Принцесса

      Сора называл меня летним ребёнком и повторял, что навык опаздывать куда бы то ни было был заложен во мне с рождения — я опоздала и родилась не летом, а в начале осени. И всё же сентябрь для меня всегда был летним месяцем. Настоящая летняя погода и атмосфера приходят в Токио и окрестности только во второй половине июля и длятся как минимум до конца сентября. Столбики термометров редко опускаются ниже отметки в 20 градусов, поэтому я смело могла утверждать, что я летняя не только по характеру, но и по рождению.       В этом году подарок к моему особенному дню сделала и погода: ещё вчера выйти на улицу без учивы казалось самоубийством — сегодня же, после ночного ливня, было прохладно и свежо. Я проснулась рано, без будильника, в пять утра, и, наскоро почистив зубы, отправилась на пробежку. Я бегала всё лето (признаюсь: не всё — только когда удавалось проснуться до духоты) и в свой день рождения делать исключение намерена не была. В здоровом теле здоровый дух! Я просто обязана держать тело в форме!       Мы давно планировали собраться вместе, и вечеринка в честь моего восемнадцатилетия была отличным поводом. Прийти хотели все: и Тацки-тян, и Садо-кун. Даже Исида-кун специально подгадал с датами, чтобы приехать к моему дню рождения! О том, чтобы зайти к нам на чай, поговаривали Иссин-сан с Юзу-тян и Карин-тян, но я не была в этом уверена, поэтому загадывать что-либо не стала. В любом случае вечеринке быть.       Вернувшись с пробежки, я начала генеральную уборку. Чего-чего, а любви к идеальной чистоте у меня не было. Иногда я могу просто-напросто забыть, что надо стереть пыль с полок, пока эта самая пыль не сделает чёрные шкафы белыми. То же самое с посудой. Пока есть в чём кушать и в чём готовить, могу забыть о ней совершенно. Но сегодня я должна привести весь дом в порядок. Нехорошо выйдет, если ребята будут сидеть на пыльном полу или есть торт голыми руками. Нет, говорила я себе, смахивая грязь с совка в урну, сегодня квартира будет сверкать как никогда.       Стирая пыль с полки, я наткнулась взглядом на наши фотографии. Маленькой меня, Соры и безголовых родителей (Сора отрезал, когда мы только-только сбежали из родительского дома); меня и школьных друзей, только меня в разные периоды моей жизни. Вот я стою в белом кимоно и с синим поясом, а вот здесь уже с коричневым и держу свой первый кубок, который выиграла пару лет назад на состязаниях. А здесь мы с Тацки-тян празднуем моё тринадцатилетие. Мы ездили в соседний город кататься на аттракционах, и то путешествие мне казалось небывалой роскошью. Особенно приятно вспоминать об этом сейчас, когда я могу позволить себе намного больше.       Последняя фотография, привлёкшая моё внимание, была моя совместная фотография с тётей Ханако, считавшейся после смерти брата моим опекуном. По факту она не участвовала никоим образом в моей жизни — только переводила на мой счёт деньги и оплачивала коммунальные счета за квартиру. Виделись мы редко, у тёти была своя семья в Йокогаме, и часто ездить ко мне на другой конец префектуры она не могла. Я и не настаивала, поскольку мы никогда не были особо близки. В последний раз мы виделись, когда мне было 14 лет. Я вместе с её семьёй ездила в Нара кормить оленей. Там и появилась эта фотография.       Когда-то у меня на столике рядом с окном стояли несколько цветочных горшков. Я любила комнатные растения, и у меня были мои собственные кактусы и даже орхидея. Но, как начались приключения в Обществе Душ, о комнатном растениеводстве пришлось забыть. Кактусы засохли, орхидея завяла. Не было времени поливать цветы и ухаживать за ними. Может быть, стоит вернуться к старым хобби, подумалось мне, когда я украдкой бросила взгляд на заставленный запылившимися книгами столик. Времени теперь много.       