Чистая и простая правда

26 августа 2004 года – Работаем допоздна? Гарри обернулся. У перегородки стоял Малфой и ухмылялся. Теперь, помирившись с Гермионой, он был ко всем прекрасно расположен. Ко всем, кроме Панси. – Еще секунду, – сказал Гарри и развернулся обратно к столу. Рабочий стол Малфоя, этажами ниже, выглядел намного опрятнее. У Гарри он был завален свитками, уликами и пустыми кружками. Правда, и Малфой не выкладывал перья по линеечке. Иногда Гарри замечал на его столе обрывки бумаг, а раз или два – оригами. Своей манерой одеваться, внешностью Малфой производил впечатление человека, который очень тщательно следит за внешним видом. Однако, познакомившись с Панси и узнав поближе Блейза, Гарри понял, что так же одеваются все представители малфоевского круга и по сравнению с ними Малфой даже несколько… небрежен. Более непритязателен, что ли. Не по сравнению с людьми вообще – только с ними. Впервые Гарри так решил, когда увидел Блейза Забини. Он думал об этом и теперь. И не знал даже, почему так часто об этом думает. А Малфой стоял себе у стенки, сама непринужденность, опустив руку в карман кремового пиджака. Гарри хотел было дописать в отчете последнюю строчку. Плюнув на это, он сгреб ворох свитков в ящик, захлопнул палочкой пакеты с уликами и поднялся. – Все, – сказал он, – пошли. – Отлично управляешься с документами, – сказал Малфой уже по дороге, на что Гарри фыркнул. – Это Гермиона любит все по полочкам раскладывать. – А у тебя какие хобби? – еще шире ухмыльнулся Малфой. Они подошли к лифту. Тот стоял без дела; Малфой был прав, Гарри любил задержаться на работе. – Спасаю мир, в паб хожу, – ухмыльнулся он в ответ. – Разве есть занятия лучше? Малфой закатил глаза, но улыбки сдержать не смог. – Захватывающе. – Ты уж прости, что я так скучно живу. Малфой разглядывал створки лифта. – Рон и Гермиона так и не помирились, да? – Да, они… да. – Улыбки Гарри как не бывало. – Надеюсь, все обойдется. – И я. Лифт лязгнул, и они вышли. – Когда мы поссорились, – начал Малфой, – я решил, что все… Не только у нас с Гермионой. Все. Я и Рон, и ты… Как все было. – Чего? – спросил Гарри, потому что в реплике Малфоя точно не хватало глаголов. – Подумал, что все развалится, – ответил Малфой, не глядя на него. – Не будет больше никаких посиделок в пабе. – Ого, – ухмыльнулся Гарри. – Да ты и впрямь без того соуса жить не можешь. – Знаешь что… – сказал Малфой и изобразил гневный взгляд, но в уголке рта затаилась улыбка. Он отвернулся. А когда повернулся назад, улыбался уже в открытую. Он закатил глаза. – Вот ты гад. – Стараюсь, – сказал Гарри. Они подошли к каминам. – Панси придет? – спросил он перед отправлением. – Нет. – Малфой сразу помрачнел. Гарри хотел было расспросить подробней, но передумал. Ему казалось, что он наконец-то начал понимать Драко Малфоя. А дело это было новое и деликатное. Впрочем, Гарри не жаловался. * Когда они добрались до паба, Гермиона уже была на месте. И вечер проходил вполне как обычно, пока не появился Блейз. – Драко, – поприветствовал он. – Гарри. И мисс Грейнджер! Как приятно снова вас видеть. – Забини? – оторопела Гермиона. Гарри думал, что Гермиона уже возобновила знакомство с Блейзом, ведь она, казалось, успела подружиться со всем окружением Малфоя. Но, очевидно, он ошибся. – Прошу, просто Блейз. – Блейз держал коктейль. Опустив его на стол, он примостился рядом с Малфоем, напротив Гарри. – Панси посоветовала к вам заглянуть. – Панси, – сухо отозвался Малфой. Гермиона встревожилась. – Она придет? Сюда? – Весь ее вид сообщал, что ей захотелось срочно оказаться где-нибудь подальше. – Нет, у нее массаж. – Обведя глазами собравшихся, Блейз озабоченно нахмурил лоб. Может, он заметил смущение Гермионы или досаду Малфоя. – Что ж, я с чистой совестью могу передать, что видел вас, и не обязан оставаться. – И, наклонив голову, сказал: – Мне уйти? – Нет, – ответил Гарри. Не только Гермиона и Малфой сидели за этим столиком. И не все поссорились с Панси. – Гермиона и Малфой будут спорить о политике, – сказал Гарри. – А ты будешь развлекать меня. – Развлечь я умею, – ухмыльнулся Блейз и обратился к Гермионе: – Прекрасно выглядите, мисс Грейнджер. Очень о вас наслышан. – Правда? Гм, – выдала Гермиона. – Можно на «ты». – Как рыбалка? – спросил Гарри. – Превосходно, – ответил Блейз. – Не далее как на прошлой неделе наметился весьма многообещающий клев. Видимо, Гермиону успокоила новость о том, что внезапного появления Панси не предвидится, и теперь она могла проявить интерес. – Ты рыбачишь? Не знала, что волшебники этим увлекаются. Просто не совсем понимаю почему, когда можно призвать рыбу палочкой. – Что ты, я никогда не применяю силу. – Блейз напустил на себя смущенный вид. – Какое же в этом удовольствие. Выдержка и упорство предполагают отточенное мастерство. – Он сделал глоток фигтини. – А я его большой поклонник. – Мой отец так же говорит, – согласилась Гермиона. – А где ты рыбачишь? – Где все. – Блейз любезно улыбнулся. – В салонах, на приемах, загородных пикниках, если позволяет погода – в Гайд-парке. А где рыбачит твой отец? – Э-э, – ответила Гермиона. – Обычно он плавает, на лодке. – Вряд ли Блейзу понравится на лодке, – вставил Гарри. – Почему же? – Блейз приподнял великолепную бровь. – Водоросли будет