Что ни поцелуй с Грантом — то сражение. Руки Гранта были везде. Кристиан чувствовал себя рождественским подарком, который нетерпеливо пытаются развернуть. Он тщетно хватался за пояс предательского халата и выворачивался от того сгустка энергии, в который превратился Дениэл. Просьбы остановиться легко глушились поцелуями. Возня могла бы затянуться надолго, но Грант решил вопрос кардинально — просто подхватил Кристиана на руки.
— Ты пожалеешь, — прошипел Бонне, но тут же был опрокинут на кровать. Та возмущенно скрипнула.
Грант нависал сверху. Злой, растрепанный, возбужденный. Черные зрачки съели серую радужку, а тяжелое дыхание вздымало грудь. Руки ловко и безжалостно расправлялись с узлом на поясе халата. Пути назад не было. Кристиан смотрел в глаза напротив и никак не мог подобрать нужных слов. Те комом застряли в горле. Бонне судорожно сглотнул и уперся руками в плечи Дениэла. Надо было оттолкнуть. Нет, не так. Правильнее было бы оттолкнуть.
— Мы оба пожалеем.
Прозвучало неубедительно.
Казалось, Грант оглох. Возможные последствия его не пугали. Горячая ладонь крепко обхватила бедро Кристиана и жадно поднялась вверх. В движениях ни капли смущения или сомнения. От этих прикосновений кожа горела.
— Это ошибка. Слышишь? — Бонне не узнавал свой голос. Приглушенный, хриплый, он словно принадлежал другому человеку.
— Ты первый начал, — рыкнул Грант, продолжая нагло перемещать руки по телу. — Тогда, в отеле.
— Это другое, — мотнул головой Кристиан. Как заставить тело слушаться разум? Почему оно предает и даже не думает сопротивляться? Неужели он совсем спятил?
— Ну так останови меня снова, — прошептал Грант на ухо. И Кристиан с трудом разобрал в этой фразе истинную, едва уловимую просьбу. Просьба никак не вязалась с грубыми, жадными ласками. Не вязалась с собственным прерывистым дыханием. С незнакомым, неправильным возбуждением, которое накрывало рассудок туманом. Надо было остановить помешательство: сказать, крикнуть, ударить в конце концов. Ведь это всего лишь желторотик. Но вместо этого получалось только крепче сжимать плечи Гранта, впиваться в них пальцами, скорее притягивая, чем отталкивая. Получалось вздрагивать от прикосновений и судорожно втягивать воздух.
Кристиан никогда бы не подумал, что инстинкты так легко могут вырываться наружу. Он считал себя сознательным человеком. Ровно до того момента, пока не обнаружил, что одной рукой вцепился в шею Гранта, а второй пытается тянуть его футболку вверх. Футболка не поддавалась, и это раздражало. Кристиан зло рыкнул, не отрываясь от поцелуя, и напоследок еще раз рванул ткань. Он запутался в собственных желаниях, как в паутине. Барахтался, трепыхался, но никак не мог выбраться из нее. Как будто в голове попеременно переключался тумблер "можно — нельзя", "хочу — не хочу". Сознание то выныривало на поверхность, то снова погружалось под воду.
Дениэлу же надо было все и сразу. Ощущения были острыми, почти на грани. Тело ничего не имело против чужих горячих рук, требовательных, иногда немного болезненных касаний. Халат мешал, и вскоре Кристиан был из него полностью освобожден и прижат крепким телом к матрасу. От футболки Грант избавился самостоятельно. Кристиан перевел расфокусированный взгляд с плеча Гранта на его шею. Он никак не мог заставить себя посмотреть Дениэлу в глаза. И он даже не сразу осознал небольшое промедление и некую иллюзию свободы — тело Дениэла больше не вдавливало его своим весом в кровать, но одна рука продолжала удерживать запястье над головой, не сильно, словно только приостанавливала возможное движение. А потом и этот захват исчез. Кристиан слышал свое шумное, сбившееся дыхание. Слышал такое же дыхание Гранта. Слышал копошение и шорох. Возбуждение пронизывало тонкими острыми иголками, прошивало ими насквозь. Было во всем этом что-то сюрреалистическое. Как будто пространство разделилось надвое, и ты ошибочно попал в параллельное измерение.
— Крис.
