Волчица

      Эмма не знала, сколько времени провела в этом подвале. Может, неделю, может, месяц. Практически всё время она находилась без сознания, за исключением коротких встреч с Реджиной. Свон не помнила, сколько их было, она уже просто сбилась со счёта. Эмма знала лишь одно: их было много, очень много, и все они проходили по одному сценарию. Сначала она приходила в себя, потом появлялась тень, яркий свет, удары, которых с каждым разом было всё больше, затем яркий свет сменялся плавным, и возникала Она. Реджина. Она говорила и говорила, отравляя Эмму своим ядом и холодом, потом снова била по спине, по отнявшимся рукам, по ребрам, по животу, по груди. Потом в её руке появлялся шприц, и Эмма незаметно для мучительницы выдыхала, так как знала, что её страдания вот-вот прекратятся, и она забудется в наркотике.       Эмма в который раз начала приходить в себя. С каждым разом это становилось всё труднее. Как только её рассудок немного прояснился, она хрипло простонала:       - Реджина...       Она всегда её звала. Знала, что последует за этим, но всё равно звала.       Дверь приоткрылась, и вскоре в лицо ударил ослепительный свет. Свон зажмурилась, но спрятать голову за рукой не смогла - не хватило сил. Её не кормили, не поили, не водили в туалет и никогда не снимали с крюка. Воздух пропитался смрадом уже давно, и сейчас липкий тошнотворный запах лез в ноздри, заставляя глаза слезиться. Вошедший как обычно взялся за биту, и на Эмму обрушился град ударов. Когда всё стихло, и зажёгся обычный мягкий свет, перед блондинкой возникло Её лицо.       - Ты отвратительно выглядишь, а воняешь ещё хуже.       - Реджина... - Эмма попыталась сплюнуть кровавую слюну, но она лишь противно повисла на подбородке, вызывая холодный смех.       Миллс отошла за спину блондинки и вернулась с ножницами в руках. Её пальцы крепко сжали грязную ткань майки, и она принялась терпеливо разрезать её. Обнажив впалый живот, брюнетка пробежала по нему восхищенным взглядом и обратилась к Свон:       - Скажи, Эмма, ты всё ещё любишь меня? - она всегда задавала этот вопрос, и ответ был всегда неизменным.       - Да.       - А теперь? - Реджина полоснула тупым лезвием по крепким мышцам пресса.       - Я люблю тебя, - шептала Свон, чувствуя, как по животу струится собственная кровь.       - Почему, Эмма? Неужели ты до сих пор надеешься на взаимность?       - Да.       - Ты думаешь, я люблю тебя? - кривая презренная ухмылка исказила лицо девушки.       - Да.       - Ты глупа! - Реджина в гневе схватила стоящую в углу биту и принялась без разбору наносить удары по живой груше.       - Я не люблю тебя! Тебя никто не любит. Тебя ненавидят! Повтори!       - Меня никто не любит... Кроме Реджины. Она любит! Она спасёт меня! - прохрипела Эмма, раскачиваясь из стороны в сторону словно маятник.       - Посмотри на меня!       Свон с трудом поднимает голову и с болью смотрит в карие глаза. Реджина молчала. Она смотрела на истерзанное тело и улыбалась.       - Зачем? - Эмма не выдержала этой давящей тишины.       - Что зачем?       - Зачем ты бьешь меня?       - А как ты думаешь?       - Я не знаю, всё, что у меня есть, ты можешь получить просто так. Я не понимаю...       - Мне это нравится.       - Нет!       - О, да! Твоя любовь настолько ослепила тебя, что ты даже не замечала, кто на самом деле находится рядом...       - Я люблю тебя... - Эмма не знала, что говорить.       - Мне омерзительна твоя любовь и ты сама!       - Тогда убей меня, потому что только так ты сможешь избавиться от этого, - Свон чувствовала, как по щекам опять текут слёзы.       Реджина зарычала и снова взялась за биту. Больше она не прерывалась на разговоры.       Эмма лишь закрыла глаза. В голове проносились воспоминания о самых счастливых днях. Вот они с Реджиной в палатке возле Маунтбурга, а вот их первый поцелуй. Настоящий, а не в тот раз, когда она набросилась на девушку. Вот их домик в Альварадо, пыльная дорога и заросший садик с покосившимся забором. Тот день... Реджина сказала, что любит её и всегда будет рядом... Эмма уже не чувствовала своё тело, сознание медленно уходило, а перед глазами осталась последняя картинка. Новая, этого ещё не было и наверное никогда уже не будет. Там был такой же маленький домик, только уже не жёлтый, а голубой. Вокруг раскинулся садик, на крыльце, пригревшись на солнце, лежит большая лохматая собака, а над ней пыхтит малыш в коротких шортиках, пытаясь сдвинуть пса с места. А вот и Она. Реджина выходит на крыльцо и, улыбаясь, машет ей рукой. "Я люблю тебя, Эмма!" - кричит она и хочет подойти, но вокруг всё меркнет. Эмма теряет сознание.       - Сингапур... - тихо шепчет она, и боль уходит. Всё уходит.