Европейские каникулы

Вечером того дня, когда Валерка объявился в моем скромном жилище, мы даже толком не поговорили. Меня отправили в душ, а когда я вернулся, Валерка дрых, как сурок. Позже он сказал, что приехал ко мне прямиком из аэропорта и до этого двое суток не спал. Утром я, как всегда, проснулся один. Это такая своеобразная традиция: засыпаем вроде как вместе, а просыпаюсь я один. Едва я успел одеться, как Валерка завалился в комнату с огромной стопкой сложенных картонных коробок и скомандовал складывать вещи. По всей видимости, он решил времени даром не терять. Да и я сопротивляться не стал — решение было принято, причин откладывать переезд не было совершенно. Вещей было немного и всё удалось собрать за считанные часы. И у нас появилось время и возможность обсудить всё, что случилось за последние полгода. Валерка много улыбался. Мне кажется, я никогда не видел его таким… — Ты знаешь, что ты, наверное, единственный человек во вселенной, который спокойно обходится без телефона? — спросил он, обнаружив покрывшийся слоем пыли мобильник за шкафом. — Ага, знаю, — пожал я плечами. — Никогда их не любил… — Не любит он… А не думал, что однажды кому-то нужно будет до тебя дозвониться? Я только вздохнул в ответ. Конечно, это естественно, что в первую очередь человека ищут с помощью мобильного телефона. Но я действительно вполне обходился без него, да и не прятался никуда, место проживания осталось тем же. При необходимости найти меня не составляло труда. — Вообще-то, последние месяцы я был в Москве, а оттуда добраться до тебя не так уж и просто, — объяснил мне Валерка. — Всё время? — Мм… — Валерка заметно напрягся, нахмурился, словно задумался, стоит ли озвучивать свои мысли, но потом всё же продолжил. — Отец был в больнице. У него на фоне всего этого стресса с фирмой и банкротством случился инсульт… Григорий Сергеевич, Валеркин отец, в моих воспоминаниях был молодым, сильным, полным энергии мужчиной, с постоянной улыбкой на лице. Точно такой же, как его сын, только старше. От осознания, что этот человек вообще мог болеть, стало не по себе. Ведь такие люди не могут быть слабыми… — Он… с ним всё в порядке? — Да. Все отлично. Сейчас уже отлично, — Валерка вновь улыбнулся, словно речь шла о чем-то незначительном. Как бы он ни старался показать, что этот рассказ, да и вся ситуация в целом, даются ему легко, я буквально физически ощутил, чего стоила ему эта мнимая лёгкость и эта улыбка… Возможно, я не рассчитал силы, а может быть, сработал эффект неожиданности, но Валерка испуганно вздрогнул, когда я его обнял. Мне хотелось сказать что-то, чтобы поддержать его, но в голове было пусто. Только ставшая уже привычной мысль, что я абсолютный эгоист и не думаю ни о ком, кроме самого себя. — Почему ты ничего не сказал? — пробормотал я, пытаясь оформить мысли в слова. Валерка хмыкнул и сжал мою руку своей так, словно боялся, что после его ответа я исчезну. — «Абонент временно недоступен» — это самая частая фраза, которую я слышал за последние полгода. — Прости, — выдохнул я, уткнувшись лбом в его плечо. — Не надо, Дим… Это просто стечение обстоятельств. Ну и мы два дебила, — Валерка усмехнулся и неловко похлопал меня по плечу. — Если бы я тогда не вёл себя, как придурок, ты бы не уехал. А если бы отец не заболел, я бы приехал намного раньше. Ну и если бы ты не был таким нелюбителем телефонов… — Мне кажется, вселенная против нас… Резко развернувшись, Валерка схватил меня за плечи — неожиданно крепко. Мне на секунду показалось, что он рассердился, но прежде чем я успел спросить так ли это, он усмехнулся. Хватка тотчас ослабла, и его рука, мягко касаясь кожи, поднялась по моей шее, пальцы запутались в волосах, заставив все нервные окончания в моем теле напрячься. — К чёрту вселенную, Дим. К чёрту. Вселенную. Конечно, к чёрту! Какие могут быть сомнения, когда на тебя смотрят вот так, как будто ты и есть центр этой самой вселенной?! …И улыбаются такой до боли родной улыбкой. Даже если бы я нашелся, что сказать, то не смог бы: во рту пересохло, и мне оставалось только