Обращение заставило вздрогнуть. Кристиан не успел отреагировать, Грант сам бесцеремонно развернул его голову к себе, обхватывая шею, зарываясь пальцами во все еще влажные после душа волосы. Агрессивно впился губами в губы. Кристиан обхватывал плечи, вел ладони вниз, к лопаткам. Ощущение чужой силы, которая была подобна неизбежной стихии, завораживало. Действовало гипнотически. Когда ты не в силах остановить природу, ты принимаешь её. Покоряешься ей.
Руки Гранта с нажимом огладили бедра, опустились ниже и, обхватив ноги под коленками, нагло развели их в стороны. Кристиан хотел было запоздало возмутиться, но инстинкты и незнакомое предвкушение перевесили. Получилось только промычать в поцелуй что-то невнятное. Грант собственнически мял ягодицы и то и дело касался своей плотью входа. Дразнился или боялся того, что последует после? Сам не ведая, зачем, Кристиан разорвал поцелуй и зло прошипел:
— У тебя просто пунктик на французах.
За свое замечание Кристиан получил сполна. Грант вбивал его в матрас, не размениваясь на разговоры о предпочтениях. Больше никаких реверансов. Кристиана накрывало, он терялся в новых ощущениях, потому что все, что было до — уменьшилось до маленькой темной точки на белом листе. Оказалось, он совсем не знал, что это такое: когда в голове становится стерильно пусто, и все, на чем ты можешь концентрироваться — это удовольствие, разное по своим оттенкам. И сладкое, и тягучее, как карамель, и болезненное. Грант то нависал сверху, и его горячее дыхание опаляло кожу, то подтягивал Кристиана к себе, выше, поддерживая ноги под коленками и пытаясь закинуть их к себе на плечи. И тело покорно следовало туда, куда его направляли. Покорно ловило ритм.
Кристиан тяжело дышал и кусал губы, боясь издать лишний звук. Как будто дай он себе полную свободу — и произойдет что-то непоправимое. Неужели могло быть еще что-то непоправимое? От мелькнувшей внезапно мысли стало смешно, и Кристиан невольно хмыкнул, улыбаясь. Грант потянул его снова на себя и чуть в сторону — и они почти очутились на боку. Кристиан вцепился в плечо Дениэла, опасаясь завалиться назад, но тот придерживал их обоих, не теряя ритма. Находиться в такой позе было не очень удобно, но и ощущения были острее. Кристиан уткнулся лицом в ключицы и прикрыл глаза. Напряжение, удовольствие — все сплелось воедино. Грант пах осенними влажными листьями. Кристиан сжал пальцы на плече, впиваясь в кожу. Ритм становился все более рваным, и казалось, что Дениэл делает это специально:
— T'es fou*
— Pourquoi pas?*
Кристиан зло дернул головой, не желая больше слышать вкрадчивый наглый шепот. И в этот момент всхлипнул скорее от удивления, чем от боли — Грант шлепнул его по ягодице. Затем шлепнул снова. И Кристиан не смог сдержать стон. Он проклинал желторотика и в то же время не мог идти против незнакомых ощущений: эти игривые шлепки заводили сильнее. Обостряли чувства. Шел обратный отсчет. Кристиан, не в силах больше сдерживаться, снова прильнул к Дениэлу и уткнулся в плечо. Поддавшись странному порыву, впился в солоноватую кожу зубами. Не сильно, но Грант все равно возмущенно рыкнул, и новый шлепок не заставил себя ждать. Этого было достаточно, чтобы оргазм накрыл с головой. Накрыл неожиданно, выключая мысли и заставляя забыться. Кристиан ловил последние волны удовольствия, когда почувствовал, что Грант, не размыкая крепких объятий, тоже пересекает финишную прямую.
Отдышавшись, Грант неохотно приподнялся на локтях и откатился в сторону. Больше не было ощущения тяжести чужого горячего тела. И сразу кожи коснулся прохладный воздух, отрезвляя. Бесцеремонно возвращая в действительность. И эта действительность словно отвешивала пощечину.
Как только силы начали возвращаться в расслабленное тело, Кристиан подскочил, не желая больше затягивать паузу. Он поднял халат с пола и тут же в него облачился. С поясом он справился не сразу: руки предательски подрагивали.
— Когда я выйду из душа, — Кристиан нашел в себе силы посмотреть на развалившегося на кровати Гранта: джинсы целомудренно застегнуты, взгляд устремлен в потолок. — Тебя здесь не должно быть.
Бонне переступил через валяющуюся футболку и поспешил скрыться за дверями ванной. Да, он понимал, что спасается бегством. И что это, наверное, не лучший выход. Но другого он попросту не успел придумать.
