Чистая и простая правда

Глава 3 24 июня 2004 года - Поттер, - раздался голос Малфоя. - Малфой? – Гарри поднял глаза, удивленный его появлением. Прошла ровно неделя с грандиозной попойки, но этим вечером он Малфоя не ждал. Тот на днях попробовал выведать у Гермионы, что ее беспокоит. А Гермиона накануне предупредила Гарри, что вместо паба пойдет с Малфоем пить кофе. Значит, может быть, все-таки расскажет ему, что происходит между ней и Роном. - Привет, - сказал Малфой. - Я... сегодня встречаюсь с Гермионой и хотел сказать, что в паб мы, к сожалению, не придем. На следующей неделе выберемся, хорошо? - Ага, - сказал Гарри. - Но я пойду с Панси. - Ясно. - Ну, - сказал Гарри, - все равно ты встречаешься с Гермионой. - Он спохватился, едва не спросив, не против ли Малфой, хотя Гарри, разумеется, не требовалось его разрешение, и вообще это было бы чудно. Однако он все-таки смутился почему-то. Наверное, потому что у Малфоя был очень уж растерянный вид. - Она сказала, что может привести друга, - добавил Гарри. - Она... Она сказала, что мне стоит с ним познакомиться. - А-а. - Малфой опустил глаза. – Значит, Забини. - Забини? Малфой взглянул на Гарри, неприятно ухмыльнувшись. - Ты ведь помнишь Забини, Поттер? - Малфой… - сказал Гарри. Тот вздохнул, поправив выбившуюся прядь. - Прости. Это из-за неразберихи с Гермионой. - Она тебе что-нибудь рассказала? - По-моему... - Малфой закусил щеку, а Гарри пытался придумать, что сказать. Он пытался вспомнить, что сказал Малфой неделей раньше, когда Гарри поделился с ним своими опасениями насчет друзей. Тогда говорить с ним было совсем легко, а потом они пошли и вдрызг напились, и Малфой заснул на его плече, и Гарри сидел так смирно, что на следующий день у него ныло все тело. - Может, на кухню пойдем? - спросил Гарри. - Там никого. - Он направился в ту сторону, и Малфой последовал за ним. Гарри достал свою кружку, помыл с помощью очищающего заклинания и, наполнив, постучал палочкой, чтобы остудить воду. - Вот, - протянул он кружку Малфою. Взяв ее, тот сел за стол. Гарри тоже присел, а Малфой молча смотрел в кружку. - По-моему, это как-то связано с Роном и Панси, - наконец сказал он. - Что? Малфою явно было не по себе. - По-моему, Гермиона ревнует. - Рона к Панси? – Тут Гарри забрал кружку себе, потому что Малфой к ней еще не притрагивался, а у него вдруг пересохло в горле. - Да не может быть. Если уж на то пошло... - Верно, - сказал Малфой. - Я думал, что... - Рон будет ревновать Гермиону к тебе. Кивнув, Малфой схватил кружку и отпил. - Хотя ему не о чем беспокоиться. Я... глубоко убежденный гей, а Гермиону никто не интересует, кроме него. И никогда не интересовал. - Но Рон относится к Гермионе так же, - сказал Гарри. Он мог бы позаимствовать из шкафчика кружку Долиша, но, в итоге, опять забрал у Малфоя свою и сделал глоток. - Он бы никогда... не с Панси. - Остановись на «он бы никогда». Панси здесь не показатель. Он бы мигом метнулся к ней, если бы не Гермиона. - Малфой опять отобрал кружку и отпил. Гарри посмотрел на Малфоя в замешательстве. - Они с Панси просто друзья. - Никто не спорит, - сказал Малфой. - Но если Гермиона совершит какую-нибудь ужасную глупость, скажем, бросит его, - произнес он с нажимом, - он точно не удержится и сам что-нибудь учудит. А Панси ему поможет, потому что ей все это кажется забавным, она такая овца, иногда ей нужно только... Боже, Поттер. - Он заметил выражение лица Гарри. - Прости. Я совсем не то имел в виду. - Ты думаешь, - сказал Гарри, но ему пришлось начать еще раз: - Ты думаешь... Гермиона хочет расстаться с Роном? - Нет, - поспешно ответил Малфой. - Прости. Я хочу сказать, что все может... - Ты хочешь сказать, что они могут расстаться. - Нет. Сегодня я увижусь с Гермионой. Все образуется. Я поговорю с ней. Просто, по-моему, она придает слишком большое значение... кое-чему. Вот и все. Склонив голову набок, Гарри наблюдал, как лицо Малфоя преисполнилось решимости. Гарри замечал у него это выражение в Хогвартсе, особенно на шестом курсе, когда Малфой, изможденный и бледный, пытался в одиночку починить Исчезающий шкаф и говорил Снейпу, что ему не нужна ничья помощь. - Я переживу правду, Малфой, - тихо сказал Гарри. Малфой закусил щеку. Притянув к себе кружку, Гарри сделал еще глоток. - Говори как есть. Малфой сглотнул и потупил глаза. - Я не знаю. - Гермиона не ревнивая. - Гарри необходимо было это озвучить. Малфой покачал головой. - Она тоже человек, Поттер. Гарри медленно кивнул. - Ладно, - сказал он. - Но с чего бы ей?.. - Панси не похожа на других девушек. - Опять присвоив кружку себе, Малфой осушил ее до дна. - Ладно, - повторил Гарри. - Но я знаю Рона. Он не гуляет. Тем более после... Он никогда ее не бросит, - сказал Гарри. - И ни за что не даст ей повода бросить его. Малфой коротко кивнул. - Я так и думал. - Он водил большим пальцем по каемке кружки. - Хорошо, - сказал Гарри. - Ты поговори с Гермионой. А я выпью с Панси. И все устроится, ага? - Ага. - Малфой растерянно отдернул руку от кружки. - А ты... ты, получается, поговоришь с Панси? Гарри вскинул брови. - Что, по-твоему, стоит? Малфой мотнул головой и заправил назад опять выбившуюся прядь. - Нет. С ней... сложно. - Ага. Я так и понял. - Гарри натянуто улыбнулся ему. - Но я мог бы поговорить с Роном. Может, чем-нибудь помогу. - Поттер? - Да? - Спасибо. Интересное дело: Малфой благодарил его, хотя Рон и Гермиона были... в общем, они были лучшими друзьями Гарри, так что это скорее Малфой помогал ему. Может, речь вообще шла о чем-то другом. Малфой протянул кружку. Гарри взял ее. - Не за что, - сказал он. - Мы же все друзья, верно? Малфой снова выглядел растерянным. - Да. - На следующей неделе, - сказал Гарри, - в то же время, в том же месте. Малфой фыркнул. - Ты угощаешь, Поттер. Гарри расплылся в улыбке. * Малфой был прав: Панси привела не кого