Лучший друг

Он сказал, что любит. Сегодня ночью сказал: «Люблю, просто знай». Ничего не требуя взамен, а я растерялся. Снова испугался. Все утро не могу прийти в себя от этого. Спрятался от него в ванной, лежу, пытаясь разобраться в себе, никогда прежде так много не думал. Почему чувствую вину? Не понимаю. Я же сам предложил ему быть вместе. И что это сейчас? Сожаление? Разочарование, что не стоило начинать, потому что не могу дать то, чего он ждет? Снова использую, прикрываясь этим многоликим словом «отношения». И что теперь? Он мой парень, получается? Из лучших друзей в бойфренды — эволюция моей жизни. Смеюсь про себя. Тупость какая-то. Слышу, дверь осторожно открывается. — Можно? — какой воспитанный. — Конечно, — блядь, лучше б я его не видел. Член и так болит и, кажется, уже заточился от постоянного траха. Он снова в этой кофте брата, что на два размера больше, и в белых боксерах. — Я фен возьму. — Ты волосы укладываешь? Когда же ты только привыкнешь ко мне, Джей, и перестанешь так смущаться? — Ну, дома то я могу и так ходить, — оттягивает спутанную прядь темно-русых волос, — но на улицу в таком виде — это вряд ли. Тридцатитрехлетний мальчик в растянутой футболке старшего брата, белых трусах, с растрепанными ото сна волосами, переминается напротив меня, сжимая в руках фен. Под водой оттягиваю рукой болезненный стояк. Что же ты делаешь со мной, парень? — Джей, подойди сюда, — говорю серьезно. Подходит. — Сядь. Он садится на край большой белой ванны. От серьезности в его взгляде мысленно усмехаюсь. — Послушай… — осторожно провожу мокрой ладонью по его бедру. — Кол, не томи, что случилось? — Понимаешь, нельзя сушить уже сухие волосы, — не могу скрыть улыбку во взгляде. Но до него не доходит, взгляд все такой же серьезный. Провожу влажной рукой по его волосам. — Их следует сначала намочить, — схватив за вырез кофты, рывком тяну на себя. Он теряет равновесие, падает сверху, вода плещется на пол. Джей промок до нитки. А я не могу сдержать смех. — Ты с ума сошел, что ли? — убирает с лица мокрые пряди, пятясь назад. — А нечего передо мной в трусах ходить. Смеется: — Придурок, Фаррелл. — Иди ко мне. — Что, снова? Сжимаю ему горло, шепча с самые губы: — Снова, снова, снова и снова. Синие глаза мутнеют, когда он рукой наталкивается на мой стояк. — Больше нет возражений? — под водой стягиваю с него трусы, усаживая сверху. — Трахни меня, — шепчу. — Я ведь могу неправильно понять тебя, Колин, — слишком умелым движением тонкий палец оказывается у меня между ягодиц, поглаживая то самое место. Перехватываю его запястье: — До этого мы еще дойдем… — убираю оттуда его руку, перекладывая на свой член. — Пока только так. — Так тоже хорошо, — смотрит дерзко и игриво, по-женски прикусывая губу, а у меня внутри снова все огнем горит. Уже жаль его задницу. Сжимаю острую коленку, торчащую из воды, скользя вниз по бедру, нахожу член, скрытый плавающим на поверхности краем мокрой бейсбольной футболки, что все еще на нем. — Трахни меня, — прошу, закрывая глаза. Он становится на колени, футболка липнет к бедрам, обрисовывая контуры члена. Наклоняясь ко мне, целует, шепча: — Дай тот флакон. Дотягиваюсь за черным флаконом лубриканта, что лежит на хромированной стойке сзади. Отдаю ему. Щелчок. Прозрачный гель на пальцах. Он все так же стоя на коленях, смотрит на меня, приоткрыв рот, и я вижу, как в зеркале на противоположной стене отражается его спина. Тонкие пальцы исчезают под футболкой. Я задираю ее вверх, чтобы всё видеть. Блестящие от смазки, они гладят аккуратные, вздернутые вверх ягодицы, поочередно проникая внутрь. Один… Второй… Третий… Это завораживает. От возбуждения трудно дышать, а член между ног, кажется, треснет по шву. Джей прогибается, запрокидывая голову, продолжая ласкать себя, кусает губы, постанывает. И я, сжимая рукой возбуждающийся на глазах член, дрочу ему. — Сука… — больше не в силах ждать, отдергиваю его руку и на смену его пальцам приходят мои. Толкаюсь сильно, глубоко, Джей упирается мне в грудь, теряя равновесие. — Иди сюда. — Грубо раздвигаю его ноги и в два толчка насаживаю на себя. Он двигается плавно, а я лишь сильнее давлю вниз его бедра, пытаясь засадить глубже. Сжимаю в руках маленькие ягодицы, видимо слишком сильно, потому что он болезненно сжимается внутри. — Не так резко, Колин… — Заткнись… — рука под водой проходится по напряженному члену, скользит вверх: живот, потом грудь, сжимаю горло. Знаю, он любит, когда душат. Вылизываю шею, ключицы, а когда нахожу губами влажные приоткрытые губы, пальцы сжимаются на его затылке, грубо оттягивая волосы. Привлекаю к себе. Поцелуй глубокий, обжигающий. — Детка… Хочу тебя так сильно… Эмоции полярные: от животной агрессии до бесконечной, всеобъемлющей христианской любви. Он накрывает рукой мою руку на своем члене, крепко сжимая пальцы: — Тише, Колин, тише… — замедляет темп, почти останавливается. — Тише, мне больно… — Джей, милый… — Слишком глубоко… Понимая, что, наверное, снова потерял контроль, пытаюсь выйти из него, но он лишь плотнее зажимает меня в себе не давая двигаться. — Не надо, просто сбавь обороты. Я все еще хочу… Придя в себя, вижу, как на его плече сквозь засос горит отчетливый след в форме моего прикуса. И он не один такой, они повсюду: на плечах, шее, ключицах. — Черт, прости… — тяжело даже думать, не то, что говорить. — Я… забылся… — Бывает… — это все, что он отвечает мне. Нежно целует в губы, ложась сверху и продолжая двигать бедрами в дурманящей теплом воде. Я легко переворачиваю его на спину и, закидывая на себя уставшие, длинные ноги, продолжаю трахать, но уже медленно… Медленно… Медленно. Джей кончает первым, я понимаю это потому, как расслабляется подо мной его тело. Он закрывает глаза, продолжая принимать меня в себе. Я смотрю, как капли воды стекают по его лицу и волосам, как кривятся его брови от мерных толчков внутри, как липнет к коже кофта брата, которую мы так и не сняли. Провожу рукой по гладкой щеке, подаваясь глубже в его тело, он вздрагивает, не открывая глаз, тянется за поцелуем. И первый раз в жизни я кончаю от морального возбуждения, которое возникает в процессе осознания того, что теперь он бесспорно и реально стал неотъемлемой частью моей жизни.

