Шантаж

      Мастерская Кику Хонды представляла собой просторное помещение в светлых тонах с большими окнами и целой кучей необходимой аппаратуры в углу. У дальней стены, идеально белой и ровной, были постелены маты, рядом с ними стояли лампы и несколько штативов. Во всем этом помещении царил творческий беспорядок, ни в коем случае не перерастающий в настоящий свинарник.       Николай пересек порог и посмотрел на фотографа, того самого человека, который посмел его шантажировать. Парень понимал, что от Хонды можно ожидать чего угодно, ведь в тихом омуте, как говорится, черти водятся. Не ожидал же он шантажа, в самом деле. Но как бы Арловский не ломал голову, у него не было даже предположения о том, что коварного мог задумать Кику. Из всего выходило, что он и правда намерен просто пофотографировать его. Другой вопрос — для каких целей ему нужны эти фотографии?       — Николай-кун, — проговорил Хонда с присущим ему спокойствием. — Проходи сюда.       Его хладнокровие сейчас раздражало как никогда прежде, но Арловский лишь кивнул. Двери вполне приличной квартиры Кику были открыты для него, а значит, фотограф ждал. Настолько ему необходима эта фотосессия, или что это вообще такое. Разумеется, Коля сам бы никогда не согласился на подобное, и он бы точно не пришел, если бы не опасался того, что Хонда будет использовать против Вани то самое компрометирующее фото.       — Надеюсь, это не займет много времени?       Николай хорошо держал себя в руках. Он уже успел немного остыть, даже несмотря на то, что минувшим вечером у него с братом состоялся непростой разговор. Он смог объясниться, а Иван все принял, как данность, но выразил надежду на то, что запутавшийся Коля со всем разберется и поймет, что испытывает к нему именно братскую любовь, а не что-то противоестественное.       Так оно и было, Арловский это понимал. Ваня слишком долго был центром его вселенной, а теперь он встретил девушку, в которую влюбился. Его симпатия оказалась взаимной, и в данное время Брагинский уже на свидании с ней, и Коля был рад за брата. Теперь важно было не испоганить все, исправить свою ошибку и разобраться с Хондой. На самый крайний случай можно будет обратиться за помощью к Ван Яо, но интуиция подсказывала Арловскому, что проблем не будет.       На ум снова пришла та самая фотография, которая стала едва ли не гвоздем программы в минувшей выставке. Странно, но это фото произвело фурор, люди активно интересовались тем, кто модель. Исходя из этого, Николай и подытожил, что Кику просто желает использовать его для того, чтобы повторить этот успех. Не то, чтобы Коля считал себя красивой моделью, но ведь людям понравилось. А Хонда, как настоящий профессионал своего дела, кует железо, пока горячо.       — Полагаю, что нет, я решил начать с самого простого, Николай-кун, — Кику посмотрел на парня, взяв в руки фотоаппарат. — Я думал дать тебе рубашку, но твоя, как мне кажется, подходит больше. Расстегни, пожалуйста, пуговицы, и встань у стены.       Арловский немного недоуменно осмотрел себя. На нем была обычная будничная рубашка синего цвета, ничего особенного, но лучше и правда быть в ней, а не в том, что хотел дать ему Хонда. Он нехотя расстегнул пуговицы и направился к белоснежной стене.       — Ты никому не показывал ту фотку?       — Разумеется, нет, Николай-кун. Я держу свое слово.       Николай невольно сглотнул. Наверное, придется поверить Кику на слово и рассчитывать на то, что он не обманет.       — Я не понимаю, как ты мог пойти на шантаж?       Этот вопрос мучил Арловского, хоть он и понимал, что не знал фотографа настолько хорошо, чтобы удивляться такому факту. Мало ли, а вдруг Хонда вообще регулярно шантажирует людей?       — Мне пришлось, — отозвался Кику. Он направился в сторону, в которой замер Николай, и с важным видом поправил одну из ламп. Вторую он и так оставил выключенной. Коля внимательно смотрел на него, следя за незатейливыми жестами, ровно до тех пор, пока Хонда не взял в руку фотоаппарат и не замер перед ним. — Ты бы не стал мне позировать, я знаю. Слишком хорошо успел изучить твой характер.       Выходит, он и правда за ним следил? Арловскому совершенно не нравилась эта мысль по целому ряду причин, которые он не стал бы озвучивать.       — И когда же ты успел изучить мой характер?       Хонда поднял камеру.       — Распахни рубашку.       Было очевидно, что отвечать он не намерен, но Николай не был намерен настаивать. А что, если догадка Вани, которую он озвучил минувшим вечером, правдива? Коля не хотел в это верить, но иных вариантов просто не было.       — Это эротическая фотосессия?       Хонда без предупреждения сделал первый снимок.       — Нет, только твой обнаженный торс и пассивно-агрессивное выражение лица, — вновь щелкнула вспышка. — Вернее, твое обыденное выражение лица, Николай-кун.       Арловский замер, явно введенный в ступор такими странными словами, но Кику уже фотографировал его как ни в чем не бывало.       — Ты считаешь, что я пассивно-агрессивный?       Наверное, не стоило разбавлять этот процесс разговорами, дабы он не затянулся, но Арловский все равно это спросил. Да, окружающие его всегда сторонились из-за вечно хмурого выражения лица и отстраненности, но это вовсе не было проявлением агрессии. Хотя кто его знает, как оно со стороны воспринимается.       — Поверни голову немного вбок, — Кику был увлечен, так что Николай лишь хмыкнул и сделал как было велено. — Я не говорил, что ты агрессивный, Николай-кун. Речь шла о выражении лица, не более того. Ты выглядишь очень мужественно, у тебя есть харизма. Я хочу запечатлеть ее во всех проявлениях.       Арловский тут же нахмурился. Вот значит как, харизма. У Хонды исключительно профессиональный интерес, и это, наверное, хорошо. Даже несмотря на то, что Коля начал верить версии брата.       — Зачем тебе это?       Кику не стоял на месте. Он то подходил ближе, то куда-то в сторону, в самом деле намеренный запечатлеть Арловского со всех возможных сторон.       — Я люблю все красивое, Николай-кун. Всякий раз, когда я тебя вижу, мне хочется тобой любоваться. Теперь я могу это делать, зная, что ты не устроишь скандал.       — И для этого ты меня шантажируешь?       — Все средства хороши.       Хонда все фотографировал, а Арловский задумался. Да, он и правда никогда не считал себя красивым, даже мало-мальски симпатичным, или же он просто никогда об этом не думал. А теперь ему говорили об этом прямым текстом, и это оказалось вдруг даже приятным. Хонда сталкер, и он явно не в себе, но все же, помешался он именно на Николае. Даже опустился до шантажа.       — Мой брат всегда говорил, что ты ненормальный.       — Иван-сан так же полон страсти и творческого подхода, уверен, он бы меня понял.       На сей раз Николай замолк, осознав, что Ваня, наверное, и правда был чем-то похож на Хонду в каком-то смысле.       — И долго мне так стоять?       Кику подошел совсем близко, и это заставляло следить за ним взволновано. Как бы яро он не был увлечен делом, Арловский ловил его короткие взгляды и теперь понимал намного больше.       — Вот так…       Держа фотоаппарат в одной руке, второй ладонью Хонда коснулся чужого плеча, заставляя Николая встать немного полубоком. Его длинные смуглые пальцы задержались на ткани рубашки, а потом плавно скользнули ниже, к запястью. Арловский хотел было огрызнуться, но быстро передумал. Странно, но ощущать такие прикосновения было приятно, хоть и несколько необычно.       — Что?       Кику смотрел на его руку.       — Держи ее так, — сказал. — Вытянутой. Словно тянешься ко мне.       