иного, как Блейза Забини. - Вот и ты, Гарри, - сказала Панси. - Познакомься с самым бесполезным человеком в Англии. - Надеюсь, что бесполезен я не только здесь, - заметил Забини, протягивая руку. - Э-э, - сказал Гарри, пожимая ее. - Мы ведь знакомы. - Как славно, что ты помнишь, - отозвался Забини. Они сели, и Панси подвинула к ним напитки. Гарри всегда считал Малфоя аккуратистом, но на фоне идеально собранного, элегантного Забини, тот уже не казался особенно внимательным к своему внешнему виду. Сложно было представить, сколько времени уходило у Забини на то, чтобы его зубы так белоснежно блестели, брови имели столь совершенную форму, а одежда была так аккуратно выглажена и так хорошо сидела. Хотя, конечно, его наружность производила впечатление. Блейз Забини был, наверное, самым красивым мужчиной, которого Гарри когда-либо видел. Панси помахала на них рукой. - Общайтесь. Развлекайте меня. Драко в последнее время просто чудовище. - Ты всегда так любезно просишь, - сказал Забини. Гарри с любопытством посмотрел на Панси. - Малфой чудовище? - спросил он, припомнив, что Малфой назвал Панси овцой. Гарри казалось, что они хорошо ладили друг с другом. Может, они тоже поссорились? Гермиона и Рон ссорились постоянно, но разве могла Гермиона ревновать к... Панси закатила глаза. - Он всегда такой, когда пытается прийти в себя после похмелья. - Я стараюсь никогда не приходить в себя, - сказал Забини. - Это бережет время. - Блейз предпочитает изъясняться остротами, - сказал Панси. Забини пропустил ее замечание мимо ушей и улыбнулся Гарри. - Что интересного произошло у тебя с тех пор, как мы виделись в последний раз? Гарри пытался вспомнить, когда в последний раз видел Забини. - Когда Панси предложила отдать тебя Темному Лорду, - подсказал Забини. - Мы как раз вели спор о том, чем выгодна твоя кончина, и тут нас согнали в подземелье. Поговаривают, что ты в самом деле скончался. - Он ободряюще посмотрел на Гарри. - А-а, - сказал Гарри. - Мне уже лучше. - Превосходно, - сказал Забини. - Смерть мне неприятна. Я намерен ее избежать. - Это будет непросто, - заметил Гарри. - Жизнь – это передающаяся половым путем зараза с летальным исходом, - сказал Забини. - Я пытаюсь соприкасаться с ней как можно меньше. Гарри от растерянности засмеялся. Решительно отбросив мысли о Роне и Гермионе, он спросил: - Чем ты занимаешься? - Я тебя предупреждала, - Панси обратилась к Забини в своей утомленной манере. - Он не слишком сообразительный. - Абсолютно ничем, насколько это в моих силах, - сказал Забини. Гарри все еще выглядел сбитым с толку, и Панси ухмыльнулась. - Он профессиональный джентльмен, Гарри. Гарри ошеломленно посмотрел на Забини. - Ты жиголо? Забини разразился низким грудным смехом. Панси только ухмыльнулась. - Если бы, - сказала она. - У меня нет ремесла, - ответил Забини, все так же сияя ослепительной улыбкой. - Я землевладелец. Живу с матерью. Упражняюсь в праздности. Гарри наморщил лоб. - Это несложно. Забини снова рассмеялся. - Пожалуй, так, но осмелюсь сказать, что ты в этом не преуспел. - Блейз нахал, - сказала Панси. - И мерзавец. Он мне очень нравится. Забини бесхитростно взглянул на Гарри. - Я просил ее выйти за меня, но она отказалась. - Я бы умерла со скуки, - сказала Панси. - Наш брак был бы совершенно лишен романтики, - согласился Забини. - Панси, дорогая, прошу, передумай. Гермиона и Рон еще говорили о женитьбе. Обычно эти разговоры перерастали в ссору. Рон хотел пожениться, потому что хотел завести детей. А Гермиона была против, потому что хотела построить карьеру. Или Гермиона хотела замуж, потому что хотела навсегда связать жизнь с Роном, а тот был против, потому что, по его словам, у него была недостаточно хорошая работа. Молли хотела, чтобы они поженились, потому что желала им счастья, и Джинни тоже желала им счастья - поэтому была против. Она часто повторяла им, что важно попробовать что-то еще. Забини повернулся к Гарри. - Видишь ли, мне претит романтика. Она все нестерпимо усложняет. - Врет, - сказала Панси. - Ясно, - сказал Гарри. - А как ты относишься к романтике? - спросил его Забини. - Пожалуй, неплохо. - Гарри хотел, чтобы Гермиона и Рон были счастливы, и хотел бы, чтобы они поженились. Однако не знал, следует ли одно из другого, поэтому изо всех сил старался никак не высказываться по этому поводу. - В таком случае, ты холост? - сказал Забини. - Что? - Если веришь в романтику, значит, холост. - Забини улыбнулся. - Ничего дурного в этом нет. Я тоже холостяк. - Его улыбка хитро изогнулась. - Кое-кто говорит, что в этом мое призвание. - Он на самом деле проститутка, - вставила Панси. - Смотря, кого спросить. - Я не женат, если ты об этом, - сказал Гарри. Забини сделал глоток фигтини. - Что случилось с мисс Уизли? - Джинни? - Гарри потер лоб. - Мы расстались. - Исчерпывающе. Когда же это произошло? - Три года назад, - сказал Гарри. - Есть ли у нее спутник жизни? - Я не знаю. - Иногда Джинни слишком категорично выражалась против того, чтобы остепениться. Иногда Гарри казалось, что она впадает в крайность, «пробуя что-то еще». Он упрекал себя за эти мысли, потому что Джинни могла поступать, как ей угодно, и даже если сам он хотел «остепениться», она не обязана была следовать его примеру. - Она встречалась с Дином Томасом. Но уже не встречается. - Не дразни Блейза наживкой, - сказала Панси. Забини потрясенно взглянул на нее. - Панси, ты меня удивляешь. - Он обратился к Гарри с располагающим выражением. - Я лишь желаю освободить юных несчастных созданий от крючков, которые общество вонзило в их нежные брюшки. Панси закатила глаза. - Желательно прежде, чем какие-нибудь нехорошие рыбы предложат их проглотить, а маленькие рыбки согласятся, после чего они поженятся и будут жить долго и счастливо среди плавающих отбросов. - Жениться - это так плоско, - заявил Забини. - Только рыбы