Gutters

https://www.fanfiction.net/s/6122026/12/Gutters Питер пронзительно кричит, когда рядом с ним на спину приземляется Дания. Мальчик слышит его свистящий выдох из-за того, как Альфред хватает датчанина. Одетый в кожу американец приземляется в точности на Данию, его руки тисками сжимаются вокруг мужчины, и Альфред трясёт его туда-сюда, своими бешеными движениями разбрасывая вокруг них листья и пепел. Поначалу Питер железно уверен, что Альфред пытается избить Данию до невменяемости, особенно учитывая те невнятные бормотания, что издаёт датчанин, и уже почти бросается на американца, чтобы сбить его. Но после короткого мига ошеломленного созерцания мальчик понимает, что Америка смеется. Даже не смеется – звук не кажется угрожающим. Альфред хихикает. Хихикает, словно он ни разу в жизни не видел ничего смешнее, и раскачивает Данию по грязи, стиснув в своих дробящих кости медвежьих объятиях. – Альфред!.. – Дания внизу дергается и молотит американца по спине, изгибаясь и выкручиваясь, пытаясь вырваться из его хватки. – Ты меня раздавишь, твою мать, слезь! – он изгибает шею и беспомощно смотрит на Питера. – Убери его от меня! Силенд стряхивает оцепенение, подскакивает к мужчинам и хватается сзади за куртку Альфреда. Питер тянет его на себя, кряхтя от усилий, и оступается назад, когда Америка внезапно отпускает Данию и резко оборачивается, чтобы теперь схватить уже мальчика. – Питер! – он взлетает на ноги и кружит его, подпрыгивая и всё так же смеясь. – Вы в порядке! О боже мой, вы в порядке! Питер кашляет и пытается отстраниться от груди американца. – Привет, Америка, – хрипит он. – Я тоже рад тебя в… – оставшийся в его легких воздух немедленно выдавливается, когда Альфред прижимается своей щекой к его собственной в какой-то разновидности жестоких обнимашек. – Пустипустипусти!.. Другая пара рук обхватывает мальчика за пояс и выдергивает назад, после чего Питер, к большому своему облегчению, обнаруживает себя в освободившей его гораздо менее крепкой хватке Дании. На данный момент они оба уже с трудом дышат и подрагивают от приложенных усилий. Во взгляде Дании выражается что-то среднее между раздражением и ужасом, когда Альфред опять начинает приближаться к ним, улыбаясь как сумасшедший и широко распахнув руки для второго круга. – Тише-тише, ладно, стой, стой! – Дания устойчиво ставит Питера на землю и вытягивает руки перед собой. – Поняли мы, поняли! – Вы, ребята, в порядке! – Альфред останавливается перед ними, все так же подпрыгивая и улыбаясь, и начинает просто прикасаться к ним: дотрагиваясь и похлопывая и тыкая – удостоверяясь, что они действительно здесь. – О Боже мой, вы полностью в порядке! – он бросается вперед и обхватывает Данию в ещё одном объятии, таком, что ноги мужчины полностью отрываются от земли. Дания кашляет и колотит его по спине. – Да, хорошо, а теперь поставь меня! – он фыркает и разглаживает невидимые складки на своей шинели, когда Альфред возвращает его назад на твердую почву. – Вижу, у тебя дела просто отлично. – Да, я в порядке! – он садится на корточки и щипает Питера за щеки. – Аах, не могу поверить! Только посмотри на себя, ты прям как крошечный Артур! – он сдавливает лицо мальчика ладонями. – Это потрясающе! Питер шлепает его по рукам и умудряется вывернуться на свободу. – И вовсе нет! Америка выпрямляется и поворачивается к Дании. – Ну так, раз он здесь, значит мы в Англии, верно? Он же, вроде как, наполовину англичанин или около того, так что это верно, верно? Дания наклоняет голову и пораженно смотрит на него. – Погоди, что? Ты не знаешь, где мы находимся? – А? Нет, почему? А ты? – он щелкает пальцами. – Оо, ладно, я