***

 — Джаред, телефон! — он не слышит, в ванной шумит фен. Только выбрались оттуда. Джей куда-то собирается, но вряд ли я дам ему выйти сегодня из дома. Снова надрывается мобильный. Какой уже раз за утро? Кто может быть таким навязчивым? Поднимаю с кровати черный «BlackBerry», на мониторе надпись: «Терри Ричардсон». Вот как может в одно мгновение так кардинально измениться настроение? Дерьмо. Ненавижу этого козла. И что ему только надо? Телефон смолкает в моих руках. Ну, наконец, дошло. Еще не успел положить его обратно, как слышу вибрацию. Сообщение — рано расслабился. Нажимаю: «Открыть». Я знаю — нельзя так делать, но не могу игнорировать это. Я должен знать, что их на самом деле связывает. «Возьми трубку, нужно поговорить». — Ага, хуй тебе. Снова вибрация в руках, открываю вновь пришедшее: «Мои извинения на тебя не действуют, тогда может это заставит тебя ответить». Тут же приходят две ММS-ки. «Что же ты ему прислал, Терри Ричардсон»? Открываю вложение: На фото Джаред в каком-то гостиничном номере. Он мокрый и полностью голый, стоит, прикрывая полотенцем член. Капли стекают по коже с волос. Это Терри его фотографировал? Открываю следующее сообщение: тот же номер, Терри, сидя на кровати делает селфи, а за его плечом лежит Джей. Видны только обнаженные грудь и плечи, и я могу лишь догадываться, если ли на нем штаны. И этот взгляд, сука… Блядский взгляд синих глаз за плечом этого старого черта Терри. Что он хочет сказать этими посланиями? Пытается его шантажировать? Намекает, что если не ответит, пришлет что-нибудь поинтереснее? Сажусь на кровать, откидывая мерзкий гаджет в сторону. Пальцы нервно подрагивают. Чувствую, как начинает болеть голова. — Ты же говорил, вы только друзья, Джей. Fuck. Что же ты за человек? Просто лживая… Когда он вышел из ванной, я все еще сидел на кровати, не в силах пошевелиться. Он прошел по комнате мимо меня, поправляя уложенные волосы. Гладкая, белая кожа, голубые кукольные глаза, тонкие чувственные черты, идеальное, мать его, тело. Наверное, все красивые люди по природе своей шлюховаты. Это как бонус к внешности. Я встаю, иду к двери, надевая куртку. Он смотрит непонимающе: — Ты уходишь? — Мне пора. Он совсем теряется, неуверенно обхватывает себя руками, взгляд взволнованный: — А мы увидимся? Может быть вечером? — У тебя телефон звонил. Он смотрит на кровать, где оставил мобильный. — И кто это был? — Терри. Он нервно усмехается. — Ты из-за этого уходишь? — Ты разберись сначала с ним, ладно… — Да не в чем там разбираться… — на секунду показалось, что он заплачет, но только на секунду. — Джаред, послушай. Больше всего в отношениях я не терплю ложь. — Кол… — Тихо. Послушай. Ты мог просто признаться во всем. Я бы понял. — Да в чем признаваться-то? Не было ничего… — он хотел подойти ко мне, но по взгляду понял, что лучше не стоит. — Я на многое пошел, чтобы быть с тобой, и рогоносца из себя делать не позволю. — Колин, Fuck, да послушай… — Позвони, как в себе разберешься, — я вышел за дверь, оставив его одного стоять там, в пустом темном коридоре. Сердце было разбито, я боялся этого, и это случилось. Все было зря, не стоило и пытаться что-то исправить. Я вышел на улицу и пошел к машине, все еще не веря, что меня так быстро вышвырнуло из новой жизни.