женятся. - А по-моему, это здорово, - сказал Гарри. - Я не рыба, - продолжал Забини. - Я предпочитаю быть водорослью. Будучи водорослью, не знаешь никаких забот и лежишь целый день, нежась в лучах солнца, пока тебя потихоньку обгладывают сотни ртов. - Какой образ, - сказала Панси. Забини печально посмотрел на нее. - Я бы никогда не оправился после брака. - Твоя мама оправилась. - Панси сделала глоток вина. - И не один раз. Забини лишь печальнее взглянул на нее. - Вот почему лично я бы никогда не оправился. - Так, - сказал Гарри, пытаясь не думать о расставаниях, - но ведь ты же предложил Панси пожениться. - И правда. - Забини существенно повеселел. - На мою удачу, Панси не рыба. Она акула. Акулы совершенно не заинтересованы в водорослях. А вот Джиневра Уизли именно такая рыбка, которой я бы с удовольствием отдался на съедение. - Джинни не рыба, - сказал Гарри. - Конечно, нет, - сказал Забини. - Она замечательная молодая особа, и я всегда ей симпатизировал. - Ты не был о ней высокого мнения на шестом курсе, - сказал Гарри. - Напротив, я восхищался ею на шестом курсе. И того больше на седьмом. Она прекрасна в ярости. - Я слышал тебя в поезде, - сказал Гарри. - Когда вы вернулись с первого собрания Слиз-клуба. Забини сдвинул брови. - Ах да, конечно. Я помню, Драко бахвалился, что некоторым образом поправил тебе скулы. Я едва мог в это поверить. - Он любезно улыбнулся. - Мне твое лицо и без того всегда представлялось приятным. Гарри в ответ нахмурился. - Семья Джинни тебе не представлялась, как ты сказал, приятной. - Вот ты о чем. - Откинувшись назад, Забини неспешно водил изящным длинным пальцем по каемке бокала. - Ты ссылаешься на то время, когда высмеивать чужое происхождение было еще популярно. - Популярно, - сказал Гарри. - Должен признать, то был редкий случай, когда я не уловил неизбежного веяния моды. - Забини сделал глоток коктейля. - Веяния моды, - сказал Гарри. - Прости, Поттер. - Забини казался вполне искренним. - Я был бестактен. - Бестактен. - Ты все повторяешь мои слова, - сказал Забини. - Возможно, мне нужно выразиться иначе? В том возрасте я был неуверен в себе и довольно неуклюж. Я хотел казаться утонченным, изысканным и вторил словам первых лиц и представителей элиты. Я не трудился уловить смысл их слов и до сих пор не оставил привычки произносить какие-то фразы только потому, что они звучат вычурно и важно. Но никогда уже я не буду столь гадкой, скудоумной, невежественной мразью. - А-а, - сказал Гарри. - Теперь вроде понимаю. - Полагаю, - сказал Забини, - но ты будешь разочарован, ведь это не повторится не столько потому, что я нахожу такое поведение неправильным, сколько потому, что мне ужасно стыдно за свою неотесанность. Мне больно даже вспоминать некоторые свои слова - но вовсе не потому, что я мог кого-то обидеть, а потому, что выставил себя дураком. - А-а, - снова сказал Гарри. Подумал. - Панси говорила, что не стала бы спасать родных из горящего здания. - Панси склонна к вульгарности, - заметил Забини. - Я стараюсь, - отозвалась Панси со скучающим видом. - Я бы никогда не сказал подобного, - сказал Забини. - Такое замечание неуместно. - Но, - сказал Гарри, - вопрос вот в чем: ты бы спас родителей из горящего здания? - Вопрос не в этом, - сказал Забини. - И не в этом суть. Суть в том, что моя мать никогда не окажется в горящем здании. Я лично за этим прослежу. - А если это все-таки случится? - сказал Гарри. Забини пригубил коктейля. - Не случится. - А если случится? Забини вздохнул. - Мы никогда не узнаем, верно? Однако вот тебе гипотеза: если бы горело некое здание, внутри которого находилась моя мать, и если бы - сгоряча - мне показалось, что решение спасти собственную шкуру кто-то воспримет как низость, тогда, разумеется, я бы аппарировал прямо в горящее здание - и умер в агонии, но не упав в глазах общества. Вот, я ответил на твой вопрос? - Не знаю. - Гарри еще немного поразмыслил над этим. - Это очень странный ответ. - На странный вопрос, - сказала Панси. - И к тому же мрачный. - Мне претит мрачность, - сказал Забини. - Вот почему мне не нравились пожиратели смерти, хотя их идеи были в ходу в конце девяностых. - Так ты не был пожирателем смерти? - спросил Гарри. - Блейз? - Панси вскинула обе брови. Гарри-то думал, что только Малфою под силу вызвать у нее такой всплеск эмоций. - Разумеется, я не был пожирателем смерти, - сказал Забини. - Что я буквально сейчас сказал о низости? - И ты не был на стороне Вольдеморта? - спросил Гарри. - Драко был прав, - сказала Панси. - Ты действительно стрижешь всех слизеринцев под одну гребенку. Гарри взглянул на Панси. - Малфой так сказал? - На восьмом курсе, - ответила Панси. - А-а, - сказал Гарри. - А он... сейчас так думает? Панси приподняла бровь. - Тебе виднее. - Том Реддл был хулиганом, - сказал Забини. - Забини никогда не занимают сторону хулиганов. - Хулиганом, - сказал Гарри. - И вот ты снова повторяешь, - сказал Забини. - Предпочитаешь, чтобы я называл Вольдеморта злодеем? Отъявленным негодяем? Нравственным уродом? Он мог быть и тем, и другим, и третьим, но если хочешь знать правду - конечно же хочешь, ведь ты Гарри Поттер, - я не встал на его сторону только потому, что он был мне лично неприятен и мама не одобряла его действия. - Хорошо, - сказал Гарри. - Но ты назвал Вольдеморта хулиганом. - Подумал, что это прозвучит забавно, - сказал Забини. - А ты? Гарри подумал над этим. - Наверное. Забини задумчиво посмотрел на него. - И все же почему вы расстались с мисс Уизли? - Я гей, - ответил Гарри, потому что это был самый простой ответ. - Вот как. И только? - сказал Забини. - Я тебе говорила не дразнить его наживкой, Гарри, - сказала Панси. Забини и бровью не повел. - Мисс Уизли не стала бы держать на тебя зла за то, что ты гей. - Я не наживка. - Гарри повернулся к Забини. - И если ты скажешь что-то вроде: «Все крутые ребята этим увлекаются», - я тебя ударю. - Вряд ли я настолько предсказуем. - Забини снова приобрел задумчивый вид. Заговорил он не так бойко, как обычно. Почти сочувственно. - Это ведь не преступление, Поттер. - Я знаю, - сказал Гарри. - Я не стыжусь этого. - Гарри ничего не стыдится, - вставила Панси. Гарри взглянул на нее. - Вовсе нет. Панси, не мигая, смотрела на него черными глазами. - Ну-ка. - Во-первых, - начал Гарри, - Малфой прав. Я действительно стриг всех слизеринцев под одну гребенку и сожалею об этом. И мне стыдно, мне следовало бы... Не знаю. Следовало бы хотя бы постараться... узнать некоторых из вас. Или, не знаю, понять. - Мы сами не облегчали задачу, - сказал Забини тем же мягким тоном. Гарри поправил очки. - Можешь звать меня Гарри. - Мы и сами не облегчали задачу, Гарри, - сказал Забини. - Мы тоже. - Гарри заглянул в глаза Забини, который наблюдал за ним со спокойным и безмятежным видом и был чрезвычайно привлекательным. - Но стало полегче. - Слава Мерлину, - сказал Забини. - Обожаю, когда все дается легко. - Я бы сказала, что с Гарри довольно трудно, - сказала Панси. - Я так люблю трудности, - сказал Забини. Закатив глаза, Панси заметила: - Ты сам себе противоречишь. Забини любезно улыбнулся. - Я широк. Я вмещаю множество разных людей. - Я все равно не наживка, - сказал Гарри. - Не страшно. - Улыбка Забини ощутимо потеплела. - Я просто растянусь и буду фотосинтезировать. И если наши пути пересекутся, что ж, покоримся течению воды. - Остроты, - сказала Панси, - и чересчур растянутые метафоры. - Забини вмещает множество разных людей, - напомнил Гарри. Тот улыбнулся томно и блистательно. - Зови меня Блейз. * * * 22 июля 2004 года - Милый шарфик, - сказал Малфой. Гарри уже собирался уходить и вместе с пальто захватил лоскут фиолетовой ткани. - Это шарф Панси. Малфой приподнял бровь. - Она забыла его у меня. - Малфой приподнял вторую бровь, и Гарри догадался, как прозвучали его слова. - Мы с ней и с Блейзом посмотрели ужастик. А потом выпили у меня дома. Прошло несколько недель с того вечера, когда они с Блейзом встретились впервые. Блейз нравился Гарри: он был занятным, во-первых, а во-вторых, как будто совершенно чуждым злобы. - Ясно. Почему-то Гарри показалось, что он недостаточно прояснил ситуацию. - Панси сказала, что ты не любишь фильмы ужасов. - Панси не придет. - Ясно. - Гарри опустил взгляд на гладкую фиолетовую вещицу. Малфой был прав. Гермиона и Рон поссорились из-за Панси. После того, как Гермиона сходила выпить кофе с Малфоем, она обо всем рассказала Гарри. Началось все с того, что Рон и Панси пошли на концерт «Кэшмирз Лэбиринт» в Уэльсе вдвоем. Рон спросил, точно ли Гермионе хочется идти, ведь она не любит эту группу, а Гермиона, - в общем, она как бы предположила, что он просто хочет побыть вдвоем с Панси. Рон разозлился, а вслед за ним и Гермиона, и они поругались. В итоге, Рон все-таки пошел вдвоем с Панси, а Гермиона стала ревновать. Она понимала, что ведет себя глупо. Однако почему-то до сих пор не помирилась с Роном. И в этот раз их ссора затянулась. - Я могу ей передать, - сказал Малфой. - Что? А-а. Ладно. - Гарри отдал ему шарф. Пока Малфой складывал и убирал шарф в портфель, Гарри подумал, что им пора в паб. Он уже двинулся на выход, но Малфой стоял на месте. - Мне нравятся маггловские фильмы, - сказал он ни с того ни с сего. - Я и не думал, что они тебе не нравятся, Малфой. - Они помогают понять магглов, и мне попадались на самом деле стоящие картины. Мне нравятся исторические фильмы. - Мне, в основном, нравится то, что советует Гермиона, - сказал Гарри. - Мне нравится не только то, что любит Гермиона. Гарри с любопытством взглянул на него. - Ну, мне еще нравится научная фантастика. - Я имею в виду, что я самостоятельно пытаюсь понять культуру магглов, литературу. И футбол. Раньше я не даже задумывался, но теперь понимаю, как это важно. Мы же делим мир с ними. Малфой был высокого роста. Даже выше Гарри, но при этом более щуплым, поэтому казалось, что он занимает меньше пространства. Одевался он с неизменной тщательностью, обычно в кремовые или серые тона, хотя иногда ходил в черном, к большой досаде Гарри. В черном Малфой выглядел аскетично, чем производил самое сильное впечатление. Сегодняшнее сочетание черной рубашки с темно-серым костюмом не особо спасало положение. - Хочешь сказать, тебе нравятся ужасы? – спросил наконец Гарри, потому что иначе вполне мог высказать Малфою что-нибудь по поводу его манеры одеваться. - Нет. - Малфой вышел из кабинки Гарри. - Я хочу сказать, что Панси коза. Гарри нагнал его. - Почему? - Не почему. Просто она в последнее время ведет себя как настоящая стерва. - Со мной нет, - сказал Гарри. Малфой только тихо фыркнул. Остановившись у лифта, он развернулся. - Рон не придет. - Я знаю, - сказал Гарри. Рону и Гермионе многое надо было решить, и отчасти дело было… да в них самих, упрямых и бестолковых, но не только. Рон любил квиддич, музыку и шахматы, а Гермиона - право, науку и порядок. Рону не нравилась его работа, и хотя Гермиона, честное слово, понимала, почему он помогает Джорджу, ей тяжело было слышать его жалобы, потому что свою работу она обожала и могла предложить ему только найти себе другое занятие. К тому же он, Мерлин его побери, так и не примирился с Косолапом. Все это Гермиона несколько сумбурно поведала Гарри почти сразу после того, как поговорила с Малфоем. Было пролито немало слез и соплей, и она без конца извинялась за то, что оттолкнула Гарри. Сказала, что не хотела портить отношения с Панси, и с Малфоем, и между Гарри и Малфоем, и между Гарри и Панси, и между Гарри, Панси и Малфоем. Гарри даже не пытался понять, что она имела в виду. Он ее просто обнимал. Тем более с Малфоем у них вроде бы все было хорошо. - Я хотел бы... Можно было бы пригласить вместо них Грега, - сказал