Миссия Колибри

Я пальцем попыталась стянуть с себя юбку и легенсы, так как другими частями тела я просто не могла пошевелить. Но тут, ручка двери повернулась. Я резко дернулась, закинув руку за спину и сделав вид, что я смотрю в потолок. Дверь открылась, в комнату вошел Дей. Он посмотрел на меня, я на него. Глаза у меня бегали, плохая из меня актриса. Он сразу же заметил во мне тревогу, но он лишь сел за стол, достал кусочек глины и начал лепить. Я спокойно вздохнула. Минут через пять, когда я поняла, что он в трансе от лепки из глины, я медленно подтянула легинсы, которые уже почти успела снять до его прихода. Ксо! Как же жарко то! – я выругалась вслух. Потом резко замолчала, поняв, что блондин недоумивающе смотрит на меня. Я лишь махнула рукой и отвернулась к стене, в моем положении капризничать не стоит. Но, он встал. Я услышала стул, отъезжающий от стола, скрип пола, а потом и то, как проминается одеяло – он сел на кровать. Мне хотелось провалить сквозь землю. Я чувствовала себя неудобно, абсолютно неудобно. Я не поворачивалась. Он повернул меня к нему, скинул одеяло. Я была больше, чем просто в шоке от его действий. Он приподнял меня и снял с меня легенсы!!! Тогда, я, наверное, была красная как рак. Но потом он потянулся к моей кофте, я была абсолютно против этого. Я попыталась отползти от него, но он лишь дернул меня так, что я оказалась еще ближе, чем была до этого. Он усмехнулся. Я была в шоке от всего, что тогда происходило. Он потянул кофту вверх, руки и меня поднялись сами собой. Мне повезло, что на мне был мой черный топ, который я часто поддеваю под одежду. Он замер. Я сначала не поняла в чем дело, но, увы. Мой почти пятый дал о себе знать. Я накинула на себя одеяло и запульнула в Дея подушкой, что бы очнулся. Он увернулся от подушки, встал, отрыл шкаф, положил мои вещи на полку, достал какую-то футболку, подошел ко мне и протянул, при этом отвернув лицо. Он был красный и смущенный. Меня это заставило улыбнуться. Я взяла футболку, попыталась её натянуть – не получилось, влезть в нее тоже не получилось, физическая боль о себе напоминает. И опять эта безысходность. Он опять подошел ко мне и помог надеть футболку. И какой–то дурманящий запах исходил от его тела, напоминающий мне о каком-то месте из детства. Дей был теплый. Мне хотелось прижаться к нему. Его близость ко мне, сводила меня с ума. Но увы, близость длилась не долго. Я отвернулась к стене. Он сел за стол. После пришел Тоби. Начал болтать с Деем. Я ничего за тот вечер ни сказала. Я лежала и думала… Так я целую неделю провела у Акацук в Логове. Каждое утро приходил Тоби, болтал со мной, мы пили чай с печеньками, обсуждали свежие сплетни. В обед он уходил и приходил поздно ночью, когда я уже спала. Тоби, так же познакомил меня с некоторыми членами организации: Хидан, Конан и Зецу. Хидан часто заходил к Дейдаре, когда тот был в Логове и говорил с ним по часу. Но когда он начанал вещать, мы с Тоби обычно уходили в угол комнаты и закрывали уши. С Хиданом мы виделись каждый день. По поручению Дедары он носил меня на кухню и кормил. Не могу сказать, что мне было очень интересно с ним. Ему было 28, уже почти дяденька, но иногда он все же умел заинтересовать меня. И в конце концов мы стали общаться. При мне он старался сдерживаться и не материться, если вдруг все же что-то у него срывалось, то я делала вид, что ничего не слышала. Иногда он просто так заходил и говорил со мной. Хороший дядька – такие были мои мысли о Хидане. С Конан у нас отношения сложились средне. Она считала меня еще совсем ребенком и не воспринимала в серьез. Хотя иногда мне казалось, что она видит во мне соперницу. Когда я с кем-то говорила, её передергивало, она влезала в разговор и уводила у меня собеседника. Иногда она грозилась изрезать меня бумагой. В общем, не сложилось. Зецу я видела один раз. Он показался мне странным. Раздвоение личности – тяжелая вещь. Что касается Дейдары, то он был со мной от силы минут 15 в день. Быстро осматривал меня и уходил. Даже не проронив ни слова. Мне казалось, что он вообще подходит ко мне только потому, что чувствует ко мне жалость и обязанность. Меня это расстраивало. Это был единственный человек, к которому я тянулась, но общалась меньше всего.