***

Он звонит весь день, я не отвечаю. Слишком занят работой. Сегодня была встреча с продюсером нового фильма. Меня утвердили даже без проб, но особой радости от этого я не испытал. В память врезался его взгляд, он так смотрел, когда я уходил, будто не мог поверить. Все еще его запах на коже. Скучаю. Может, я погорячился, может, стоило его выслушать? Но эти фото… Просто внутри что-то заклинило, так больно стало, и ревность эта мерзкая снова отравила кровь. Не могу думать о нем так, он не мог быть с этим старым козлом. Просто «мой Джей», он не такой. Не хочу знать его таким. Не могу принять, что он трахается со всякими там мужиками, и еще больше не могу принять, что ему это нравится. Но так не хватает его, и этот взгляд прощальный перед глазами. Неужели, я, и правда, влюбился, нет, влюбился я давно. Неужели я люблю? Когда выходил из офиса, пришло голосовое сообщение. Хотел послушать в машине, но не вышло — позвонили, и пришлось ехать снова по делам. Так и прошел весь день. Вечером забрел в какой-то бар. Друзья вытащили. Не видел их сто лет. Джаред больше не звонил, обиделся, наверное. А я уже остыл, и сам хочу набрать его. Лишь бы не напиться до такой степени, чтобы завалиться к нему среди ночи. Тупо выйдет. Хотя, может он сейчас с этим Терри. Отношения выясняют. От таких мыслей снова затошнило. — Повторить, — сказал я бармену, отодвигая в сторону пустой стакан, в котором было виски. Кло забежала взлохмаченная такая. Видимо тяжелый день. Подходит к нам. — Привет, милый. — Привет, сестренка. — Ну, рассказывай, как там Джаред? Я чуть не подавился. Откуда она знает про нас с Джеем? — Что ты молчишь? Все так плохо? — Что плохо-то? — Колин, ты что, не в курсе? Сердце тревожно кольнуло. — В курсе чего? Она молчит, понимая, что права. — То есть, ты ничего не знаешь? — Смотря, что ты имеешь в виду. — Джаред в больнице. Авария на мосту сегодня в полдень. Мозг не воспринимал ее слова, я слышал, но не верил. — Ты, правда, не знаешь? — Как это произошло? — В новостях сказали, он ехал очень быстро и пропустил сигнал светофора. Вылетел на красный, и на перекрестке в него врезалась другая машина. Я точно ничего не знаю, думала, ты мне скажешь, еще удивилась твоему спокойствию по телефону, решила — значит, все в порядке. — В какой он больнице? — Госпиталь Святого Луки. Я не помню, как вышел на улицу, не помню, как сел в такси и что сказал водителю. Это был не я. Какой-то другой человек. Достал телефон, не зная, кому позвонить. Я мог набрать Шеннона, но боялся услышать страшные новости. Восемь пропущенных. Он звонил мне восемь раз, и я ни разу не ответил. Слезы обожгли глаза. На дисплее мигало голосовое сообщение, которое я так и не прослушал. Дрожащие пальцы скользнули по сенсору телефона. Вызов. — Колин, ты просто придурок. Напугал меня. — Сердце замерло, когда я услышал его голос. — Страшно представить, что ты там себе напридумывал. — Его смех проникает под кожу, достигая самого сердца. — Это снимки из фотосета для журнала. Я пропал, а Терри хотел напомнить, что нужно отобрать фото для публикации, иначе он отправит им эти. Он просто пугал меня. Мы дурачились. Там кроме нас было еще человек двадцать. У меня с ним ничего нет, глупый мой. Твоя ассистентка сказала, что ты сейчас у Пола в офисе. Не ругай ее. Я буду минут через пять, уже подъезжаю, хочу тебя увидеть. Колин… Я люблю тебя. Рука бессильно упала на сидение, роняя телефон. Он ко мне ехал, когда случилось это. Если бы я ответил, он бы сейчас был цел. Хотел все объяснить, все исправить. Господи… И было уже неважно, что случилось утром, неважен Терри, и на снимки плевать. Только ты важен. Только живи. В тебе весь смысл.