Малфой. - Но только если ты не... Я понимаю, почему ты против... - Он сжал ремень портфеля. - Почему нет, - сказал Гарри. - Ты не... - Малфой закусил щеку. - Он... Спасибо, Поттер. – Он избегал взгляда Гарри. - Да не за что, - сказал Гарри. - Может, отправишь ему сову? - Хорошо, - сказал Малфой, и они пошли отправлять сову. * Когда Гарри с Малфоем добрались до паба, Гермиона и Гойл уже сидели и разговаривали. Гойл бегло взглянул на них. - Здорово, Поттер, Драко. - И снова повернулся к Гермионе. - А как же Гринготтс? У них был. - Они держали его на цепи в подземелье! - сказала Гермиона. - Ага, но ведь он им пригодился, нет? Хотя выходит, не особо, раз вы с Поттером его похитили. Правда, как вы так ухитрились, учитывая, что Поттера один раз уже чуть не поджарили, – для меня загадка. - Гойл помолчал. – Это был лучший момент Турнира трех волшебников. - Он посмотрел на Гарри. - Прости, Поттер. - Ничего, - сказал Гарри. - Я как-то раздел тебя и запер в чулане. Гойл повернулся обратно к Гермионе. - Видишь, если бы я укрощал драконов, я бы его поджарил. Он бы у меня как следует хрустел. - Помнишь, мы договорились, что не надо убивать Поттера? - сказал Малфой, не проявив ни малейшей озабоченности. - Я хотел извиниться, - сказал Гарри, - насчет чулана. - В следующий раз говори быстрее, - сказал Гойл. - А не то я тебя поджарю. Гарри приподнял бровь. - Драконом, которого у тебя нет? - Драконом, которого я приручу, хотя Гермиона говорит, что укрощать драконов безнравственно. - Гойл нахмурился и повернулся к Малфою. - Драко, мы все еще блюдем нравственность? Малфой притянул к себе пинту Гойла и откинулся назад. - Блюдем. - Насчет тебя не сомневаюсь. - Гойл разъяснил Гарри: - Драко, как начал блюсти нравственность, стал слюнтяем. Малфой пил из пинты Гойла. Тот не возмущался. - Подумай, как весело нам живется с тех пор, как мы начали блюсти нравственность. - В смысле весело? - проворчал Гойл. - Ну да, нас не засадили в тюрьму и не «поцеловали». Животики надорвешь. Малфой опустил кружку. - Помнишь мантикору? - Нравственность тут не при чем, - сказал Гойл. - Просто так надо было. - Ты видел мантикору? - спросил Гарри. Кроме Хагрида, он не знал никого, кто встречал мантикор. - Поймал одну, - гордо сказал Гойл. – Но пришлось ее отпустить, ввиду того, что она много болтала и оказалась умнее меня. - Она тебя перехитрила? - спросил Гарри. - Еще чего! - Гойл глотнул пива. - Я ее надежно связал. - А-а, - сказал Гарри. - Просто ты сказал... - А-а, ты об этом. Да я не люблю, когда вокруг меня слишком много умников. У меня есть предел. - Гойл зыркнул на ухмылявшегося Малфоя. - Тогда Гермиона тебе совсем не понравится, - сказал Гарри. Гойл насупился. - Это еще почему? - Э-э. - Гарри искоса посмотрел на Гермиону. - По-моему, она очень сообразительная, вот и все. Гойл покачал головой. - Она ни фига не смыслит в драконах. - Я много знаю о драконах! - уязвленно возразила Гермиона. - Брат моего молодого человека... - У моей сестры лучшая подруга вырастила дракона, - сказал Гойл. - Такое нечем крыть. - Ладно, - сказал Гарри. - Один из моих лучших друзей почти вырастил дракона, только Малфой испугался и настучал на него. - Да, как девчонка, - сказал Гойл Малфою. Он повернулся обратно к Гарри. - Я ему всегда говорил, что он себя ведет как девчонка. - По-моему, ты ему тогда помог, - сказала Гермиона. - А еще, - сказал Гарри, - по-моему, ты сам был девчонкой на шестом курсе. Под действием многосущного зелья, но все равно. - Что, - сказал Гойл, - сегодня день «достань Грега»? Малфой ухмыльнулся. - А бывают другие? Вообще, я не против быть девчонкой. Девчонки меня заводят. Тут Гарри пожалел, что не взял себе сначала выпить. - Малфой, - сказал Гойл, - ты ж педик. Я ему все время говорю, что он педик, - обратился он к Гарри и Гермионе, - но он забывает. «Забываешь, что ты педик?» - хотел спросить Гарри у Малфоя, но почему-то не смог. Он даже посмотреть в его сторону не мог. К счастью, вмешалась Гермиона: - Хм, Грег, мне кажется, нельзя забыть о том, что ты гей. То есть, бывает, люди сомневаются. Или они бисексуальны, или... - А-а, нет, - сказал Гойл. - Ты про Блейза. - Блейз би, - сказал Малфой. – Он-то не сомневается. Он всегда знает, чего хочет. Гарри не знал, что при этом творится на лице Малфоя, потому что все еще не смотрел в его сторону. - Вот Малфой и цепляется к Блейзу все время, - сказал Гойл. - Малфой никогда не знает, чего хочет. Малфой промолчал. - Короче, - сказал Гойл, - как я уже сказал, в Гринготсе-то был дракон. Чертовски полезная штука. Гермиона посмотрела на него с укором. - Им не нужно было держать дракона. Существуют другие меры безопасности. Гойл пожал плечами. - Может быть. Но было бы не так круто. - Смысл не в том, чтобы было круто, - сказала Гермиона. - Смысл очень даже в том, чтоб было круто, - сказал Гойл. - Я б попросил Драко подтвердить, что самая соль в том, чтоб было круто, но он меня не поддержит, потому что он у нас теперь размазня. Только он бы все равно душой кривил, ведь заморачиваться на добрых делах – вот что теперь для него круто. - А что ты думаешь о добрых делах? - сказала Гермиона. - Скука смертная, - тут же откликнулся Гойл. - Да ну, - Гермиона ухмыльнулась. – А меня они заводят. Гойл закатил глаза. - Обвислые титьки Мерлина, поцелуйтесь уже, и все. - Я думала, Драко педик? - невинно спросила Гермиона, и Малфой тоже ухмыльнулся. - Грег мне об этом напоминает, - сказал Малфой. - Ты просто позорище, вот что, - сказал Гойл. - Поттер, а ты что думаешь? - О чем? - Гарри оторвал взгляд от Гермионы, которая со смехом строила Малфою глазки. - О добрых делах, - нетерпеливо пробурчал Гойл. - Ну-у, - ответил Гарри, потому что не хотел говорить, что думает на самом деле, а то вдруг Гойл и ему предложил бы поцеловаться с кем-нибудь. Не лучшая идея, когда Малфой в черном, и все такое. - Да