Шантаж

      Николай поправил капюшон на голове и прошел в основной зал. Он не мог успокоиться, сидеть дома в ожидании непонятно чего было просто невыносимо. Да, он отчаянно жалел о том, что пошел на поводу в своих весьма противоречивых эмоций и позволил себе сделать то, что он сделал. Как глупо и несуразно — пытаться удержать рядом собственного брата. Арловский прекрасно понимал, что когда-нибудь это произойдет. Иван влюбится, женится и заведет семью. Он не может быть всегда рядом с ним, как бы сильно Николай этого не хотел.       Надо смириться с неизбежным. Парень понимал природу своих страхов. Он уже потерял родителей, и теперь боялся потерять единственного оставшегося у него родного человека. Но ведь, если подумать логически, никуда Иван не пропадет. Он просто заведет свою семью, но от этого их отношения не изменятся.       А Коле впору о своей собственной жизни думать. И не мешало бы разобраться с проблемами, которые он устроил любимому брату. Иван из-за этого сильно переживал. Он даже звонил ему буквально пару часов назад, чтобы сказать об их странном разговоре с Кику Хондой. Этот японец решил шантажировать братьев. И самое интересное в том, что говорить об условиях уничтожения компроматах Хонда будет только с ним, с Николаем. Иван как-то странно объяснил, что вроде как у Коли есть нечто, что приглянулось фотографу. Что именно, он так и не смог узнать.       Арловский решительно кивнул собственным мыслям. Он разберется с этим. В конце концов, именно по его вине все это и случилось. Нельзя допустить, чтобы брат всего лишился из-за подобной ерунды. Что бы там ни было нужно Хонде, Николай все отдаст. На крайний случай можно просто избить наглеца и уничтожить все его имущество. Чтобы наверняка, так сказать. Например, устроить поджог. Но это только на самый крайний случай. И самое главное, чтобы Иван никак не пострадал.       Приняв такое решение, Арловский прошел в зал. Не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, а потому он сильнее прикрылся капюшоном и постарался найти взглядом Кику. Только и нужно, что увести его куда-нибудь в сторону и серьезно поговорить. Можно и в этом зале, тогда Арловский сможет удержаться от соблазна устроить драку.       На глаза попались Ваня и та самая девушка, которую он рисовал. И правда красивая. И довольно эффектная барышня. Они весьма неплохо смотрятся друг с другом. Видно, и правда лучше смириться, ведь это жизнь Ивана, ему решать. Найти Хонду оказалось не сложно, куда сложнее было застать момент, когда он будет один. Едва лишь журналисты отошли от фотографа, как Николай направился к нему со спины.       — Хонда.       Японец невольно вздрогнул и обернулся. Он явно не ожидал увидеть Арловского сегодня и именно сейчас. Хоть какие-то эмоции, в конце концов, а то он вечно словно робот с однотипным выражением лица.       — Николай-кун? — почти спокойно протянул Кику. — Не ожидал увидеть тебя так скоро.       Арловский одарил его крайне хмурым взглядом.       — Надо поговорить.       Японец кивнул. И снова этот его странный взгляд, природу которого Коля все никак не мог разгадать.       Кику выдержал его тяжелый взгляд, а после огляделся. Народу кругом и правда было много, особенно вездесущие журналисты, которые всегда умудряются подслушать и раздуть из пустого места сенсацию. Разговаривать в их присутствии Хонда не был намерен. В поле зрения не было Ван Яо, а значит, можно ненадолго исчезнуть.       — Поговорим, — кивнул Кику. — Пойдем, здесь много лишних ушей и глаз.       Арловский нахмурился, но согласно кивнул. В самом деле, ни к чему лишний раз позориться. Свою минувшую оплошность с братом Коля считал именно позором, своим личным. Нужно было срочно смыть этот позор, хотя бы с Ивана.       Хонда прошел мимо него, жестом поманив за собой. Николаю ничего не оставалось, кроме как идти за ним. Должно быть, они направлялись в подсобку. Довольно неплохой вариант, там сейчас вряд ли кто-то будет. Тем более, что дверь можно закрыть изнутри на замок.       Должно быть, именно так и размышлял Кику, который на самом деле привел его в подсобку. Более того, он закрыл дверь, убедившись в том, что в небольшом помещении, заваленном всякими важными деталями и инвентарем, они совершенно одни.       — Что тебе нужно? — прямо спросил Николай.       Он не был намерен церемониться и оттягивать важный разговор.       Японец не отозвался. Он снова посмотрел на парня тем самым взглядом, что весьма удачно вводил Арловского в полный ступор. Но на сей раз Коля быстро взял себя в руки.       — Отвечай. Что ты хочешь за эту фотографию и свое молчание?       