понял, ты тоже не знаешь. Ну, это ничего! Мы можем выяснить это вместе, потому что теперь вы нашлись! Дания несколько раз открывает и закрывает рот прежде, чем всё-таки суметь издать хоть звук. – Нет, я знаю точно, где мы… Я вроде как удивлен, почему ты не знаешь. – Ну, моя карта сгорела, когда мы приземлялись, а здесь никто со мной не разговаривал. Ну ладно, некоторые разговаривали, но все они продолжали говорить на типа таком странном английском, – он сжимает кулаки и взволнованно ими трясет. – Ну так, я прав, верно? Мы в Англии? Питер смотрит на него открыв рот. – Нет, ты промахнулся примерно на тысячу километров и ещё немного водного пространства… – На тысячу чего? Дания проводит ладонью по лицу. – Ух… что-то около шести сотен миль. Ты серьезно не знаешь, где находишься? – Так мы не в Англии? – Нет. На долю секунды лицо Альфреда принимает удрученное выражение, после чего, в мгновение ока, вновь возвращается к прежнему комичному воодушевлению. – Ладно, что ж, шестьсот миль – не так уж и много! – он упирается руками в бока. – Так где мы тогда? Питер и Дания просто пялятся на него. – Германия, – наконец говорит датчанин. – Мы в Германии. Люди здесь говорят на немецком. – О! – Америка улыбается. – Тогда это объясняет странный английский! Дания и Питер обмениваются обеспокоенными взглядами. – Альфред, – медленно начинает мужчина. – Что ты тут делаешь? – Хм? Что ты имеешь в виду? – Я имею в виду, что ты тут делаешь? Каким макаром ты попал из Соединенных Штатов в Германию? – Я прилетел! – Ты прилетел? – Я прилетел! Дания сжимает переносицу. – Не мог бы ты этот момент пояснить поподробнее? Америка с энтузиазмом кивает и хватает датчанина за локоть. – Да, я всё тебе расскажу! Давай, вы пойдете со мной и я всё вам расскажу. Питер подхватывает с земли рюкзак и торопится за мужчинами. – Т… ты остановился там, откуда идет весь этот дым? – спрашивает он. – Вон там? Америка начинает вести их обратно через лес, жизнерадостно махнув на деревья в ту сторону, с которой он пришёл. – Да, это мы! Дания моргает. – Мы? – Ага, Мэтти и я! Питер чуть не приземляется лицом в землю, когда Америка внезапно тянет их через бревно. – Подожди, с тобой Канада? – Конечно же со мной Канада, – он громко смеется. – Вы же не думаете, что я бы его бросил, да? Дания стряхивает руку Америки со своего предплечья и замедляется, чтобы сравняться в скорости с Питером, которому по-прежнему приходится прилагать усилия, чтобы поспевать. – Ты понимаешь, что разводить костёр – это очень, очень глупо, верно? Альфред оглядывается и дуется на замечание. – Нет, не глупо! Это чтобы я нашел дорогу обратно. – А ты не можешь просто оставить след из сломанных ветвей или типа того? Америка небрежно отмахивается. – Не, слишком напряжно. И кроме того, мне всё равно надо зажигать костер, чтобы сохранять Мэтти в тепле. Он сильно мерзнет. – Ну а ты не боишься, что с помощью дыма на вас выйдут люди? – спрашивает Силенд. – Устроят засаду? Альфред фыркает. – Ты думаешь, я совсем, что ли? Мы хорошо спрятаны. Даже если люди отследят дым, они решат, что он идёт со старого кострища, – он отталкивает в сторону пучок веток и ныряет под них. Отпущенные, они резко возвращаются на место и шлепают Данию точно по лицу. – Наше убежище под землей. Дым просто выходит по трубе! Дания отшатывается и яростно вытряхивает из волос кусочки сломанной коры. – Ясно. Думаю, мы всё увидим, – он опускает взгляд на Питера и закатывает глаза. Очевидно, что доверия к словам Альфреда у него немного. – Вот мы и пришли! – Америка суматошно прорывается через ещё одни заросли, и временная тропка выводит их на маленькую прогалину. Как и говорил американец, на