Билет из Зазеркалья

Я мчалась по сказке Опасной дорожкой, Спешила к развязке Скорее успеть, Но вот и развязка, И жалко немножко Мне сказку свою, Мне сказку свою Вспоминать и взрослеть!

- Почему? – теперь у нее злой, отчаянный шепот, и она торопливо одевается, натягивает свои изодранные джинсы и старый джемпер, путаясь в темноте в рукавах. Что-то в правом кармане колет ногу сквозь подкладку, но проверять нет времени. – Почему… ты сразу не сказал? Ты ведь с самого начала видел, что оно целое! - Я говорил тебе, что мне все равно, - пожалуй, это вранье, но вряд ли она это поймет. Гермиона замерла посередине комнаты и обернулась. Снейп остался лежать на кушетке, вытянувшись на спине и закрыв глаза. Его лицо стало безразличным и равнодушным. В словах нет никакого смысла, и незачем их больше произносить. Она все равно уйдет, а он останется здесь – среди теней, со своим прошлым, которое никогда не отступится от него. А будущего не существует. - Будущее существует, - зло сказала Гермиона, одернув джемпер. - С каких пор легилименция вошла в число твоих способностей? – сухо поинтересовался Северус. - Ни с каких. Просто я догадливая. Я возвращаюсь туда. - Зачем? Зачем, черт побери, ты туда возвращаешься? Что ты можешь сделать? Ты ничего не сделаешь, он так и останется сидеть на перроне, и все мы останемся здесь до скончания веков, неужели тебе непонятно? Это ловушка, это ловушка и для мертвых, и для живых, неужели ты не поняла этого до сих пор?! – Снейп чуть не задохнулся, и его скрутил острый кашель, от которого закололо в ребрах и запершило в горле так, словно он проглотил едкошерстного драколуна. - Я возвращаюсь, чтобы сделать хоть что-нибудь, - с вызовом ответила Гермиона. – Я не могу вот так… Сидеть и ждать, пока поезд придет сам. Можешь сказать, что все гриффиндорцы – идиоты и безумцы. В этом нет ничего нового. Снейп промолчал. У двери Гермиона снова оглянулась. - Что ты медлишь? – хрипло спросил Снейп, не поворачивая головы, когда приступ кашля наконец закончился. Холод снова пробирал до костей, но было уже плевать. – Уходи. Ты все равно не вернешься. Так или иначе. Я не домовик, слава Мерлину, и не нуждаюсь в криво связанных шапочках. - Спасибо, что сказал про Зеркало, - негромко ответила Гермиона. – Я правда не могу. Я обещала, понимаешь? И… - она хотела сказать что-то еще, но неожиданно для себя самой не смогла подобрать слов. - Не за что, - прозвучало в ответ. Голос у Снейпа снова стал сиплым и тихим. - Кто знает… Может, я и вернусь, - прошептала Гермиона. Она не стала закрывать за собой дверь. *** Гермиона бежала по темным коридорам и почему-то больше не боялась заблудиться. Она четко знала, куда идти теперь и что делать. Фред, Люпин и Тонкс сидели там, где она их оставила в прошлый раз. - Ты очень долго, - с сомнением сказал Ремус. – Что-то пошло не так? Он не отдал Шляпу? Гермиона изумилась: - Как же так, я несколько раз проходила здесь и не видела вас. Я не понимаю, почему… - Наверное, так должно было быть, - вздохнула Тонкс. – Мне кажется, Белла куда-то исчезла. В замке стало так тихо, даже привидения стали сюда пробираться чаще. Гермиона кивнула. - Я знаю, где она. И знаю, где Шляпа. Ремус кивнул и спросил: - Нам пойти с тобой? Гермиона вздохнула и оглянулась назад. - Если у вас не осталось незавершенных дел… впрочем, даже если и остались, думаю, оно того стоит. Теперь она сама вела людей-теней по каменным коридорам. - Фред, мне кажется, ты становишься все более тонким, - Гермиона попыталась дотронуться до его руки, но не смогла уловить ее. – А твоя тень стала почти такой, как ты. Что с тобой происходит? - Джордж, - Фред пожал плечами, и тень повторила его движение. – Он тянет меня назад. Он не отпускает меня, и, наверное, я на его месте поступил бы так же. - Почему? - А разве можно