рвать, – улыбнулся Гарри. Блейз разразился хохотом. Гермиона недоуменно взглянула на него, а Малфой насупился. Тогда Гарри ей объяснил: – Блейз фотосинтезирует по жизни. – Гм. – Гермиона смутилась. Она неизменно принимала такой вид, когда хотела кого-то поправить, хотя смущение ее не останавливало. – Но ведь фотосинтезируют растения. – Ага, а Блейз как растение – весь день торчит на солнце. – Но только в закрытом помещении и с задернутыми шторами, – добавил Блейз. – Солнечный свет искалечит мой облик. – Твой облик безупречен, – фыркнул Гарри. – Как приятно, что ты заметил, – ослепительно улыбнулся Блейз. – А ведь так и есть, верно? Так и было. Безупречно гладкая смуглая кожа, безупречно выбритая голова, безупречно чувственные губы – в общем, все в нем было безупречно. И Гарри не мог не заметить. Как не мог не заметить и то, что Малфой все катал брюссельскую капусту по тарелке и не проронил ни слова. – Но ты же не самостоятельно производишь себе питание? – сказала Гермиона. – В отличие от растений. – В вопросах производства я значительно отличаюсь от растений, – ответил Блейз. – Блейз старается ничего не производить, – заметил Гарри. – Особенно самостоятельно. – Ты так хорошо меня знаешь, – ответил Блейз. – Предпочитаю жить за счет чужих углеводов. Хотя и своими я не прочь поделиться почти с каждым. – Он улыбнулся Гарри. Тут Гарри невольно покраснел. Потому что Блейз был безупречен, а слово «углеводы» внезапно прозвучало куда непристойнее, чем можно было ожидать. – Лучше б ты был грибком, – пробурчал он. – Я думал, водоросли – грибы, – спокойно попивал коктейль Блейз. – Но я готов паразитировать на других, если ты об этом. – Водоросли – бактерии, – произнес Малфой, проткнув кочанчик. – Верно, – сказала Гермиона. – И цианобактерии раньше считали водорослями. Кстати, они очень интересные. Это один из древнейших организмов на земле, и… в общем, они классные, – неуклюже закончила она. – Они изменили состав атмосферы. – Малфой пронзил очередной кочанчик. – Нам рассказывали на травоведении. – Да, точно, – подтвердила Гермиона. – На травоведении я все пропускал мимо ушей, – сказал Блейз. – Не люблю копаться в грязи. – Я тоже не слушал, – сказал Гарри. Малфой продолжал мучить капусту. – А мне оно нравилось, – вставила Гермиона. – Тебе все нравилось, – заметил Гарри. – Оно и видно, – сказал Блейз. – Ты прекрасно успевала по всем предметам. Но это, конечно, ничто по сравнению с твоими нынешними успехами. Я слышу столько поразительных отзывов о заповеднике. – Да? – Гермиона покраснела. В компании Блейза это было обычным делом. – Да это так, пустяки. – Вовсе не пустяки, – вступился Малфой, снова пронзая капусту. – Да? – повторила Гермиона, смутившись. – Да, конечно, Драко прав. Это не пустяки, у нас… три тролля учатся говорить, небольшая стая фей изучает элементарные заклинания. Ничего опасного, разумеется, но раньше они обладали прекрасной магией. Еще три гнома записались на семинар по садоводству – знаешь, чтобы могли обустроить себе место для жизни. Раньше они это умели, если верить хроникам, и… – Она снова покраснела. – Драко помогает, и Гарри – волонтерами. – А что делают волонтеры? – спросил Блейз. Наверняка он спросил из вежливости, но именно это Гарри в нем очень нравилось. Блейз мог сколько угодно заявлять в своей ироничной, насмешливой манере, что делает все только ради приличий, но в том, что касалось приличий, он был на высоте. Он всегда проявлял к людям живой интерес и задавал осмысленные вопросы об их занятиях. И Гарри не слышал, чтобы Блейз сказал кому-нибудь дурное слово, со времен шестого курса. – Я занимаюсь с феями, – сказал Гарри. – В основном, самозащитой. Чтобы могли за себя постоять. – Это не может не пригодиться. – Да. – Гарри глотнул пива. – Волшебники обходятся с ними как с вредителями, но на деле нам есть чему у них поучиться. – Драко, а чем занимаешься ты? – спросил Блейз. Малфой положил вилку и отставил тарелку в сторону. – Пополняю ряды. Работаю с великанами и оборотнями. – Он поморщился. – У меня же связи. Подразумевал он, разумеется, что великаны и некоторые стаи оборотней выступили на стороне Вольдеморта. – Но ведь это существа. – Блейз нахмурил лоб и спросил Гермиону: – Разве заповедник не для тварей? – Да, – сказал Малфой, – но мы пытаемся наладить отношения между тварями и существами. И потом, существ тоже продолжают угнетать. Взять хотя бы домовиков. – Он посмотрел на Гермиону и снова потупил глаза в тарелку. – Я бы хотела, чтобы домовики основали город, – сказала Гермиона. – Драко считает, что освободить их всех будет жестоко, но эльфы, которых уже освободили, – они же не знают другой жизни, кроме службы у людей, и возвращаются, потому что больше им ничего не остается. Было бы потрясающе, если бы они построили собственный город, шили себе одежду… – И все это, – покачал головой Блейз, – в свободное время. Что уже потрясающе. – Ну. – Гермиона опять покраснела. – Я и так работаю в некоммерческих организациях. – Аж в шести, – добавил Малфой. – Но помощь нам никогда не помешает. – Гермиона с энтузиазмом взглянула на Блейза. – Ты бы мог пойти к нам волонтером. Малфой фыркнул. – А предполагает ли это работу? – спросил Блейз. – Еще бы. – Гермиона расплылась в улыбке. – Можешь преподавать и пополнять ряды, как Драко, и