поверхности ничего нет: тонкий дымок вьётся из покрытого пеплом углубления в почве и исчезает в вершинах деревьев. Яма окружена валежником, который мог гореть ранее этим днем, но, по большей части, всё выглядит нетронутым. Не знай Питер наверняка, он мог бы предположить, что кто-то разбивал тут лагерь, но ушёл несколько часов назад. – Ну так, где? – Дания оглядывается. – Я ни на мгновенье не поверю, что кто-то построил бункер в такой глуши. – О, это не бункер, – Америка нагибается и начинает соскабливать грязь с пустого пятачка плоской земли. – Мы сами сделали, – после недолгого копания появляется маленькая серебристая ручка; Альфред её сжимает, крякает и тянет наверх, открывая в потоке осыпающихся грязи и пепла настоящую дверь. Он закидывает внутрь свою сумку и прыгает вслед за ней. – Давайте, залезайте! Дания пялится на открытую дверь. Она вся покрыта сетью из мусора, отлично маскирующего её в закрытом состоянии, но датчанин тотчас же узнает форму. – Вы зарыли самолёт? Голова Америки высовывается наружу. – Я же говорил, что объясню, разве нет? А теперь поторапливайтесь, вы выпускаете на улицу весь нагретый воздух. Дания и Питер обмениваются последним скептическим взглядом и следуют за ним.

***

Внутри оказалось, что самолет полностью выпотрошен и лежит на боку, стороной пилота вверх. По самому центру идёт металлическая труба, внизу она зарыта в землю, а наверху скрывается и пропадает в стене. – Не трогайте её, – говорит Альфред, когда они проходят вглубь, а сам он щелкает свисающей с потолка лампочкой и запирает дверь. – Это дымоход. Он очень горячий, – чтобы проиллюстрировать своё замечание, он суёт руку в грязную клетчатую рукавицу для духовки и открывает маленькую дверцу, показывая им тусклое свечение тлеющего внутри огня. – Сам сделал, – гордо говорит американец. – Он прекрасно отводит дым, если только его не перегружать. Добротный и греет хорошо, да? – Ага... – Дания движением плеч снимает шинель. – Где Мэтью? – Спит ещё, – Америка кивает в сторону носа самолета, на груду одеял в том месте, где когда-то были сидения. – Пусть отдыхает. Я разбужу его чуть позже, так что вы сможете поздороваться, – он отбрасывает рукавицу на пол и вешает свою сумку на вбитый в стену колышек, пока Дания и Силенд неуклюже рассаживаются сбоку от дымохода, напротив Альфреда, и ждут продолжения рассказа. Дания стягивает маску на шею. – Ну так, – говорит он, – Каким макаром вы умудрились это провернуть? – Что, самолет? – Да. Вы реально вырыли яму достаточно большую, чтобы его закопать? Альфред смеется. – Что? Ни в жизнь, не дури! – он прислоняется к стенке и стряхивает ботинки. – Мы пробились наружу, когда самолет разбился. Он, вроде как, сам зарылся по бóльшей части. Питер моргает. – Вы разбились? – Конечно они разбились, – Дания закатывает глаза. – Пытаться летать на самолете при таком количестве пепла в воздухе – это сумасшествие. Именно поэтому все и сидели на земле каждый раз, когда Исландия поднимал бучу. – Ну, зачем это так преподносить, – фыркает Альфред. Он скрещивает руки и пристально смотрит на них обоих. – К вашему сведению, нам почти удалось. Мы просто немного… заблудились. В любом случае, топливо у нас кончилось раньше, чем двигатели забились пеплом. – И это всё просто не разорвало на миллион кусочков? – Эм, а? – Америка адресует им раздраженный вздох. – Нет, мы летели очень низко. Было не так уж далеко падать, и самолёт врезался под не слишком острым углом. Хвост довольно сильно покорежило, но всё остальное в целом осталось в порядке. – Где вы вообще достали самолет? – Питер переворачивается на колени и рассматривает линию заклепок над головой. – Я