Васятка и тёмный эльф

      В Подгорном дворце Подземья королева Маммуш нервно мерила шагами тронный зал. Была она сердита на своего младшего сына. Уже неделю тот не возвращался, а должен был вернуться ещё три дня назад. Королеве вовсе не было жаль сына, если тот погибнет, у неё восемь дочерей-красавиц, а сын случайно родился, по недосмотру. Куда его пристроить, чтобы под ногами не мешался – королева долго думала. Править родом мужик не может, не достоин. Властью наделены только эльфийки. А в младший гарем его брать никто не станет, странный он, бракованный. И никому Маммуш даже под пытками не сознается, что сама виновата в "неправильности" сына. Согрешила по молодости с человеком, случайно в пещеры забредшим. Зато придумала она задание сыну, пусть послужит на пользу королевства.       Последние годы совсем туго стало в Подземье с провизией. Да ладно бы только с ней. Рождаемость упала катастрофически. И сколько бы эльфийки не посещали свой гарем – толку не было, беременность не наступала. Видно проклятье какое наслала на них Великая Мать. Вот и задумала Маммуш захватить ближайшее поселение человеков, чтобы рождаемость поднять, пусть и полукровок. Да урожаем поживиться. Неужели её непутёвый сын не справился? Неужели сгинул? Значит надо посылать другого разведчика. Или ещё чуток подождать? ***       А Эльфинг отходил от похода в баню. Всё, что случилось с ним за почти три века жизни меркло пред испытанием, названным человеками "баней".       Сначала Эльфинг не понял зачем мальчишка ведёт его к низкой деревянной избушке, над крышей которой клубился серый дым. Но оказавшись внутри, чуть не выскочил обратно: в избушке было жарко и мокро. Васятка не дал ему сбежать, объяснив, что здесь они будут мыться. Эльфинг вспомнил горячие источники дворца, в которые разрешалось ходить лишь эльфийкам. Он один раз пробрался туда из любопытства в бытность ещё совсем малым. Потом, конечно, получил плетей от маман и больше не совался в купальни. И вот теперь ему предстояло на себе испытать горячую мыльню. Пока эльф предавался воспоминаниям, Васятка лихо скинул с себя всю одежду и принялся стягивать штаны с тёмного. Тот шарахнулся от пацана, выставив вперёд руки:       – Я не сплю с детьми! – возмутился эльф       – Так мы не спать, а мыться! – ответил Васятка, снова ухватившись за штаны эльфа.       – Ты голый! – негодовал тёмный.       – Конечно. Я ж м-ы-т-ь-с-я собрался, – по буквам повторил пацан, – ты тоже раздевайся, а то весь жар уйдёт, пока мы тут стоим.       Эльфинг пытался понять, что происходит. Раз человек голый и он тоже будет голый... значит это предложение слиться телами. Но ведь человек совсем ещё ребёнок! Варварский мир! Разве можно с таких-то лет?       – Чего застыл? – окликнул его пацан. – Раздевайся!       Эльфинг подчинился, но твёрдо решил, что сливаться с ребёнком не будет! Он не извращенец!       Стыдливо прикрыв самое сокровенное руками, эльф бочком протиснулся в приоткрытую Васяткой дверь помывочной. Пацан дверь за ними плотно закрыл, объяснив, что не хочет пар выпускать. Эльфинг осмотрелся: лавка деревянная, бадейки, сушёные травы большими пучками... что с ним делать собираются?       Васятка подтолкнул эльфа к скамье, усадил:       – Сейчас воды наберу в бадью и можно мыться, – лихо зачерпнул ковшом кипяток из бака несколько раз, разбавил холодной, – теперь можешь плескаться. Шампунь возьми и мыло на полке.       Эльфинг повернул голову в указанном направлении и увидел дощатую полочку на стене, на ней бутылочки, мыло и какая-то странная ветошь.       Васятка уже наполнил бадью себе и окунул в неё вихрастую голову:       – Подай шампуньку, Эльфик, – вынырнув из таза, попросил пацан.       – Меня Эльфинг зовут, – обиженно ответил тёмный. Но бутылочку всё же подал.       – Так я и говорю – Эльфик! – намыливая голову подтвердил пацан.       – Не Эльфик, а Эльфинг! Имя такое! – пытался объяснить тёмный. Васятка только плечами пожал.       Глядя на плескающегося пацана, эльф расслабился – вроде тот не собирается приставать к нему. Даже взгляды не кидает заинтересованные. Значит можно тоже мыться. Дети везде одинаковые, что зря себя накручивать. Успокоив себя такими выводами, Эльфинг принялся отмывать свои длиннющие космы. Потом Васятка окатил их из бадьи чистой водой и потащил эльфа в парилку. Вот тут тёмный понял, что не видать ему уже маман свою и дворец подгорный, сгинет в проклятом месте, как пить дать, сгинет. А Васятка стоит над ним с большим пучков веток сушёных и приговаривает:       – Вот сейчас веничком тебя отхожу, как новенький будешь! – и замахивается на беззащитно лежащего на скамье парилки эльфа. Жгучие удары сыпались на всё тело тёмного, но тот уже не мог сопротивляться, силы покинули разморённое тело. Очнулся он от того, что Васятка окатил его холодной водой:       – Развезло тебя с непривычки-то, – пацан помог эльфу подняться со скамьи и вывел в предбанник. Там протянул полотенце и чистую одежду: штаны странные – широкие, да рубаху без застёжки. Эльфинг натянул всё на себя и на улицу скорей. А там дед сидит на крылечке:       – С лёгким паром, болезный, – прищурившись приветствует. – Жив?       – Наверно, – неуверенно ответил тёмный.       – Слабак! И часу не был в бане, а уж упарился, – дед кряхтя поднялся со ступени, – спать ступайте на сеновал, я там постелил, – и направился в баню сам.       Раскрасневшийся Васятка вышел следом за эльфом и потянул его на крышу другого сарая – на сеновал. Там уже покрывало расстелено и подушки лежали. Васятка плюхнулся и потянулся, блаженно вздыхая:       – Хорошо-то как! Иди сюда, – позвал эльфа пацан, похлопав рядом с собой по покрывалу. Если бы у Эльфинга остались силы... но их не было и глаза слипались сами собой. Он прилёг рядом с мальчишкой и заснул раньше, чем голова коснулась подушки. Васятка обнял своего эльфа и тоже провалился в сон.