иначе? Наверное… наверное, нам просто очень тяжело отпустить друг друга. Осторожно, здесь лестница. Снейп говорил с тобой? - Д-да, - с запинкой ответила Гермиона. – Да. Он говорит, что вы никогда не пробовали заговорить с ним. И что никто никогда не видел того, кто сидит на перроне. - Мы пробовали, - возразила Тонкс. - Но он нас не слышит. Да он и не пытался нас услышать, это же Снейп! А на перрон нам просто не попасть, мы же тебе говорили. Но мы и так знаем, кто там. - Нам сюда, - Гермиона свернула в коридор, в котором висели десятки неподвижных портретов. - Ну и что, что Снейп… ведь всегда можно попытаться… - Ты была в Зазеркалье? – перебил ее Ремус. – Почему Белла не смогла выйти оттуда? - Я не знаю, - неуверенно ответила Гермиона. – Наверное, она просто искала не то, что действительно хотела найти. Вон за тем поворотом будет провал в стене – нам туда. Шороха шагов далеко позади они не услышали. … Зеркало стояло там, где и прежде, и его поверхность была мутной и темной. Ремус с трудом закрыл распахнутую настежь дверцу шкафа, на внутренней стороне которого тоже было зеркало. Где-то недалеко все еще слышался стеклянный звон и торопливые шаги. Гермиона подошла к Зеркалу Еиналеж. Надо было думать о Шляпе, но ей почему-то вспоминался Северус, лежащий навзничь на кушетке и уставившийся в никуда. - Мы должны выбраться отсюда, - Гермиона подняла голову и попыталась разглядеть хоть что-нибудь в тускло-серой плавающей мути. По комнате словно прошелся легкий ветерок, и поверхность зеркала начала медленно светлеть изнутри. Гермиона протянула руки вперед и сделала шаг. *** На перроне было светло и пусто, словно стояло ранее утро. Это было непривычно – ухо постоянно искало шорох метел уборщиков, шелест вчерашних газет, которые свежий ветер гоняет по асфальту, курлыканье голубей и свистки поездов, собирающихся в путь. Ничего этого не было, и даже эхо от шагов тонуло в тумане, не успевая родиться. На крашеной голубой краской скамейке сидел подросток. Он по-прежнему вертел в руках старую войлочную шляпу. Обноски на его плечах, обтрепанные и невыносимо старые, колыхались под ветром, дувшим откуда-то сзади. - Доброе утро, - неуверенно произнесла Гермиона. Подросток был похож на кого угодно, только не на Темного Лорда. - Привет, - услышала она. – Ты кто такая? Я тебя не помню, - мальчишка поднял голову и прищурился. Гермиона изумилась – его лицо действительно постоянно менялось. То ему было шестнадцать лет, то пять, и тогда угловатость и угрюмость подростка в одно мгновение сменялись младенческой пухловатостью, то вдруг мелькало морщинистое лицо старца, то зрелое – молодого мужчины. - А что ты помнишь? – спросила Гермиона. - Ничего не помню, - ответил ей старец. – Меня бросили здесь, на перроне. Давно, - добавил пятилетка обиженным голосом. – Они все бросили меня, - в голосе подростка обида почти превратилась в ненависть. – Я их ненавижу! - Ты ждешь свой поезд? – Гермиона кивнула на рельсы. Они проржавели, между шпалами пробивалась пожухлая трава, похожая на прошлогоднюю. - Нет, я не хочу поезд, - скривилось лицо семилетнего мальчишки. – Я не люблю поезд! Там темно и ничего нет. Они меня бросили и не взяли с собой. Я ненавижу их, слышишь! – выкрикнул мальчишка лет тринадцати. – Я ненавижу. Я хочу себе большой меч, - снова круглые детские щеки, грязные от потеков слез и вокзальной пыли. – Тогда я буду самый сильный, и все будут бояться меня. - И ненавидеть, - добавила Гермиона. - Пускай. Главное, чтобы боялись. - А зачем? Мальчишка непонимающе уставился на нее. - Затем, - ответил старец. – Я знаю, что из этой Шляпы можно достать меч, - буркнул подросток. - Мне кажется, что однажды я это видел. Кто-то достал его оттуда. - И получилось у тебя самого хоть раз? - Нет. Наверное, это неправильная Шляпа. - А что ты хочешь