Гарри, и Рон… – Замявшись, она заправила за ухо локон. – Он занимался расчетами и планировкой здания. Вообще-то, это он выбрал место. А еще можно убираться, пополнять запасы, и… Наверное, твое место в связях с общественностью... – Я никогда не вызываюсь, если нужно работать. – Блейз мягко улыбнулся. – Но… – Гермиона растерялась. – В этом суть волонтерства. – Поэтому, – Блейз улыбнулся еще мягче и немного виновато, – я никогда не вызываюсь волонтером. – Но… – Гермиона снова замялась, сдвинув брови. – Ты же состоишь в Попечительском совете Хогвартса. – Ты не говорил, – удивился Гарри. Просто Блейз был для этого совсем молод. – Я не вызывался, – ответил Блейз. – Меня назначили. – Но тебе же не платят. – Гермиона все еще хмурила лоб. – Да, но зато я выгляжу солидно. – Но… – Не хочу тебя расстраивать, Гермиона, – тихо возразил Блейз. – Но я делаю все в моих силах, чтобы не приносить ровно никакой пользы. – Ничего подобного, – закатил глаза Малфой. – Ты просто лентяй. – Он повернулся к Блейзу. – Только я никак не пойму почему, ведь приложи ты хоть немного усилий, мог бы столько... – Драко, – остановил его Блейз. Нахмурившись, Малфой опять уставился в тарелку. Похоже, этот спор они вели уже не раз, но сегодня ему было не суждено состояться. Блейз вздохнул. – Что ж, прекрасное начинание, – сказал он Гермионе. – Ты весьма выдающаяся ведьма. Я полагаю, вы с мистером Уизли еще вместе? – Мы… – начала Гермиона и примолкла. – Я учу Рона играть в го, – нарушил тишину Малфой. Говорил он ровно, от недавнего раздражения не осталось и следа. Наверное, он держался ради Гермионы. – Да что ты? – Блейз не смотрел в сторону Гермионы, так что она могла мрачно изучать тарелку Малфоя в свое удовольствие. – Ну конечно, это игра для Уизли. В го важна стратегия. – Ты играешь? – удивился Гарри. – Блейз меня и научил, – ответил Малфой. – Ты был прекрасным учеником, – улыбнулся Блейз. – Да. – Малфой нахмурился. – Что говорить. Это было давно. – Я все хочу научиться, – сказал Гарри, потому что Малфой неловко заерзал на месте, хотя в тарелку больше не смотрел. Он смотрел на Блейза. – Мне интересно. – Могу тебя научить, – отозвался Блейз. – Правда? – По неясной причине Гарри не мог перестать смотреть в сторону Малфоя, но по другой причине – а может, и по той же самой – выше тарелки глаза поднять не мог. Похоже, никто был не в силах оторваться от тарелки с несчастной растерзанной капустой. – Ну да, – наконец ответил Гарри. – Было бы здорово. – Отлично. Непременно встретимся на гёкуро. Я знаю превосходное местечко, у них как раз всегда припасена доска для го. – Я не знаю, что такое гёкуро, – сказал Гарри и опять чуть не посмотрел в тарелку Малфоя. – Зеленый чай, – сочувственно ответил тот. Тогда Гарри все-таки взглянул на него, а Малфой взглянул в ответ. Его серые глаза были совсем прозрачные. Длинный прямой нос выдавался даже немного чересчур, а у рта залегла морщина. До Блейза ему было далеко. – Ясно, – выдавил Гарри, опустив взгляд в кружку. – Уверен, тебе понравится, – подбодрил Блейз. – У него такой изысканный вкус. – Ладно. – Уже видела заявление Вонг по поводу более строгого приговора для Яксли? – как ни в чем не бывало спросил Гермиону Малфой. – Да, – ответила та. – Тебе оно не кажется, – Малфой глотнул газировки, – немного жестким? Гермиона недоуменно посмотрела на него. – Яксли был пожирателем. – Я в курсе. – Я имею в виду, он… участвовал в обеих войнах. – Гермиона накручивала на палец прядь волос. – По-твоему, он не заслуживает полного срока? – Я говорю не об этом, – покачал головой Малфой. – Срок нормальный. Не хочу, чтобы кто-то из нас… из них легко отделался. Я говорю про ее тон. Наклонившись к Гарри, Блейз сказал: – Запахло политикой. – Ты прямо как Панси и Рон, – сказал Гарри. – Да и все остальные, вообще-то. Никто не любит политику. – А ты любишь. – О нет, – успокоил Гарри. – Я ее ненавижу. – По тебе и не скажешь. – Панси сказала то же самое, – рассмеялся Гарри. Он взглянул на Гермиону и Малфоя: эти двое, как всегда, погрузились в беседу. – Может, «ненавижу» не то слово. Просто не понимаю, как она работает. Я могу помочь в заповеднике, поймать злых волшебников, научить защитной магии. Это у меня получается. – Ты себя недооцениваешь. – Блейз бросил апельсиновую дольку в остатки коктейля. – Да ладно. – Нет, правда, – сказал Блейз. – Драко считает, ты должен состоять в Визенгамоте. Гарри непонимающе смотрел на него. – Гермиона. – Нет, так говорит Драко. Мы с Гермионой ни разу не говорили после Хогвартса. – Блейз допил коктейль. – Хотя и это неверно. В Хогвартсе мы с ней тоже никогда не общались. – Да нет же, – покачал головой Гарри, – Драко говорит, что Гермиона должна быть в Визенгамоте. Не я. – Нет. – Блейз сдвинул бокал. – Он считает, что Гермиона должна быть Министром. Ты – Верховным магом Визенгамота, мистер Уизли – главой авроров, а я должен управлять Департаментом международного магического сотрудничества. Таким он видит будущее. Через два десятка лет, по его словам. – Да… амбициозно. – Он всегда был амбициозен, – заметил Блейз. – Как и я, правда совсем в другой стезе. Наш Драко полон высоких помыслов. – А он кем будет? – Не понял, – приподнял бровь Блейз. – Ты сказал, Гермиона у него будет Министром и так далее. А кем себя видит