Перед отъездом в Германию Исида-кун посетил кладбище, где была похоронена его мама. Я ходила вместе с ним, поскольку могила Соры находилась там же. Я помолилась за брата и положила на его могилу так любимые им бело-розовые астры. Исида-кун стоял перед памятником матери довольно долго, а я ждала его на кладбищенской аллее.       Возвращались мы, когда уже было темно. Исида-кун подставил локоть, и я шла рядом с ним, легонько ухватившись за рукав его пиджака.       — Иноуэ-сан, — вдруг прервал тишину Исида-кун. — Если когда-либо тебе понадобится помощь, не раздумывая, пиши мне.       Я удивилась. С чего вдруг такие заявления?       — Почему ты так говоришь, Исида-кун?       — Мы все разъезжаемся, — вдруг посерьёзнел он. — Некоторые личности уже свалили далеко и надолго. И неизвестно, когда они соизволят сюда прийти.       — Но ведь Садо-кун остаётся в Каракуре.       — Да… Садо поможет. И всё же, Иноуэ-сан, пообещай мне это.       Я посмотрела ему в глаза и кивнула.       — Обещаю.       Через два дня Исида-кун улетел в Берлин, а в начале апреля началась моя учёба в колледже. Я хотела помогать людям, чем могла, особенно тем, кто нуждался в этом больше всего. Параллельно с учёбой я в качестве волонтёра помогала сиротам из хосписа и работала. Я не шиковала, но на жизнь мне хватало с лихвой, так что жаловаться не приходилось. Я вела дневники и писала письма, много писем. Некоторые письма хранила в ящике и иногда перечитывала; другие отправляла их адресатам и получала ответы. Так скопилось много открыток и фотографий из Токио, Берлина и США.       Тацки-чан ударилась в спорт. Она училась на первом курсе в колледже физической культуры в Токио и уже даже подрабатывала в одном из районных фитнес-центров, помогала юным школьникам с их навыками карате. Мне отрадно было слышать её радостный голос, от которого на душе становилось легко и приятно.        — Тебе обязательно надо будет приехать в Токио, как жара спадёт, — сказала мне Тацки-чан в последний наш телефонный разговор. — Как давно ты тренировалась?       — Не будь занудой, Тацки-чан, — засмеялась я, сжимая трубку. — Я не потеряю свою форму, даю слово.       — Я проверю, Орихиме! Обязательно! — держу пари, Тацки-чан сурово погрозила мне пальцем на другом конце провода.       И вот она проверит, как я слежу за собой! Не виделись почти четыре месяца!       С уборкой покончено, осталось только приготовить праздничный ужин. Надо испечь пирог, торт, приготовить данго, онигири, возможно, какигори и какие-нибудь десерты. Посмотрим, как будет со временем. Должна успеть всё сделать до прихода ребят.       Я взяла смесь для теста и залила её в миску, чтобы приготовить печенье. Хоть я и продолжала продавать выпечку, я не захотела брать ничего с работы. И так в этих печеньях постоянно — не хочу окружать себя ими и в день рождения. Лучше приготовить что-то своё. Тем более, нет ничего удивительного в том, чтобы угощать близких людей чем-то привычным и повседневным. А хотелось праздника.       