глупо улыбаться в ответ… У дверей кто-то прокашлялся, и мы с Валеркой одновременно повернулись: Свен, посмеиваясь, демонстративно прикрыл ладонью глаза и, глядя сквозь пальцы, сказал: — Я там машину подогнал, так что заканчивайте тут ваше воркование и грузите вещи. И тут же испарился, словно его и не было, а я вопросительно посмотрел на Валерку. — Чего? — удивился он. — Он сам предложил помощь, сказал, что у отца есть пикап и он может его взять. Уже через несколько часов все мои скромные пожитки, не очень аккуратно собранные в коробки, стояли в моем новом жилище. Собственно, кроме них почти ничего в квартире не было, потому как сам Валерка здесь даже ни разу не был — квартиру снял через маклера, можно сказать вслепую, а остальные вещи просто не успел перевезти. В коридоре обнаружилась пара больших коробок и несколько поменьше — заказанная наугад мебель. Признаться, меня мало интересовало, что было внутри. Я мог думать только о том, что здесь, в этой квартирке, мы будем вместе. Постоянно… Квартира — теперь уже наша — находилась на самой окраине Базеля и радовала шикарным видом на парк с редкими деревьями, но прекрасными зелеными полянами. — Заведем собаку, будем там с ней гулять, — заявил Валерка, заметив, как я разглядываю парк. — Мм… и ты опухнешь… В ответ Валерка только усмехнулся. Собаку мы, к слову, так и не завели. Зато у нас поселился кот, и Валерка действительно от него пух. Но это уже совсем другая история. — Кстати, твои приятели скоро придут, так что тебе не мешало бы переодеться, в порядок себя привести. — Какие еще приятели и зачем придут? — удивился я. — Твои, с общаги. Сказали, что переезд — дело серьезное. Предложили — очень настойчиво — помочь с мебелью, ну и сообщили, что новоселье нужно праздновать по всем правилам, и они берут всё это на себя. Спустя полчаса действительно заявились мои, как выразился Валерка, приятели всей честной компанией. Свен привел свою подружку, с которой он, ко всеобщему удивлению, встречался уже больше двух месяцев. И даже Микаэла в этот раз не осталась сидеть в общаге и принарядилась в чудный дирндль. Правда, почти все время она не расставалась со своим телефоном. Поначалу я удивлялся этой её зависимости, пока не узнал, что она постоянно переписывается со своим женихом, который работал где-то на американском континенте. Еще пару часов ушло на то, чтобы собрать ту немногочисленную мебель, которую Валерка успел заказать, а это было ни много ни мало: две кровати, кухонный стол со стульями и пара полок. Больше ничего. Собственно, этого было достаточно и для того, чтобы перекантоваться первое время, и чтобы отметить новоселье. Когда за окнами стемнело, все были уже немного навеселе. Микаэла с Юджин чудили на импровизированной кухне, где кроме раковины и электроплитки, не было ровным счётом ничего. Их стараниями у нас появились хот-доги и пицца, которые очень неплохо ушли под успевшее нагреться пиво. Мы сидели на раскиданных по полу подушках, болтали о всякой ерунде, когда вдруг Нику пришла в голову гениальная идея. — Кажется, самое время поиграть! — радостно заявил он, и Юджин тут же подскочила и унеслась в соседнюю комнату. Вернулась она с коробкой, на которой большими буквами было написано «Правда или действие». Я не сразу догадался, почему Юджин уселась не между Микаэлой и Сарой, девушкой Свена, как было прежде, а между самим Свеном и Ником. Пожалуй, мне стоило заподозрить неладное уже тогда. Хотя это вряд ли бы что-то изменило. В чём подвох, стало понятно уже с первых минут игры. Свен спросил Арно, что тот выбирает: правду или действие, и когда тот выбрал второе, Свен, вытащив карточку из нужной стопки, прочёл: «Снимите какую-нибудь часть одежды». Пока Арно послушно расстегнул и снял рубашку, оставшись в майке, я наконец-то разглядел на коробке скромную приписку под названием игры — «для взрослых». Что ж, это многое объясняло. Следующим выбором была «правда», и Юджин бодро рассказывала о самом экстремальном сексе в ее жизни. Это произошло в кино. На заднем ряду. При полном зале. Я был очень рад, что