Малфой? Во взгляде Блейза была неприкрытая жалость. – А он вечно будет нести вину за свои проступки. – Так нечестно. – Гарри стало дурно. – А когда Драко был честен? – В смысле… – Гарри сглотнул комок. – Так неправильно. – А когда Драко был прав? – Взгляд Блейза стал еще более жалостлив. – Кучу раз, – процедил Гарри. – Прошу прощения, Гарри, – тихо ответил Блейз. – Я вовсе не хотел обидеть. – Да знаю. – Блейз никогда не хотел обидеть. Гарри обреченно опустил плечи. – Просто… «Просто хочу, чтобы мир был лучше», – хотел сказать он, но промолчал. И взглянул на Драко Малфоя. Блейз долго смотрел на Гарри, приняв задумчивый вид. – На днях я столкнулся с мисс Джиневрой Уизли, – сказал он довольно загадочно. Гарри тут же оторвал взгляд от своего зрелища. – Где? – На благотворительном вечере. Присутствовало несколько звезд квиддича. – Джинни не сидит на крючке, – нахмурился Гарри. Он еще не до конца оттаял. – О чем ты? – Блейз опять приподнял бровь. – У нее нет крючка. Она не болтается в воде, и она не рыба. И не растение. – Прекрасная новость, – с иронией улыбнулся Блейз. – Могу говорить что угодно, но я все-таки предпочитаю приматов. – Она женщина. – По-моему, я слышал, как она рычала. – Губы Блейза дрогнули. – Просто учти. Обидишь ее, – Гарри сделал глоток пива, – я тебя прикончу. – Как неприятно. – Ага, – почему-то ухмыльнулся Гарри. Склонив голову, Блейз сначала молча рассматривал его, а затем сказал: – Мне кое-что не совсем понятно. Не пояснишь? – Валяй. Блейз сжал губы и снова молча разглядывал его, после чего спросил: – С чего ты взял, что я могу претендовать на симпатию мисс Уизли? – А я этого и не говорил, – пожал плечами Гарри. – Я сказал только, чтобы ты хорошо себя вел. Блейз открыл было рот, да так и замер. Гарри впервые видел его в таком замешательстве. И ему это страшно понравилось. – Ты слов на ветер не бросаешь, – сказал Блейз. – Когда речь о Джинни – не бросаю. – Гарри осушил кружку. – Только ей не говори, а то она меня прибьет. – О, это было бы весьма неблагородно. – Ага, – хитро улыбнулся Гарри. – Джинни иногда ведет себя совсем неблагородно. – Не хочешь рассказать поподробнее? – растянул в ухмылке рот Блейз. – Тебе бы понравилось, – Гарри улыбнулся еще нахальней. – Не сомневаюсь, – еще шире ухмыльнулся Блейз. – Что понравилось? – спросила Гермиона, и все ужимки тут же прекратились. На самом деле Гермиона и Малфой молчали до этого уже несколько секунд, причем последний снова уставился в тарелку. Гарри начал подозревать, что Малфой вовсе не так горячо любил брюссельскую капусту, как утверждал. – Я бы хотел узнать, как тебе удается сочетать красоту и изящество со столь глубокой мудростью и эрудицией, – без запинки ответил Блейз. – Мне одновременно поддаются только три качества, одно всегда ускользает. – Вы не об этом говорили, – покраснела Гермиона. – И приходится чем-то жертвовать, – продолжал Блейз. – Обычно я склоняюсь к наименее привлекательному. – Но мудрость привлекательна, – ответила Гермиона. – Как мудро, – улыбнулся Блейз. – Я бы не додумался. – Панси права, – рассмеялся Гарри. – Ты мерзавец. – Кто-нибудь хочет заказать еще? – Малфой поднялся. У него был какой-то замученный вид. – Я в бар. – Я с тобой. – Гарри начал подниматься, но Блейз тронул его за руку. – Позволь я схожу, – сказал он и взглянул на Малфоя. Посмотрев как бы сквозь них, Малфой развернулся и ушел. – Я переживаю за него, – сказала Гермиона, провожая их взглядом. – За Малфоя? Гермиона кивнула и опять заправила волосы за ухо. – Он до сих пор не помирился с Панси, и все из-за меня. Гарри бросил взгляд в сторону бара. – По-моему, у них и без того не все спокойно. – Наверное, – сказала Гермиона. – Просто я… Я и не думала, что мы сможем общаться. Я с ним. И Рон. И ты. И ты с Блейзом. И… Панси. – Слизеринцы и гриффиндорцы, – подсказал Гарри. – Ну да, – кивнула Гермиона, – так подумать, это ребячество какое-то. Мы же больше не в Хогвартсе, верно? И про все это нужно забыть. Хочется забыть. – Да мы и забыли, – сказал Гарри. – Но иногда все опять всплывает. Гарри покачал головой. – Все в наших руках. Ты сама всегда так говоришь. Гермиона посмотрела на него, печально раскрыв глаза. – Я только и умею говорить. А вот дела – это по твоей части. Гарри приобнял Гермиону, мягко убрав волосы с ее плеча. Он понял, что, хотя говорила о Малфое, она в то же время думала и о Роне. Ей в последнее время приходилось непросто. – А по-моему, ты отлично справляешься, – сказал Гарри. – Ох, Гарри, – улыбнулась Гермиона. – По-моему, ты тоже. * * * 23 сентября 2004 года – Какая неожиданная встреча, – сказал Малфой, заходя в лифт. – Привет, Малфой, – ответил Гарри. – Без конца на тебя натыкаюсь. Ты меня преследуешь? – А ты как хочешь? – приподнял брови Гарри. – По-моему, с тебя уже хватит. Гарри пригляделся к нему, но никаких следов обиды за шестой курс не нашел. Проглядывала только легкая беззлобная насмешка, которая поначалу сопровождала все их встречи, а теперь появлялась лишь изредка. Гарри снова уставился на створки лифта. – Тебе же нравилось. – Отнюдь. – Лифт звякнул, и Малфой вышел, высоко задрав нос. – Это ты не мог устоять. – Да я просто пытался выяснить, зачем ты так волосы прилизываешь, – ответил Гарри, выходя следом. – Я был щепетильным ребенком. – Малфой задрал нос