еще? – спросила Гермиона. - Что ты хочешь на самом деле? Что ты хотел, когда только появился здесь? Странный человек с лицом старого ребенка задумался. Лица сменяли друг друга многократно, словно Время бежало сквозь него во всех направлениях. - Не знаю. Мне было холодно и страшно. И я захотел вернуться назад, - мальчишка зябко повел худыми плечами. – Но никто так и не пришел. Они и так меня боятся! И не хотят говорить со мной. А ты здесь зачем? Гермиона замерла на мгновение, но другого ответа быть не могло. - Я… Я хочу помочь тебе, - ответила она. - Я все равно не могу уехать, - ответил старец. – Я забыл здесь свои вещи и не могу найти. А без них меня не пустят в вагон. Я не помню, кто я. - Какие вещи? – спросила Гермиона. - Не помню. Их было много, - подросток вздохнул. – Когда-то очень давно меня всегда ругали, если я что-то терял. - А если ты просто поверишь, что нашел их? - Даже если я поверю, они от этого не найдутся, - мальчишка все еще держал шляпу в руках. – Почему она не отдает меч? - Наверное, потому, что он тебе не нужен. - Нужен! – юношеское лицо уверено в правоте. – Любят тех, кто самый сильный. И самый красивый. Ты мне веришь? - Мне кажется, что ты ошибаешься, - Гермиона никак не могла придумать, что такое нужно сказать, чтобы мальчишка ей поверил. – Любят очень разных. … Худой черноволосый мужчина лежит навзничь на старой кушетке, обитой потертой гобеленовой тканью. Его глаза закрыты, а лицо кажется равнодушным и почти неживым. Ему все равно, что будет дальше. «Северус», - Гермиона стиснула зубы, чтобы не сорваться на крик «Не верю». «Я не должна была уходить вот так». Северус не открывает глаз – он тоже не верит, и ему все равно. «Не верю. Не верю, что ему все равно». Мальчишка на скамейке рядом ждал, что она ответит. Когда-то этот мальчишка боялся смерти. Теперь он сидел в шаге от новой дороги и не желал сделать даже попытки открыть дверь. - Ты пришла меня убить? – спросил мальчишка и взглянул ей в глаза. - Нет, - твердо ответила Гермиона. – Почему ты так подумал? - Потому что они все этого хотели. Они меня не любят. Ну и пусть. - И ты будешь всегда сидеть на этой скамейке? Отсюда ведь нет другого выхода. Мальчишка задумался. Лицо все еще продолжало меняться, но все-таки оно стало в основном мальчишечьим – скуластым и упрямым, и темные нестриженые вихры закрывали отчаянные глаза. Ну что же сказать, чтобы он поверил? - А ты когда-нибудь верил в невероятное? – спросила она, присаживаясь рядом. Ей совсем не было страшно – она не могла думать об этом мальчишке, как о Темном Лорде. Это всего лишь одно из его отражений. Всего лишь одно. Мальчишка задумался. Долго смотрел на Шляпу, расправляя на ней складки и отряхивая от пыли. - Не знаю. Может быть, и верил, - осторожно ответил он. - Однажды к тебе пришел седобородый старец, - начала Гермиона, словно рассказывая сказку маленькому Тэдди. – И сказал тебе, что ты волшебник. И ты поверил. Пусть не сразу, но поверил. Ведь поверил же? Мальчишка, прищурившись, смотрел на нее, словно пытаясь вытащить из Омута Памяти одно-единственное воспоминание. - Там, куда уйдет поезд, все будет иначе, - уверенно сказала Гермиона. - Это невозможно, - оборвал ее старец.- Все, везде и всегда, идет так, как предопределено. И никак иначе. Все движется по кругу, и поезд всегда приходит на один и тот же вокзал. - Нет же, - отчаянно воскликнула Гермиона, - это не так. Мы сами выбираем свою судьбу. И движение не может идти по кругу, а только по спирали! Юноша скептически усмехнулся и помотал головой. - У меня нет никаких других шансов. Это невозможно. - Ну, так поверь. Поверь в невозможное – без доказательств, просто так поверь. И оно сбудется. Гермиона наконец вытащила из кармана что-то, что всю дорогу кололо ее в бедро, и уже хотела выбросить, но вдруг поняла, что это – осколок Зеркала. Того, что было внутри Зазеркалья, того, в котором сменялось множество отражений. Осколок отражения. - Смотри, - она придвинула маленький, не больше пары дюймов в диаметре, осколок к лицу мальчишки. – Что ты там видишь? - Ты хочешь что-то мне доказать? – усмехнулся старец. - Нет. В доказательства тоже можно не верить. Просто смотри. Пятилетка низко наклонился над зеркальным четырехгранником. - Тетенька, - вдруг сказал он детским голосом. – И мальчик. Они идут по парку, и у мальчика в руке шарик. - А теперь? Подросток лет тринадцати, прищурившись, посмотрел в Зеркало. - Мальчишки, - воскликнул он. – Бегут куда-то с мячами и метлами. Они полетели, полетели! - А сейчас? Юноша взглянул в зеркальце и его скулы чуть порозовели. Гермиона не стала спрашивать, что он увидел – что бы ни увидел, наверное, это было неплохо. Лицо менялось, и в Зеркало смотрели все – зрелый мужчина, старец, снова ребенок, и снова, и снова… - Который из них я? – спросил мальчишка, глядя на Гермиону взрослыми глазами. - Ты можешь сам это решить, - ответила Гермиона. – И тогда Шляпа поможет тебе. Мальчишка задумался. А потом с истинно-детской вредностью в голосе спросил: - Послушай, а ты кого любишь? В первое мгновение Гермиона растерялась, а потом рассмеялась: - Родителей, - в зеркале возникла немолодая супружеская пара – темноволосая и темноглазая женщина и лысеющий мужчина. Те волосы, которые еще сохранились на его голове, смешно курчавились. – Друзей. В осколке стали видны две головы – одна темноволосая, в очках, задумчиво потирающая лоб, другая – рыжая, вихрастая, улыбающаяся. Потом стали появляться другие, а мальчишка смотрел, недоверчиво щурясь и моргая. Последним появилось бледное лицо с резкими неправильными чертами. Равнодушное и отрешенное. Гермиона прикрыла глаза. Это, пожалуй, и есть то самое невероятное. Мальчишка еще раз взглянул в Зеркало и неожиданно надел Шляпу на голову. Шляпа зашевелилась, словно просыпающаяся после долгой дремоты кошка, чихнула, отчего мальчишку и Гермиону обдало облаком пыли. - Кто здесь? – услышали они шепелявый голос. – Сколько можно таскать меня по мирам, скоро ни одной целой ниточки не останется! - Это я, - ответил мальчик. – Это я, Том. Тот самый, что сидит сейчас здесь. Осколок Зеркала в руке Гермионы мигнул и погас. - И чего тебе нужно? Том. Я знаю, что ты Том. Разбудили меня опять… - Мне, - мальчик запнулся на мгновение, - нужно выбрать. - Нашли время и место, - ворчала Шляпа. – Я не пою песен чаще, чем раз в году. Сунь руку сюда, чадо. Если ты, конечно, точно уверен, что ты – это ты. В прошлый раз, помнится, ты выбрал что-то, что увидел в Зеркале Миров. И не захотел слушать, когда я посоветовала подумать. Не ошибись снова. - Я не ошибусь, - мальчишка сунул руку под Шляпу. – Я оставлю меч здесь. Шляпа зафыркала, как будто бы ту самую кошку слишком неаккуратно схватили за шиворот. - Выбрал? – спросила она. - Да, - твердо ответил мальчишка. - Ну, смотри, - раздался сухой щелчок, и Шляпа медленно осела. Мальчишка стащил Шляпу с головы. В его руке был зажат билет. Обычный билет на поезд. В один конец. Вдали раздался перестук колес, и повеяло паровозным дымом. - Спасибо, - вдруг сказал мальчик и протянул Шляпу Гермионе. Его лицо больше не менялось, и он казался подростком лет одиннадцати. – Держи. - Зачем? – невесело спросила Гермиона. - Вдруг… Кому-нибудь понадобится, - ответил мальчик. – Ты только вот что… Послышался резкий свисток паровоза. Мальчишка подошел к краю перрона. - Что? – тускло спросила Гермиона. - Ты не забывай его. Пожалуйста, - сказал он, и, махнув рукой, шагнул вперед. *** …Они уходили на перрон. Кто-то вдвоем, взявшись за руки, кто-то поодиночке. Фред уходил с трудом – тень не хотела отпускать его, и смотреть на то, как он рвется, было невыносимо – но