***
Я спокойно ходил по Визжащей хижине и практиковал одно из изученных мною заклинаний — замораживающий луч. Естественно, что при соприкосновении с этим лучом, человек превращается в замороженный кусок мяса, не более того. Хотя отбить его довольно просто обычными темными щитами, обычный «протего» его не остановит. Пробуя различные комбинации этого заклинания я зашел на давно никем не посещаемую территорию дома. Меня поразили человеческие следы от ботинок, явно большего размера, чем мои. Им было максимум дня два. И тут холодок прошел по моей спине от сложившихся фактов. Собака явно была магическая, а такие используются только для защиты особняков чистокровных и очень преданы хозяину — они никогда бы не сбежали от него и не стали бы просто так бродить по всяким заброшенным домам. Об этом доме, как рассказал мне Томас, знали только уже мертвый черный круг и четверка мародеров. Джеймс умер, Люпин оборотень, Питер умер, а Сириус в бегах. Сириус первый маг, который смог сбежать из азкабана, за всю его историю. Анимаги не восприимчивы к магии дементоров, и последние их не замечают. Похоже победа над черным кругом вскружила мне голову, раз я стал таким беспечным. Я быстро вернулся в свою комнату, где печальными глазами смотрел на меня возможно самый опасный преступник. Блохастый, как всегда, ждал пока я закончу свою тренировку, чтобы проводить меня до школы. — Надеюсь я ошибаюсь, — сказал я и отправил в собачку заклинание выявления анимагов. К сожалению, я оказался прав, и из собаки тут же вырос человек. Точнее, его жалкое подобие. Именно такими становятся после двенадцати лет Азкабана вблизи дементоров. Весь грязный, с гнилыми зубами, абсолютно безумным выражением лица — этот человек абсолютно не вызывал во мне симпатию. Я моментально опутал его веревками и хотел уже было оглушить как он заголосил. — Стой, не оглушай меня, дружище, ты должен помочь мне. Я не тот, за кого все меня принимают. Пожалуйста, послушай. Не оглушил я его лишь потому, что мне очень нравился Блохастик, и в память о нем я решил выслушать этого ненормального. Я присел на диван и начал вертеть в руках палочку: — Я слушаю. Тут он понес какой-то бред, почему он якобы невиновен. Хранителем был не он, а Питер, который их всех предал. Он убил этих маглов, отрезал себе палец и превратился в крысу, которая сейчас находится у Рона. И прочее, прочее, прочее. Я ни на секунду не поверил самому опасному темному волшебнику. Тем более из старого чистокровного и темного рода. Однако, проанализировав ситуацию, я понял, что мне нужно, чтобы Блэк сейчас говорил правду. Если я его сдам, он расскажет директору о моем логове и о моих занятиях черной магией. А это очень очень плохо. Хоть никто не поверит этому психу, директор, удостоверившись в существовании Визжащей хижины, может что-то заподозрить. А его внимание к моей скромной персоне ой как не нужно. — И я должен поверить во все это? — Я могу пройти проверку вертисариумом. — И где я, четырнадцатилетний подросток, смогу взять его, не привлекая внимания? Блэк глубоко задумался — он должен прийти к тому, что выбора у него нет, и тогда я предложу свой вариант. — Да и вообще, ты знаешь, что применять вертисариум можно только по санкции суда? Ты что, толкаешь меня на преступление? — с легкой ухмылкой проговорил я. — Ты изучаешь темную магию, поэтому я думаю тебе глубоко плевать на закон. Я усмехнулся и предложил свой вариант, который мне подходил больше всего. — Я немного владею легилименцией, поэтому могу просмотреть твое воспоминание о последней встрече с Питером Питтегрю. Блэк недолго сомневался и через мгновение кивнул. Очень сомневаюсь, что правая рука Темного Лорда разрешила бы так легко кому-то влезть в свою память — Сосредоточься на том воспоминании, — я подошел максимально близко к Сириусу и направил на него свою палочку: — Будет немного больно, — хотя я тут явно преуменьшил, — Легилименс. Вместо того, чтобы просмотреть одно воспоминание и покинуть разум Блэка, я начал в наглую смотреть все возможные воспоминания о Питере, Поттерах, Волан-де-Морте и Дамблдоре. Одно воспоминание подделать ничего не стоит, тем более для сильного темного мага. Однако подделать целую жизнь, взаимоотношения, все диалоги так, чтобы они все идеально соотносились, невозможно. Только через пять минут, после того как услышал ужасный стон боли Сириуса Блэка, я закончил лазить по его памяти. У меня у самого ужасно болела