еще выше. – В смысле капризным. – Как ты смеешь говорить что-то о моей прическе? Остановившись возле фонтана Волшебного братства, Гарри фыркнул. – Подумаешь, не так щепетильно причесывался. И потом. – Он смерил взглядом Малфоя: волосы ниспадали на лоб. – Теперь ты совсем не щепетильный. Тут глаза Малфоя потемнели, а пальцы крепко сжали ремень портфеля. – А вот и щепетильный, – ответил он. – Я позвал Невилла. – Гарри направился к каминам, но остановился, потому что Малфой за ним не пошел. Он обернулся: Малфой как-то резко побледнел. – Лонгботтома? – Ты же его помнишь? – улыбнулся Гарри. Малфой закусил в задумчивости щеку. – Я кое-что забыл. – Он повернулся обратно к лифту, но медлил. – Что? – подошел к нему Гарри. Малфой взглянул на него. – Н-надо отправить сову. Он направился к лифту, но Гарри пошел следом. – Эй, погоди. – Малфоя нехотя замер, и Гарри спросил: – В чем дело? – Ни в чем. Мне… – Малфой снова бросил на него взгляд. Костяшки пальцев, которыми он сжимал ремень, побелели. – Мне надо отправить сову. Гарри подошел ближе. – В чем дело? Щеки Малфоя стали пунцовыми. Он поднял глаза на Гарри. – Говорю же, ни в чем. – Можешь рассказать. – Черта с два! – закричал Малфой, и тут же стушевался. – Я… спешу. Резко развернувшись, он опять пошел к лифту, как вдруг, пройдя полпути, остановился посреди атриума. Но не повернулся. Малфой, худой и высокий, напряженно замер, напоминая длинную упруго натянутую струну. За нее кто-то дернул, и теперь ей нужно было переждать дрожь. Гарри подошел к нему. – Ты не обязан говорить, – произнес Гарри на случай, если это он виноват, – но я готов выслушать. – Сегодня должен быть Грег, – почти сразу ответил Малфой. Но так и не повернулся. – Надо предупредить его, чтобы не приходил. Гарри рассмотрел его: волевая линия подбородка, пальцы вцепились в ремень сумки, как в спасательный круг. – А почему ему нельзя прийти? – спросил Гарри, потому что Малфой так и не ушел. – Тебя не было. – Малфой медленно повернулся. – На седьмом курсе. «Был немного занят спасением мира», – чуть не съязвил Гарри. – Лонгботтом и Грег, – Малфой убрал с лица волосы, – им лучше не встречаться. – Почему? – снова спросил Гарри. – Грег использовал на Лонгботтоме пыточное заклятие. – А-а, – только и ответить Гарри. – И не раз, – добавил Малфой. – А-а, – сказал Гарри снова, потому что больше в голову ничего не приходило. – Я… схожу отправлю сову. – И Малфой опять было пошел. – Погоди, – сказал Гарри. Малфой снова повернулся спиной, но остановился. – Ты не видел. – Ты же не знаешь, что я хочу сказать. – Поттер. – Тут Малфой развернулся, с самым несчастным выражением на лице. – Да что тут скажешь? Гарри снова рассмотрел Малфоя. С возрастом в блестящих белых волосах появились мутно-серые пряди, на длинных худых руках проступали кости. И все же Гарри не встречал никого привлекательнее. Включая Блейза Забини. – Ты хотел наслать пыточное заклятие на меня, – сказал Гарри. Малфой побелел как бумага. Рядом шумел фонтан Волшебного братства. Слышно было, как падает в чашу вода. – Но я не смог, – еле слышно выдавил Малфой. – Нет, – сказал Гарри. – Зато я тебя исполосовал как следует. – Не то же самое. – Малфой отвернулся. – Кровь была повсюду. Я никогда столько не видел. На моих глазах люди умирали, на моих глазах убивали. Но столько крови я никогда не видел. – Гарри подошел ближе. – Я помню ее запах. Малфой попятился. – Это не то же самое. – Да почему же? – Гарри поправил очки. – Скажи, почему не то же самое. – Лонгботтом ничего не делал, – сказал Малфой. – Грег поступил так… – Потому что его доставали, – сказал Гарри. – За то, что он толстый, избалованный и тупой. – Это его не… – Нет. – Гарри снова приблизился. – И ничем не оправдать то, что я сделал с тобой. – Лонгботтом ничего не делал, – упрямо повторил Малфой, покачав головой. – Мне лучше знать, каково приходилось Грегу, так что… Но Лонгботтом ничего не делал. – Он поднял глаза. – Вернее, Лонгботтом чего только не делал. Отбывал наказание за младших, защищал других. Никого не давал в обиду и не сдавался. Он всегда поступал правильно. И не заслужил того, как я… как мы с ним обращались. Совсем не заслужил. Гарри долго смотрел на него. – Малфой, - наконец сказал он тихо, – а ты, выходит, заслужил? Малфой отвернулся – вот и ответ. Гарри хотелось дотронуться до него, но он не знал, как. Взять Малфоя за руку – но они не настолько близки; потрепать за плечо – слишком обыденно. Он подумал о локтях Малфоя – о них он, вообще-то, часто думал. Странно, но он их никогда не видел, потому что Малфой носил одежду с длинными рукавами и только раз засучил один рукав. Но на самом деле Гарри хотел коснуться его лица. Обнять за щеку, легко коснуться волос, провести пальцем по губам – и вразумить. – Никто этого не заслуживает. – Сжав кулаки, Гарри запустил их в карманы. – Люди заслуживают суда и приговора. Они могут заслужить заключение, может, даже Поцелуй, кто знает. Но никто не заслуживает, чтобы их так калечили. Никто, Малфой. Какой бы ни был повод. – Самозащита. – По-твоему, я защищался? Малфой снова отвел глаза. – Нет. – Когда защищаешься, можно обездвижить. Оглушить там, обезоружить. А не то, что я сделал. Я хотел тебя проучить. – Я был пожирателем, – сказал Малфой. – У меня метка, Поттер. – Ну