Три года назад мы устроили вечеринку для Садо-куна. Он ни о чём не просил и даже не догадывался, какой большой сюрприз мы ему готовим. Пока Садо-куна водили в кино - отвлекающий манёвр! - я, Тацки-тян и Исида-кун украшали его скромную квартирку. Садо-кун был как я. Родственники только в Мексике. Кто-то из родных должен был быть и в Японии, но я никогда не слышала, чтобы Садо-кун об этом рассказывал. Или чтобы кто-то из его семьи появлялся. Волк, отбившийся от стаи, во многом мы с ним были похожи. Он сейчас в спортивном колледже, тренируется много и усердно. Встречаемся редко, потому что наши графики не совпадают, и я была безумно рада, когда он мне позвонил и сказал, что придёт на мой день рождения.       Раз! Два! Три!        — Химе-тян! Как я рад! Красавица, с днём рождения! — Куросаки-сан налетел на меня с объятьями, как только я открыла дверь. Я засмеялась и обняла Иссина-сана в ответ.       — Спасибо большое, — улыбнулась я.       — Отцепись ты от неё, старик, — проворчал голос сзади, и, снова оказавшись на своих двоих, я увидела Карин-тян и Юзу-тян. Юзу-тян держала в руках огромный букет разноцветных гортензий и, казалось, одним видом воплощала собой самую радостную улыбку в мире. Карин-тян стояла рядом, слегка нахмурив брови, но, в целом, выглядя менее серьёзно, чем обычно. В руках у неё был большой подарочный пакет.       — С днём рождения, Орихиме.       — С днём рождения, Орихиме-тя-ан! — пропела вслед за сестрой Юзу-тян, протягивая мне букет. Я счастливо зажмурилась и с упоением вдохнула аромат гортензий.       — Спасибо вам всем, — прошептала я и отошла в сторону. — Проходите! Не стойте в дверях! Там уже всё готово!       И не только. В комнате за столом уже о чём-то спорили Исида-кун и Садо-кун. Исида-кун прилетел в Токио несколько дней назад, привезя из Европы много сувениров и подарков. На день рождения он мне подарил корзинку с австрийским и бельгийским шоколадом и новейший Macbook. Я не особо интересовалась техникой, но, по его словам, продукция Apple Macintosh была очень популярна в Европе. Кроме того, их ноутбуки были удобны и просты в использовании. Я сама бы предпочла какую-нибудь японскую марку, но подарок Исиды-куна меня впечатлил.       Садо-кун пришёл первым. Мы не виделись почти всё лето; иногда даже казалось, что он тоже уехал за границу, куда-нибудь за моря. А может, так и было: Садо-кун подарил мне набор мексиканских украшений из дерева. Он сказал, что заказал их из Мексики специально для меня ещё три месяца назад. В наборе было ожерелье и большие серьги яйцевидной формы с надписями, стилизованными под письмена майя. Я слышала о майя немного, однако знала, что народ этот был весьма воинственный, что люди майя смело смотрели в глаза смерти. Загадочные надписи на украшениях напомнили мне как раз о ней.       — Как вас уже много! — воскликнул Иссин-сан, переступив порог. — Но, уверен, будет ещё больше, я прав?       — Да проходи ты уже, — проворчала Карин-тян, толкнув Куросаки-сана в сторону. Юзу-тян проскочила в комнату следом.       — На самом деле, нет, — я покачала головой. — Ещё обещала прийти Тацки-тян. Урахара-сан и Йоруичи-сан не будет, они уже уехали из Каракуры…       Иссин-сан хлопнул ладонью по лбу.       — Да, точно. Они же уехали куда-то под Киото. Но я думал, что они будут приезжать время от времени.       — Да приедут ещё, — махнул рукой Исида-кун. — Не думаю, что Урахара возьмёт и забудет всё, что здесь было. И ему легче в Канто из Кансая приехать, чем мне, например, из Европы.       — Я согласен с Исидой, — улыбнулся Садо-кун. — Тем более, Каракура — не самый обычный город. Сюда вечно приходит всякое из Уэко Мундо, и Урахара просто не может это игнорировать.       — Так, вы нам дадите подарки передать или нет? — вклинилась в беседу Карин-тян. Юзу-тян лучезарно улыбнулась.       — Конечно-конечно! — засуетился Куросаки-сан. — Девочки, давайте!       