Кристиан раскрыл душевую кабину и включил воду. Шум словно еще одной стеной отгораживал от того, что происходило в комнате. Но не отгораживал от того, что произошло. Бонне нервно взлохматил волосы и демонстративно отвернулся от зеркала — собственный помятый вид раздражал. Надо было стать под воду и смыть с себя все улики, все доказательства близости с Грантом. Смыть его запах в конце концов.
Кристиан впервые пребывал в такой сильной растерянности. Он никак не мог понять, на кого злится: на себя или на Гранта? Или, может быть, на обоих?
"Поздравляю, Кристиан, теперь ты действительно подстилка босса. Только не жди повышения. И уважения тоже не жди", — уколол себя Бонне, надеясь тем самым хотя бы немного успокоиться. Но самоирония не спасала.
Душ не помог привести мысли в порядок. Там по-прежнему царил хаос, часть которого нещадно подбрасывала дрова в костер инквизиции, на котором полыхали собственные моральные устои, давшие сбой так не вовремя и предавшие рассудок.
Бонне раскрыл небольшой встроенный шкафчик и достал чистые домашние брюки и кофту. Кофта была старой и немного растянутой, но теплой и удобной. Иллюзия того, что надень ее — и тебя мигом вернут в прошлое. Кристиан еще какое-то время постоял у двери, набираясь храбрости вернуться на место событий. Хотелось надеяться, что хотя бы использованный презерватив Грант выбросил, а не оставил где-нибудь на кровати или полу.
Кристиан вздохнул и повернул замок. Хватит, он не маленький мальчик, который сбегает от ответственности. Да, он позволил себе слабость, но больше это не повторится.
— Какого черта ты все еще здесь?! — Кристиан ошалело замер, наблюдая спину сидящего за обеденным столом Гранта.
Дениэл пил чай. Рядом стояла еще одна чашка — видимо, предназначалась Кристиану.
Бонне подошел к столу и воинственно скрестил руки:
— Я что, приглашал тебя на чаепитие?
— Это всего лишь чай, — Дениэл нагло уставился Кристиану в глаза. — Что, ты и на нем экономишь?
— Паршивец, — прошипел Бонне.
— Нам надо поговорить. Поэтому я остался.
— Я не в настроении для разговоров. Не заметно? Сделай одолжение — оставь меня одного!
Грант сжал челюсти и отставил чашку:
— Да ты почти всегда не в настроении!
— А сейчас тем более!
— О, ну конечно. Давай, расскажи мне о том, как ты не хотел секса, и что я во всем виноват, — рыкнул Грант, поднимаясь со стула и едва его не роняя.
Кристиан нервно вздернул голову:
— Если бы ты держал свое либидо...
— Если бы я его не держал, то секс бы был еще тогда, в лав-отеле. Да у меня ангельское терпение!
— Кто разрешал тебе брать эти пирожные?!
— Что? Не переводи разговор!
— Ты знаешь, сколько они стоят? Кто вообще дал тебе право залезать в холодильник?! Хозяйничать в чужом доме?!
— Да в самом деле...
— Конечно, ты же денег не считаешь...
— Думаешь, я счастлив? Всю жизнь мечтал переспать со своим секретарем! Который...
— Который что? Старше?
— Неважно! Но глупо отрицать притяжение. Взаимное. Даже если оно безумно раздражает!
— Хватит, — Кристиан прикрыл рукой глаза. — Я устал. Не знаю, зачем ты приехал сюда и поднял такой переполох, вмешивая во всё это Матиса. Что, дело в соглашении? Боишься за свою шкуру? Хорошо, я подпишу. Только оставь меня сегодня в покое.
— Какое соглашение?
— Насчет моего падения в кабинете. Что у меня нет к тебе претензий, — Кристиан взял со стола распечатанный лист.
— Это Мелвин, — перебил Грант, вырывая лист. — Его инициатива. Мне не нужны эти договоренности, — он порвал соглашение надвое и небрежно бросил на стол. — Но если надо, я дам тебе денег.
— Да пошел ты, — выдохнул Кристиан. — Сначала ты делаешь из меня преступника, а теперь попрошайку? Оставь свою благотворительность для нуждающихся!
— Я не это имел в виду.
— А что?!
— Ты хотел извинений? Хорошо, я извиняюсь! Прости, мне жаль. Но только на моем месте так бы поступил каждый! Да, тебя я тоже подозревал. В первую очередь тебя! Но проверял всех! Это моя обязанность, как руководителя. Таковы правила игры, разве нет?