нет. – Гарри разозлился. – Услышь меня хоть раз. Это я сглупил. Я жестоко с тобой обошелся. Я не хотел тебя калечить, но облажался. В тот раз ты был не виноват. Ты этого не заслужил. – А что я заслужил? – Малфой тоже разозлился. – Думаешь, раз мы славно проводим время в пабе, значит, все отлично? Вот так просто? – Он снова смахнул волосы. – Как же. Я чуть не убил Рона! – Нечаянно. – Потому что пытался убить другого человека! Я планировал убийство, Поттер, вот и все. – Малфоя едва не трясло. – Ну и что я заслужил? Шум капель в фонтане звучал совсем как дождь. – Второй шанс, – ответил Гарри. – Не пройдет, – покачал головой Малфой. – Тебя не было на седьмом курсе. Гарри подумал хорошенько и решил рискнуть. – Помнишь, я волновался, что вы с Роном не поладите? – Не то же самое. – Да, ты уже говорил, – сказал Гарри, – но на самом деле разницы нет. – Есть. Рон твой друг. А я за Грега отвечаю. Гарри снова ужасно захотелось коснуться Малфоя, однако тот ничем не заслужил этот порыв. Заслужить подобные чувства вообще нельзя, но, очевидно, для Малфоя это было за гранью понимания. – Малфой, – сказал Гарри, – ты не отвечаешь ни за кого, кроме себя. Малфой снова отвел глаза, и Гарри вспомнил, как он вцепился в Грега, когда повздорил с Гермионой. Не похоже было, что он за кого-то отвечает. Скорее, Грег был для него опорой, присутствие друга само по себе придавало Малфою сил. Как будто Малфой, не глядя, точно знал, что Грег рядом, что будет рядом всегда. Тогда Гарри не придал этому значения, но теперь решил иначе. – Ты всегда думаешь, что все образуется, – сказал Малфой. – Да нет, вообще-то, – нахмурился Гарри. – Вот как у тебя все выходит. – Малфой закусил щеку. – Ты… бросаешься в омут, потому что думаешь, что все получится, и к черту неудачи. – Да я просто редко думаю, – пожал плечами Гарри. Малфой молчал. – Эй, забавно ведь. Я пошутил. Можешь посмеяться, я не против. – Я думаю, – сказал Малфой, сдвинув брови. – Не перетрудись. – Лучше все-таки отправить сову. – А как же Невилл? – сказал Гарри. – Он знает, что ты придешь. И согласился. Ты сам сказал, он хороший парень... – Ты упрощаешь. – Да ладно. Прошу, – сказал Гарри, – доверься мне. Малфой с досадой закатил глаза. – Доверие тут совсем ни при чем, Поттер. – Нет, при чем. Положись на меня. – Гарри подошел ближе. – Поверь, что получится. Малфой медлил с ответом. Гарри протянул руку. – Хотя бы напиши Лонгботтому, – сказал Малфой, отпрянув. Гарри поправил очки. – Предупреди его, – сказал Малфой. – Пусть сам решает. – И поскольку Гарри не сдвинулся с места, добавил: – Пожалуйста. – Ладно. Малфой бросил взгляд в сторону каминов. – Мне нужно… поговорить с Грегом. Увидимся в пабе. – Ладно, – повторил Гарри и пошел отправлять сову. * Малфой, Грег и Гермиона уже сидели в пабе, когда пришел Гарри, но Невилла еще не было. А появившись, он сходу начал здороваться: – Привет, Гарри, Гермиона. – И повернувшись к Малфою, успел произнести: – Мал... – Как вдруг увидел Грега и остолбенел. – ...фой. Малфой тут же вскочил со стула – как если бы подошла Гермиона, Луна или любая другая девушка, кроме Панси, – только совсем неуклюже. Он нервно сглотнул. – Лонгботтом. – Он широко раскрыл глаза, как будто оторопел. – Ага, – отозвался Невилл, не отрывая глаз от Грега. – Здорово, Лонгботтом. – Грег бросил на него взгляд и принялся за жареный лук на тарелке у Малфоя. – Гойл, – произнес Невилл и на этом умолк. Гарри пригласил его случайно. Невилл все спрашивал, как там Малфой и остальные: он знал, с кем Гарри, Рон и Гермиона ходят в паб. Он был рад, что Малфой пытается исправиться и Гарри смог его простить. Гарри хотел поправить его, ведь все получилось совсем не так, но, наверное, так это выглядело со стороны. Может, Малфой и сам так думал. А Гарри это даже в голову не приходило. Он-то считал, что они просто ходят в паб и все. И Невилла он позвал, чтобы показать: не осталось никаких гриффиндорцев и слизеринцев, как и сказала Гермиона. Остались обычные люди. Невилл согласился не сразу. Сомневался вначале, сказал, что в школе Малфой его допекал, но сказал шутливо и немного с сожалением. Гарри пообещал, что теперь все будет по-другому, и Невилл согласился. Тогда он не знал, что придет Грег. – Не получил сову, – догадался Гарри. Невилл тупо смотрел на Грега, уплетавшего малфоевский лук. – Что? – встрепенулся он, не сразу оторвав взгляд. – Сову. – Гарри посмотрел на Малфоя. Тот, как иногда случалось, завис у стола. – Прости, – сказал он Невиллу. – Я написал, что придет Грег. Но, видимо, она тебя не застала. – Я был в Девоне, в пещере, – ответил Невилл отрешенно. – Там лишайник. – Прости, – повторил Гарри. – А ты… может, присядешь? Невилл обвел глазами сидевших, особо задержавшись на Греге. Тем временем Малфой, видимо, мужественно сдерживался, чтобы не выдвинуть Невиллу стул. Внезапно Невилл сам его выдвинул и сел. За ним сел Малфой. А Грег продолжал есть лук. – Некоторые виды лишайника обладают удивительными волшебными свойствами, – попыталась разрядить обстановку Гермиона. – У нас с Драко недавно был интересный разговор о цианобактериях. Невилл взглянул на нее, а потом искоса посмотрел на Малфоя. – Правда? – Это такие бактерии, – ответил Малфой и прикусил губу. – Цианобактерии – это бактерии. – Невилл, конечно, не ехидничал, вид