думал, что топлива уже не осталось? – Это один из моей личной коллекции. Он был в моём подземном схроне, когда ударила вспышка, так что оказался не поврежден. Дания смотрит на него во все глаза. – У тебя есть достаточно большой схрон, чтобы вместить личный самолет? – Конечно есть, – американец выпячивает грудь. – Мне же надо себя защищать, верно? Я ведь Америка, в конце-то концов. – Итак… – Дания делает паузу. – Раз у тебя есть безопасное место, почему ты здесь? Не должен ли ты помогать своим людям? – Ну, мы, вообще-то, не собирались задерживаться на такой долгий срок, но… – он тяжело вздыхает. – Ладно, почему бы мне просто не начать с самого начала? – Да, давай. – Окей. Прежде всего, нас ударило лишь один раз. Из трех вспышек только первая до нас по-настоящему достала, а потом мы ещё получили остаточные взрывные волны от второй. С наводнениями и землетрясениями было жёстко, но, если учитывать всё в целом, мы выбрались из передряги относительно невредимыми. На побережье был полный песец, поэтому, как только всё успокоилось достаточно, чтобы снова можно было путешествовать, все начали переезжать в центр страны. Дороги остались в приемлемом состоянии, так что люди с большими автомобилями по-прежнему могли ими пользоваться. В итоге всё переселение оказалось крайне быстрой кампанией, вот, – Америка оборачивается назад и хватает пачку пожелтевшей бумаги, перебрасывая её им. – Я нашел это прямо перед отбытием. Это семейный журнал путешествия, как они добирались от Огайо до Монтаны, проделав весь путь всего за несколько дней. Душевное чтиво. Они подобрали по дороге много незнакомцев, – он вздыхает. – В любом случае, все начали организовывать вокруг Монтаны и Альберты лагеря и уже оттуда расширяться дальше. Разруха, конечно, была нехилая, но, думаю, мы всегда были достаточно неунывающими, чтобы такой подход сработал. Некоторые люди начали строить новые убежища, пока другие работали на устранении пожаров и сборе продуктов и всё в таком духе. – Люди не пытались драться друг с другом? – Дания пролистывает журнал. – Они не пытались убить друг друга за провиант и прочее? – Неа. При всей паршивости дел, у нас осталось достаточно пригодной к обработке земли для выращивания еды, и мы могли фильтровать воду из водоемов. Не высшего качества, конечно, но всё-таки хватало всем, – Альфред дергает головой в сторону спящей фигуры Канады. – Мы объединили наши ресурсы. У нас больше нет границы. Мы теперь просто Объединенный Американский Континент. Южную Америку задело сильнее, чем нас, но мы всё ещё принимали в убежища новичков, когда собирались к отлёту, – он улыбается. – Это даже, вроде как, здорово, не иметь границ. Знаешь, приносит чувство, что мы все как одна большая счастливая семья? Дания лишь морщится. – Однако, мы тоже были не одни. Россия отправлял лодки в Аляскинский залив, и мы смогли встретиться примерно через год после вспышек. – Россия в порядке? – Да, нормально у него дела, – он указывает себе на щеку. – Хотя обзавелся большим мерзким шрамом. Всё продолжает злиться, поскольку я начал называть его «бензопилолицый». Выглядит он жуть как страшно, но Россия оказал большую помощь. Его людям пришлось несладко, поскольку те части России, что остались пригодны к жизни, слишком холодны для сельского хозяйства, так что мы заключили сделку. Он будет отправлять лодки туда и обратно к Аляске и привозить снабжение, а взамен его люди смогут перебраться в Канаду и Штаты. Дания протягивает ему журнал. – Вы смогли собрать так много людей? Альфред вздыхает. – Честно сказать, не так уж и много. По России ударило довольно сильно. Да и у нас всё также много пропавших людей. По