Он отошел на полметра, слишком резко разорвав телесный контакт, а Коля невольно выдохнул.       — Угу.       Процесс продолжился, и теперь Арловский смотрел в объектив, осознавая, что начал по-настоящему позировать. Совсем не сложно, по-своему даже интересно. Он потерял счет времени, сменил немало простых поз и даже начал привыкать к объективу, когда в дверь позвонили. Хонда явно нехотя убрал фотоаппарат.       — Думаю, на сегодня хватит, Николай-кун. Продолжим завтра.       Арловский лишь кивнул и размял шею. Он намеренно медленно застегнул пуговицы рубашки, так, чтобы не выходить из комнаты раньше, чем хозяин квартиры. В дверь снова позвонили, так что Кику вынужден был выйти. Коля тут же сорвался с места в сторону небольшого рабочего стола, на котором стоял компьютер. Интересно, где Хонда может хранить важные вещи типа компрометирующей фотографии? Не придумав ничего лучше, Арловский закрыл окно, в котором находились какие-то материалы по минувшей выставке, а после уставился на экран рабочего стола. Он просто замер, позабыв о том, что собирался делать, потому что увидел свое же изображение. Здесь он был моложе на год, кажется, это то время, когда он только начал работать в галерее.       — Николай-кун?       Кику вернулся слишком неожиданно, но Арловский при всем желании не смог бы притвориться, что ничего особенного не произошло.       — Ты что, следил за мной?       Наверное, можно было и не спрашивать, все и так очевидно. Хонда застыл с нечитаемым выражением лица, а потом подошел к столу. Он выхватил из рук Николая мышку и поспешил вовсе выключить компьютер, а Арловский просто смотрел на него, ничего не предпринимая.       — Весьма невоспитанно шариться в чужих вещах.       Эта фраза стол возымела неожиданный для них обоих эффект. Арловский буквально вскипел, негодуя от всего происходящего.       — Вот как?! А шантажировать людей очень воспитанно, да?! — он редко повышал тон, но сейчас был особый случай. — Ты следил за мной, фотографировал на улице, шантажировал меня и брата. Да ты чертов больной псих!       Наконец-то на лице Хонды появились хоть какие-то эмоции. Николай так и не понял, было ли это раздражение или горечь, у него перед глазами было алое марево, а мысли путались.       — Да, я псих, — отчеканил Кику. — А ты слепой идиот, потому что за минувший год так и не заметил, что я люблю тебя и ловлю каждый твой жест и каждый взгляд.       Этого Арловский и опасался — настоящих чувств со стороны Кику. Лучше бы это и правда была жажда наживы или что-то еще.       — Отдай фото, которым ты меня шантажировал.       Он сказал это подчеркнуто спокойно, несмотря на то, что его буквально распирало изнутри. Собственные эмоции были весьма противоречивы, и это немного пугало.       — Его нет, — ответил Хонда. — Я удалил его в тот же день, чтобы не произошло непредвиденного. У меня не было желания вредить Ивану-сану.       Арловский выдохнул. Кулаки так и чесались, желание ударить Кику было неимоверным, но он все же смог удержаться.       — Я тебя ненавижу…       Казалось, время застыло в тот миг. Хонда побледнел и отвел взгляд, а Николай резко вцепился в его футболку, притянув к себе. Кику удивился, но спустя секунду Арловский вдруг прижался к его губам. Для них обоих это было неожиданно, но Коля лишь прикрыл глаза, стараясь не думать. Не думать о том, что он и правда не замечал чужих чувств, не думать о том, что Кику обманул его, что он воспользовался моментом, что на рабочем столе его компьютера было фото Николая.       Когда пришедший в себя Хонда ответил на поцелуй, обхватив руками его шею и прижав к себе еще сильнее, Коля и вовсе расслабился. Все-таки Ваня был прав — этот ненормальный фотограф был влюблен в него все это время. Теперь все былые тревоги растворились в их поцелуе.