у него был все такой же отрешенный. И вряд ли он хотел уколоть. Просто слова прозвучали немного язвительно, потому что произнес их Невилл, а он никогда не язвил. – Потрясающе. – Да, – ответил Малфой. – Я люблю съедобные растения, – сказал Грег и вывалил себе на тарелку остатки лука. – Только не овощи. Их я не люблю. – Лук овощ, – вставила Гермиона. Упорства ей было не занимать. – Его ты любишь. – Не тупи, – ответил Грег. – Лук не овощ. – А что за лишайник? – спросил Малфой. – Ризокарпон географический. – Невилл посмотрел не на него, а на Грега. – Он довольно распространен, – сказала Гермиона. – Но этот образует настоящую карту, – ответил ей Невилл. – В Чадлейской пещере. Нам кажется, его можно использовать в путеводных зельях или… заклинаниях. – Тут его взгляд начал блуждать, пока снова не остановился на Греге. – Лонгботтом, – позвал Малфой. – Что? – раздраженно отозвался тот. – Его можно было бы носить его в мешочке, – кротко ответил Малфой. – Лишайник. – Да. – Невилл явно постарался ответить сдержаннее. – Хорошая идея. Знаешь... Есть талисманы влюбленных, которые всегда приводят к тому, кого ищешь. – Или можно использовать его в компасах, – осторожно предложил Малфой. – А есть лишайник можно? – спросил Грег с куском лука в руке. – Я не могу. – Невилл резко отодвинул стул – все вздрогнули от скрежета ножек по полу. – Гарри, Гермиона, простите. Прости, Малфой. – Слушай, – сказал Грег, – я же только спросил: «А есть лишайник можно?» – Ну да, – ответил Невилл. – И ты меня прости. – Постой, Невилл. – Гарри ухватил его за руку. – Что, нельзя есть лишайник? – спросил Грег. – Нет, – успокоила Гермиона, – это принято во многих культурах. – Гарри, – сказал Невилл, – пусти. – Но… Невилл вывернулся и устремился на выход. – Погоди! – Гарри встал следом, но тут перед ним вырос Малфой. – Не надо, – сказал он. – Но… – Говорил же, ты не знаешь, за что берешься. Грег начал кипятиться. – Я же ни слова не сказал ни о бабке его, ни о жабе несчастной, ни о чем. Драко обещал, если я не буду… – Просто Невилл расстроился, – сказала Гермиона. – Но Драко обещал… – Мы застали его врасплох, только и всего, – сказал Гарри. Невилл был уже у двери. – Я с ним поговорю. Малфой снова перегородил ему путь. – Поттер… – Просто он не получил сову. Мы все уладим. – Я пойду, – заявил Малфой. Гермиона успокаивающе гладила Грега по руке, но тут подняла глаза. – Драко, может, не стоит? – Он обещал, что никто не рассердится, – встрял Грег. – Нет. – Малфой посмотрел на Грега, который казался особенно жирным, тупым и злым. – Я виноват. Я разберусь. – Ты не виноват… – сказал Гарри. – Даже не начинай, Поттер, – отрезал Малфой. Развернувшись на месте, он отправился за Невиллом. Гарри хотел пойти следом. – Ох, Гарри, – позвала Гермиона, – не надо. – Я только поговорю. Гермиона заправила волосы за ухо. – Драко хочет попросить прощения. – Я же говорил о несчастных растениях, – сказал Грег. – И что ему не понравилось? Гарри умоляюще посмотрел на Гермиону. – Я попросил, чтобы он на меня положился. – Он сам хочет все исправить, – сказала Гермиона. – Да он все сам-сам-сам! – вспылил с досады Гарри. Но, одернув себя, заговорил тише. – Но необязательно же все делать в одиночку. – Гарри… – Необязательно. – Гарри пошел к выходу. – И чего все на меня обозлились? – донеслись до него слова Грега. – Ну что ты, никто не злится. – Гермиона наверняка снова похлопала его по руке. Время было уже позднее, но тишина на улицы еще не опустилась. В книжном горел свет, а в «Галантерее Горкина» еще вели бойкую торговлю. Из паба исходил приглушенный гомон, и через сводчатые окна падал желтый свет. Видимо, Малфой нагнал Невилла уже на самом краю тротуара. В масляном свете фонаря лицо Малфоя казалось особенно вытянутым и несчастным, даже нездоровым. Гермиона говорила, что фонари поставили еще в девятнадцатом веке и волшебникам давно пора прекратить жечь масло. Пусть покажут пример, повторяла она. – Поттер сказал… – Поттер, – перебил Невилл. – Ты даже по имени его не можешь назвать, Малфой! – Гарри. – Малфой говорил так тихо, что Гарри еле разобрал. – Гарри думает, что у нас получится. – Я знаю, что думает Гарри, – сказал Невилл. – И как думает. Если дело правое, значит, получится. Он всегда таким был. – Нет, – ответил Малфой. Единственный раз Гарри видел его таким, столь же уязвимым и чудовищно беззащитным, когда Малфой закатывал перед Гермионой рукав, чтобы показать, что не понаслышке знает об искуплении. – Он думает, если дело правое, надо попытаться, – сказал Малфой. – Понимаю, ты пытаешься, – ответил Невилл. – Знал бы ты, как это обнадеживает. Но честное слово! Я, по-твоему, не пытаюсь? – Конечно, но прошу, пойми… – И тут Гарри понял, что происходит на его глазах: Драко Малфой умолял. Гарри уже видел, как Малфой умоляет. Как он сжался перед Вольдемортом и упорно отказывался признать Гарри, глядя в его распухшее лицо. Но такого Малфоя Гарри, пожалуй, еще не видел. Не видел – и ему показалось, что наблюдать преступно, бестактно по отношению к Малфою. Это был постыдный, грубый, злой поступок, но отвести глаза Гарри не мог. – Грег всегда был… – Я прекрасно знаю Грегори Гойла, – сказал Невилл, не без сочувствия. Поборов себя, Гарри вышел на мостовую. – Нет, не знаешь, – сказал он. – Гарри. – Невилл