— Извинения приняты, — сухо отозвался Бонне.
— Отлично, — Грант сделал шаг вперед, приближаясь к Кристиану. — Эту тему мы закрыли. А что насчет нас?
— Забудь. Это ошибка.
— Ошибка? — Грант хмыкнул. — Возможно. Но только чем дольше говоришь себе "нельзя", тем сильнее хочется. Мсье, уж вы-то знаете эти простые истины. Так что, еще об этом помолчим? До следующего секса?
— Этот секс — случайность. Которая не должна повторяться.
— Серьезно? — Грант подошел еще ближе, нависая над Кристианом. — А по-моему, это вполне ожидаемое продолжение взаимного притяжения. Которое между нами давно, Бонни. А секс был хорош. Но мог бы быть еще лучше. Намного лучше.
— Самореклама? — хмыкнул Кристиан, убирая руку Дениэла со своей талии.
— Подумай, Бонни, — шепнул Грант и отстранился. — Мы можем расширить наше... общение, — он обаятельно улыбнулся. — Если не будем себе в нем отказывать, то вместо голода наступит сытость. Мне кажется, это хорошее решение нашей общей проблемы. Как только определишься — ты знаешь, где меня искать.
Кристиану хотелось, чтобы он ослышался. Или чтобы все происходящее оказалось сном. Но Грант продолжал стоять рядом, вполне реальный и осязаемый. И нисколько не смущенный собственным предложением.
— Что за самоуверенный желторотик, — пробормотал Бонне, неверяще глядя на Дениэла. — Потрясающе... Знаешь, Грант, секс был не настолько хорош, чтобы я ввязывался в подобную авантюру.
Настроение Дениэла переменилось. Вся игривость молниеносно исчезла, оставив после себя трудно читаемое выражение лица. Грант резко развернулся, схватил со спинки стула куртку и исчез за дверью, яростно ею хлопнув.
"Обиделся?" — Кристиан нервно потер шею.
Собственные чувства пребывали в не меньшем смятении. Бонне закрыл коробку с оставшимся пирожным и медленно подошел к холодильнику. Только сейчас он понял, что фотография с домом была на виду.
"Вряд ли Дениэл обратил на нее внимание. Он и соглашение на столе не заметил", — успокоил себя Кристиан.
Предстояло позвонить Матису и развеять его тревогу.
***
Кристиан включил телефон, и одно за другим стали приходить сообщения. И почти все — от Гранта:
"Возьми трубку", "У тебя все в порядке?", "Помощь нужна?", "Сильно ударился? Я могу отвезти тебя в больницу", "Какого черта в твоем личном деле чужой адрес? Возьми трубку, нам надо поговорить", "Если ты не объявишься в ближайшие полчаса, я позвоню Матису!"
И сообщение от самого Матиса:
"Крис, ты где? Я волнуюсь".
Кристиан опустился на развороченную кровать и по памяти набрал номер брата. Тот ответил моментально:
— Ну наконец-то! — выдохнул Матис. — Я уже собирался к тебе ехать. Ты где пропадал, Крис?
— Я был дома. Просто приболел немного, — соврал Бонне. — Прости за беспокойство.
— Мне звонил твой начальник-желторотик, — словно хвастаясь, сообщил Матис. — Представляешь, у них почему-то потерялся твой адрес. Он успел привезти тебе документы? Говорил, что это очень срочно.
— Да, мы все уладили, — от собственных слов хотелось скривиться. — Но у меня к тебе просьба: никогда больше с ним не разговаривай. И не отвечай на его звонки. Это не тот человек, которому можно доверять.
— Ладно, — в голосе Матиса послышалось недоумение. — Как скажешь. Если это действительно важно...
— Это важно, Матти.
Пообещав вместе провести выходной, Кристиан отложил телефон в сторону и постарался смириться с тем, что его место жительства — больше не надежная крепость. Он так старательно скрывал новый адрес после переезда, надеясь, что в этом районе никогда не увидит тех, кого меньше всего хотел видеть, и вот теперь его квартира известна самому главному нежелательному лицу.
"Везет как утопленнику", — хмуро подумал Бонне.
Постельное белье предстояло сменить. Кристиан не горел желанием спать там, где по дурному стечению обстоятельств был секс с Грантом. К счастью, Дениэл хотя бы додумался бросить презерватив в корзину для бумаг, а не оставить, подобно Форду, на полу. И хотя это был пол гостиниц, Кристиана коробило от этой его привычки.