факту, мы основываем колонии и стараемся собрать туда выживших. У нас ещё есть земля, которую можно обрабатывать, так что мы осознали, что это оптимальный вариант – собрать побольше народу. Россия прорабатывает территорию Европы, но сейчас всё сильно замедлилось, поскольку запасы топлива уменьшаются, – лицо Америки светлеет. – Но не бойтесь! На двоих у нас четыре атомных подлодки, так что мы по-прежнему собираем людей. Просто теперь это сложнее, ведь никто не ожидает появления подводной лодки. В следующем плавании должны сделать круг по Северному морю через… – он пододвигается, чтобы свериться с календарём на стене. – Через два месяца. Первая остановка в Англии. Дания пробегает рукой по волосам, явно пытаясь переварить только что изложенную информацию. – Погоди, так... – он поднимает взгляд. – Эти колонии, они безопасны? Альфред кивает. – Люди искренне хотят отстроиться заново, так что помогают друг другу, – он улыбается сам себе. – Мы с Мэтти очень ими гордимся. Наши люди всегда были первопроходцами, и этот случай не исключение. Мы собираемся продолжать собирать людей, пока у нас не кончатся возможности это делать. На сердце Питера появляется лёгкость. – Если у нас получится встретиться с Россией, мы можем отправиться с вами? – Конечно! У нас зарезервированы специальные места как раз на случай, если найдутся подобные нам. – И кого вы уже нашли? – Ну, Россия смог перевезти всю свою семью, так что у нас есть Латвия, Эстония, Литва, Беларусь и Украина. В Италии мы нашли Грецию с Испанией, так что у нас он, Антонио и Фели, – Америка отводит взгляд. – Но Романо не выбрался. Дания прочищает горло. – Я знаю. Кто-нибудь ещё? Альфред улыбается. – Вы, ребята! – Кроме нас. Он качает головой. – Пока нет. Но мы над этим работаем. Мы надеемся собрать ваших по-максимуму при следующем плавании. – Это по-прежнему не поясняет то, как вы тут очутились. – А, ну, вообще-то, поясняет, – американец откидывается назад. – Дела шли довольно гладко, так что Канада и я подумали, что мы можем… не знаю, – он смущенно смеется и чешет в затылке. – Мы хотели найти Англию и Францию. Ну знаете, чтобы удостовериться, что они в порядке, и рассказать про подводные лодки. Я сам собирался отправится, но Мэтью настоял на своём участии, так что вот они мы. – А чего вы просто не поплыли на подлодке? – спрашивает Питер. – Это минус два места для кого-то ещё, – пожимает он плечами. – К тому же, мы решили, что если сможем добраться до центра страны, у нас будет больше шансов их найти. Но с навигацией не срослось, мы потерялись и разбились прежде, чем успели соориентироваться. Думаю, мы тут уже с полгода. – И вы не ушли отсюда? – Дания хмурится. – Вы не пытались выяснить, где вы или где могут быть все остальные? – А. Ну, – Америка прочищает горло и кидает взгляд на Канаду. – Мы хотели, но… – Но мы не могли, – обрывает его тихий голос со стороны, и Питер чуть не подпрыгивает. Раздается шорох одеял, когда Канада перекатывается на спину. – Ал, не мог бы ты принести мне воды, пожалуйста? Америка вскарабкивается на колени и торопливо несет Мэтью флягу, придвигаясь поближе и подсовывая руку ему под плечи, чтобы помочь приподняться, после чего подносит воду ему к губам, давая возможность сделать маленькие медленные глотки. Вскоре канадец поднимает руку и Альфред убирает флягу, но продолжает некрепко прижимать Канаду к своей груди. – Я нашел друзей! – жизнерадостно говорит он, гладя Мэтью по волосам. – Разве это не здорово? – Ещё бы. Кто это? Датчанин кидает обеспокоенный взгляд на Питера. – Дания, – говорит он. – И Силенд. – Питер? – Да, – тихо отзывается Питер. – Это я. – Я так рад, что ты в порядке. Мы