***
Ричард Эдвард Линден родился на одной из множества ферм, там и тут разбросанных под сенью Элвиннского леса. Поначалу у него было всё — любящие родители, двое старших братьев, старенькая добрая бабушка, пекущая вкусные пироги и знающая множество сказок и преданий, которыми с радостью делилась с внуками. Ричи с самого раннего детства рвался помогать отцу в поле и по хозяйству, особенно любил лошадей. Те тоже отвечали ему взаимностью — даже самые своенравные кони не смели сбросить с себя маленького седока, с трёх лет уже бесстрашно взбиравшегося на них. Безоблачное детство разрушилось в один момент. Эдварду было всего семь, но он и сейчас помнил этот вечер, будто он был только вчера. На дворе стояла золотая осень, те самые погожие ноябрьские деньки, когда урожай уже собран, но зима ещё не расположилась на земле окончательно. Родители вместе со старшими братьями, как обычно, снарядили телегу, загрузили в неё самые вкусные овощи и самые прекрасные ароматные цветы из маминого сада и с радостью поехали в Штормград на праздник Пиршества странников. Маленький Эд тоже безумно хотел поехать, но, как назло, решив накануне половить лягушек в речке, простудился, потому остался дома на попечении бабушки. Если бы он только знал, что в то утро видит их в последний раз… С момента отъезда родителей прошла уже неделя, начались затяжные холодные осенние ливни. Эд каждый день по нескольку раз бегал к дороге, выглядывая знакомую телегу среди множества возвращающихся фермеров, но каждый раз возвращался домой ни с чем. Прошел ещё день, за ним второй и третий, мальчик всерьёз заволновался. Бабушка пыталась его успокоить, но даже ему было видно, что её сердце тоже не на месте. Спустя две недели после отъезда родителей с братьями в дверь наконец постучали. Эд с радостью бросился ко входу, но вместо родных на пороге стояли трое незнакомых мужчин с хмурыми лицами. Заметив неожиданных гостей, бабушка засуетилась и, выпроводив ребёнка в другую комнату, о чём-то с ними заговорила. Мальчик за дверью тщетно вслушивался в неразборчивый шорох голосов, с каждой секундой чувствуя всё сильнее и сильнее нарастающие страх и желание понять, что происходит. От него никогда ничего не скрывали, что же случилось на этот раз?.. Беспокойство Эда наконец достигло своего предела, и дверь, к которой он прижимался ухом, не выдержала его небольшого веса и с тихим скрипом открылась. Из-за чего-то заплаканная бабушка и странные незнакомцы резко повернулись в его сторону, заставив испуганного мальчика замереть на месте, будто мышку. Он уже приготовился к длительной нотации на тему того, почему подслушивать нехорошо, но тут почему-то взрослые отвернулись и продолжили разговор как ни в чём не бывало. Эд с удивлением хотел было окликнуть их, но, случайно бросив взгляд на зеркало напротив, вновь застыл, теперь уже в ступоре. Он стоял в комнате, но… его там не было. Зеркало уверенно отражало пустой дверной проём. Абсолютно не понимая, что происходит, мальчик тихонько подошел ближе к бабушке и, наконец, уловил обрывок разговора. — Инспектор, как это произошло? — бабушка уже не плакала, но единичные всхлипы всё ещё душили её, прерывая слова. — Мы ещё выясняем все подробности произошедшего, миссис Линден, — ответил самый старый из незнакомцев, бывший, видимо, у них главным. — Скорее всего, они решили не пережидать грозу на постоялом дворе Златоземья, кони по дороге испугались грозы, понесли и разбили телегу о деревья. Или же коней напугали волки, в последнее время довольно часто поступают сообщения о повышении их активности. В любом случае, мы нашли разбитую телегу и покалеченные тела со следами волчьих клыков. Нам очень жаль. Мы поможем с похоронами, если требуется. — Да, спасибо, — бабушка тяжело вздохнула и устало опустилась на стул, вытирая вновь побежавшие по щекам слёзы. — Ещё что-то, инспектор? — Нет, мы закончили с формальностями, — покачал головой мужчина. — Златоземье окажет посильную финансовую помощь. Мистер Джон Линден и миссис Лана были достойными членами нашей общины. Ещё раз соболезную вашей утере. До свидания. Застыв посреди комнаты, Эд проводил взглядом выходящих из дома мужчин, не в силах обернуться и посмотреть на тихо плачущую бабушку. В его голове всё никак не могло уложиться осознание того, что она теперь и есть вся его семья. Мамы, папы и братьев больше не будет…***