Тщательная уборка немного помогла примириться с некоторыми мыслями. Кристиан устал посыпать голову пеплом и ругать себя за слабость. Возможно, с некоторыми потребностями все-таки надо было считаться, и долгое воздержание дало о себе знать. И хотя с Фордом секс почти не приносил удовольствия, а скорее был глупой формальностью, которую они оба соблюдали, тело покорно отреагировало на Гранта и не думало сопротивляться. Как будто взяло с Кристиана проценты за пренебрежительное отношение к сексуальной жизни. Поэтому, взвесив аргументы, Бонне решил придерживаться мысли, что дело не столько в Гранте, сколько в банальном желании секса. Видимо, ему оно тоже было свойственно, просто он старательно не обращал на него внимания. И именно эта мысль помогла отчасти успокоиться.
Предложение Гранта Кристиан и не думал рассматривать. Становиться любовником желторотика — что может быть абсурдней?
— У него точно пунктик на французах постарше, — пробормотал Бонне.
Стоило закончить мыть плиту, как в домофон позвонили. Бонне напрягся:
— Если это снова Грант, я спущу его с лестницы, — прошипел он. — И плевать, что обо мне подумают соседи.
Но вместо Гранта оказался курьер.
— Я ничего не заказывал, — холодно отчеканил Кристиан.
— Кристиан Бонне?
— Да.
— Доставка полностью оплачена. Мне оставить коробку у дверей подъезда или подняться к вам?
Кристиан раскрыл двери и принялся ждать. Действительно, это был курьер с большой фирменной коробкой из кондитерской Gregoire. Кристиан расписался в графе "Получатель", уже нисколько не удивляясь фамилии отправителя.
Все-таки Грант ушел не просто разозлившимся, но и обиженным. В коробке было двадцать любимых Кристианом эклеров и никаких записок. Но одно количество пирожных будто говорило: "Надеюсь, теперь у вас слипнется, мсье". Бонне ужаснулся тому, как отчетливо представил интонации Дениэла.
***
Эклеры оценил Матис. Кристиан же так и не смог к ним притронуться. Это было ужасно: смотреть на любимые пирожные и понимать, как они тебе достались и с каким умыслом присланы. И если офисному планктону было достаточно шипеть за спиной излюбленное "Скряга", то Грант превзошел все ожидания и нашел более оригинальный способ выразить свое мнение.
— Ты точно выздоровел? — поинтересовался Николас, прислоняя ко лбу Кристиана ладонь. — Прохладный. А почему щеки так горят?
— Всё нормально, пап.
— Ты что, силу воли тренируешь? — хохотнул Матис. — Это же твои любимые пирожные, Крис, почему не ешь, а только гипнотизируешь их? Или переел?
— Точно, — кивнул Бонне. — Сыт. По горло.
***
Когда воскресным вечером Кристиан наконец-то добрался до мастерской Форда, то застал того в приподнятом настроении. Из одного уха торчал провод, и Вилсон невнятно напевал себе под нос незнакомую песню. По мотиву Кристиан угадал кантри. Сам он этот жанр ненавидел.
Кристиан слабо улыбнулся, понимая, что в гараже действительно только обе машины Вилсона.
— Я удивлен, что ты не захотел с ней попрощаться, — Форд выключил плеер и спрятал его обратно в карман. — Но я нашел ей хорошего хозяина. Не переживай, на запчасти она не уйдет.
— Не смог, — сознался Кристиан. — Попрощаться. Для меня она была больше, чем просто машина.
— Будет новая, — оптимизма Форду было не занимать. — Знаешь, как говорили римляне? Бедствие дает повод к мужеству.
— Было бы здорово, если бы за это мужество доплачивали, — усмехнулся Бонне.
— Разве оно тебя не кормит? Ты себя недооцениваешь, — Форд добродушно потрепал Кристиана по плечу. — Когда человек не находит в себе сил двигаться дальше, он сидит на месте и покрывается мхом.
— И получает пособие по безработице.
— Точно.
— И все равно мне кажется, что эту партию я проиграл, — поделился мыслями Бонне. — Я не смог защитить то, что было для меня важно и дорого. Как будто меня отбросило лет на семь назад, понимаешь? Не знаю, зачем говорю тебе об этом...
— Чтобы услышать мнение другого человека? — Форд кивнул на диван, приглашая присесть. — Будешь кофе?