с Алом совсем недавно говорили о тебе. – Да? Тихий смех. – Конечно. Ты же нам навроде сводного брата, разве нет? Мы волновались, что тебя мог поглотить океан. Ты цел? – Да, всё хорошо, – он мальчик пододвигается вперед и пытается заглянуть за трубу. – А ты в порядке? Альфред обращает взгляд на Питера. – В полном. Просто немного приболел, – он вновь оборачивается к Мэтью и слабо улыбается, нежно прикасаясь к его щеке. – Верно, Мэтти? Просто немного приболел. Вздох. – Верно. Совсем немного. Дания хмурится. – Подожди, он болен? Насколько? Альфред оборачивается огрызнуться на него, но Мэтью успевает заговорить раньше. – Боюсь, что больше не вижу. И не могу ходить. Так что… – он внезапно замирает и разражается раздирающим кашлем, гулким и мокрым и идущим из глубины груди. Канада весь трясется, прислонившись к американцу. Так продолжается несколько минут, Дания и Питер наблюдают за этим широко распахнув глаза, пока Мэт наконец не откидывается в руках Америки, медленно выдыхая и вытирая рот тыльной стороной ладони. – Так что, я бы сказал, довольно-таки болен. – Он поправится! – Альфред оборачивается и пристально смотрит на Данию. – Нам просто надо продержаться, пока здесь не появится Россия, а когда мы попадем домой, у нас будет лекарство, которое его вылечит. Дания сжимает челюсть и придвигается ближе. – Дай-ка глянуть, – бормочет он. Мужчина садится рядом с Америкой и, игнорируя брошенный тем недовольный взгляд, включает свой фонарик, чтобы взглянуть на Канаду. Как и все остальные из них, Мэтью значительно похудел, но на его лице нет каких-либо повреждений и он по-прежнему выглядит вполне здоровым. Исключая то, что оба его глаза тусклого молочно-белого цвета. Дания сглатывает и выключает фонарик. – И как долго оно вот так уже держится? – Это был постепенный процесс. Началось ещё до нашего отлета, – вздыхает Канада. – Одно за другим, может, около восьми месяцев от пункта А к пункту Б. Почему ты спрашиваешь? Дания игнорирует вопрос и поворачивается к Альфреду. – И у вас есть от этого лекарство? Там, в колониях? – Ну… пока нет. Но оно будет! – Америка опускает взгляд и в первый раз выглядит столь же беспомощным, как другие. – Мы должны его найти. Тишина. Канада с любопытством поворачивает голову и протягивает руку, чтобы мягко дотронуться до щеки Дании. – У тебя эта же болезнь, да? – спрашивает он и затихает на секунду. – Или у Питера? Дания качает головой и закрывает глаза. – У меня. Канада кивает и невесомо проводит кончиками пальцев по лицу, пока не касается век Дании. – Насколько всё плохо? – Я ещё хожу. – Видишь? – Типа того. – А с дыханием как? – Достаточно хорошо. – Понятно, – канадец прижимает подушечку большого пальца к щеке Дании. – И сколько у тебя это уже длится? Дания медлит – снова открыв глаза, он кидает взгляд на Питера. – Шесть с половиной месяцев, – пожимает он плечами. – Плюс-минус пару недель. Канада улыбается и роняет руку себе на колено. – Современные прокаженные, вот мы кто, – задумчиво говорит он. – Но ты всё ещё на ногах и двигаешься, так что, я полагаю, это лучшее, на что мы можем надеяться. Питер сжимает куртку на груди, широко раскрытыми глазами наблюдая разворачивающуюся перед ним сцену. Дания продолжает говорить с Канадой, слишком тихо, чтобы Питер расслышал, но он не уверен, что смог бы их услышать, даже если бы захотел пересилить шум крови в своих ушах. Канада слеп. Он калека. Канада болеет только на полтора месяца дольше Дании. – Что если!.. – вырывается у него. – Ч-что если мы пойдем с вами? Вы их вылечите? В ваших колониях? Америка моргает. – Ну, возможно. Этим болеет столько людей, что со временем мы найдем лекарство. Со