ты попробуй, - сказал Гарри. - Вдруг понравится. - К слову о добрых делах, - сказал Малфой, - Мизер всерьез собрался раздавить этот законопроект? - Не знаю, - сказала Гермиона. – По-моему, он никак не может решить. - Не может решить? - сказал Малфой. – А что тут решать? Его неделю назад нужно было подписать. Гермиона улыбнулась. - Его провели только вчера. - Я знаю. - Малфой еще выпил из пинты Гойла. – Мизера надо гнать взашей. - По-моему, он уже начал разочаровывать своих сторонников, - сказала Гермиона. Малфой приподнял бровь. - Думаешь, это еще аукнется ему на следующих выборах? - Будем надеяться. Теперь, когда Вэнг дышит ему в затылок, он выглядит не слишком привлекательно. - Вэнг здесь ни при чем. Она в последнее время кажется не менее безумной. - Безумной? – Гермиона выглядела оскорбленной до глубины души. – То есть, по-твоему, заявлять, что существа, которые вполне способны мыслить разумно, заслуживают... - Пошло-поехало, - сказал Гойл. Тут он был прав. Гойл даже не стал опускать голос, а Гермиона продолжала, как ни в чем не бывало. Когда они с Малфоем начинали спорить, их ничем невозможно было отвлечь. - Она вообще говорит о чем-нибудь, кроме политики? - спросил Гойл. Гарри растерянно посмотрел на него. - Вы о политике говорили, пока нас не было? - Да нет, - сказал Гойл. – Я о политике не говорю. Это она обычно начинает. - Обычно? – наморщил лоб Гарри. – То есть ты уже встречался с Гермионой? Гойл рассмеялся. Он все не унимался, а потом посмотрел на Гарри. - Ой, - сказал он. - Я решил, что ты пошутил. Малфой говорит, что ты забавный. Гарри искоса взглянул на Малфоя. Тот был поглощен разговором с Гермионой. - Он так говорит? - Еще он говорит, что ты умнее, чем мы думали. Но лично я думаю, что у него не все дома. Поттер, - медленно произнес Гойл, - я познакомился с Гермионой, когда нам было одиннадцать. Гарри закатил глаза. - Я имел в виду, после Хогвартса. Тогда она не так много рассуждала о политике. Гойл снова заговорил очень медленно: - Может, ты не заметил, но Драко с Гермионой на короткой ноге. Подружились, типа. - Ладно, - сказал Гарри. - Я понял. Неважно. Логично. Гермиона дружила с Малфоем, поэтому общалась и с его друзьями. Собственно, почему бы и нет. Правда, когда Малфой этим вечером предложил позвать приятеля, Гарри даже не задумался, что Малфой только в паб не приводил его, а так брал всюду. Что тоже было объяснимо. Малфой всегда таскал Гойла за собой. Может, он во многом изменился, но суть осталась прежней. - Я имею в виду, - говорил Малфой, - она могла бы заработать очков у консервативной публики, если бы приложила немного усилий. Гермиона фыркнула. - То есть если бы придерживалась более умеренных взглядов. Они все еще обсуждали Наташу Вэнг. Она состояла в Визенгамоте и выступала в прямой оппозиции к Мизеру и его когорте. Вэнг решительно поддержала некоторые заявления Гермионы, но Малфой и Гермиона из-за нее много спорили. В газеты она тоже попадала часто, потому что любила будоражить общественность. - Ты не придерживаешься умеренных взглядов, - заметил Малфой. - И чего же я этим добилась? Малфой пожал плечами. - У тебя есть я. Гермиона закатила глаза. - И Гарри, и... - Нахмурившись, Гермиона опустила глаза и помешала трубочкой в стакане. - В общем, я не об этом. Я говорила о... - Но мы говорим именно об этом. - Малфой отбросил выбившуюся прядь. - Я не маглорожденный. Я не... Я не рос с тем... с теми понятиями, с которыми выросла ты. И пусть ты и я, пусть мы мыслим по-разному, я на твоей стороне – вот что я хочу сказать. Гермиона мягко улыбнулась. - Это твоя личная заслуга. Теперь уже Малфой закатил глаза. - Да, я такой особенный. Но ведь может быть иначе. Кто-нибудь мог бы просветить других - я имею в виду людей, подобных мне, - но Вэнг слишком поглощена праведным негодованием. Ей неважно, что думают люди вроде меня, потому что если мы не с ней, значит, мы против нее. Гермиона сдвинула брови. - Может, и так. Но я не уверена, что есть... - Ты бы смогла. Гермиона в замешательстве взглянула на него. - Что? Нет, я... - Ты бы смогла, поверь мне. - Почему? - спросила Гермиона. Малфой улыбнулся. - Потому что я такой особенный. Гермиона начала: - Но я не... - Обычно, когда они принимаются за свое, - сказал Гойл, - мы с Роном обсуждаем квиддич. - С Роном? - удивился Гарри. - Рон. Рыжий. Помешанный на квиддиче. - Гойл покачал головой. - Знаешь, Панси говорила, что в школе ты нас даже не замечал. Но Драко сказал, что это не так, и я ему поверил, потому что он чертовски умен, а Панси немного стерва. Но я уже готов поверить Панси. Я, вообще-то, тоже учился в Хогвартсе. - Я знаю, - сказал Гарри. - Просто в Хогвартсе ты так радовался, когда меня чуть не поджарили, что... Немного странно это, вот и все. - Я бы и сейчас радовался, ты не думай. - Гойл забрал свою пинту у Малфоя и допил. - Схожу в бар, - сказал он, поднимаясь. - Ладно. - Гарри тоже поднялся. Он все еще ничего себе не взял. Как и Малфой. Тот, когда не посягал на чужое, брал газировку, так что Гарри хотел сделать заказ и за него. Малфой поймал Гойла за руку. - Газировки? Закатив глаза, Гойл стряхнул руку Малфоя. - Да, ваше превосходительство. Малфой ухмыльнулся ему и повернулся обратно к Гермионе. Обслуживали в пабе так себе. Рано или поздно кто-нибудь принял бы у вас заказ, но проще было подойти в бар самому. Барная стойка представляла собой разрубленный пополам ствол дерева, половины которого соединялись буквой «Г». И вот Гарри с Гойлом встали возле нее в ожидании, когда бармен обратит на них внимание. - Значит, - заговорил Гарри, потому что не хотел стоять в неловком молчании, - ты собираешься приручить дракона? Гойл пожал плечами. - Может, двух или трех. - А почему Гермиона думает, что это безнравственно? - Она говорит, драконы - разумные существа. Я не знаю, чего она вечно в бутылку лезет по