Psycho

Едва забрезжила заря понедельника, население деревни Добби ожило. Все, наспех завтракая и запивая еду обжигающим горло кофе, спешили покинуть домики и отправиться на арену, где должен был проходить поединок Итару Такахаси с Йо Асакурой, который в тот момент мирно спал, будто и не подозревая о том, что ему придется мериться с кем-то силами. Одна его рука покоилась под теплой румяной щекой, а другая — на бледной спине Анны. Девушка лежала животом на подушке, сжимая её края и блаженно улыбаясь во сне. Она-то и вовсе забыла, что нужно встать пораньше, чтобы не спеша подготовить Йо к поединку. Парень проснулся сам от чувства, что он куда-то опаздывает. В первые пару минут он не мог сообразить, куда именно, но, вспомнив, рывком выпрыгнул из кровати, натянул одежду и, мельком взглянув на спящую Киояму, легонько тронул её за плечо и убрал с её щеки прядь светлых волос. Приоткрыв один глаз и сощурив другой, медиум приподняла голову и нежным, проникновенным взглядом посмотрела в глаза жениху, как смотрит в глаза единственному и любимому хозяину преданная собака. Юноша кивнул на дверь, и Анна в волнении, совершенно нагая, будто выпорхнула из постели, схватила чёрное платье и судорожно, чертыхаясь, стала надевать его через голову и застёгивать молнию, которая не хотела поддаваться трясущимся пальцам. Понаблюдав за безуспешными попытками, Асакура подошёл к невесте, встал позади неё, взялся за бегунок молнии платья и потянул его вверх. Пройдя половину пути, он замер, а мягкие мальчишечьи губы оставили влажный след на плавном изгибе плеча блондинки; она вздрогнула и улыбнулась, затем молча дернула за край платья. Молния была застегнута, а пара покинула уютную спальню и очутилась на кухне, где уже ждали Рен, Хорокей, Рю, Манта, Фауст и Чоколав, допивая кофе. — Нет, вы на них посмотрите, — фыркнул Усуи. — У этого балбеса поединок, а ему хоть бы что. — Надо было предупредить Анну, чтобы спала в другой комнате, — ухмыльнулся Тао, подмигивая другу. — Что скажешь, Анна? Не будешь больше мешать, а? — Завидуй молча, Тао, — гордо сказала медиум и взяла со стола кусок слоёного пирога с вишней; за годы тесного общения с друзьями она перестала злиться на подобные шутки и после каждой из них становиться пунцовой, точно спелая слива. — А это уже наглость, — встрял Хоро-Хоро. — Отвлекать Йо от важных дел и делать вид, что ты ни при чем, ай-яй-яй, Анна, — он шутливо пригрозил ей пальцем, но та лишь закатила глаза и шумно вздохнула: не реагировать научилась уже давно, а остроумный ответ в голову не приходил. Ждали «сладкую парочку» недолго: через несколько минут все вместе шагали к стадиону, где уже успели занять места Пирика, с привычной ей нежностью приветствовавшая брата, и Тамао, блуждавшая рассеянным взглядом по собравшимся в слабой надежде отыскать Сёту, с которым накануне вечером она просидела на поляне с хорошей и душевной беседой, наблюдая, как золотисто-розовый закат темнеет, становится пурпурно-пепельным и, наконец, сменяется глубокой синевой ночи. Однако Огавы не было видно, и розововолосая с разочарованным вздохом соизволила переключить внимание на вновь прибывших. Не заметив Йо, она принялась испуганно озираться вокруг, вскочив со своего места, но, обнаружив его стоящим посреди арены, успокоилась и присела обратно. Анна опустилась рядом и замерла, теребя в ладонях аккуратное маленькое золотое кольцо с выгравированной с изнаночной стороны надписью «королева». Пряди светлых волос колыхались от её шумного дыхания. Казалось, она впервые так волновалась, хотя и точно знала, что Асакура не может проиграть, потому что он никогда не проигрывал. И точно так же в это верила компания сильного пола, расположившаяся прямо у перил стадиона, чтобы лучше видеть, как проходит поединок.  — Интересно, с этим он тоже подружится? — в пустоту вопрошал Хорокей, опираясь всем своим сильным телом на перила. — И в нашей компании будет ещё один «хороший человек»? — Ты явно не вписываешься в эту компанию хороших людей, — угрюмо буркнул Рен, взъерошивая темные волосы. — Правильно. Ведь я прекрасный человек, — с уверенностью заявил Усуи и дал пять Рю, который с улыбкой взглянул на китайца. — Ты занудный, угрюмый и пессимистичный тип. Что ты делаешь среди чудесных парней, которые настроены на позитив двадцать четыре часа в сутки? Хоть бы раз засмеялся. — А вы хоть бы раз сменили волну, — небрежно бросил тот и демонстративно отвернулся, направив взгляд на арену и стараясь не слышать сдавленные смешки друзей. Золотисто-зеленые глаза прошлись по фигуре лучшего друга, которому он едва заметно кивнул, чего тот, конечно, не заметил, по пока пустовавшей линии, которую должен был в скором времени занять противник Йо, по заполненным рядам стадиона, кишавшаго разноцветными одеждами и откликающегося эхом из тысячи оттенков голосов; не скрылось от них волнение в глазах Киоямы, прижимавшей к груди зажатое в кулак кольцо. Медиум почувствовала напряженный взгляд на себе и посмотрела на Рена. Он ободряюще кивнул ей, нарочито медленно прикрыв и вновь открыв глаза. Девушка слабо улыбнулась и кивнула в ответ. И в этом немом диалоге между двумя людьми, отношения между которыми, казалось, всегда были натянутыми, было больше слов, выражавших сердечную признательность, чем они могли бы вслух сказать друг другу. Оба точно знали, что тот, кто был предметом этого «разговора», не обманет их надежд. Свистком судья привлек внимание зрителей. Рю, Хоро-Хоро, Фауст, Чоколав и Манта разом примкнули к перилам и стали вглядываться как раз в то место на песчаной арене, где застыла жгучая паутина солнечных лучей, застилавшая глаза и ярко блиставшая на медово-жёлтом песке. Маленькая черная линия показалась из золотого света, и с каждой секундой расширялась и увеличивалась, пока не превратилась в того самого Итару Такахаси, статного молодого человека, который был выше Асакуры на две головы, одетого в свободные темные шаровары и малиновую рубашку, красиво оттенявшую загорелую кожу. В руках у него было копье с тупым острием. Юноша широким шагом шёл навстречу Йо, который пребывал в абсолютном спокойствии; лишь беспрестанно по привычке проводил кончиком пальца по кольцу, на обратной стороне какого было выгравировано «королю». Казалось, его абсолютно не страшил соперник, который был намного крупнее его и, как подумали многие, даже сильнее, но не сам Йо, не Анна, Тамао или Пирика, не его товарищи, с интересом и легким волнением наблюдавшие за происходящим. Призрак прекрасной Элизы находился на арене, невидимый для всех, по поручению Фауста. Рен внимательнее других вглядывался в центр арены, где, наконец, сошлись Асакура и Такахаси, поприветствовали друг друга и отошли на положенное расстояние, перед тем как начать сражение. Свисток, облако пыли, вылетевшее из-под ног бросившегося в атаку Йо, и странная тень, проскользнувшая по песку и улетевшая куда-то за пределы стадиона, которую вроде никто не заметил. Кроме Тао. Подняв глаза к небу, он зажмурился: солнце все так же нещадно пекло, хотя мгновение назад его, казалось, скрыли тучи. Он нахмурился и, убедившись, что друзья заняты Йо, использовавшего очередную из запаса нескончаемых атак, пробрался к лестнице и, перешагивая через ступеньку или две, устремился вниз. Оказавшись снаружи, он остановился, увидев знакомую фигуру в джинсовых шортах и белой рубашке. — Я что-то