он тоже смог уйти. Кто-то на прощание махал рукой – так же, как Том, кто-то просто кивал, кто-то не оборачивался, но Гермиона не думала о них. Она думала о комнате, в которой стоит острый запах сгоревшего бурого мха и смородиновых листьев, и дверь в которую осталась незапертой. - Мисс Грейнджер? Гермиона тряхнула головой и поняла, что едва не заснула прямо там, на перроне. Но вокруг никакого перрона не было, а была комната со старой волшебной рухлядью и пыльными драпировками на стенах, и старое хаффлпаффское знамя свернулось черно-желтой кошкой рядом с зеркалом. - Мисс Грейнджер? Возле рамы Зеркала стоял профессор Дамблдор. В его руках была книга – та самая книга, которая притащила ее сюда, с алой закладкой и в темной кожаной обложке. На обложке была нарисована какая-то древняя птица, шахматная доска и огромная зубастая улыбка. У его ног бывшего директора Хогвартса сидел Живоглот и нагло ухмылялся в усы. Шляпы нигде не было видно. - Спасибо, мисс Грейнджер, - профессор Дамблдор улыбнулся ей и взялся за край рамы. –Надеюсь, вы не слишком в обиде на меня. Это ведь и вам помогло – победив Беллу, вы избавились от проклятия. Все случилось именно так, как должно было случиться. - Вы думаете, что все предопределено? – спросила Гермиона. - Нисколько. Мы действительно сами делаем выбор. Хотя не всегда осознаем, что можем это сделать. Ведь так легко перепутать, не правда ли – забывать или не забывать, удивляться или нет, испытывать ли страх, любовь, восхищение, - профессор Дамблдор снова улыбнулся и протянул руку. – Отдайте мне это – ему не место в сегодняшнем дне. Гермиона молча протянула осколок, и профессор Дамблдор вложил его между страниц книги. - Благодарю. Все могло быть так, а могло быть иначе. Тысячи миров, тысячи вероятностей. Все могло случиться совсем иначе, если бы когда-то кого-то унесли с призрачного перрона. Где-нибудь, возможно, все было совсем не так. Возвращайтесь назад, мисс Грейнджер. Вам достаточно просто открыть эту книгу - и вы вернетесь. Прощайте, - профессор Дамблдор шагнул за мутную поверхность и растворился в привокзальном тумане. Шаги позади заставили Гермиону вздрогнуть и обернуться. - Это ты, - выдохнула она и уткнулась лицом в лацканы черного сюртука. - Тебе пора, - услышала она и почувствовала, как ладонь Северуса коснулась ее волос. - Ты не можешь оставаться здесь, - Гермиона обхватила его за шею, сминая шарф. - Вернуться я не могу тоже. Я пришел попрощаться. Чтобы выбраться отсюда, надо поверить в невероятное – так ведь ты говорила, - Снейп отвел волосы с ее лба. – И уметь забывать. А я ни во что не верю. И ничего не забываю. Книга, которую профессор Дамблдор положил на пол, зашелестела страницами. Гермиона обернулась. Никакого осколка в ней уже не было, а страницы словно переворачивал ветер. - Неужели Беллатрикс так и останется в Зазеркалье? - Когда-нибудь и она выберется оттуда. У каждого свой путь. У нас тоже, - Снейп наклонился и осторожно коснулся губами кудрявой макушки. – Ты не вернешься. - Не надо решать за меня, - почти гневно воскликнула Гермиона. – Я сама. Только пожалуйста… Поверь. В самый последний раз. - Во что? – спросил Северус, глядя ей в глаза. Гермиона поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. - В невероятное. В то, что можно забыть. В то, что можно идти дальше. В то, что там, далеко, тебя давно простили. В то, что можно начать все заново и иначе. В то, что из Шляпы можно достать самый обычный билет на поезд… И еще… - Во что? – Снейп поймал ее лицо в ладони. - В то, что я люблю тебя. Она выскользнула из его рук и подошла к книге. Живоглот, сидевший все это время подле нее, словно мохнатый страж, улыбнулся и шагнул в пустоту, пользуясь преимущественным правом прохода по Мирозданью. - Я вернусь, - прошептала Гермиона и взялась за корешок.