Восьмилетний мальчик стоял в воротах Штормграда, несмело разглядывая белые камни мостовой и огромные величественные статуи парадной аллеи, ведущей ко входу в торговый квартал. С того дня, когда хмурый мужчина принёс в его дом известие о гибели почти всей семьи прошло чуть больше года. Жизнь вроде бы пошла своим чередом, глухая скорбь ушла на задний план, прикрывшись вуалью повседневных забот, полностью легших на плечи разом повзрослевшего Эдварда. Бабушка сильно сдала после того рокового дня, из бойкой старушки превратившись в тень самой себя, но постепенно всё более-менее наладилось. По крайней мере, Эду так казалось до того самого утра, когда он, проснувшись утром, вновь не ощутил, что произошло что-то непоправимое. В доме царила гробовая тишина. Не было слышно привычного звона кастрюль с кухни, по дому не разносился аромат свежей выпечки, которую бабушка каждое утро делала на завтрак, во дворе не кудахтали выпущенные из курятника куры. Внутренне похолодев от ужаса, мальчик на цыпочках прошел к спальне бабушки и осторожно постучал. Ответа не последовало. Ещё стук. Тишина. Эдвард осторожно приоткрыл дверь и прошёл в комнату. Бабушка лежала на кровати, будто всё ещё спала. Мальчик медленно приблизился, чувствуя, что каждый шаг даётся всё тяжелее, всмотрелся в бледное лицо и тихонько заскулил от ужаса. Его бабушка, последний родной человек, лежала, не дыша. Эд тихо осел на пол и безудержно разрыдался. Он никогда не думал, что может остаться один во всём огромном мире. Спустя пару дней мальчик окончательно осознал произошедшее. Вытирая непроизвольно катящиеся по щекам слёзы, он собрал в небольшой рюкзачок остатки еды, насыпал корма всем животным, закрыл дом и пешком направился в сторону Златоземья. В голове ребёнка, оставшегося один на один со взрослым миром, был простой, но разумный план, который и привёл его теперь в Штормград. Ключи от дома вместе с написанной корявым почерком запиской остались в почтовом ящике мэра Златоземья, бывшего старым знакомым его отца, а сам мальчик отправился в столицу, надеясь устроиться в какую-нибудь лавку помощником или подмастерьем. Спустя ещё неделю Эд понял, что план был хорош, да вот только имел один нюанс. Набор подмастерьев был уже закрыт, почти все ремесленники уже имели учеников и не брали новых, а лавочники предпочитали брать на работу крепких подростков и молодых людей. Восьмилетний же мальчик оказался никому не нужен. Деньги, найденные дома, заканчивались, еда тоже, дождливыми холодными ночами становилось всё тяжелее находить ночлег, и теперь он сидел под крыльцом какого-то магазинчика в одном из городских кварталов, грустно глядя на светящиеся окна домов. — Эй, чего расселся тут? — неожиданно прозвучал рядом звонкий мальчишеский голос вместе с тычком локтем в бок. Эдвард вздрогнул и повернулся. Рядом с ним плюхнулся такой же оборванный мальчишка, чуть постарше него, бывший, однако, куда более бодрым и довольным. — Чего такой кислый, спрашиваю? — Есть хочу, — честно признался Эд. — А тебе-то какое дело? — Да жалко мне тебя стало, — отозвался тот, пристально рассматривая Эда. — Хочешь подзаработать? Как тебя звать, кстати? — Ричи. Хочу, а что нужно сделать? — оживился мальчик. — Я Микки. Да плёвое дело тут, — усмехнулся неожиданный знакомый, — один нехороший мужик забрал у моего друга вещицу и не хочет её отдавать. Нужно пробраться к нему в дом и эту вещицу забрать, а знакомый заплатит. Мне нужен помощник. — Это же воровство, — вяло возмутился Эдвард. — Не-е-е. Воровство — это взять чужое, — замотал головой парнишка, — а тут просто возвращаем своё. Так что, по рукам? — По рукам, — вздохнул мальчик. — Пошли. Микки привёл Эдварда к задней двери неприметного дома в глубине квартала. В отличие от многих, его окна были тёмными, что намекало на отсутствие или глубокий сон хозяев. Быстро оглядевшись, Микки достал комплект отмычек и, поковырявшись в замке, открыл дверь. — Так. Тебе нужно найти сундучок в шкафу в гостиной. Берёшь его и быстро ко мне, понял? — напомнил он, нервно