видела, — произнес тихий, надрывающийся голос. Брюнет носком ботинка рядом с собой и убрал руки в карманы. — Похоже, мы теперь оба станем постоянно что-то видеть, — изрек он с усмешкой. Кая не отреагировала. Рен решил, что та не расслышала, и сделал шаг вперед. — Кая? Девушка продолжала стоять неподвижно, спиной к шаману. Он внезапно похолодел, и по телу прошла дрожь. Ещё один шаг, менее уверенный, он сделал и застыл, вытянув вперед руку. Ладонь приблизилась к чужому плечу. Легла, почувствовав мягкость ткани рубашки. Пальцы сжались: юноша надеялся хоть так обратить на себя внимание, но Канэко будто окаменела и перестала чувствовать все на свете. Китаец как можно тише вздохнул и осторожно, полушагами двинулся вправо, чтобы обойти Каю. Всё это время он не поднимал глаз, с досадой признаваясь, что боится посмотреть на неё. И только встав ровно напротив нее, он взглянул. И увидел, что глаза девушки закрыты. Его плечи дернулись от неясного испуга и он, понизив голос, хрипло выдал «Эй». И в тот момент глаза брюнетки распахнулись. Только в них не было лазурного блеска. В них была кровь. Кроваво-красные глаза смотрели прямо на Рена, который мгновенно одёрнул руку и инстинктивно отступил назад, громко выругавшись. К горлу подступил ком, а живот резко свело. Вдохнуть помешала щемящая боль в груди, и парню оставалось лишь стоять и смотреть на Канэко, которая в ту секунду казалась порождением истинного зла. Загорелая кожа на её лице бледнела, а розовые губы приобретали пепельный оттенок и шевелились словно в попытке родить слово. Но это длилось не больше дюжины секунд. Глаза Каи снова засияли лазурью и плотно закрылись, а сама девушка стала оседать вниз, как в замедленной съемке. Тао вовремя спохватился и ринулся вперед, подхватывая её на руки. Вновь просмотрев на её лицо, он с удивлением заметил, что вернулся загар и краска на губах, но шаманка не дышала. Беспомощно озираясь вокруг, парень молил всех духов, чтобы он не попался никому на глаза. Как он станет объяснять, что он оказался здесь с полумертвой Каей на руках, он не знал, поэтому принялся приводить её в чувство. — Кая, — как можно тише, плохо слушавшимся голосом повторял он её имя, но без толку: даже веки не дрожали. Схватив девушку за запястье, Рен пощупал пульс. Есть. Выдохнув, он тряхнул Канэко за плечи, сильно сжав их ладонями. Провёл рукой по её щекам и остановился у линии губ. Сердце билось со скоростью миллион ударов в секунду. Колени дрожали, ноги подкашивались, и Тао опустился на землю. Это совсем нетрудно. Всего лишь искусственное дыхание. Пара секунд — и она придёт в себя. Нужно лишь сделать. Решиться и сделать. Вдох. Выдох. Спокойствие и безмятежность. Он наклонился, аккуратно придерживая голову девушки. Ниже. Ещё ниже. Пальцем приоткрыл её губы и коснулся их своими. Его трясло. Нет? Или да? Сработало? Рен отстранился, нетерпеливо выжидая, но Кая глаз не открывала. Напряженно вслушиваясь, он старался уловить её дыхание. А вместо этого услышал быстрый топот тяжелых шагов. Подняв голову, увидел Аято, стремительно бежавшего к ним. Приготовившись услышать поток ругательств и оскорблений, он мрачно взглянул на черноволосого, однако тот, к его удивлению, выглядел не менее испуганным, чем он сам. — Выяснять отношения будем потом, — коротко сказал Аято. — А сейчас помоги. * * * — Ничего? — тревожно спросил Рен, вскакивая, но ноги, когда из спальни Каи показался её брат. Тот мрачно взглянул на китайца. — Спит, — сказал он. — Но это ненадолго. Тао нахмурился. — То есть? Аято не стал отвечать. Из кармана он достал пачку сигарет и задымил, выпуская кольца терпкого дыма. Рен энергично задвигал носом и демонстративно закашлялся. Аято