эта карточка попалась не мне, и твердо решил, что выберу «действие», когда настанет моя очередь. Валерке же, кажется, рассказ Юджин понравился — он как-то подозрительно косился в мою сторону и не менее подозрительно улыбался. Хотя, честно говоря, после шести месяцев одиночества, и у меня любые разговоры о сексе вызывали желание подозрительно улыбаться… Потом Свену выпала карточка с заданием «Укусить соседа за мочку уха», что не составило труда, поскольку рядом с ним сидела Сара. Следом Микаэла продемонстрировала всем цвет своего бюстгальтера… Дальше было много забавных признаний и действий. Арно станцевал стриптиз, от которого все валялись по полу, смеясь и хватаясь за животы. Ник рассказывал очень смешные истории о неудачных попытках предаться любовным утехам в общественных местах. Сара, еле сдерживая смех, демонстрировала свои способности говорить, как девушки, предлагающие секс по телефону… А потом всё тому же Свену выпало задание поцеловать соседа справа. И им был Ник. Свен спешно чмокнул Ника в щечку, но уже совсем нетрезвая компания начала возмущаться. После очень долгих и жарких споров, все угомонились и решили не допекать Свена с тем, что целовать Ника он должен был совсем не так. Сам Ник отмалчивался — всем и без того было известно, что у него иногда случались приступы «любви к мужчинам», как он это называл, но при этом все же считал себя абсолютным натуралом. И всё бы ничего, если бы через пару минут мне не попалась эта злосчастная карточка — переодеться в одежду противоположного пола… Юджин тут же радостно сообщила, что ради такого случая, готова одолжить мне свою одежду. — Да, Юджин, — хмыкнул Свен не скрывая сарказма, — в твоих штанах он будет выглядеть совсем иначе, чем в своих собственных. — Но это женские штаны! — возмутилась та. — Это и не важно, — решил опротестовать я. — И вообще, мне твои штаны на одну ногу разве что. Так что… — Зато моя одежда подойдет по размеру, — откуда-то тихонечко пробормотала Микаэла, и всё тут же повернулись в ее сторону. А мне уже стало не по себе от количества рюш на её платье… И еще этот фартук, такие приторно-милые рукавчики на блузке, шнуровка, цветочки-листочки… — Не, это я точно не надену, — как-то неуверенно произнёс я. Пару минут меня все уговаривали, не без хохота рассказывая, как замечательно на мне будет смотреться это чудо легкой промышленности. Конечно же, я стойко сопротивлялся. Ровно до тех пор, пока Свен не обратил на себя внимания. Он громко прокашлялся и заявил: — Если ты наденешь это платье, я поцелую Ника. Ник едва не подавился пивом, которое в этот момент пил, но потом лукаво улыбнулся. — Требую настоящий поцелуй, на французский манер! — ко всеобщему удивлению заявила Сара. Конечно же, я был уверен, что Свен откажется и это «спасёт» и меня, но вопреки моим ожиданиям, он хитро прищурился, загадочно приподнял бровь и, усмехнувшись, сказал: — Только если он выйдет в таком виде на улицу. В моей голове отчётливо прозвучала мысль, что я должен отказаться, не поддаваться на эту провокацию, но мой пьяный организм не внимал доводам рассудка и прежде, чем я успел остановить сам себя, уже пожал Свену руку, с провокационным «А давай!». О том, как меня засовывали в прекрасный наряд Микаэлы, лучше не вспоминать. Сама она переоделась в мою футболку и спортивные штаны, которые на ней выглядели совсем не так нелепо, как её одежда на мне… Оглядев себя сверху донизу, мне оставалось только вздохнуть: идти на попятную было поздно, да и что-то мне подсказывало, что если я попытаюсь это сделать, меня просто вытолкают из квартиры на улицу и закроют дверь изнутри. В общем, легче было сделать, чем спорить. К тому же я сам согласился на эту авантюру… К слову, ходить по улицам в платье — удовольствие то еще. Спасало лишь то, что было уже достаточно темно, и мне практически никто не встречался на пути. Чтобы я не отлынивал от уговора, Юджин и Свен выразили желания меня сопровождать, правда собирались идти они отдельно от меня, «чтобы не было стыдно», как выразилась сама Юджин. Валерка же наблюдал за происходящим