Кристиан так и не научился пить растворимый кофе. Он медленно цедил его, и думал о том, что действительно мало с кем разговаривал о своих проблемах. Если быть точным — ни с кем. Странно было позволять себе такую откровенность с Фордом, но участие другого человека немного сглаживало острые углы собственных мыслей. Пусть на сотую долю, но они становились менее болезненными. Форд воодушевленно рассказывал о новых преимуществах электромобилей и вдруг спросил:
— Хочешь, одолжу тебе полторы тысячи? Это лучше, чем брать кредит.
— Нет-нет, — Кристиан мотнул головой. — Спасибо, но сейчас мне сложно планировать доходы и расходы. Влезать в долги или займы — плохая идея. Мне надо... немного разобраться с текущей ситуацией на работе. Ничего, какое-то время побуду без машины.
— Можешь брать одну из моих. Если будет такая необходимость. Все равно я большую часть времени провожу здесь и мало выезжаю.
— Буду иметь в виду, — Бонне улыбнулся. — Спасибо, Вил. В последнее время я та еще обуза, да?
— Не говори ерунды, — хмыкнул Форд. — Мы знакомы кучу лет, и мне приятно знать, что я могу быть тебе чем-то полезен. Если бы не ты, я бы не решился на кредит и не достроил эту мастерскую. Ведь это большей частью была твоя идея.
Кристиан удивленно распахнул глаза. Действительно, когда-то он говорил о чем-то подобном, но не придавал значения словам. Это были лишь мысли вслух. А вот Форд, оказывается, отнесся к ним совершенно иначе. И это было приятным открытием.
***
Первым, кого Кристиан увидел в офисе после происшествия, был Мелвин. Тот, не успев пересечь порог приемной, сразу подошел к столу Бонне:
— Как вы себя чувствуете? Вам нужна помощь или все в порядке? К сожалению, не смог вам дозвониться. Мистер Грант сказал, что вы решили все вопросы без подписания соглашения. Я рад, что вы смогли все уладить.
— Да, мы все решили в устной форме.
Сам Грант появился немного позже. Молча кивнул Кристиану, и на этом приветствие было окончено. Затем он еще несколько раз выходил из кабинета, но по его поведению ничего нельзя было сказать. Кристиан решил последовать этому примеру и тоже перестать искать кошку в темной комнате.
Кошка объявилась сама, в обед. Эшли с двумя коробками наперевес вломился в приёмную и одарил Кристиана доброжелательной улыбкой:
— Давно не виделись. Как поживаете? Я Эшли Норт, может, помните?
Непосредственность Эшли обезоруживала. Кристиан растерянно кивнул:
— Да, разумеется. Добрый день.
— А я снова со сладостями. Там эклеры. Знаете, за ними иногда не угнаться, так что это большая удача. Особенно за ромовыми. Вы любите эклеры, мистер Бонне?
— Он их обожает, — раздалось сбоку. — Мсье Бонне хвастался, что если ему дать двадцать штук — он их, не раздумывая, съест. Уверен, его угрозы были не беспочвенны.
— Вы меня с кем-то путаете, мистер Грант. Я никогда не покупаю больше трех. Этого вполне достаточно, чтобы насладиться их вкусом и талантом кондитера. А других целей я и не преследую. Не представляю, кому придет в голову купить двадцать штук и съесть их. Интересно, чего в этом больше — обжорства или глупой траты денег?
Эшли весело рассмеялся:
— И правда, забавно. Но я все равно намерен угостить вас пирожным, мистер Бонне. Сделаете нам всем кофе? Надо бы позвать Мелвина...
— Я сам сделаю, Эш. У мсье полно других забот, — отрезал Грант и прошел к кофе-машине.
— Тогда я помогу тебе, — Эшли последовал за ним.
Кристиану казалось, что в его спину вбили кол. Поддавшись странному порыву, он беззвучно повернулся на стуле и бросил беглый взгляд на действие у кофейной машины. Грант, согнувшись, доставал из шкафчика новый пакет с кофе, а Эшли изучал кнопки и режимы, при этом одной рукой собственнически оглаживал зад Дениэла. И последнего это нисколько не смущало. Кристиан развернулся обратно и уставился в монитор. Все твердило о том, что он должен испытывать муки совести: ведь он умудрился переспать с начальником, который ко всему прочему состоит в длительных отношениях с неплохим омегой и, возможно, однажды заключит с ним брак. Но пока что совесть не просто молчала, она благополучно спала. И объяснения такому ее поведению у Кристиана не было.
*T'es fou(фр.) — ты сумасшедший
*Pourquoi pas?(фр.) — почему бы и нет?