Юзу-тян, наклонившись и радостно глядя мне в глаза, протянула букет гортензий и подарочный пакет. Я тут же поставила букет в вазу — такая красота должна цвести как можно дольше! — и принялась распаковывать подарок. Коробка, которую я выудила из пакета, была упакована в яркую бумагу, чем-то напомнившую детские мазки гуашью на бумаге, и повязана белым шнуром. А в коробке… Платье. Летнее, белое, воздушное платье. Казалось, оно было сшито из одуванчиков.       Я подняла благодарный взгляд на Юзу-тян.       — Оно невероятно! Спасибо большое!       Юзу-тян зарделась.       — Это от меня и отца. Надеемся, что я не прогадала с размером.       — Я более чем уверена, что оно подойдёт, — заверила я её. — Ещё раз спасибо.       — Теперь моя очередь, — вздохнула Карин-тян. — Это тебе от меня. — Она протянула мне небольшую коробочку. В отличие от подарков Юзу-тян и Иссина-сана, Карин-тян решила не прятать подарок за подарочной бумагой.       — Спасибо! — Я благодарно поклонилась и откинула крышку коробочки. Там лежал медальон.       — Это защитный амулет, — пояснила Карин-тян. Я заинтересованно водила пальцами по чёрному прозрачному камню, заключённому в чёрный металл. — Урахара не хотел мне его отдавать сначала, но я обладаю определённым даром убеждения. По его словам, он защищает от болезней, неудачи и прочего.       — Карин-тян, он прекрасен, — прошептала я. — Даже если это просто украшение, я буду носить его. Благодарю тебя.       Карин-тян отмахнулась, мол, да не за что, но я видела, как ей было приятно, что я оценила её подарок. Я подошла к зеркалу и надела медальон, ярко сверкнувший чёрными переливами. Я улыбнулась.       — Тебе невероятно идёт, Орихиме! — воскликнула Юзу-тян.       — Полностью согласен! — всплеснул руками Иссин-сан. — Выглядишь потрясающе!       — В кои-то веки согласен со стариком.       Что?.. Не может быть... Но могло. И было.       — Опаздываешь, Куросаки, — хмыкнул, не вставая с места, Исида-кун.       А вот Садо-кун поднялся, чтобы пожать руку.       — Давно не виделись, Ичиго.       Сердце затрепетало. Чувство, будто я бежала-бежала с парапланом к обрыву и наконец-то ветер подхватил меня и понёс куда-то далеко, в прекрасную даль, в облака и к солнцу. Губы задрожали, дыхание перехватило. Воздух куда-то подевался из лёгких. Я медленно обернулась.       — С днём рождения, Иноуэ, — улыбнулась Кучики-сан. Но на неё я не смотрела. Всё моё внимание было приковано к высокой фигуре рядом с ней. К живому солнцу, что спустилось в мой день рождения на землю.       — Поздравляю, Иноуэ, — улыбнулся Куросаки-кун своей светлой улыбкой. Мне мгновенно стало тепло.       «Спасибо!»       Но вслух не сказала. Лишь радостно выдохнула.       — Сын! — Иссин-сан подбежал к Куросаки-куну и одним ударом по спине вышиб весь воздух из лёгких. — Ты как можешь так опаздывать на день рождения к подруге, а?!       — Отвянь, а…       — Бюрократия, — вздохнула Кучики-сан, сложив руки на груди. — Отпускать не хотели. Еле отвязались.       — Что, никак не можете наладить работу Сейрейтея после Айзена да Яхве? — усмехнулся Исида-кун.       — Не совсем. — Куросаки-кун взлохматил волосы. — Больше проблем из-за смерти Короля Душ. Очень много проблем с рейяцу и балансом душ из-за этого.       — Вот как…       Ребята начали расспрашивать только что прибывших гостей по поводу работы Общества душ, о новостях, личных, общественных и так далее. Я же рассматривала Куросаки-куна и Кучики-сан. Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз. Образы, которые запечатлела память, не сходились с тем, что я видела сейчас.       