голова, а что уж говорить о Сириусе. Я был слишком неопытным легилиментом и очень неаккуратно лазил по его сознанию. Чтобы Блэк не мучился от головной боли я оглушил его, причем влил в заклинание столько энергии, что он должен был очнуться только через два дня. Мне нужно было все обдумать, еще раз вспомнить, что я видел и сопоставить все факты — ведь от этого зависела моя жизнь Я, конечно, мог не мучиться и просто сдать Блэка властям, однако приобрести возможного союзника было бы гораздо лучше, чем просто наблюдать, как, возможно, невиновного человека целует дементор. Но прежде всего мне надо было в больничное крыло для того, чтобы исцелить мою и Блэка голову.***
На следующий день я сидел в кресле в Визжащей хижине и наблюдал за тем, как Сириус Блэк ест, теперь уже в своем человечьем обличии. Он уже выпил зелье от головы и теперь, выглядя абсолютно счастливым, уплетал бекон. Я проверил все воспоминания и не нашел никаких нестыковок. Да и все, что я увидел об отношениях между Поттером и Блэком, не давало повода усомниться в дружбе и преданности этих двоих. Однако меня все же мучил их некоторый идиотизм, поэтому я решил подробнее расспросить Блэка: — Так, значит, вы вчетвером были семь лет лучшими друзьями? — Блэк на это только кивнул, продолжая разделываться с мясом. В этот момент он реально был похож на собаку. — И за семь лет вы так и не поняли, что можно ожидать от такого человека, как Питер? — Блэк перестал жевать и вопросительно уставился на меня, я же продолжил, — вы либо полные идиоты, которые абсолютно не разбираются в людях, либо вам было просто плевать на Питера и в глубине души вы все считали его полным ничтожеством. Вариант, что Питер оказался умнее вас всех и водил вас за нос все семь лет я не рассматриваю, так как твои воспоминания продемонстрировали мне, какое он ничтожество Сириус изменился в лице поднялся и стал ходить по комнате. — Мы просто доверились не тому человеку, мы доверяли ему, он был нашим другом. — Значит, ты выбираешь первый вариант? — с усмешкой спросил я, на что Сириус только покачал головой. — Блэк, может, хватит? Ты врал себе двенадцать лет, пора взглянуть правде в глаза — вы виноваты в том, что случилось ничуть не меньше, чем Питер Питтегрю. — Не смей мне такое говорить, — вспыхнул Сириус, однако я остался непреклонен. — Блэк, просто признайся, что передавать хранителя фиделиуса Питеру, которого вы все считали ничтожеством, было твоей главной ошибкой, из-за которой ты и просидел двенадцать лет в Азкабане. Блэк присел на диван уронил голову на руки и, кажется, заплакал. Я не мешал. Мне было, безусловно, жаль этого мужчину, в одночасье потерявшего лучших друзей и свою свободу. Уверен, что те беззаботные веселые и очень талантливые мальчишки, каких я видел в его воспоминаниях, не заслуживают своей участи. Однако я всегда смотрю в глубь проблемы. В этот раз, как и в большинстве похожих случаях, Поттеры и Блэк пострадали от своих глупых действий. Даже Дамблдор предлагал стать хранителем Фиделиуса, однако то ли гордость, то ли глупость не позволила Поттерам согласиться. Человеческая глупость воистину безгранична. — Так ты поможешь мне? — спросил меня Сириус, когда успокоился. — Конечно, завтра же я попрошу у Рона крысу и в большом зале превращу ее в Питера Питтегрю. А потом пойду к тебе. Наверно, он не мог поверить в то, что свобода так близко, раз вместо бесконечной радости, только неверяще покачал головой. В принципе, он был прав, так-как оказалось, что крысы у Рона нету — пропала неделю назад. Чтобы хоть как-то компенсировать ему эти плохие новости, я принес ему новые мантии, волшебную палочку, зубную пасту и щетку. Последние два для своего же комфорта. — Я так и знал. Эта крыса узнала, что я охочусь на нее и свалила. И где теперь ее искать? — Сириус Блэк выглядел абсолютно беспомощным. — Да успокойся ты, походит, побегает и прибежит обратно, когда жрать захочет. Это же крыса. Что с нее взять. Не обращая внимания на своего нового друга, который выглядел очень подавленным, я достал книгу по темным искусствам и продолжил ее читать. Увидев, что я читаю, Блэк только покачал головой. Нам оставалось только ждать. В это время я проводил в Визжащей хижине большую часть времени каждый день. Сириус рассказывал мне о похождениях мародеров, а также помогал разобраться в некоторых практических моментах использования темных заклятий. Даже разрешил немного мучить свою голову