обернулся. – Не знаешь, – повторил Гарри. – Он не мог по-другому. Над ним всю жизнь издевались, и… – Гарри, – снова отозвался Невилл, еле слышно. – Кому ты это рассказываешь. «Над тобой никто не издевался», – хотел сказать Гарри, но, разумеется, это было не так. Гарри вгляделся в Невилла. С возрастом он превратился в красавца: точеные брови, ровные плечи, копна волнистых золотистых волос, решительные полные губы, длинные ноги. Такой умный, храбрый; это с него надо было брать пример на войне, потому что Гарри терял терпение и кидался на журналистов, а Невилл всегда оставался добряком, если только не расправлялся с чудовищами. Невилл Лонгботтом был настоящим героем, но до последнего момента никто и не понимал, потому что он был пухлым, забывчивым недотепой, над которым все смеялись. – Его можно простить, – выдавил Гарри. – Гарри. – Невилл звучал совсем как Гермиона, когда не знала, как сообщить ему что-то печальное. – Я простил. Еще давно. Иначе я бы все равно не справился. – Тогда почему… – Это не так просто. – Невилл смотрел на него с огромным сожалением. – Знаю, ты хочешь, чтобы все было проще, но это невозможно. Вдруг гомон из паба сделался громче, и все трое обернулись в сторону дверей, откуда как раз вышли Гермиона и Грег. – Я не понимаю, – снова сказал Гарри. – Нам бы только… – Тебе снятся кошмары? – спросил Невилл, не повышая голоса. Гарри бросил взгляд на Малфоя, сиротливо поникшего в свете фонаря. – Да, – ответил он. – Люди тебя снятся? Чаще всех Гарри снилась Джинни. Начались эти кошмары еще на седьмом курсе и не оставляли его с тех пор. Совсем худо было, когда они встречались: Гарри никогда не удавалось спасти ее. Как он ни старался. Но иногда ему снилась Гермиона, иногда Рон. Иногда он видел Луну, Люпина, Дамблдора. Не раз его посещал Снейп. А в последнее время ему снился Малфой, огонь повсюду, падение за завесу. – Мне снятся, – сказал Невилл, не дождавшись ответа. Он взглянул на Грега и снова на Гарри. Задолго до Джинни Гарри неизменно снился Вольдеморт. – Сейчас прошло, – сказал Невилл, – но долгие годы, каждый раз, когда Ханна звала меня, я думал, что ее пытают. – Невилл…. Тот смущенно улыбнулся. – Надо подождать, Гарри. Только и всего. – До меня дошло, – встрял Грег. – Он меня в кошмарах видит. – Он поразмыслил над этим. – Вот круто! – Простите, – сказал Невилл и с хлопком дезаппарировал. Гарри уставился в точку, где тот только что стоял и, казалось, глядел туда целую вечность. Но глаза поднять не мог: его взгляд, точно магнитом, притягивал Драко Малфой. В свете фонаря он казался бледным и жалким. – Какие ужасные слова, – пожурила Гермиона. – А что такого? – пожал плечами Грег. – Я мыслю позитивно. Малфой обреченно опустил плечи. – Но в кошмарах ничего хорошего нет, – продолжала Гермиона. – Да конечно. – Грег надменно посмотрел на нее. - Ну, когда тебе снятся – нет, а если ты в чужом кошмаре, значит, важная шишка. – Ох, Грег. Как ты можешь такое говорить? – Так это ж правда, – сердито ответил Грег. Он недовольно воззрился на Гермиону, затем на Гарри и, наконец, на Малфоя. От этого, видимо, он разозлился сильнее, и сказал Гермионе: – Я не виноват, если Лонгжопа такая тряпка. Гарри окатило волной злости, которая опасно напоминала гнев. – Не зови его так. – Эй, – насупился Грег и сделал шаг вперед. – Ты мне не указывай. – А ты только Малфоя слушаешься? Грег подошел ближе. – Я не слушаюсь Малфоя. Я никого не слушаюсь! – Может, пора начать, – процедил Гарри. – Я за себя сам могу решить, – набычился Грег. – А по-моему, не можешь, раз ведешь себя как дебил. – Тронь хоть волос на его голове… – Ох, Драко, нет! – воскликнула Гермиона. – …Я выколю тебе глаза и вместо них яйца вставлю. – Малфой не приблизился ни на шаг и голоса не повышал, но Гарри услышал каждое слово. Голос рассек ночной воздух, как холодный нож. Малфой держал наготове палочку. Только тут Гарри заметил, что успел подойти к Грегу. И отступил. – Малфой, я… – Что? – спросил Малфой с ледяным спокойствием. – Я и не собирался трогать волосы Грега, – сказал Гарри. – Ни на голове, нигде. Ты же знаешь. – Правда? Откуда же мне знать? – Малфой склонил голову набок. – Потому что могу тебе доверять? Это Гарри ему сказал там, в атриуме. Надоумил Малфоя, заартачился, отказался слушать. Хотелось попросить его... – Остынь, – сказал Гарри. – Ты его вообще слышал? – Слышал. Грег может говорить, что хочет. – То-то же, – вставил Грег. Гарри подошел к Малфою. – Драко… – Малфой, – отрезал тот. Гарри отшатнулся, будто получил пощечину. Спрятав палочку, Малфой подошел к Грегу и взял под руку. – Пошли. – А с его яйцами ты не сделаешь, что обещал? – Грег казался разочарованным. Малфой на это немного улыбнулся. – Разве я когда-нибудь делаю с чужими яйцами то, что обещаю, Грег? – Не знаю, – ответил Грег, – ты же у нас педик. – Драко, подожди, – позвала Гермиона. – Грейнджер, – сказал Малфой, – хоть раз не лезь не в свое дело. Гермиона прикусила губу, издав жалкий звук, и ее глаза заблестели от слез. – Не вешай нос, – добавил он, – Поттер утверждает, что все будет хорошо. – Не тяни меня, – потребовал Грег, потому что Малфой потянул его за собой: – Пойдем уже. Малфой обхватил Грега, бросил взгляд на Гарри и дезаппарировал. – Ну вот, – подумал Гарри вслух. – Все прошло отлично.