хотите Амире счастья, то нужно подождать пока она сама влюбится. — осторожно произнесла Арзу, пытаясь немного отвлечься от собственных глупых мыслей.
— Она еще неопытна, Арзу. Ее сердце еще не соединено с разумом. Ей попросту разобьют сердце. — с ноткой боли произнесла Султанша, тяжело вздыхая. У нее самой была подобная история, которую она никому не рассказывала. Она не хотела той же судьбы для собственной дочери.
— Но она возненавидит Вас. — мрачно произнесла Арзу, вертя в руках чашку со щербетом с весьма задумчивым видом.
— Знаю. — с горькой усмешкой произнесла Назлы-Шах, вновь беря в руки кофе, — Но она непременно поймет меня, когда повзрослеет. Когда у нее появятся свои дети.
Арзу поджала губы, наблюдая за той бурей эмоций, что бушевала в глазах Госпожи. Назлы-Шах была одновременно напуганной и в состоянии некого предвкушения.
— И Вы уже подобрали кандидатов? — аккуратно задала вопрос Арзу, с небольшим стуком ставя на столик свой щербет.
— Да. — радостно, почти с детским энтузиазмом, произнесла Назлы-Шах, — Шотландский наследник. Его стране сейчас очень нужна поддержка. Османская Империя станет отличным союзником для них. Да и Джонатан весьма молод. Ему всего 18. Он образован и...
— Госпожа, а может для начала пусть Амира с ним встретится? — предложила Арзу, встретив сомнение в глазах Назлы-Шах. Но та отрицательно покачала головой.
— Не думай, что я глупа, Арзу. Моя девочка сильная. Она со всем справится. Тем более, что выбор в любом случаи останется за ней. И она непременно пойдет по верному пути. Джонатан Стюарт принесет ей не только семью и любовь, но еще и мировую славу. Она получит титул Королевы. Это лучше, чем быть Султаншей и прятать свое лицо всю жизнь. Да и в распоряжении Шехзаде Махмуда будет шотландская поддержка, когда он станет Падишахом.
Назлы-Шах выглядела настолько счастливой и мечтательной, что Арзу не хотела ей перечить. В любом случаи это была нее ее семья, да и предложение о поддержке Шотландии в будущем звучало довольно заманчиво. Да и Назлы лучше знала Амиру. Сама Арзу лишь пару раз с ней видела и разговаривала. Хотя и этих пару раз хватило для того, чтобы понять, что дочь Назлы весьма ранимая особа, которой жизненно необходим контроль и защита. Но разве друзья не должны говорить друг другу правду?
— А если Амира откажется? — как бы между прочим произнесла Арзу, смотря в чашку со своим щербетом.
Назлы-Шах ничего не ответила. Она просто сделала очередной глоток кофе, смотря куда-то перед собой.
***
Халид неспешно приближался к покоям, которые были выделены для Дефне. Он дал ей день, чтобы она освоилась. Султанзаде считал, что этого достаточно, чтобы привыкнуть. К тому же рядом с ней было пару девушек-служанок, они должны были ей помочь в этом. Халид даже лично ходил к швеи, выбирая девушке лучшее платье. Оно было нежного темно-синего цвета с прозрачными рукавами. Декольте было украшено довольно широкой лентой, завязанной в замысловатый цветок. Подол был украшен мелкими белыми точками-драгоценными камнями, которые должны были создавать впечатление звездного неба. Небольшой пояс с той же ленты, что и на декольте, подчеркивал тонкую талию, на которой был приделан небольшой полумесяц. В целом, если еще и учесть замысловатый бледный узор по всему платью, оно смотрелось весьма интересно.
Но когда Халид уже с предвкушающей улыбкой приближался к покоям, он понял, что не все так гладко. Двое служанок стояли в коридоре, стуча в двери и повторяя имя Дефне. Сердце Султанзаде пропустило удар. Он резко побежал к двери, расталкивая девушек.
— Что происходит? — обесспокоенно спросил он, тщетно дергая ручку двери: проход в покои не открывался.
— Султанзаде, Госпожа приказа мне принести щербету, а Веронике отнести в прачечную несколько платьев. — перепугано пыталась оправдаться служанка, указывая на небольшой поднос неподалеку, стоявший на полу, где находилось две чаши и изысканный кувшин со сладким вишневым напитком.
— И вы обе ушли? — яростно произнес он, бросая злые взгляды на служанок, которые лишь сжались, покорно опустив головы.
— Нам пришлось... — вновь начала одна из девушек, как вдруг Султанзаде начал ломится в покои, пытаясь выбить двери плечом. Русоволосая Хатун, которую, как оказалось, зовут Вероника, прикрыла рот рукой при виде того, как Халид не жалея себя наносил удары двери, время от времени морщась.
— Султанзаде, может позвать на помощь? — дрожащим голосом спросила Вероника, но в следующее мгновение дверь с невероятным скрипом и треском открылась. Халид влетел внутрь, как ошпаренный. Его волосы взъерошились, а тупая боль в плече наконец-то дала о себе знать, хоть он и попытался не подать виду.
