Лучший друг

Я шел по больничному коридору. — Почему ты не позвонил мне? — спросил я, когда увидел Шеннона, стоящего у реанимационного блока. — Думаешь, мне сейчас до тебя? — Я хочу видеть его, — голос будто не мой. — К нему нельзя, там врачи. — Мне плевать, я должен его видеть! — я оттолкнул брата Джея, пытаясь войти в палату, но он лишь сильнее схватил меня за воротник куртки, оттаскивая в сторону. — Не веди себя как урод, Фаррелл, нам всем сейчас нелегко, и твои истерики ему не помогут, — закрыв спиной вход в реанимацию, Шеннон злобно бросил мне все это прямо в лицо, а потом резко толкнул. Растерянно припав спиной к стене, я пытался понять смысл его слов, но я не мог поверить, что за этой дверью сейчас находится Джей. Я должен увидеть все своими глазами. — Как он? — до смерти боялся задать этот вопрос. — У него черепно-мозговая… Трещина от височной кости до затылка. Без проникновения в мозг. Пока не оперируют, лишь наблюдают за состоянием. Решают, нужна ли трепанация. — Этого не может быть. Просто бред, — я сполз по стене, закрывая лицо руками. — Сам не верю. Он всегда был внимательным за рулем. Как можно было вылететь на красный? Ума не приложу, куда он так спешил? Зато я знал, куда он спешил и буду ненавидеть себя до конца дней, за то, что, блядь, знаю это. Господи, только сохрани ему жизнь. — Водитель машины, что врезалась в него, отделался переломом руки, кажется. — У Джея есть другие повреждения? — Точно не знаю. Когда я приехал, врач сказал про ЧМТ* и что ребра переломаны подушкой безопасности, но если бы не она — все было бы гораздо хуже. Я должен проснуться, сбежать из этого кошмара. Дверь палаты приоткрылась, и кто-то из персонала вышел в коридор. Рывком я открыл ее, отталкивая человека в белом халате и Шеннона в сторону и, пользуясь их замешательством, вломился внутрь. — Нельзя туда, — слышал я возгласы за спиной, но мне было плевать. Я замер в дверях, ослепленный ярким белым светом больничных ламп. — Сюда нельзя посетителям, — сказала медсестра, снимающая показания с прибора, проводки от которого шли к телу Джея, лежавшего на высокой реанимационной койке. Я медленно подошел ближе. Неправдоподобно маленький, он лежал там, обвитый трубками и проводками. На лице ссадины и кровоподтеки. От левого виска тянется багровая полоса, скрываясь под волосами. Исколотые руки безжизненными плетьми лежали вдоль тела. — Он спит? — спросил я у медсестры. — Он в медикаментозной коме, препараты стимулируют работу мозга и снимают напряжение. У него посттравматический шок. Осторожно убрал взмокшие волосы по контуру любимого лица. Опасаясь нарушить течение хрупкой жизни, я невесомо провел по татуировке на запястье, мимолетно коснулся ладони, задерживая в своей руке кончики его пальцев. Он теплый, несмотря на всю бледность и неподвижность, он все еще живет. Как такое может быть? Только утром мы занимались любовью. Он улыбался мне. Я до сих пор слышу его смех, и его запах все еще на моей коже. — Джей… любимый… Прозрачная капля упала с моего лица на узкий сгиб локтя. — Джей… — я сильнее сжал его руку. Прости меня, — голос срывался, самообладание покидало, впрочем, как и все душевные силы. — Пожалуйста, прости… Только сейчас я понял, что Шеннон все это время стоял за моей спиной. Его рука легла на плечо: — Не надо, Колин, он не слышит. Я зажал рот рукой, пытаясь заглушить подступающие рыдания. — Пойдем, не нужно… — Это моя вина, — я не узнал свой голос, теперь я отчетливо чувствовал, как слезы заливают лицо. — Не говори так, никто в этом не виноват. — Ты не понимаешь, он ко мне ехал. Шеннон вывел меня в коридор. — Что ты имеешь ввиду? — Он ко мне ехал. Мы поругались сегодня, и я не брал трубку. Он хотел поговорить. — Почему мой брат так серьезно отреагировал? Из-за чего вы поругались? — Мы встречаемся, Шеннон. — В каком смысле? — В смысле — я люблю его. Мы любим друг друга. Закрыв лицо руками, он отошел в сторону. — Хочешь сказать, что мой брат попал в аварию, потому что спешил выяснить отношения с любовником, то есть с тобой? — Да. — Вот так поворот. Я включил сообщение на телефоне, что получил от Джея сегодня, и отдал трубку Шеннону. — Это последнее, что он сказал перед столкновением. — Зачем ты показываешь мне все это? Ждешь прощения? — Я хочу все объяснить… Просто чувствую, что ты должен знать правду, он твой брат. — Сейчас уже ничего не исправить. Ты не мог предвидеть это… — Я не знаю как жить, если с ним что-то случится… — Даже не смей так думать, слышишь? Джей сильный, он справится. Я знаю его. Мы провели в больнице всю ночь, ждали каких-нибудь новостей, хотя врач сказал, что Джей еще под действием препаратов. — Вот держи, — Шеннон протянул мне стаканчик кофе из автомата. Я ничего не хотел, но как-то автоматически принял кофе из его рук: — Спасибо. — Съездил бы ты домой, проспался. — Нет. Сам поезжай. — Не могу оставить его. Никогда не оставлял, — Шеннон тяжело выдохнул. — Я должен быть рядом, когда он проснется. — Это будет не скоро. Три-четыре часа у тебя есть. Приведи себя в порядок. Он должен видеть тебя нормальным. — Может, ты и прав. — Конечно, прав. Ты нужен ему сильным. А сейчас твой вид только напугает его. Я позвоню, если он придет в себя до твоего возвращения. _________________________________________________________________ *ЧМТ — черепно-мозговая травма