Кучики-сан выглядела великолепно. Она стояла по правую сторону от Куросаки-куна, прямо и расслабленно, мягко смотря на собеседников. Улыбка Моны Лизы светилась на её губах, слегка отросшие волосы нежной волной касались плеч. Я невольно улыбалась. Она мне всегда напоминала Белоснежку — сейчас я бы не назвала её хрупкой принцессой. Скорее, гордой императрицей Дзингу, покорившей Корейский полуостров.       Куросаки-кун тоже изменился. Не было заметно сковывающего мышцы напряжения, которое, знаю, не отпускало его со смерти матери, не было привычной хмурой морщинки между бровями. Лицо выглядело спокойным и умиротворённым. Такими же расслабленными казались руки и спина — словно ноша, которую пришлось ему взвалить на себя, наконец-то исчезла. И он стал выше… Ах, я, наверное, сейчас ему буду по плечо.       — Интересные у вас гигаи, — протянула Карин-тян. — Работы Урахары?       — Почти, — махнула чёлкой Кучики-сан. — Маюри усовершенствовал их.       — Урахара передал образцы когда-то давным-давно, они хранились в бараках Двенадцатого отряда, — добавил Куросаки-кун.       Они продолжили рассказывать о своих временных телах; я же только сейчас вспомнила об этой детали. За эти месяцы я успела позабыть, что шинигами для работы в генсее необходимы сосуды для душ. Настоящее тело Куросаки-куна похоронено, Кучики-сан человеческого тела даже не имела. Как много успело покрыться пылью в моей памяти…       — … трясения? Серьёзно? — удивлённо спросил Чад. — Даже вас штормит?       Я потрясла головой. Отвлеклась.       — Бывает порой. Как я сказал, всё стало нестабильно из-за смерти Короля Душ. Но мы справимся.       Постепенно мы все переместились за стол. Я принесла с кухни праздничный торт и другие десерты, но с таким же успехом я могла всё оставить на кухне: до того мы соскучились друг по другу, что почти не отвлекались от разговоров. Исида-кун рассказывал интересные факты о Германии и Европе в целом (я, например, не знала, что покойников там не только кремируют, но и предают земле); Садо-кун рассказывал о своей учёбе в колледже и о подготовке к соревнованиям. Когда его рассказ близился к концу, в квартиру ворвалась запыхавшаяся Тацки-тян.       — Автобус… Пробка… Авария на выезде из… Токио… — пытаясь отдышаться, просипела Тацки-тян, одновременно расстёгивая замочки на сандалиях.       Я улыбалась. Неважно! Главное, что моя лучшая подруга всё же приехала ко мне на день рождения!       — Главное, что ты пришла, — прошептала я, прислонясь к дверному косяку.       Тацки-тян фыркнула.       — Ещё бы я не приехала! Скажешь тоже. Кто тебя завтра на пробежку вытащит после всех твоих десертов?       — О, Тацки! — в прихожую вышел Куросаки-кун. — Давно не виделись.       — Взаимно, Ичиго.       Они улыбнулись друг другу, как когда-то в школе; мы встали и присоединились ко всем.       Тацки-тян торжественно, при всех вручила мне сертификат на курс тайского массажа, а также абонемент в спортивный зал («дабы не теряла формы на своей выпечке!»). Я, смеясь, отдала честь и пообещала, что буду следить и за весом, и за качеством тела. Какая у меня всё-таки замечательная подруга! Знает меня и мои привычки!       Так незаметно пролетел день, и подошёл вечер. Десерты были съедены, а мы все разлеглись удобно на подушках вокруг столика и вспоминали былые школьные деньки, когда единственной проблемой казались контрольные по алгебре и физике. Ну, и пустые, когда Куросаки-кун стал временным шинигами. Делились планами.       — Что? Ты хочешь стать хирургом-онкологом? — воскликнула Тацки-тян после того, как Исида-кун рассказал о своих намерениях.       — Сейчас много людей страдают от рака. Онкологи необходимы!       — Дабы люди походили по земле немного дольше и не шли раньше времени к братцу, — хмыкнула Карин-тян.       — Или чтобы мы встречались как можно реже, — усмехнулся Куросаки-кун.       Исида-кун сверкнул очками.       — Спасибо за ещё один веский довод, Куросаки.       — К твоим услугам.       — Я считаю, что Исида-кун будет замечательным доктором, — с улыбкой сказала я. — Я ведь тоже когда-то хотела уйти во врачи.       — А почему не решилась подать в медицинский? — спросила Кучики-сан.       Я пожала плечами. Всё упиралось в финансы. Слишком дорого в Японии учиться, особенно в университете и особенно на врача.       — Были причины, — отвлечённо заметила я. — Но я не отказалась от мысли помогать людям. Поэтому и пошла в социальные работники.       — Понятно.       — Чад, а как твои успехи в спорте? — сменил тему Куросаки-кун.       — Я же видел тебя по телевизору! — воскликнул вдруг Иссин-сан, возбуждённо всплеснув руками. — Были какие-то районные соревнования!       Садо-кун улыбнулся и прикрыл глаза.       — Да, это так. Были соревнования, и нас снимало телевидение.       — Это же великолепно! — Я подхватила восторг Куросаки-сана. — Жаль, я только не видела этот выпуск…       Садо-кун по-доброму усмехнулся и ободряюще посмотрел на меня.       — Это мелочи. — Вдруг руки его как-то неловко затряслись, и спустя мгновение чай оказался на штанах. Благо уже остывший.       — Садо!       — Садо-кун!       — Ты аккуратнее давай, — нахмурился Исида-кун. — Повезло, что чай негорячий.       — Чад, с тобой всё в порядке? — с подозрением отозвался Куросаки-кун.       Садо-кун провёл рукой по лицу, будто бы сгоняя наваждение. Отчего-то мне показалось, что он словно выпал на миг из реальности и даже не слышал заданного ему вопроса. Но, видимо, мне действительно привиделось. Он растянул губы в улыбке.       — Я в порядке.       И мы продолжили говорить.       Было уже за полночь, когда мои гости начали расходиться. Садо-кун и Исида-кун ушли первыми, пожелав мне ещё раз счастливого дня рождения. Я знала, что у Исиды-куна через двенадцать часов был рейс в Берлин и перед самолётом ему ещё не помешало бы поспать. Что касается Садо-куна, то причин его столь поспешного ухода я не знала. Полагаю, ему нездоровилось, и он хотел как можно быстрее оказаться дома.       Иссин-сан, Юзу-тян и Карин-тян тоже скоро ушли. Иссин-сан долго поздравлял меня, повторяя, что я ему как четвёртая дочка и что я всегда буду желанной гостьей в их доме. Мне стало тепло и радостно. Люди, пришедшие ко мне сегодня, были мне настоящей семьёй!       Кучики-сан и Куросаки-куну пришло время возвращаться в Сейрейтей. Тацки-тян расстилала футоны; я вышла проводить друзей на улицу. Стояла тёплая сентябрьская ночь, луна, как круглое бра, служило ориентиром для всех жителей Канто. Скрипели цикады. В соседних коттеджах уже спали, за исключением того, что был напротив: видимо, у соседа-геймера намечались весёлые игровые часы. Куросаки-кун и Кучики-сан остановились на дороге, сразу за калиткой. Я прислонилась спиной к косяку, подавляя зевок.       — С днём рождения тебя ещё раз, Иноуэ, — мягко сказала Кучики-сан. — Спасибо, что позвала нас к себе на праздник.       — И заходи в Сейрейтей почаще, — добавил Куросаки-кун. — Этот свалил куда-то на другой конец материка, до него не допишешься, не доберёшься. Тебе к нам в гости прийти в разы проще.       