Дефне абсолютно спокойно сидела на софе. Одета она была в одно из своих немногих платьев, которое прихватила одна из служанок с ее дома уже после того как она оказалась в Топ Капы. В руках девушка держала какую-то темно-синюю ткань и ножницы. Часть сукна уже находилась на полу, порезанная на мелкие кусочки. Когда Султанзаде оказался в покоях, девушка перевела на него взгляд, надменно приподняв бровь.
— Я что не могу побыть наедине? — слегка раздраженно спросила она с ноткой победы в голосе. Султанзаде выдохнул. С одной стороны он был рад, что с Дефне все в порядке. Что она не покончила с собой, как он ожидал этого сначала. Но с другой стороны, ее поведение было непозволительным и весьма странным.
Халид вмиг оторопел, рассеяно смотря на светловолосую девушку перед собой. Ее волосы были аккуратно уложены, а платье, цвета весенней травы, идеально подчеркивало фигуру. Кроме того на ее голове был платок, хотя, находясь в своих покоях, ей не обязательно было его носить.
— Что ты делаешь? — выдавил из себя Султанзаде. Дефне легонько пожала плечами. Но даже в этом небрежном жесте Халид увидел своеобразную грацию.
В следующую секунду с рук девушки выпала лента, перерезанная на две части, на одном конце из которых блеснула небольшая брошка в виде полумесяца. Тогда Султанзаде понял. Он резко обернулся к шкафу, но того прекрасного синего платья, которое он подготовил для нее, там не оказалось. Халид сцепил зубы до режущей боли в скулах и быстро выхватил ножницы с рук девушки, отбрасывая их в сторону. Султанзаде присел, согнув одно колено и зарыл пальцы в мягкую ткань на полу, которая оказалась десятками аккуратно разрезанных лоскутков, на некоторых из которых блестели камни-звёзды.
— Что ты делаешь? — довольно грубо произнес он, вставая на ноги и выпрямляясь.
— Я не останусь здесь, как бы Вы или кто-либо другой не хотел. — выплюнула Дефне довольно едко.
Ее светлые волосы взметнулись, когда девушка отвернулась от Халида и скрестила руки на груди. Она высказывала свой явный протес, что почему-то начинало раздражать Султанзаде.
— Дефне, это теперь твоя жизнь. Топ Капы — твой новый дом. — произнес Халид с твёрдостью в голосе.
— Потому что Вы так захотели? — выпалила девушка, вставая с софы и подходя ближе к Султанзаде, который явно был выше, нежели она, — Птица никогда не сможет привыкнуть к клетке.
В следующую секунду девушка круто развернулась на каблуках, решительно собрала разрезанное платье и выпрямилась. Быстро завязав все это в большой кусок ткани, который она не успела превратить в кучу лоскутков, она сунула его прямо в руки ошарашенного Халида.
— И какие бы подарки Вы мне не приносили. Платья сшитые с золотых нитей, короны с драгоценными камнями, дорогие украшения... Я никогда не стану Вашей. — заявила девушка с таким яростным взглядом, что Султанзаде невольно вздрогнул. Пара секунд замешательства и Халид сделал шаг назад. Скомкав изорванное платье, он бросил его на пол прямо в ноги Дефне. Ничего так и не сказав (хоть слов находилось у него достаточно много), Султанзаде развернулся и покинул покои.
— Не смейте оставлять ее и на секунду. — бросил он двум испуганным служанкам, что могли лишь переглянутся между собой.
***
Севжи ходила по покоям взад и вперед. Ее сердце бешено стучало в груди, будто намереваясь сломать ребра. Султанша не могла выйти с собственных покоев. Это невероятно раздражало и заставляло Севжи чувствовать себя разбитой и бесполезной. Она ведь могла успеть спасти своего внука или внучку. Скрыть. Увезти. Подкупить повитуху. Но вместо этого она сидела здесь, запертая с другой стороны.
Минута. Две. Нервное погрызывание ногтей. Севжи вновь сорвалась с места и, оказавшись у двери, отчаянно постучала.
— Выпустите меня. Я приказываю! — но что бы Госпожа не говорила, с той стороны была тишина.
Севжи уже даже пыталась выйти с покоев с помощью комнаты для служанок, которая так же оказалась запертой. Терраса сначала была вариантом спасения, но расстояние к ближайшей террасе оказалось довольно большим, а покои находились на третьем этаже дворца, поэтому падение означало смерть.
Султанша ударила дверь кулаками и отпрянула, когда щелкнул замок. Через пару секунд на пороге появилась служанка. Госпожа попыталась не обратить на нее внимание и бросилась с покоев, но девушка быстро схватила свою Султаншу за предплечье.
— Пусти, Хатун! — рявкнула на нее Севжи, явно не находясь в хорошем настроении.
— Госпожа, уже поздно. — дрожащим голосом произнесла служанка, опустив голову и ослабив хватку.
Севжи почувствовала, как внутри оборвалось несколько нервов, как сердце слишком резко замедлило свой темп, а все тело в один миг обмякло.
— О чем ты? — пересохшими губами произнесла Севжи, заранее зная ответ. Служанка выпрямилась и приподняла глаза на свою Госпожу.