временем. Что за слово-то. Дания вздыхает и медленно возвращается на место рядом с Питером. – Ты сказал, что подлодка пойдет в Северное море. Останавливаться где-нибудь в Скандинавии будут? Канада кивает. – Запланирована остановка у Готенбурга, насколько получится близко. Мы не уверены, сколько территорий Швеции оказалось под водой, но предполагается, что там мы найдем большинство выживших из Финляндии и Норвегии. – И из твоей страны тоже, – добавляет Альфред, когда замечает, как дрогнуло лицо Дании. – А что насчет здешних мест, в Германии? Канада поднимает брови. – Мы в Германии? – А, да, забыл тебе сказать, – смеется Америка. – Считается, что вода продвинулась глубоко в сушу, так что, полагаю, в Швеции возьмут гребные шлюпки доплыть до Берлина и начнут собирать народ тут. Так что, думаю, туда и стоит идти. – Поправка, – поднимает руку Дания. – Это вам двоим стоит туда пойти. Мы встретимся с вами в Швеции. – Вы идете в Швецию? – Канада садится немного прямее. – Как? – Мы считаем, что Польша ещё выходит на лодке в Балтийское море. – А что, если нет? – Не знаю. Что-нибудь придумаем. Канада задумчиво мычит. – Это кажется рискованным. – Равно как и спать в одиночестве в зарытом самолете, пока твой сверхнетерпеливый братец шастает по округе без карты. – Тушé. Дания вздыхает и проводит рукой по волосам. – Слушайте, мы не можем тут задерживаться. Особенно зная, что до прибытия подлодки у нас осталось только два месяца на всё про всё, – он поднимает взгляд. – Думаю, вам стоит пойти с нами. Не так давно мы наткнулись на Нидерланды, и он сказал, что Германия с кучкой выживших шёл в Лейпциг. Ян говорил, что с ними были Франция и Англия, и это не так далеко от Берлина. Мы можем помочь вам туда добраться, а там уже у вас будет возможность распространить новости по бункерам. Америка светлеет лицом. – Англия и Франция в порядке? Правда? Дания морщится. – Не знаю, сколько в этом правды, но поискать стоит. – Э-эм… – Канада в волнении скручивает руки. – Я полагаю… полагаю, что Нидерланды отправился не туда? – Нет. – Он не остался с вами? – Нет, послушай, Канада, я знаю, что вы, парни, были друзьями, так что мне не очень хочется это говорить… – О, – Канада откидывается назад, слабо улыбаясь. – Он мертв, не так ли? – Думаю, да. – Понятно. А Бельгия? – Тоже. За этим следует долгая неловкая тишина, пока Канада трет глаза, а Америка явно разрывается между воодушевлением и желанием дать Дании в зубы. – Смысл таков, – говорит датчанин спустя минуту, – Если вы хотите выбраться отсюда, оптимальное решение – пойти в Лейпциг. Раз выжившие туда направляются, значит, у них имеется какой-то транспорт. Ян говорил, у них есть телеги, так что Мэтью помогут добраться до Берлина. А если вы сможете найти Артура и Франсиса, то будет совсем хорошо. – Я не знаю, – бормочет Америка. – Мы ведь отсюда совсем не двигались. Но в торговой точке я видел, что люди творят друг с другом, и я не уверен, что уходить безопасно, особенно при неспособности Мэтти передвигаться самостоятельно. – Мы можем сделать сани или что-то наподобие. Чтобы тащить его за собой, – хмурится Дания. – Но это вам решать, парни. Мы останемся на несколько дней затариться в городе, но после этого уйдём. Нам надо продолжать двигаться. Питер подтягивает колени к подбородку и сглатывает то холодное чувство, которое начинает подниматься у него в горле, пока Америка и Канада взвешивают свои варианты. Пусть слова и не сказаны вслух, но мальчик прекрасно слышит их в голосе Дании. Он знает, что тот имеет в виду. Им надо уйти как можно скорее, потому что до тех пор, когда Дания не сможет больше ходить, у них осталось лишь полтора месяца.