для практики легилименции, но только если я достану зелье от головной боли. В один из апрельских дней слизеринцы все же решили наказать меня. Вообще, это было похоже на избиение младенца. От двух «петрификусов» я увернулся, два принял на щит и еще два принял на грудь. В общем лежу я такой, в крови, обездвиженный, никого не трогаю, как вдруг обзор закрыли густые каштановые волосы. — Грэм, о боже, что с тобой? — Гермиона перевернула меня и вопросительно посмотрела на меня. М-да, иногда у Грейнджер мозг работает не так хорошо, как хотелось. — Ой, прости, ты наверно оглушен. Фините инкантатем, — она помогла мне приподняться. — Спасибо Гермиона, дальше я сам. — Нет, Грэм, тут ты от меня не отделаешься, пошли в больничное крыло, — ну, я, в принципе, туда и шел, мне все равно надо как-то добыть зелье от головной боли. А мой вид заставит мадам Помфри быть более сговорчивой. — И кто же тебя так? — невинно поинтересовалась Гермиона, хотя, уверен, что этот вопрос у нее вертелся, как только она меня увидела. — Слизеринцы. — И почему я не удивлена, хотя ваш факультет они вроде как не трогают. — Они назвали тебя грязнокровкой, и я попытался им доказать, что они неправы. К сожалению, мне не слишком это удалось. Но в свое оправдание скажу, что их было шесть человек против меня одного, — и тут Остапа понесло, подчиняясь внутреннему порыву я соврал, не моргнув глазом. Я даже не знаю зачем я это сделал — с Грейнджер мы и так были в хороших отношениях, и мне не нужно было, чтобы она видела во мне благородного рыцаря. — Ого, спасибо большое Грэм, но в следующий раз не стоит. Я сама справлюсь со своими проблемами, — я заработал полный благодарности взгляд Гермионы и сам улыбнулся. Только оказавшись в больничном крыле, где меня оставила Гермиона, я понял, почему я соврал, причем автоматически. Потому что я мог. Я знал, что Гермиона никогда не узнает правду, поэтому сразу воспользовался ситуацией. Хотя эта область, пока, мало изучена, но мне кажется мое изучение темной магией уже дает о себе знать. И это же только начало — я содрогнулся. Зато чувство, что ты кого-то обманул, бесценно. На следующий день я отправился в Визжащую хижину: — Так, Блохастый, у меня для тебя есть задание, — сказал я, как только увидел развалившегося на диване Блэка. — Хватит называть меня так. Вот поймаешь Питера — можешь называть меня, как хочешь. А пока — Сириус или Бродяга, —- я продолжил смотреть на него внимательно, поэтому он громко вздохнул и сказал: — Ладно, что там у тебя? — Мне нужно, чтобы ты научил меня сражаться. — Ну, мне кажется, ты и без меня неплохо справляешься, изучая темную магию. — Вот именно — темную. Мне нужно научиться дуэлям, сражаться разрешенными заклятиями. — Охохо, не иначе как слизеринцы достали, — сказал Блэк с ехидной улыбкой на лице. — В точку. Так ты поможешь? Хотя чего я спрашиваю, если хочешь продолжать питаться нормально, а не крысами, то конечно поможешь, — теперь настал мой черед использовать ехидную улыбку. — Злой ты какой-то, Грэм. И откуда в тебе столько злобы в четырнадцать лет? — Мой интеллектуальный возраст намного выше и я всего лишь подстраиваюсь под окружающий мир, Блэк. — Ты просто не познал еще всех радостей жизни, мир не настолько плох. — Для человека, просидевшего в Азкабане двенадцать лет по ложному обвинению, ты смотришь слишком оптимистично на человечество. Не кажется ли тебе, что ты опять наступаешь на те же грабли? На это Сириус Блэк лишь тяжело вздохнул и мы приступили к моему обучению. Блэк был, на удивление, хорошим учителем. Еще бы, все-таки закончил аврорскую академию. Часами мы обсуждали различные тактики дуэльного боя, а потом так же долго я пытался хотя бы раз оглушить Сириуса. Несмотря на то, что Сириус был опытнее, ловчее, знал больше заклинаний и имел больший магический потенциал, я все же довольно часто его переигрывал. Дело было в том, что я всегда составлял гениальную тактику, которая всегда заставала аврора Блэка врасплох. Уже через неделю я знал все его слабые стороны, и на основе их планировал каждое свое дальнейшее действие. К сожалению, в разгар боя мозг почему-то перестает работать — в работу включаются инстинкты и выработанные рефлексы. Ну, хотя бы память удосуживается предоставить тебе первоначальный план боя, хотя он в большинстве случаев уже бесполезен. Поэтому все, что мне не хватает — опыт для вырабатывания рефлексов. Мозгами придется пользоваться до боя.