— Алсу Хатун уже не носит под сердцем ребенка. — дрожащим голосом, слегка неуклюже произнесла девушка. Севжи уронила голову на руки, закрывая ими лицо. Этого не может быть. Она не успела. Она не смогла спасти своего внука. Она проиграла.
Султанша не захотела отвечать. Или просто не смогла. С опустошенным видом она зашла в покои, садясь на софу и роняя первые слёзы.
— Госпожа... — аккуратно произнесла служанка, но Севжи отрицательно покачала головой, хоть девушка даже не успела задать вопрос. Султанша приподняла руку и вытерла одинокие слезинки.
Ни Госпожа, ни служанка не знали сколько времени прошло, прежде чем двери вновь распахнулись. Резко и слишком громко. Севжи вмиг выпрямилась, понимая, что слёзы на ее глазах уже высохли, больно стягивая кожу, будто какой-то плёнкой.
— Это Вы?! — голос Османа, казалось, сейчас сорвется. Его пальцы, которые были слишком тонкими для мужчины, сжались в кулаки. Казалось, он вскоре взорвется приступом невероятной ярости, а может, даже агрессии. Отчаяние явно читалось не только в его глазах, но и в позе. Севжи невольно заволновалась. Она встала с софы аккуратно, слегка пошатнувшись, когда ее ноги выпрямились.
— Осман, я пыталась его остановить. — робко произнесла Султанша.
— Выйдите с покоев. — грубо произнес Шехзаде, бросив взгляд на служанку, — Живо!
Девушка на секунду сжалась, а затем поклонилась и поспешно вышла, бережно прикрыв за собой двери. Как только они в покоях остались одни, Осман подошел ближе к Севжи, оказавшись слишком близко к ней.
— Это Вы отдали приказ. Вы хотели смерти этого ребенка. Вы! — ядовито бросил Осман, будто через силу выплевывая каждое слово, — Вы уже видели Алсу? Нет? Она бледна и несчастна. Ее ребенок отныне мертв, даже не увидев этот мир. Повитуха еле остановила кровотечение. И хоть Алсу она сказала, что та выживет, но это не так. Лекарша дает шансы пятьдесят на пятьдесят. Она потеряла слишком много крови. И если у нее появится достаточно сил для борьбы, то она выживет. Но где ей найти эти силы?! Где мне найти силы, Валиде?!
По щекам Севжи заструились слёзы. В каком-то безумном жесте она схватилась за плечи сына, слегка встряхнув его.
— Я не хотела, Осман. Я честно не хотела. Все случилось слишком быстро. Это Назлы-Шах Султан все рассказала. Именно после ее прихода Султан был разъярен. Он пожелал смерти ребенка. Я предлагала ему сберечь все в тайне. Я... — попыталась хоть немного оправдать себя Севжи, ведь она действительно невиновна. Она не могла противостоять приказу Султана. Если бы ее не заперли в покоях...
— Вы врете! — произнес Осман с неким отвращением, делая шаг назад.
— Нет, Осман. Посмотри правде в глаза. Я была заперта здесь. Я не могла выйти и помешать. Если бы я могла, я бы... Я бы что-то придумала. — затараторила Госпожа, обнимая себя трасущимися руками.
— Молчите. Не говорите ничего. — голосом, полным боли, произнес Шехзаде, подняв руку вверх, призывая ее к полной тишине, — Я не хочу решать кто виноват, а кто нет. Возможно, Вы и не могли остановить эту бешеную череду событий, но с самого начала Вы могла помочь мне. Если бы мы спрятали Хатун, о ней бы никто не узнал. Мой ребенок был бы жив.
Голос Османа становился все тише. Теперь Севжи слышала отчаяние и боль, перемешанную, как темные краски на палитре, с агонией, в которой сейчас горело сердце наследника. Султанша не сразу заметила кровавую рану на его губе, которую он видимо прикусил, узнав о смерти собственного ребенка. Он всегда так делал, когда был в отчаянии или сильно нервничал. Осман отрицательно покачал головой, будто каким-то своим мыслям и, резко отойдя, бросил взгляд на Севжи, чьи глаза уже были полны слез.
— Какая Вы после этого мать? — с явным трудом выдавил он из себя, пытаясь поместить в эти слова всю возможную злость и ненависть. Сразу после этого Осман круто развернулся и зашагал прочь с покоев.
— Осман. Осман! — позвала его Севжи, пытаясь догнать, но Шехзаде закрыл двери прямо перед ней. Султанша обреченно прислонила голову к холодному дереву и впервые заплакала. И это были отнюдь не одинокие слезинки, которые принято быстро смахивать. Это был крик отчаянья, поток соленой жидкости, боль, которую она натерпелась.
Прислонившись спиной к двери, Султанша не выдержала и осела на пол, обнимая колени и утыкая в них свою голову, которая была будто сжата железным обручем. "Какая Вы после этого мать?" — это именно те слова, что будоражили ее сознание, навевая легкий холодок на ее кожу. Казалось, что мир вмиг был уничтожен. Скрыт от нее за пеленой отчаянья и печали, как сцена после окончания театрального спектакля скрывается за толстым занавесом.