осматриваясь по сторонам. — Понял, — кивнул Эд и проскользнул в тёмную комнату. Гостиная нашлась довольно быстро, как и единственный в ней шкаф. Эд уже было потянул за ручку, как вдруг в глубине дома послышались шаги. Мальчик застыл на месте и похолодел от ужаса. Шаги неумолимо приближались. Казалось бы, надо хватать сундучок и удирать, но ноги будто приросли к полу. В гостиной зажегся неяркий свет от нескольких свечей. Эд на секунду в ужасе зажмурился, а когда открыл глаза, увидел седого длинноволосого мужчину, задумчиво осматривающего комнату. Взгляд чёрных колючих глаз скользнул по застывшему ребёнку и… проследовал дальше. Боящийся шевельнуть даже пальцем Эдвард скосил глаза на зеркало на стене и с изумлением понял, что, как и год назад дома, в отражении нет его. В душе мальчика затеплилась надежда подождать, пока хозяин вновь не уйдёт спать, и удрать с сундучком, но тут мужчина вытянул из кармана странные тёмные очки, поблёскивающие в тусклом освещении, и, водрузив их на нос, оглядел комнату ещё раз. — Так-так-так, интересно, очень интересно… — протянул он, глядя прямо на Эда. — Мелкий воришка, значит. Либо ты абсолютно бесстрашный, либо абсолютно нездешний, иных вариантов не дано. Однако, учитывая этот прелюбопытнейший нюанс, рискну предположить, что всё же верен второй вариант. Иначе было бы очень странно, что ты всё ещё не попал в моё поле зрения. Выйди в видимый мир, будь добр. — Н-не м-могу… — заикаясь, выдавил из себя Эдвард. — Я эт-то н-не к-контролир-рую… — Ещё любопытнее, — протянул мужчина и уселся в кресло напротив всё ещё застывшего истуканом ребёнка. — Ладно. Кто тебя сюда послал и что им было нужно? — Я н-не знаю… — Эд безуспешно пытался унять дрожь в голосе. — Я недавно в городе. Ко мне на улице подошел парень. Назвался Микки. Сказал что… что нужно пробраться и… забрать из шкафа сундучок… чей-то… сказал, вы украли… — Вот как? — приподнял брови мужчина. — Что ж, это полезная информация. Думаю, я быстро разберусь с этим досадным инцидентом. Однако интересно, на что он рассчитывал, посылая незнакомого ребёнка… хотя, возможно, он увидел больше, чем кажется на первый взгляд. Впрочем, сейчас это неважно, — перебил сам себя мужчина. — Мальчик, а мама твоя знает, чем ты тут ночами занимаешься? — Не знает, — Эдвард зло утёр кулаком закипающие на глазах слёзы. — Нет у меня мамы уже. И папы. Никого у меня нет. Бабушка умерла две недели назад, и всё. — О, вот оно что, — задумчиво протянул его собеседник, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Хм. Как тебя зовут, говоришь? — Ричи. Ричард Эдвард Линден, — отозвался мальчик, с опаской глядя на седовласого. От него так и веяло силой и властью, которых он никогда в своей жизни так близко не видел. — Красиво, — кивнул тот. — Я Таррел Шнайдер, помощник главы Штормградского разведывательного управления. Знаешь, что это? — мужчина удовлетворённо улыбнулся в ответ на утвердительный кивок. — Отлично. Твоя любопытная особенность становиться невидимым… давно это у тебя? — Не знаю. Кажется… — Эд запнулся, — кажется, это появляется, когда я… ну… очень пугаюсь. Первый раз… э… в том году, наверное. — Довольно рано для такого рода талантов, — Таррел смотрел на мальчика уже с искренней заинтересованностью. — Послушай, у меня есть предложение. Я могу помочь тебе. Кормить, одевать и обучить искусству настоящего первоклассного шпиона, такого, о ком будет говорить весь мир, но никто не будет знать его имени, лишь итоги его действий. Ты же, в свою очередь, будешь помогать мне по дому и прилежно учиться. Но без всякого рода фокусов, порой второго шанса может и не быть. Согласен? Закусив губу, мальчик кивнул. Он не понимал, чего на самом деле хочет этот странный мужчина, но зато очень хорошо понимал, что в зиму он на улице не выживет. Уже много позже повзрослевший Эдвард понимал: пойди он тогда в сиротский приют, попроси о помощи — и ему бы не отказали. Возможно, тогда его жизнь сложилась бы иначе, намного спокойнее и счастливее… но это всё было потом. А сейчас началось обучение Эда у мужчины, имя которого вызывало дрожь в коленях у разведки Орды и глав преступных синдикатов. Мужчины, которого он с десяти лет называл отцом.