Волчица

      Она снова просыпается. На этот раз что-то изменилось. Она больше не висит на крюке, и её тело ничего не сковывает. Эмма понимает, что лежит на жёсткой кровати совсем обнажённая. Она пытается провести рукой по постели, чтоб найти одеяло и накрыться, но замечает, что руки её не слушаются. Резко всё тело пронзает сильнейшая боль, и Свон вспоминает их последнюю встречу. Реджина избивала её за то, что она любит. К горлу моментально подкатил ком - это уже привычное для неё состояние. Кажется, за последнее время она пролила больше слёз, чем за всю прошлую жизнь. Эмма чувствует своё бессилие. Вот он рецепт: хочешь сломать человека - начни с его души. Её готовили к пыткам на острове, её пытали, и не раз, во время заданий, но никогда ещё она не чувствовала себя такой забитой. Эмма закрывает глаза. Вдох-выдох:       - Реджина...       Шаги. Скрип двери. Свон открывает глаза. Всё изменилось: больше нет той зловонной камеры, теперь только светлое помещение и Она в дверном проёме. Вдруг Эмма пугается. Не так, как раньше. Сейчас она боится физической боли, боится снова оказаться на крюке, боится заснуть от наркотика.       - Реджина... - неосознанно Свон отползает на край кровати, забиваясь в самый угол, и прячет лицо.       - Эмма! - этот пронзительный крик заставляет блондинку вздрогнуть.       Она чувствует, как Миллс забралась на кровать и прижалась к ней.       - Боже! Что с тобой сделали, - шепчет она, и горячие слёзы обжигают грязные щёки Эммы.       - Прошу тебя, не бей меня! Не мучай! Я люблю тебя, не будь так жестока со мной! - тихо шепчет Свон и снова вздрагивает от прикосновения девушки.       - Тише, Эмма, тише, она больше не придёт! Тебя больше никто не тронет! - Реджина крепче прижимает к себе голову блондинки, глотая слёзы.       Она без разбора целует её грязную голову, лоб, щёки:       - Прости меня, моя девочка.       - Реджина? - Эмма как во сне поднимает голову, пытаясь заглянуть в любимые глаза.       Теперь они не такие. Они снова стали прежними. В них плескалась нежность, боль, любовь. Они снова стали живыми.       - Зачем? - тихо шепчет Эмма. - Зачем ты это делала?       - Это была не я. Прости. Я всё тебе расскажу, только давай, сначала приведём тебя в порядок.       Эмма несмело кивает, и в наивной душе снова теплится надежда. Эмма не была бы Эммой, если бы перестала верить.       Реджина аккуратно помогает подняться девушке и ведёт её к маленькой дверке, находящейся у изножья кровати. За ней оказалась маленькая ванная и туалет. Миллс, крепко обнимая блондинку, помогла ей перешагнуть через бортик и поудобнее устроиться. Как и в прошлый раз, в Альварадо, она долго смывала водой засохшую грязь, а потом взялась за мочалку.       - Реджина... - Эмма замолчала, нервно кусая губы.       - Что, моя малышка? - Реджина села на край ванны и с нежностью посмотрела на девушку.       - То, что ты тогда говорила...       - Эмма, - перебила Миллс и взяла блондинку за руку, - меня там не было, и что бы ты не слышала, знай, это всё неправда!       - Я просто...       - Я люблю тебя, мой волчонок.       - А я тебя, - тихо выдохнула Свон и несмело взяла девушку за руку, - как ты к этому относишься? - она с опаской взглянула в карие глаза.       - К чему?       - К тому, что я тебя люблю. Тебе это неприятно?       - Глупая! Это лучшее, что случалось в моей жизни!       - Правда?!       Вместо ответа Реджина поцеловала Свон. Затем, снова взявшись за мочалку, она села за спиной блондинки и принялась смывать с неё грязь.       - Три дня назад в дом моего дяди ворвались эти звери...       - Три дня?! - изумилась Эмма и даже попыталась развернуться, но у неё это не получилось, - мне казалось, что прошла целая вечность!       - Для тебя да. Но, пожалуйста, дай мне рассказать всё, что я знаю. Три дня назад во время завтрака ты услышала шум во дворе и, дав мне нож, сказала бежать наверх. Я испугалась, и тут в тебя выстрелили. Это было что-то вроде дротика, которые используют, когда охотятся на животных. Ты сразу упала, и к нам в дом вбежали они. Это всё мой отец... - Реджина замолчала, так как её голос задрожал, - нас привезли на корабль, и мы тут же уплыли. Тебя сразу же куда-то унесли, а меня заперли здесь. Мне предложили выбор: моя жизнь в обмен на твою...       - Что? В смысле, как?       - Успокойся, я выбрала тебя, моя девочка.       - Нет! Он убьёт тебя?!       - Нет... Просто я теперь останусь с ним. Навсегда.       - А... А я?       - Как только тебе станет лучше, тебя высадят в ближайшем порту, - Реджина замолчала, глотая слёзы. - Все эти три дня вместо того, чтобы сразу согласиться, я думала о тебе. Я не знала. Прости меня!       Брюнетка крепко прижалась к намыленной Свон и тихо всхлипывала.       - А потом я узнала, что они сделали с тобой...       - Что это было? Я видела тебя...       - У моего отца, как оказалось, есть люди везде. У него есть новый синтетический наркотик, который разрабатывают военные. Он вызывает сильные галлюцинации, действует на вкусовые рецепторы, обоняние, слух, в общем, на всё. Сначала ты отключаешься на несколько часов, потом просыпаешься, и у тебя начинается бред, и только через несколько часов ты начнешь соображать, что вообще происходит. Тебе кололи его каждые 4 часа, поэтому тебе кажется, что прошло так много времени. У тебя интоксикация, истощение, обезвоживание, сильные повреждения кистей рук и всё тело покрыто синяками. Врач тебя осматривал, сказал, что переломов нет и внутренние органы в порядке. Первые несколько дней тебе на вечер будут ставить капельницу.       - А ты?       - Я буду рядом.       Девушки замолчали. Реджина смывала остатки пены с девушки, незаметно для неё стирая скатывающиеся слёзы. Она выключила воду и помогла Эмме выбраться из ванны. Закутав блондинку в полотенце, так как другой одежды не было, Миллс довела Свон до кровати и, откинув покрывало, на котором раньше лежала девушка, уложила её в кровать. Стоило ей только присесть рядом, как дверь отворилась, и на пороге появилась целая делегация. Плотный мужчина среднего роста встал в углу комнаты и с презрением уставился на блондинку. Это был сам дон Манчини. Рядом с ним также стоял молоденький паренёк и женщина.       - Ну, здравствуй, Эмма! - она ехидно улыбнулась, и Свон вздрогнула.       Где-то она уже видела эту улыбку. При виде незнакомки Реджина буквально спрыгнула с кровати и, подлетев к ней, залепила ей увесистую пощёчину.       - Мразь! - крикнула она, собираясь ударить ещё раз, но Манчини её остановил.       - Реджина!       Миллс с ненавистью посмотрела на него, но всё же вернулась обратно на кровать. В комнату вошёл ещё один человек с чемоданчиком. Он бесцеремонно пододвинул брюнетку и принялся осматривать раны на руках Свон. В комнате царила давящая тишина.       - Она крепче, чем кажется! Думаю, через пару дней мы сможем с ней попрощаться, - вынес свой вердикт врач и отошёл.       - Отлично, скажи капитану, чтобы разворачивался к берегу, - кивнул Манчини пареньку.       - Нет! Прошу тебя! Оставь её мне, - воскликнула Реджина, умоляюще смотря на мужчину. - Прошу, отец, - добавила тихо она после небольшой паузы.       Манчини не скрывал своего презрения, рассматривая Свон.       - Это и есть та самая ужасная Эмма Свон? - шепнул паренёк рядом стоящей девушке.       - Нет, - грубо бросил Манчини и пошёл на выход, - теперь это собака моей дочери.       - Так мне сказать капитану разворачиваться?       - Нет.       Комната снова опустела, и Реджина свободно выдохнула, поворачиваясь к Эмме с радостной улыбкой.       - Теперь мы вместе что-нибудь обязательно придумаем!       - А та женщина, кто она?       Миллс заметно помрачнела:       - Это вместо неё ты видела меня. Она издевалась над тобой всё это время, а вместо её лица ты видела моё. Прости меня, малышка, я даже представить себе не могу, что ты пережила, - глаза Реджины снова наполнились слезами, и она крепко обняла Свон.       - Одежда, - в комнату без стука ворвался один из матросов, судя по одежде, и водрузил на стол стопку белья, - всего доброго.       Он так же бесцеремонно вышел, хлопнув за собой дверью.       Реджина соскочила с кровати и подбежала к вороху белья. Выудив оттуда нужное, она вернулась к кровати и склонилась над Эммой:       - Давай, я помогу тебе одеться, и ты поспишь?       Эмма лишь кивнула и лениво наблюдала за тем, как брюнетка ловко управляется с её телом. Она чувствовала дикую усталость, и поскольку ей теперь не надо было ждать, когда её усыпят, Эмма безумно хотела прижаться к Реджине и наконец нормально по-человечески заснуть.