со стороны и только изредка качал головой, усмехаясь, и, по всей видимости, удивляясь моей способности впутываться в нелепые ситуации. Именно он и отправил меня, в конце концов, за дверь: допил залпом пиво, схватил за запястье и вытолкал на лестничную площадку, закрыв за нами дверь. — Ты тоже собираешься идти? — удивился я. — Мм… Неужели ты думал, что я пропущу такое зрелище? Мы условились, что я дойду до ближайшей заправки и что-нибудь там куплю. В качестве доказательства, что не проторчал всё время это у подъезда или не ходил кругами по безлюдному парку. Именно в парке мне встретились первые прохожие: пожилая парочка с собакой. К моему удивлению, они мило поздоровались и, улыбаясь, прошли дальше, словно не увидели ничего необычного. Хотя кто их знает, этих швейцарцев — может для них совершенно нормально видеть двухметрового мужика в платье ночью в парке! В общем, до заправки я дошёл без приключений. Да и там не произошло ничего страшного. Людей тоже было не много — какой-то мужик у стойки с газетами и журналами и девушка у кассы. Мужик окинул меня взглядом, кажется, хмыкнул и вернулся к своему занятию. Девушка же вообще сделала вид, что ничего не заметила. Схватив с прилавка первое что попалось — как выяснилось позже, это был пакет с чипсами — я подошел к кассе и молча расплатился. Когда я уже собрался уходить, девушка окликнула меня… — Молодой человек, — совершенно спокойно обратилась она. — Да? — Мне кажется, к вашему наряду больше подошли бы туфли, а не кроссовки. — Лицо ее было абсолютно спокойно, словно она каждый день говорила о неуместности ношения платья с кроссовками. И именно в такой ситуации. — Находите? — я демонстративно-театрально стал разглядывать свою обувь. — Да. И чулки не помешали бы. Хотя вам и так идёт. — На этот раз она всё-таки не сдержалась и едва заметно улыбнулась. — Я подумаю насчет чулок. Распрощавшись с работницей заправки, я отправился домой, обдумывая две вещи. Во-первых, выглядеть идиотом не так уж и страшно: подумаешь, улыбнулся кто-то. Во-вторых, это был первый и последний раз, когда я делал такую глупость… Наверное, не стоит говорить о том, как опечалился Свен, узнав, что я всё же выполнил свою часть уговора. Теперь настал его черед. И оно того стоило! Нет, меня радовал не сам факт того, что Свену пришлось целоваться с Ником, а то, какой пьяный восторг вызвало это действо у свидетелей. А после того, как Ник получил под дых за то, что хватал Свена за филейную часть, смеялся даже сам заядлый мачо, не говоря уже обо всех остальных. Я успел переодеться и вновь почувствовать себя человеком, когда в комнату ввалился Арно и, едва ворочая языком, сообщил, что в ванной перегорела лампочка… — Сейчас поменяем! — не раздумывая, ответил я, поднимаясь на ноги. Меня слегка шатало от выпитого, но это не изменило намерения заняться электрикой в доме. К тому же, я прекрасно знал, где лежат запасные лампочки — сам их убирал на полку. В дверном проёме меня повело, и я неслабо приложился плечом о косяк. По всей видимости, это и послужило поводом для Валерки подняться тоже. Он решил, что сам я с лампочкой точно не справлюсь. Особенно, если она начнет сопротивляться. А в моем состоянии это было вполне возможно… Лампочку я нашёл без труда, но когда дошёл до ванной, еще на пороге понял, что она мне понадобится не скоро: Валерка резво толкнул меня вглубь комнаты и запер дверь на ключ. В полной темноте я тут же потерял ориентир и врезался всё тем же плечом в стену. — Ты чего делаешь? — возмутился я, потирая ушибленное место. — То, что должен был сделать еще вчера вечером. Спросить, что именно, я не успел: Валеркина рука коснулась моей груди, я почувствовал, как материал футболки натянулся и вскоре я лишился этого предмета одежды. Каким-то чудесным образом я тут же практически протрезвел и даже успел подумать, что мы в этой квартире не одни… — Валер? Отступив назад, я уперся во что-то металлическое, не без труда вспомнил, что там была стиральная машинка и, решив, что та выдержит мой вес, уселся на неё. — Тш, — послышалось где-то