пустякам. Лошади тоже разумные существа, верно? Что, на лошадях тоже ездить нельзя теперь? - Может, с драконами иначе. - Гарри решил, что Гермионе виднее. Чарли утверждал, что драконы такие же умные, как люди, но во всем, что казалось драконов, на его объективность полагаться было нельзя. Бармен обслуживал трех ведьм на другом конце стойки. Вообще, этим вечером было довольно многолюдно. Гарри повернулся обратно к Гойлу. - А что ты будешь делать, когда приручишь дракона? - спросил он. - Даже не знаю. Стихи ему буду читать. А ты как думаешь, Поттер? Буду наводить страх на селения и всякое такое. И ко мне никто больше лезть не будет, если я заведу дракона. Гарри непроизвольно вскинул брови. - А сейчас к тебе кто-то лезет? Гойл закатил глаза. - Ну, ты прям как Драко. - Малфой, скорее всего, сказал бы, что наводить страх на селения безнравственно. - Яйца Мерлина, да нам ничего теперь нельзя. - Гойл облокотился на барную стойку. - Просто было бы круто иметь дракона. Я б катался на нем везде, и люди бы понимали, что со мной шутки плохи. Они бы говорили: «Мы ничего не сможем сделать Грегу. У него дракон». И я бы его кормил только кроликами, кошками - бесполезными всякими животными, которые никому не нужны. И дракон этот любил бы меня, наверное. - А-а, - сказал Гарри, потому что внезапно как будто понял. - Ага. - Гойл начал беспокойно стучать пальцами по барной стойке. – Так что я собираюсь стать укротителем драконов. - А когда у тебя появилась эта мысль? - После Турнира трех волшебников, - тут же ответил Гойл, - когда тот Уизли привез драконов. - Чарли, - сказал Гарри. - Ага, тот Уизли. Я мечтал быть как он. Драко сказал, что мне нельзя, поскольку я не рыжий, не конопатый, не нищий, не из позорной семьи и далеко не так хорош собой, но, по мне, Драко просто расстроился, потому что сам захотел быть тем Уизли. - Малфой хотел быть Чарли? Гойл фыркнул. - Поттер, не тупи. Все хотели быть тем Уизли. Он же управляет драконами. – Он начал постукивать кулаками. - Хотя Драко-то больше хотелось носить сережку в ухе. - Э-э. – Тут разум Гарри выключился. - Ага, - сказал Гойл. - Я то же самое подумал. Гарри был почти уверен, что Гойл подумал совсем не то же самое. Чего там, он был в этом совершенно уверен. - Перехотел, к счастью. Эй, можно скалливэгского стаута? - попросил Гойл, едва бармен подошел. – А-а, и дайте этих сырных чипсов с паприкой. Тех, волнистых. - Не забудь газировку для Малфоя, - сказал Гарри. Гойл закатил глаза. - Отвисшие яйца Мерлина. И газировку. - Я буду «Белобрысую Русалку», - сказал Гарри. Когда бармен занялся напитками, Гарри повернулся к Гойлу. - Ты ведь тоже работаешь на министерство, верно? - Ага, - сказал Гойл. – Изымаю существ. Гермиона хочет поменять мне работу. - Она хочет, чтобы ты нашел новую работу, или хочет поменять ту, которая есть? - Второе. Считает, что отбирать существ жестоко. - А ты? Гойл пожал плечами. - Меня больше беспокоит, что нам нельзя оставлять их себе. Может, ей над этим нужно поработать. Но вообще я бы хотел быть магизологом. - Магизоологом? - пришлось переспросить Гарри, потому что Гойл произнес немного невнятно. Гойла это, похоже, не смутило. - Ну, знаешь, как Луна. Гарри уставился на него. - Луна. Луна Лавгуд? - Ты точно нормальный? – Гойл наморщил лоб. - Драко раньше говорил, что ты ненормальный. - Но откуда ты знаешь Луну? Кроме Хогвартса, понятное дело, - добавил Гарри, когда Гойл закатил глаза. Гойл пожал плечами. - Мы с Луной иногда ходим в походы и все такое. Я не в восторге от походов, но иногда мы находим всякие интересные штуки. Однажды мы увидели Рок. Не рог какой-нибудь, а одну из этих огромных птиц. Вот это было круто. Правда, Луна не разрешила мне запустить в нее огненным шаром. - Ясное дело, - сказал Гарри, не совсем понимая, почему Луна общалась с Грегори Гойлом. Правда, ей и с фестралами нравилось проводить время. Так что удивляться было нечему. - Да я не хотел ее покалечить, - говорил Гойл, - так, просто чтобы она приземлилась. И я бы тогда покатался на ней. Но если б я все-таки покалечил ее, мне мог достаться ее череп. Гарри тоже облокотился на стойку. - А как ты увлекся магизоологией? - Уход за магическими существами был моим любимым предметом. - Правда? - Ага. Драко его ненавидел. По мне, ему просто не нравилось выходить на улицу. Я вот ненавидел соплохвостов. И флоббер-червей. Гребаный стыд, вот что это. Но Хагрид не заставлял нас проходить тесты, как другие учителя. И не заставлял заучивать сложные слова или записывать что-то. По мне, втайне Драко его поэтому и не любил. Драко любит умничать. - Он сказал, что любит сложные слова, - сказал Гарри. - Как-то извращенно даже. Мерзость, нет? Ты бы видел, как он с Блейзом носился. Он так пыжился, готов сделать все, что Блейз ни попросит. А Блейз посмеется над ним, и тогда Драко просто слетал с катушек. Гарри огляделся в поисках бармена. Его уже давно не было видно. Но ничто не предвещало его возвращения, и, поскольку отвлечься было нечем, Гарри все-таки спросил: - Значит, Малфой и Блейз? - Ну, уже нет, - сказал Гойл. - Драко говорит, проникать в суть вещей важнее, чем иметь большой словарный запас. - Он опять постучал рукой. - Может, поэтому мы с Драко всегда дружили. Хоть он тот еще недотрога. Гарри снова огляделся в поисках бармена, но скорее ради того, чтобы не думать о Малфое, который все еще был одет в черное. - Значит, - сказал он, повернувшись к Гойлу. - Ты нормально относился к Хагриду? Гойл только хрюкнул. - У него ведь был мотоцикл! - А-а, - сказал Гарри. - Ясно. - Я тоже заведу себе мотоцикл. Гарри улыбнулся. - До или после того, как заведешь дракона? - Может, и до. Ты реально прям как Драко. - В смысле? Гойл скривился. - Подыгрываешь мне. Думаешь, я не вижу, когда люди мне подыгрывают? Драко все время так делает. Гарри наблюдал, как Гойл барабанит пальцами. Он был одет с