Кику не отвел взгляд.       — Что я хочу? Допустим, тебя.       Николай недоуменно замер. Что бы это могло означать?       — Не понял.       Хонда опустил взгляд и поджал губы.       — Самая малость, — ответил он. — Я просто хочу провести несколько фотосессий с твоим непосредственным участием. Ничего непристойного, но все строго на моих условиях.       И вновь Арловский ничего не понял. Выходит, Хонде не нужны деньги? Он просто хочет пофотографировать его? Интересно, с какой целью? Моделей больше не нашлось? А фраза про непристойности и вовсе вводила в ступор. Что, черт возьми, задумал этот парень? Ведь явно же в этом есть какой-то подвох.       — Фотосессии? — уточнил Арловский.       — Скажем, три фотосессии, — кивнул Кику. — Тематические. Все необходимое у меня есть. Как только я закончу работу, ты получишь фотографию и мои гарантии того, что копий нет и никто об этой ситуации никогда ничего не узнает.       Николаю потребовалось время, чтобы осознать и вникнуть в суть сказанного. Это казалось слишком… странным. И тут явно есть какой-то подвох! Не может его не быть.       — Я правильно тебя понял? Ты хочешь… меня пофотографировать?       — Именно так.       Хонда был серьезен.       — Зачем?       Вот чего Арловский никак не мог понять. Фотограф мог потребовать денег или еще чего-то ценного, но вместо этого он… Ох уж эти фотографы. Или за этим предложением кроется какой-то нелицеприятный замысел? Уже ближе к истине.       Кику не спешил с ответом. Он шагнул ближе, а Николай замер. Хонда был старше. Кажется, лет на семь или восемь, но он был ниже ростом и выглядел, как подросток, в то время как Коля казался чуть старше своих лет. Такой странный контраст, если подумать.       — Николай-кун, — неожиданно томным голосом отозвался японец. — Ты прекрасен. Я просто обязан запечатлеть твою красоту, чего бы мне это ни стоило. И я это сделаю.       Арловский не хотел в это верить. И дело даже не в том, что какой-то ненормальный фотограф считает его прекрасным. Дело в том, что он верил именно в то, что все дело в этом. Он просто всем нутром чувствовал, что есть подвох в этих словах.       Не дождавшись ответной реплики, Хонда отвернулся.       — Жду тебя завтра к себе домой. Ты знаешь, где я живу. Постарайся прийти сразу после работы. — он выдержал паузу. — Иначе неудобная фотография станет достоянием общественности.       На сей раз Николай едва не зарычал.       — Чертов шантажист.       Он совсем не хотел быть моделью для этого ненормального. Он вообще не любил, когда его кто-то фотографирует. Это как вторжение в твое личное пространство, нарушение границ зоны комфорта. В конце концов, это просто неприятно.       — Это не шантаж, — все так же спокойно отозвался японец. — Это предложение, от которого не следует отказываться.       Сказав это, Хонда открыл дверь и покинул помещение, оставив Николая наедине с его противоречивыми мыслями.       — Предложение… — протянул он. — Чертов хитрый жук со своими дурацкими формулировками.       Похоже, придется поступиться своими принципами и согласиться на эти фотосессии. И тогда японец отстанет от Ивана, и репутация брата будет сохранена. Возможно, это и не самый худший вариант из всех возможных.       В кабинете Ван Яо царила атмосфера восточной таинственности. Во всяком случае, именно такое описание создал Артур Керкленд, увидев изящные полотна с иероглифами на стенах, кучу каких-то странных фигурок и статуэток, китайские фонарики и подсвечники с благовониями. А еще драконы. Они были везде! И на картинах, и на обложках книг, и даже на потолке виднелся изящно нарисованный, напоминающий огромного ящера, черный крылатый дракон. Весь вид вкупе со странными запахами сделали свое дело, и Артур был почти впечатлен.       Чтобы закрепить подобный успех, Ван Яо поспешил пустить в ход свой самый главный козырь — чай.       Англичане любят чай, хоть что-то их роднит с китайцами. А Керкленд — самый что ни на есть типичный англичанин. Хоть изваяние с него делай и подпиши внизу золотыми буквами — «англичанин». Так что ход был беспроигрышный.       Разлив теплый напиток в специальных фарфоровых чашках, Яо поставил одну из них перед устроившимся за столом Артуром. Тот вел себя, как истинный ценитель и знаток, сперва принюхался, а после поинтересовался компонентами. Китайцу это понравилось.       — Довольно… неплохо, — подытожил Керкленд.       Скупая похвала подействовала, точно катализатор дальнейших действий. Ван пил чай, размышляя о своих дальнейших действиях. Все может получиться, вполне может. Тем более, что полдела уже сделано, и Яо догадался незаметно запереть дверь кабинета.