совсем близко над ухом. Так близко, что я вздрогнул от неожиданности. Его рука снова легла мне на грудь, едва касаясь, словно изучая тело, поднялась к шее, по подбородку, к губам… В темноте я не мог ничего видеть, и оттого прикосновения чувствовались еще более остро. — Ты… в курсе, что мы не одни в квартире? — выдохнул я. Все мои нервы были сконцентрированы на единственном месте, где наши тела соприкасались: Валеркины пальцы скользили по моему лицу. — Мм… Но ждать, пока они разойдутся, я не намерен. Усмехнувшись в ответ, я тут же резко выдохнул: Валерка умудрился стянуть с меня штаны, даже не отрывая мой зад от стиральной машинки, и едва не стащив меня самого вниз. — Тебя так возбуждают платья? — хмыкнул я, и тут же почувствовал горячие пальцы на животе. — Отнюдь. И, пожалуй, лучше тебе таких экспериментов с моей психикой не повторять. Его рука скользнула под резинку моих трусов, и я уткнулся лбом в горячее плечо — я даже не заметил, когда он успел снять с себя рубашку. В абсолютной темноте, тепло его тела чувствовалось еще более отчётливо, чем обычно. Хотя, возможно, причина была в том, что я не прикасался к нему так давно. Конечно, не таким способом хотелось «отметить» наше примирение, но в тот момент было уже все равно — его горячее дыхание щекотало кожу на шее, а руки сами потянулись к ремню на джинсах… Было непривычно больно. И в тоже время до одури хорошо. Кажется, мне впервые пришлось доверять только тактильным ощущениям и слуху. И это было сильнее, чем я мог ожидать: тяжёлое, обжигающее дыхание, впивающиеся в кожу пальцы, бешеный стук сердца… И голос… Валерка что-то шептал. Что-то неразборчивое. Сквозь неровное дыхание я слышал только обрывки слов. И такое не привычное — «родной мой»… Моё тело отреагировало само, совершенно не произвольно: стон получился громче, чем стоило бы, и Валерка тут же закрыл мне рот ладонью. — Тш… Людей распугаешь, — усмехнулся он. Убрав руку, я притянул его к себе и поцеловал… Его губы были такие мягкие и горячие. Горькие, с привкусом пива. Слегка шершавые, обветренные. Мне нравилось ощущать их вкус, и я так увлёкся этим процессом, что не сразу заметил, что Валерка замер и, кажется, даже перестал дышать. Нехотя я отстранился… — Что? Моё сердце бешено колотилось в груди. Конечно же, я знал ответ на вопрос. Хотя и не мог сказать, что именно произошло. — Димка… — мягко выдохнул Валерка, и в следующий момент уже он целовал меня: порывисто, горячо… Конечно, он замечал… Мы никогда не говорили об этом, я не произносил этих слов вслух, но он просто не мог не заметить, что я никогда не целую его первым. Никогда. Такое случилось впервые. Сложно объяснить необъяснимое… Просто никогда раньше я не испытывал потребности в поцелуях. Я не находил их отталкивающими или неприятными. Поэтому позволял целовать себя. Но… Это был первый раз, когда я ощутил потребность целовать его…

***

Свет включился резко, без предупреждения. Мне пришлось зажмуриться… — Чёрт! Предупредить не мог? — тут же возмутился я. — Мм… Извини, — без единой нотки сожаления в голосе отозвался Валерка. — Я призадумался немного. Он успел одеться и вкрутить лампочку, пока я в потёмках разыскивал раскиданную по ванной одежду. Проморгавшись и привыкнув к яркому свету, я посмотрел на Валерку и не смог сдержать смех: мало того, что он умудрился надеть рубашку шиворот навыворот и его волосы напоминали гнездо птицы додо, так еще ко всему прочему на шее красовался качественно выполненный засос. На наше возвращение никто не обратил внимания, пока с балкона в комнату не вернулся Свен и, хитро улыбаясь, не спросил, чем это мы так долго занимались в ванной. — Ничем особенным, — пожал плечами Валерка. — Ничем таким, чем не занимался бы каждый из здесь присутствующих. — Лампочку вкручивали, — отмахнулся я. — А я еще никогда не вкручивала лампочек, — грустно вздохнула Юджин. Она, кажется, совершенно не поняла, почему все смеются.       Стоит ли говорить, что в этой компании до сих пор под «вкручивать лампочку» понимают именно то, чем занимались мы с Валеркой в ванной в тот вечер?