усмехнулся. — Какие мы нежные. Ничего, потерпишь. Скоро начнется такое, что сам закуришь, — заверил он и выдохнул в сторону раздраженного парня. Тот отвернулся и втайне пожелал наглецу сдохнуть от туберкулеза. — Как ты оказался с ней? — Звёзды так велели, — огрызнулся Тао и положил ногу на ногу: расспросы черноволосого ему не нравились. Да и сам он тоже Рену не нравился. Аято потушил сигарету. — Что, гормоны играют, что ты за юбками волочишься? Или конкретно Кая больше других фигуркой вышла, что до сих пор на её лик по-тихому вздыхаешь не только носом? — Не ревнуй, принцесса, — выплюнул брюнет и перевел взгляд на дверь. За ней было тихо. — Да ладно, вижу, нравится она тебе. Только не тем местом ты думаешь, когда её видишь, — не унимался Аято. — В отличие от некоторых, я хоть чем-то умею думать, — Тао начала уже надоедать перепалка, и он был недалеко от того, чтобы внести немного ярких красок на наглое загорелое лицо, но его отвлек странный звук, похожий не то на всхлип, не то на стон. Аято поднялся с кресла и взглянул на Рена. — Воду принеси. И полотенце. — Зачем? — растерялся тот. — Дьявола изгонять будем. Юноша не удивился такому ответу, вспомнив рассказ самой Каи о её духе. Забежав в просторную кухню, он схватил полотенце, намочил его и бросился обратно. Аято кивнул, похвалив исполнительность, и взялся за ручку двери. — Готов войти в ад? — Научись шутить нормально, — буркнул Рен и, толкнув плечом черноволосого, протиснулся в спальню. Большое окно было занавешено шторами терракотового цвета, поэтому в комнате царил мягкий полумрак, а стены казались темнее. У одной стены стояла кровать, на которой и лежала Кая. Аято уверенно подошел к сестре и пальцами дотронулся до лба. Девушка издала протяжный стон и дернула плечом. — Тише, всё хорошо, — спокойно проговорил Аято, гладя её по вопросам. — Ты скоро проснешься. Тао подошел ближе и остановился возле прикроватной тумбы. Юркий взгляд прошелся по разложенным на ней талисманам, браслетам и прочей бижутерии и остановился на лице Канэко. Оно, казалось, выражало беспокойство. Как от ночного кошмара. Но Рен был уверен, что она видит нечто намного более ужасное. Или чувствует. Может, она чувствует боль? И поэтому с губ срываются стоны и всхлипы. Может, она не может проснуться сама? Он не имел понятий о том, что с ней происходило. И лучше бы не имел и дальше, потому что в следующий миг громкий крик нарушил тишину. Аято мгновенно взял руку сестры и сжал в своих ладонях, жестом показывая Тао, чтобы он помог удержать её. Кая, не открывая глаз, выгнулась, и снова вскрикнула так, что у обоих молодых людей зазвенело в ушах. Рену и вовсе показалось, что этот крик можно было сравнить лишь с криками, наполнявшими преисподнею. Адски громко. У него внутри всё сжималось, когда он слышал это. Когда он видел, как её руки самопроизвольно поднимались вверх и как их изо всех сил сдерживал Аято. Когда она отчаянно мотала головой из стороны в сторону и на секунду замолкала, чтобы затем вновь истошно закричать. Если бы эти звуки услышал кто-то, он бы решил, что в доме с особой жестокостью кого-то пытают. Режут живое тело ножами. Испытывают ударами током. Ломают кости. Что угодно. Эти крики могли бы быть треком к самому жуткому фильму ужасов. Но он слушал их, свыкаясь и прикладывая холодное мокрое полотенце к её разгоряченному лбу. Он слышал глухое бормотанье Аято, удерживавшего её. Он слышал клокотанье собственной крови в висках и биение своего сердца. Он слышал, как черноволосый крикнул ему «Держи её» и выбежал из комнаты. Он слышал вопль, пронзивший его слух миллионами игл. Удерживать девушку в одиночку казалось нереальным. И тогда Рен вскочил на