тем же безукоризненным вкусом, что и Панси, но страдал лишним весом. Тем не менее, с его густой шевелюрой каштановых волос и большими, немного навыкате глазами Гойл мог бы сойти за привлекательного человека, если бы не ходил все время с такой мрачной физиономией. Сейчас выражение его лица казалось не более кислым, чем обычно, но все же Гарри пока не очень хорошо разбирался в Гойле. - Знаешь, - сказал он, подумав, - Хагрид вряд ли ездит во Франции на своем мотоцикле. Можешь попробовать купить мотоцикл у него. - Чего? - Гойл посмотрел на него с недоверием. - Ты серьезно? - Серьезно, - сказал Гарри со всей возможной искренностью. А он умел выглядеть очень искренне. Он обычно и не требовал от себя обратного. - Могу помочь тебе с ним связаться. - Да это было бы потрясно, Поттер. Гарри широко улыбнулся. - Можешь звать меня Гарри. - Это значит, что ты больше не будешь звать меня Гойлом? - Буду, если хочешь, - удивленно сказал Гарри. - Чего? Не-а. Я не выношу свою фамилию. Ты хоть знаешь, сколько людей додумалось назвать меня Гнойл? И все считали себя страшными остряками. Можно подумать, сильно старались. - Сочувствую, - сказал Гарри. - Наверное, мне тогда нельзя звать тебя Потным. А то еще Драко меня проклянет. Он теперь совсем не любит, когда над тобой подшучивают. - Да? - Гарри снова поискал глазами бармена. - Ну, в общем, я буду звать тебя Грегом. - Если только это не он подшучивает над тобой, - сказал Грег. - Драко такой пидор. Тут подошел бармен, вручил им напитки и чипсы, которые попросил Грег, и, расплатившись, они отнесли все к столу. А пока садились, Гермиона говорила: - У нее нет... - Не надо принимать ее слова на веру, когда она говорит такое, - сказал Малфой. - Ясно. - Гермиона поморщилась. - Значит, она врет. - Нет, - сказал Малфой. - Вот твоя газировка, - сказал Грег. - Ладно, - сказал Малфой, - да, врет, но она просто … Просто хочет спровоцировать. - Она все время провоцирует, - сказал Гермиона. - В этом и проблема. - Еще я взял эти сырные чипсы, как ты любишь, - сказал Грег. - Знаешь, с паприкой. - Такой у нее характер, - сказал Малфой. - Вообще-то, это не оправдание! - Гермиона не повышала голос, но звучала весьма рассерженно. И тут до Гарри дошло, что разговор шел уже не о политике. - Чего ты хочешь от нее, - сказал Малфой, - чтобы она притворялась кем-то другим? - Я хочу, чтобы она перестала навязываться моему парню! - Он ведь ни за что не поддастся, - хотя Малфой говорил Гарри иное, - так какая разница? И потом, Рона это не беспокоит. Он же понимает, что Панси просто так устроена. - Просто она так устроена, - сказала Гермиона, - вот в чем беда. Драко, она ни в чем не раскаивается. Она сама так сказала. Ей на все наплевать. - Ей не наплевать на меня! - Ты просил предупредить, когда ты начнешь кипятиться, - сказал Грег Малфою, набирая горсть чипсов. - Ты начал кипятиться. - Я с Гермионой разговариваю, - ответил Малфой. Грег пожал плечами и сунул чипсы в рот. - Ты не можешь выступать чьей-то совестью, Драко, - сказала Гермиона. - Так это не работает. - Я не ее совесть. - Малфой густо покраснел. - Я ее друг. А ты однажды очнешься и поймешь, что не разбираешься во всем на свете. - Она сказала, что ей безразличен мир. Что ей все равно... - Да мне все равно, что она сказала! Ты ее совершенно не знаешь. Ты не знаешь, через что она прошла - через что мы прошли, вместе. - Я понимаю, ты заботишься о ней, - сказала Гермиона. - И она о тебе тоже, по-своему. Но заботы о ком-то недостаточно, чтобы отличать хорошее от плохого, и я думаю... - Нет, - сказал Малфой. - Нужно, чтобы ты всем все разъяснила, так? - Я совсем не то имела в виду. - А по-моему, именно это. В твоем представлении все должны любить и понимать друг друга, и если кто-то не согласен с такой философией, ты заставишь их принять ее во что бы то ни стало - вместо того, чтобы попытаться вникнуть в чужую. - Неправда. Я просто хочу, чтобы ты понял... - Вот опять. - Кто бы говорил. Без конца повторяешь, что мне нужно понять твою точку зрения. Я стараюсь. Всегда старалась. А вот о тебе этого не скажешь. Когда Грег потянулся за пинтой, Малфой внезапно впился пальцами в его запястье. - Спокойно, дружище, - сказал Грег. Малфой даже не взглянул на него, но руки не отпускал. Его лицо побагровело. - Вы явились в наш мир, все себе про него придумав, - сказал он Гермионе. - Ты и твои дружки. Такие умные, такие храбрые, такие славные. Грег попытался вырваться из его хватки, но Малфой, с горящим взглядом, крепко вцепился в него побелевшими пальцами. Пожав плечами, Грег взял кружку другой рукой и сделал глоток. - Мы не всегда были правы, - сказала Гермиона, - но все-таки не мы осуждали людей за их происхождение или... - Гермиона, - тихо сказал Гарри. - Не надо. Гермиона взглянула на него. - Просто я... - Просто ты. - Малфой ехидно усмехнулся. - Просто ты права. Всегда права. Всегда отличала хорошее от плохого. Сразу разобралась, что есть что. И раз мы вели себя не по-твоему, значит, были неправы. - Ну, - сказала Гермиона, - вы были неправы тогда... Стул со скрипом отъехал, и Малфой поднялся, не отпуская руки Грега. - Ты нас не понимаешь. Никогда не понимала и никогда не поймешь, потому что ты... Малфой осекся. И побелел, как бумажный лист. - Пошли, - сказал он Грегу. - Нет, - отозвался Грег. - Это же ваши с Гермионой разборки. - Драко… - сказала Гермиона. Малфой потянул Грега за руку. - Мы уходим. - Я еще не допил, - возразил Грег. - Пошли уже, - сказал Малфой и снова потянул его. - Ладно. - Грег залпом, хотя оставалась еще четверть кружки, допил пиво и захватил пригоршню чипсов, после чего Малфой его все-таки увел. Гермиона проводила их взглядом, а потом тяжело опустилась на стул. - Ох, Гарри, - сказала она, закрыв лицо руками. И разрыдалась. Гарри приобнял ее за плечо, неловко погладил по волосам и сказал, что все будет хорошо.