Я рассмеялась.       — Исида-кун то же говорит о тебе, Куросаки-кун, — с улыбкой призналась я.       — Вот свинья, — фыркнули в ответ.       — Мы до сих пор не сделали тебе подарок, — сказала вдруг Кучики-сан и открыла рюкзак. На меня пахнуло чем-то дразнящим, лёгким, воздушным, как сакура по весне. Я с круглыми от восхищения глазами смотрела, как Кучики-сан при помощи Куросаки-куна достаёт прекрасную орхидею. Растение было в горшке и упаковано в прозрачный подарочный пакет; но отчего-то мне казалось, что орхидея не покупная.       — Это орхидея из сада брата, — пояснила Кучики-сан. — Одна из самых прекрасных, что мы видели.       — Она цветёт практически постоянно, — добавил Куросаки-кун и протянул горшок мне. — Питается от окружающей рейяцу. Поливать не надо, неприхотливая (у Бьякуи уточнял). Я не знаю, что должно случиться, чтобы она завяла. Мне кажется, лучший подарок для тебя, — закончил он, усмехнувшись.       — Такая же прекрасная, как и ты.       Я втянула носом сказочный аромат, что излучала орхидея, и мечтательно прикрыла глаза. Это действительно был лучший подарок. Нежные белые лепестки, переходящие в розовый, покачивались из стороны в сторону от моего дыхания; высокий стебель, словно бы обтянутый шелковистой лентой, переливался изумрудным перламутром.       Я благодарно поклонилась.       — Спасибо вам, Куросаки-кун, Кучики-сан. Вы невероятные, самые лучшие.       Куросаки-кун по-залихватски взлохматил волосы, улыбнулся, шутливо отдал мне честь двумя пальцами и пошёл. Кучики-сан ещё раз улыбнулась и направилась вслед за ним. Вскоре они скрылись за поворотом.       — Что за растительность, Орихиме? — поинтересовалась Тацки-тян, когда я вернулась. Она лежала на футоне звёздочкой, уже переодетая и чистая, после душа. Я поставила орхидею рядом с алтарём Соры, освободив её от подарочной бумаги. Комната тут же наполнилась атмосферой Сейрейтея.       — Подарок, — краткий ответ. Не нужно ничего пояснять. И так всё понятно, кто мне это чудо подарил.       Подруга хмыкнула. Да, она всё поняла.       Я стянула с себя платье и бросила его куда-то в угол. Помнётся, но неважно. Поглажу утром, если не забуду. Вслед за платьем полетел бюстгальтер. Я откопала где-то в шкафу старую футболку, растянутую настолько, что в ней поместятся две меня, накинула её на голое тело и рухнула на футон рядом с Тацки-тян.       — Как насчёт кино? Супергеройского американского, мм? — услышала я.       — Я только за! Что смотрим?       Тацки-тян зевнула и одним рывком села.       — Так, отвечай быстро и не задумываясь! Бэтмен или Супермен?       — Бэтмен!       — Будем любоваться красавцем Бэйлом и его накаченным торсом? — заговорщицки пропела подруга.       — Да ну тебя! — я отмахнулась. — Фильм, говорят, действительно хороший.       — Это правда. Так или иначе отпраздновать день рождения в компании Кристиана Бэйла и Хита Леджера стоит того.       Фильм мы не досмотрели. Какими бы захватывающими ни были сцены в ресторане и как бы сильно мы ни были увлечены сюжетом, сон нас сморил. Слишком долог был день, и очень много было впечатлений. В детстве я мечтала стать супергероем. Зачитывалась комиксами, представляла, какими способностями я могла бы обладать. Я бы, наверное, хотела быть с другой планеты, как Супермен! Уметь летать, лазером из глаз повергать врагов, а потом найти своего принца, которого я бы спасла и с которым бы провела жизнь. Какой же наивной я была! Жизнь не кино, она гораздо прекраснее и разнообразнее!       «Ночь темна лишь перед рассветом… И я вам обещаю: рассвет близко».