кровать и сел, стискивая ногами бёдра Каи. Одной рукой он взял её руки и скрестил их над головой, свободной же приложил полотенце к пылавшей щеке. — Успокойся. Успокойся. Я здесь, — с жаром говорил он, не пытаясь заглушить новые крики. Её плечо дернулось, и парень тяжелой ладонью надавил на него, заставляя Канэко улечься. Ее ладони дрожали, сама девушка извивалась, пытаясь вырваться из хватки, но китаец держал крепко. Повернув голову набок и обнажив шею, демонстрируя отчаянно пульсирующую вену, она всхлипнула, но больше не кричала. — Вот так, — с некоторым облегчением сказал молодой шаман, осторожно отпуская её руки и прикладывая полотенце к её лбу. — Я здесь. Брюнетка снова всхлипнула сквозь приоткрытые губы. Частое, сбитое дыхание выравнивалось. Рен погладил её по щеке, не переставая бормотать что-то, в смысл чего он мало вдумывался. Главное — она успокоилась. Ещё один резкий вдох и тихий стон — и Кая смолкла, повернув голову в другую сторону. Юноша вздохнул и аккуратно слез с кровати, накрыл девушку пледом, лежавшим в ногах, и сел на пол по-турецки. Пять ли минут наблюдал он с тревогой за спящей шаманкой или целый час, он не знал. Его мысли путались и ощущение времени совершенно потерялось. Но, удостоверившись, что она дышит ровно, Тао встал и направился к выходу. Взглянув еще раз в проем спальни, он кивнул самому себе и вышел, тихо притворив за собой дверь и так и не увидев благодарную улыбку черноволосого хозяина дома. * * * Ковыряя вилкой остывший ужин после долгого сна, Рен упорно молчал. На первый же вопрос Йо «Куда пропал?» он бросил лишь «Потом» и исчез в своей комнате. Друзья недоуменно пожали плечами, а Анна даже встревожилась. Послав по очереди Йо, Тамао и Фауста и потерпев неудачу, она сдалась и занялась приготовлением обеда, на который Тао, естественно, не явился. Лишь спустя пару часов Асакура без лишних вопросов поведал, что он выиграл у Итару, а поединок между Рю и Чоколавом вылился в ничью, и от имени итако слезно умолял поужинать. Китаец без эмоций сел за стол напротив друга, но аппетита не было. Йо терпеливо выжидал, пока товарищ сам начнет разговор, но этого не происходило. В гостиной раздавались приглушенные голоса героев какого-то фильма, но Фауст, Рю, Хорокей, Чоколав, Манта, Анна, Пирика и Тамао напряженно вытягивали шеи в сторону кухни и переглядывались. — Он, конечно, всегда держался немного особняком, но не настолько, — беспокоился Усуи и оглядывал остальных, ища поддержки. Все соглашались, активно кивая, но разгадать причину странного поведения друга не могли. — Кто-нибудь вообще видел, когда он ушёл? — спросила Киояма шёпотом, но ответа не получила. Вздохнув, она опустила голову, но тут же подняла, поворачиваясь в сторону прихожей. — Стучат? Или у меня галлюцинации? В дверь действительно ударили. Сначала тихо, затем настойчивее. Медиум поднялась и, бросив быстрый взгляд в сторону кухни, пошла в прихожую. Задвижка звякнула, и дверь, скрипнув, отворилась. — Можно поговорить с Реном? Две минуты, — раздался слабый голос, который сидевший на кухне Тао узнал сразу же. Стараясь не бежать, он широкими шагами миновал кухню и оказался перед выходом. В дверях стояла Кая; Анна недоверчиво перевела взгляд с неё на Рена, который спокойно сказал: — Всё в порядке. Я сейчас. Блондинка, хмыкнув, удалилась. Встав возле Йо, с подозрением смотревшего на гостью, она проговорила: — Не нравится мне это. По гостиной тоже прошлось волнение. Маленький Манта вскочил с кресла и, стараясь не высовываться, заглянул в прихожую, опираясь на дверной косяк. Рен выжидающе смотрел на брюнетку. Та вздохнула. — Плохо наше дело. Молодой шаман нахмурился. — Ты что-то видела? — Да. Хао.